Несмотря на внешнее спокойствие, Линь Чун ощущала, как ее энергия начала иссякать, а в спине и горле отдавалась пока еще слабая пульсация, которая рисковала перерасти в настоящую боль, если она не покончит с этим быстро. Сейчас не время щеголять, как в том поединке с Лу Да… Когда же это было – несколько дней, недель или тысячелетий назад? Быть может, пока что ей стоило бы повременить с поединками…

– Может, следует принести тренировочные мечи? – тихонько спросила ее Чао Гай.

– Нет нужды, – ответила Линь Чун.

Она не была до конца в этом уверена. Если бы она свалилась без чувств во время тренировочного боя и кто-то случайно поразил бы ее обнаженной сталью, то любая унизительная эпитафия, высмеивающая ее беспечность, оказалась бы заслуженной. Но в обычных обстоятельствах ее навыков более чем хватало, чтобы никого не ранить и самой не подставиться под удар. Однако она уже давно не брала в руки тренировочный меч, за исключением редких поединков с кем-нибудь из высших военных чинов.

Приуменьшать свои способности она не собиралась. Только не сегодня, когда ей впервые с того проклятого дня в Зале Белого Тигра предоставилась возможность постоять за себя.

Ее правая лодыжка дернулась, отчего она едва не лишилась равновесия.

– Я возьму алебарду, – решила она. Алебарда увеличит дальность атаки, не стесняя движений, а затупленный конец она могла бы использовать как посох, потеряй она контроль над лезвием. Она ухватилась руками за рукоять.

– Ты не обязана это делать, – шепнула ей на ухо Чао Гай. – Власть Ван Лунь здесь далеко не безгранична.

– Разминка мне не повредит, – буднично отозвалась Линь Чун. Она двинулась вперед. Мысли нарастающим комом клубились внутри нее: «Зачем я согласилась на это? Зачем повелась на подобную подначку? Так глупо. Надо отказаться… Нет, я приняла четкое решение и не могу идти на попятную сейчас».

Это было неправдой. Это не было даже настоящей причиной.

А истинная причина лежала на поверхности и была предельно ясной: она не смогла дать отпор Гао Цю, не смогла противостоять стражникам. Все ее тренировки… тогда оказались бесполезными. И вновь оказаться беспомощной не входило в ее планы. Больше никогда, даже в нелепой проверке, которую для нее устроила женщина, желавшая насладиться ее поражением.

Она вышла на тренировочное поле. Трава под ее перебинтованными ногами была мягкой. Слабый ветерок трепал легкую ткань ее одежд – после пробуждения она не обнаружила на себе плотного верхнего платья.

Она поклонилась пятерым противникам. Те отвесили ответный поклон. Братья Жуань подхватили палицы, Лу Да вооружилась посохом и мечом, а Ху Саньнян, отведя ногу назад, встала в изящную защитную позицию с саблями.

Одна против пятерых – что ж, не самый плохой расклад. Разумеется, против пяти офицеров высших военных чинов она выступить не решилась бы даже в своей лучшей форме, но эти соперники, пусть и были полны энтузиазма, все же не представляли серьезной опасности. Она справится с ними.

«Сестрица Лу весьма серьезный противник, но слишком полагается на грубую силу. У Ху Саньнян хорошая подготовка, но она слишком порывиста. Братья Жуань – слабое звено, с них и надо начинать».

Линь Чун приняла боевую стойку.

Братья Жуань с неистовыми криками бросились на нее. Замечательно. Линь Чун уже было собралась двинуться навстречу, но стоило ей поднять ногу, как что-то скользнуло вокруг нее, и она повалилась боком на землю. У нее вмиг перехватило дыхание. Этот чертов аркан! Линь Чун и не думала, что Ху Саньнян стояла очень близко для такой точной атаки.

Она крутанула алебарду и с силой опустила ее вниз, одновременно перекатившись, в надежде, что лезвие вонзится в землю и пройдет рядом с тем местом, где аркан обхватил ее лодыжку. Тонкая веревка разорвалась, и Линь Чун как раз вовремя удалось присесть, чтобы отбить неуклюжие удары палиц братьев Жуань. Она пригнулась и снова перекатилась, увертываясь от них.

Э-э-эх, ей следовало заранее предугадать маневр Ху Саньнян. Она оказалась недостаточно бдительна…

Она поменяла тактику. Братья Жуань представлялись более легкими целями, с которых и следовало начать, однако они помешают не только друг другу, но и Лу Да с Ху Саньнян. Линь Чун алебардой отбила удар посоха Лу Да и отразила одну из сабель Ху Саньнян, проскользнув мимо них так, что те оказались между ней и братьями Жуань. Последние в замешательстве кинулись к ней, стремясь подобраться как можно ближе и не натолкнуться на своих союзниц. Линь Чун же намеренно петляла по кругу, усложняя им задачу…

Ее дыхание начало сбиваться. Нет, она не могла устать, только не так скоро…

Ху Саньнян с улыбкой приняла вызов. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что у нее было красивое заостренное лицо, волосы зачесаны назад под головную повязку. Она вращала саблями в непрерывном серебристом вихре, наслаждаясь танцем. Лицо же Лу Да, напротив, раскраснелось и напряглось в сосредоточенности.

«Дыши, – приказала себе Линь Чун. – Ты не победишь за счет выносливости, нужно правильно подгадать время».

Годы тренировок придавали ей сил, позволяя сейчас сосредоточиться, вот только… в этот раз что-то шло не так. Какая-то другая энергия звенела внутри нее, что-то незнакомое ей… Но времени на размышления у нее не было.

Лу Да рванула вперед. Линь Чун ушла в сторону, уворачиваясь от тяжелого посоха, который в тот же миг попал по лезвию алебарды и зацепил одну из сабель Ху Саньнян. Саблю вырвало из ее хватки, и она отлетела в сторону. Ху Саньнян пораженно отпрянула назад.

Братья Жуань опять попытались броситься в атаку, но Линь Чун дала волю ногам, и ее противники не сумели сориентироваться достаточно резво, чтобы подгадать, когда она окажется в пределах досягаемости ударов их палиц.

Ху Саньнян отпрыгнула и развернулась с изяществом настоящей акробатки. Линь Чун же ответила на это совершенно неожиданно, вихрем приблизившись вплотную и крутанув алебардой, прежде чем нанести удар. Тот пришелся на оставшуюся саблю Ху Саньнян, вогнав клинок в грязь.

– Ай! – воскликнула Ху Саньнян, выпустив оружие из рук и рухнув в сторону.

Линь Чун повернулась, чтобы встретить Лу Да, приближавшуюся с другой стороны. И в этот миг произошло сразу две вещи.

Во-первых, у Линь Чун подкосилась нога.

Она поняла, чтó происходит, за мгновение до того, как это уже случилось. Весь ее запас сил полностью иссяк. Она попыталась повернуться, чтобы не упасть, а присесть, но перед глазами заплясали черные точки, а опухшее горло как будто сдавило всю грудь.

Почти в тот же миг она почувствовала, как открылся божий зуб Лу Да. И Линь Чун поняла, что все кончено. Вот только…

Что-то шло не так.

Она не только почувствовала божий зуб. Его энергия пронеслась мимо нее – сквозь нее, – как будто она оказалась в самом центре этого бурного потока, словно стала его частью. Каким-то образом это казалось таким же близким, реальным и осязаемым, как гладкая рукоять алебарды в ее ладонях.

Какого черта…

Время будто замедлило ход. Лу Да с ревом бросилась вперед, направив силу божьего зуба в свой посох, и Линь Чун отстраненно подумала: «Молодец, ты уже лучше контролируешь себя, чем раньше».

И вытянула руку.

Даже будь она сейчас в хорошей форме, ей не удалось бы ни остановить лобовой удар Лу Да, ни схватить ее посох весом в шестьдесят цзиней.

Но каким-то образом именно это она и сделала.

Даже не коснувшись рукой металла, – а она была уверена, что точно его не коснулась, – Линь Чун схватила посох и отбросила его в сторону. Тот выскользнул из рук потрясенной Лу Да и полетел прямиком в Ху Саньнян, угодив той в голову и плечо. Линь Чун вскочила из приседа, и каким-то чудом ноги вновь стали ее слушаться, а сама она с соколиной прытью высоко взмыла вверх и нанесла сокрушительный удар рукоятью прямо в грудину Лу Да.

С пронзительным воплем Лу Да влетела прямо во все еще маневрирующих братьев Жуань, завалившись вместе с ними наземь. Семейство Жуань нельзя было назвать маленькими, но и Лу Да была достаточно габаритной женщиной.

В особенности это ощущалось сейчас, после того как Линь Чун только что… только что отшвырнула ее, как до того оружие.

«Что же произошло?.. Что я сделала?..»

Линь Чун легко приземлилась и присела, упершись коленом в землю. Мир вокруг нее начал дрожать, каждый предмет словно приобретал дополнительные очертания в ошеломляющей мозаике.

«Что же это такое было?»

Как правило, благодаря многолетним тренировкам она привыкла не полагаться на оружие как на средство опоры, но сейчас поймала себя на мысли, что изо всех сил давит рукоятью алебарды на траву, чтобы не завалиться наземь. Братья Жуань все еще пытались выбраться из-под Лу Да, а та лишь стонала да потирала грудь. Ху Саньнян пошевелилась, пытаясь подняться, но в итоге рухнула там же, где ее оставила Линь Чун.

«Я победила. Я победила?»

Чувства Линь Чун обострились, вонзаясь в нее, словно мириады крошечных лезвий. Ощущения навевали воспоминания – лес, гладкость божьего зуба Лу Да в ее руке… Но ведь в этот раз она была без него, как же так случилось? Да и сам артефакт закрылся, а его действие не прекратилось. Почему же оно не прекратилось?..

Она не осмеливалась оглянуться. Что успели заметить наблюдавшие за их поединком? Все произошло очень быстро; углядел ли кто-нибудь, что она даже не коснулась посоха Лу Да? Заметила ли это сама Лу Да? Она уже ведь и так восхищается боевыми навыками Линь Чун; возможно, ей подумалось, что движение было настолько быстрым, что она не успела ухватить его взглядом. Они были слишком близко друг к другу. Навряд ли она заметила.

Зато наверняка засекла Чао Гай, Линь Чун в этом не сомневалась.

Слева от нее заржала лошадь.

Линь Чун обернулась, чтобы взглянуть. Всадники. Этих людей она не знала и не видела раньше – женщины, разбойницы, новоприбывшие разбойницы, безусловно, видели исход поединка. Впереди шла их предводительница, смуглая и статная, тон кожи и черты лица выдавали в ней представительницу юго-западных народов, а жесткие вьющиеся волосы были скорее каштановыми, нежели черными. От нее веяло внушительностью и харизмой, что притягивало взгляды. Даже в седле она держалась по-царски, будто заставляла события подстраиваться под нее, не прилагая к тому ни малейших усилий.

Она кивнула кому-то вне поля зрения Линь Чун, а после развернула лошадь и направила ее по тропе; остальные всадники устремились вслед.

– Впечатляюще, – послышался чей-то голос.

Ван Лунь.

Линь Чун насилу сумела подняться, к своему стыду, не обойдясь без опоры в виде алебарды. Накрывший ее странный поток чувств, наконец, схлынул, уступив место опустошающей усталости. Ей нужно было присесть или даже прилечь.

Ван Лунь пересекла тренировочное поле, направляясь к Линь Чун и ее побитым, павшим противникам, ее разодетая помощница бежала рядом. Чуть поодаль от них следовала и Чао Гай.

– Весьма впечатляюще, – повторила Ван Лунь, приблизившись к ней. – Теперь я понимаю, почему ты зовешься наставником по боевым искусствам. Но как же жаль, воистину жаль, что наши припасы так ограничены. Они рассчитаны только на тех, кто уже живет здесь, понимаешь ли.

– То есть места для меня нет? – догадалась Линь Чун, с силой выдавливая воздух из ослабевших легких. Она совершенно не сомневалась, что Ван Лунь лгала.

– Ох, у нас возникнут сложности, набери мы еще больше ртов, – ответила Ван Лунь, разводя руками, будто бы это все объясняло. – У нас на попечении сейчас более трех дюжин человек, которые снуют туда-сюда. Мне бы хотелось, чтобы и твоему боевому таланту здесь нашлось место, не сомневайся. Разумеется, мы окажем тебе достойный и радушный прием и снабдим всем необходимым перед тем, как ты отправишься в дорогу.

«Это была не проверка, достойна ли я остаться, – поняла Линь Чун. – Она хотела понять, представляю ли я для нее угрозу. И я провалила проверку, одержав победу. Теперь она не позволит мне здесь остаться».

– Вне всяких сомнений, припасов с последних двух уловов более чем достаточно, чтобы принять дорогого друга благородной госпожи Чай, – вмешалась Чао Гай самым рассудительным голосом в мире. – Ты не забыла, сестрица Ван? Благородная госпожа Чай дала самую высокую рекомендацию и очень просила принять наставника Линь в наши ряды.

– Ах да, и лучше бы нам не пренебрегать ее мнением, верно?

Каким бы издевательским ни был тон Ван Лунь, Линь Чун почувствовала в этих словах долю правды. Та дворянка, Маленький Вихрь, пользовалась здесь влиянием. И ей нужна была Линь Чун с ее навыками, и она знала, что это уязвит Ван Лунь…

– Я бы не посмела злоупотреблять вашим радушием, раз я так нежеланна здесь, – сказала Линь Чун, а после выпалила: – Дайте мне немного времени, чтобы восстановить силы, и я уйду, вернусь к благородной госпоже Чай. Быть может, она предоставит мне кров.

У нее и в мыслях не было говорить ничего подобного. Она даже не была уверена, что вообще хочет здесь оставаться. Но она не собиралась позволять этой гнусной бабенке думать, что у той есть власть над ней.

Она никогда и никому больше не разрешит подобного.

– Ая-я-яй, – прошипела Ван Лунь себе под нос. – Ладно, хорошо, но только потому, что тебя так хорошо рекомендовали. Однако! Разумеется, сначала ты должна пройти испытание.

– Без проблем, – отозвалась Линь Чун. – Что от меня потребуется?

– Голова, – ответила Ван Лунь, а после загоготала. – Голову мне принеси. Любая сойдет! Хочешь, спустись к дорогам – ну, как только поправишься, конечно, – найди случайного путника. Мне нужно понимать, действительно ли ты с нами. Я ведь тебя совсем не знаю.

– Я не собираюсь убивать кого-то, чтобы потакать твоим прихотям, – приглушенно ответила Линь Чун. – Ну вот, теперь ты знаешь меня немного лучше.

– Если позволите, – вмешалась Чао Гай, – я предложила бы вот что. Наша дорогая благородная госпожа Чай передала нам очень ценную информацию, что зять императорского советника Цай Цзина собирается доставить ему на день рождения подарки. Где-то через месяц все это золото и серебро, драгоценные каменья и жемчуг – целые повозки с ними – отправятся из Даляня в столицу, да еще и по столь опасным, буквально кишащим разбойниками дорогам! Наш смышленный У Юн разработал отличный план, как освободить этих бедных гонцов от их тяжкого бремени. Я подумывала взять несколько наших бойцов и забрать эти ценности себе, чтобы распорядиться ими несколько иначе. Думается мне, Цай Цзин был бы рад узнать, что подаренные ему сокровища достанутся тем самым людям, которых его сборщики налогов обдирают как липку.

Ван Лунь скрестила руки на груди:

– Ну и славно, так и поступи. А наставник по боевым искусствам тебе на кой понадобилась?

– Я думаю, наставник Линь прекрасно вписалась бы в нашу команду, и это отлично подошло бы в качестве испытания – так не за случайными путниками охотиться будем, а на тех, кто действует по указке Цай Цзина. Осмелюсь предположить, этот вопрос и волнует Линь Чун.

Ван Лунь посмотрела то на одну, то на другую, а после, очевидно, не сумев придумать никаких возражений, сплюнула на землю. Плевок пришелся в сторону Линь Чун – не прямо под ноги, разумеется, но кристально ясно продемонстрировал ее отношение.

– Делай то, что задумала, – сказала она Чао Гай. – Я жду результатов. И очень надеюсь, что по завершении вашего задания я буду купаться в золоте и жемчуге.

Чао Гай слегка склонила голову. Ван Лунь развернулась на пятках и пошла прочь, увлекая за собой свою помощницу.

Стоило им скрыться из виду, Линь Чун позволила себе обессиленно опереться на рукоять алебарды. Она не была уверена, что смогла бы самостоятельно устоять на ногах, даже если попыталась бы. Чао Гай вмиг оказалась рядом, чтобы поддержать ее.

– Цай Цзин? – слабым голосом спросила ее Линь Чун. – Вы на золото императорского советника глаз положили? И ты хочешь, чтобы я в этом участвовала.

Ей доводилось встречаться с советником Цаем лишь мимоходом, чему она очень благодарна. Цай Цзин был… могущественным, неприкасаемым, почти как сам император. Словно бог или демонический зверь из легенд.

– А разве есть лучший вариант? – вслух рассуждала Чао Гай.

Линь Чун не нашлась с ответом. Она была уверена только в одном:

– Я не собираюсь никого убивать.

– Ох, не стоит так тревожиться. Либо кто-нибудь из нас убьет кого-нибудь в пылу битвы, и мы дадим тебе голову, чтобы ты бросила ее к ногам Ван Лунь, либо, что более вероятно, план сработает без помех, мы обойдемся без отрубленных голов, а она, утопая в золоте, даже не вспомнит про это.

Линь Чун понятия не имела, что ответить на все это. Быть может, это все пустые разговоры. А если же нет…

Если же нет, то сейчас, в любом случае, не время об этом думать. Мысли обо всей гнусности подобного она прибережет на потом, когда сможет наедине с собой все обдумать.

На земле со стоном перевернулась Лу Да, а младший Жуань, наконец, освободил ногу и подскочил с земли:

– Знатная получилась битва, сестрица Линь. Ну ты и зверюга! Эх, наверное, надо Волшебного Лекаря позвать, верно говорю?

– Мне не нужно… – начала Линь Чун.

– Да он про нас говорит, – простонала Лу Да. – Сестрица моя, ты такая бессердечная богиня войны! Снова у меня из-за тебя куча синяков. Не будь мы названными сестрами, давно бы тебя поколотила.

Несмотря ни на что, Линь Чун не смогла сдержать легкой улыбки:

– Ты и пыталась. Дважды.

И во второй раз… Во второй раз у нее должно было получиться!

Она хотела расспросить об этом Чао Гай, ведь та обучалась заклинательству и была охотницей за нечистью, значит, наверняка должна была что-то знать… В сознании Линь Чун все еще кружились отголоски всего этого, они, словно эхо, отражаясь от каждой поверхности снова и снова, становились сильнее.

Но она не хотела говорить об этом при других, даже при Лу Да. Лучше уж пускай думают, что ничего странного не произошло.

И да, ей не помешало бы прилечь.

– Я провожу тебя обратно в твою комнату, – сказала Чао Гай, словно прочитав ее мысли. Хотя, вероятно, это было очевидно, ведь Линь Чун сейчас буквально на нее опиралась.

– Спасибо, – пробормотала Линь Чун.

– Вот только… если у тебя еще осталось немного сил, то Сун Цзян как раз хотела встретиться с тобой.

Линь Чун моргнула. Дважды.

Мир остался прежним: нечетким и все более ' чудным, но осязаемым и настоящим. Это был не сон. Так женщина верхом на лошади – это…

– Поэтесса Сун Цзян? – прохрипела она. – Знаменитая поэтесса Сун Цзян… здесь?