Глава 4

Городской дом Жиля Брендона находился под усиленной охраной: его оцепил отряд полицейских числом около двадцати человек. Входя в этот дом вместе с Йеном Дугласом, Марк спросил:

– Сколько людей побывало здесь после того, как было обнаружено тело?

Йен поднял брови и грустно пожал плечами:

– Экономка и первый полицейский, которого она нашла: он патрулировал улицу. Потом еще двое или трое полицейских. После них – коронер и несколько его помощников.

Марк кивнул. С этим ничего нельзя было поделать.

Он принес лампу и стал осматривать дорожку перед тяжелыми коваными воротами. Ни следов крови, никакого беспорядка в очень ухоженном саду.

Подойдя к передней двери, Марк и Йен тщательно осмотрели мрамор, плитки и кирпичи, из которых было сложено крыльцо.

В прихожей тоже все было чисто.

– Скажите, – спросил Марк, обращаясь к Дугласу, – экономка мыла здесь полы или передвигала что-нибудь после обнаружения тела?

– Как только меня вызвали, я позаботился, чтобы здесь ничего не трогали. Я спросил ее насчет полов, и она сказала, что не мыла их.

Тщательный осмотр полов, стен и мебели в передней части дома тоже ничего не дал. И здесь не было ни следов крови, ни беспорядка.

Но когда они поднимались по лестнице, Йен, который находился на несколько ступеней выше Марка, негромко воскликнул:

– Пятно!

Марк направил свет лампы на это место. Действительно, пятно было похоже на след испачканного кровью ботинка. Но оно было маленьким и позволяло лишь предположить, что убийца ушел из дома через переднюю дверь.

– Кровь из горла, должно быть, хлынула, как лава из вулкана. Но убийца, кажется, сумел не запачкаться, – предположил Йен.

– Он стоял позади жертвы, это несомненно. А кровь лилась спереди.

– И все-таки там была настоящая кровавая баня, – заметил Йен.

– Но мы думаем, что убийца таким же образом убил перед этим еще двух человек, то есть он знает, сколько крови вытекает, когда человеку перерезают горло.

– Убивает человека и знает, как остаться чистым, когда тот умирает! – с отвращением произнес Йен.

– Могу я осмотреть комнату? – спросил Марк.

– Разумеется, – ответил Йен.

Наверху, в кабинете Жиля Брендона, стало еще более очевидно, что убийца знал, что делает. Брендон был убит, когда стоял позади своего письменного стола. Убийца устроил так, что писатель повернулся лицом к столу и, умирая, упал на него. На крышке стола обнаружилась целая лужа уже свернувшейся крови.

Пишущая машинка писателя была вся облеплена засохшей кровью.

– Умирая, он хватался рукой за свою последнюю статью? – тихо спросил Марк.

Йен кивнул:

– Мы отдали эту статью в газету, хотя он, как обычно, ругал в ней правительство. Начальник полиции решил, что скрывать ее от читателей, когда в город уже просочились слухи о том, что она существует, гораздо опасней, чем позволить ее напечатать.

– Думаю, что он совершенно прав. Но все-таки… на бумаге должны быть пятна крови.

– Статья появится в утренних газетах вместе с сообщением о смерти автора.

Марк высказал свое предположение:

– Будем надеяться, что у читателей найдется достаточно здравого смысла, чтобы правильно ее оценить.

Он пытался представить себе то, что здесь произошло. В комнате было место, где стоящий человек мог оставаться незамеченным, – дальний левый угол, позади письменного стола. Там примыкали один к другому два стеллажа, и оба были плотно уставлены книгами в темных переплетах. Если стоять неподвижно и очень тихо…

Марк подошел к этому углу, взглянул на письменный стол.

– Я буду Брендоном, – предложил Йен.

И они вдвоем разыграли сцену убийства.

– Я думаю, Брендон сначала встал здесь, потом услышал убийцу и повернулся, – начал Йен.

– Верно. Потом убийца вышел вперед, – продолжил Марк.

– Брендон понял, что у убийцы есть нож, и поднял руки вот так.

– Убийца шагнул вперед… и нанес удар.

– Он порезал Брендону руки, из ран стала капать кровь.

– Брендон отшатнулся от убийцы, тот схватил его за плечо и повернул лицом к столу.

– Потом горло Брендона было перерезано, слева направо. Брендон упал вперед и потянулся рукой к своей статье.

– Убийца мгновенно отступил назад. Кровь хлынула. Но на ноже тоже должна была остаться кровь.

– Значит, – размышлял Йен, – убийца должен был быстро спрятать нож, чтобы с лезвия не капала кровь, и сделал это, когда уходил из комнаты.

– Снова по лестнице, – пробормотал Марк.

Йен кивнул.

Они прошли мимо единственного маленького пятна крови и спустились по лестнице до конца. Там они остановились.

– Задний выход, – догадался Йен.

– Попробуем там, – согласился Марк.

Они прошли по коридору мимо столовой, приемной, кухни и кладовой. У заднего выхода Марк наклонил свою лампу, чтобы осветить ручку двери.

– Да, он ушел отсюда.

– Я не вижу… Ага! – пробормотал Йен.

Второе пятно крови тоже было таким маленьким, что могло бы навсегда остаться незамеченным.

– Но задняя дверь тоже была заперта, – сообщил он.

– У убийцы был ключ от нее, – предположил Марк.

Йен открыл дверь. Марк поднял выше лампу. Вымощенная плитками дорожка вела отсюда в сад. Здесь стояла окрашенная в белый цвет садовая мебель из кованого железа и пенилась вода в маленьком фонтане. Его веселое журчание казалось сейчас странным и неуместным. Марк и Йен взглянули друг на друга и зашагали к нему. На каменной облицовке фонтана были видны пятна крови.

– Значит, здесь он вымыл свое оружие, – тихо сказал Йен. – А потом…

– Потом он пошел дальше через задний двор, – продолжил Марк, медленно идя по немощеной тропинке, которая вилась между подстриженными дубами. – И дошел до кирпичной стены. Там нет двери.

– Тогда как он перелез через стену? – спросил Йен.

Марк повернулся к детективу:

– У него был сообщник, который ждал его по ту сторону и бросил ему веревку. Убийца взобрался наверх, спрыгнул со стены вниз и оказался на пешеходной улочке. Здесь, за домом, уличного движения почти нет. Есть другие дома высшего класса, но убийство произошло ночью, и в это время большинство людей там спали. Убийца и его сообщник быстро вышли на оживленную улицу и направились в какое-то безопасное место, поскольку на одежде убийцы должна была остаться кровь.

– В безопасное место или… – пробормотал Йен.

– В карету, – догадался Марк.

– В дорогую карету – такую, в которой можно ехать по улицам, не опасаясь, что тебя остановит полиция, – сказал Йен. – Я уверен, что мы узнаем, кто он, если сумеем узнать, где он оставил запачканную кровью одежду.

Марк кивнул и мрачно пожал плечами.

– Йен, убийца вполне мог скрываться так, как ты сказал, – уехать с места преступления в дорогой карете. Но неужели ты действительно веришь, что он осмелится хранить испачканную в крови одежду у себя? Почему он не выбросил ее?

– Потому, что выброшенную вещь можно найти, – твердо сказал Йен. – И еще я думаю… – Он замолчал.

– Что думаете? – заинтересовался Марк.

– У меня, по сути дела, нет оснований для этого, но… Я считаю, что мы имеем дело не с сумасшедшим, а с холодным и расчетливым политическим убийцей. И я думаю, что этот человек убежден в своем превосходстве над другими. И в своей правоте. Поэтому вполне допускаю, что он хранит у себя все куртки, плащи или другие предметы одежды, в которые заворачивал нож. Он гордится тем, что не оставляет после себя следов, может быть, даже злорадно торжествует. Почему ты так смотришь на меня? – спросил Йен. – Ты думаешь, это смешная теория?

Марк покачал головой:

– Вовсе не смешная. Но я подумал, что… Мы знаем, что убийца – быстрый и ловкий человек. Он умеет двигаться бесшумно. И способен взобраться на стену по веревке.

– Да.

– Но мы не знаем наверняка, что убийца – мужчина. Может быть, мы ищем женщину.

– Но Жиль Брендон был крупным и сильным человеком.

– Конечно, поэтому мы и обнаружили у него на руках следы борьбы. Возможно, он рассчитывал, что у него хватит сил вырвать оружие у убийцы. Я не говорю, что мы ищем женщину. Я лишь полагаю, что нельзя исключать, что убийца – женщина.

После того как Элеонора Брендон в отчаянии выкрикнула свое проклятие, в замке наступила полная тишина. Казалось, время замерло. Никто не шевелился. Казалось, что никто даже не дышал.

Правда, может быть, это лишь показалось Элли, потому что она сама была потрясена.

Преодолевая холод, поднимавшийся вверх по позвоночнику, она произнесла:

– Миссис Брендон, я очень сожалею о вашей утрате. Я могу лишь молиться, чтобы Бог послал вам покой.

Потом Брайан Стирлинг взял вдову писателя за плечи, повернул ее к себе лицом и сказал:

– Элеонора, клянусь вам, как перед Богом: никто из нас не мог желать смерти Жилю. Мы все сожалеем о вашей утрате.

Элеонора Брендон больше не походила ни на вихрь, ни на вопящую гарпию. Она бессильно висела на руках у Брайана, дрожала и плакала. Потом она слегка уперлась ладонями в его грудь и заговорила:

– Что я теперь буду делать, лорд Стирлинг? Что я буду делать? – Вдруг она выпрямилась и спросила: – Вы велите меня арестовать?

– Элеонора, я не велю вас арестовать. – Брайан поднял взгляд. Элли знала, что он ищет Камиллу.

Та быстро выступила вперед, а за ней вышла и леди Мэгги.

– Пойдемте, Элеонора! Позвольте мне отвести вас наверх. Вы должны остаться у нас на эту ночь. Я принесу вам бренди.

Вдова слабо взмахнула рукой:

– А мой… кучер?

– Мы позаботимся о нем, – заверила ее Мэгги.

– Прошу всех не расходиться, – сказал Брайан, поворачиваясь к толпе элегантно одетых гостей, которые все еще стояли в холле и молчали. – Музыканты продолжат играть для тех, кто пожелает остаться.

Пока Камилла и Мэгги продолжали успокаивать все еще плакавшую Элеонору, он прошел через толпу прямо к Лавинии и обратился к ней:

– Мой дорогой друг! Если вы не уезжаете, я очень хотел бы пригласить вас на танец.

– Разве я могу уехать после такого предложения! – поддразнила его Лавиния. – Я буду очень рада.

Когда они пошли назад в зал, где были устроены танцы, Хантер внес свой вклад в общее дело: поклонился другой знатной вдове и взял ее за руку. Лорд Джеймс тоже стал танцевальным добровольцем.

Элли не замечала, что стоит неподвижно, пока Кэт не остановилась рядом с ней и не спросила:

– С тобой все в порядке, дорогая?

Девушка печально улыбнулась:

– Не уверена, что все. Я только что узнала, что помолвлена. Мой жених не соизволил присутствовать при объявлении о нашей будущей свадьбе – может быть, он тоже про нее не знал? А теперь меня прокляли. Очень интересный вечер!

Кэт тихо рассмеялась:

– Ты еще забыла про разбойника, который остановил тебя на дороге. Ох, Элли! Пожалуйста, не позволяй бредовым выдумкам Элеоноры стать правдой в твоем воображении.

– Это было самое настоящее проклятие.

– Я не верю в проклятия. Поэтому не позволяй этому проклятию вносить смятение в твой ум. А пока сделаем вот что. Ты еще не получила подарок от Хантера и меня. Поэтому…

Кэт опустила руку в карман своего платья и достала оттуда коробочку для украшений.

– Пожалуйста, Элли, прими это.

– Спасибо, – тихо поблагодарила девушка, приняла коробочку и открыла ее. Внутри был изящный амулет из золота и драгоценных камней в форме жука скарабея – прекрасное произведение ювелирного искусства, Элли приблизительно оценила его стоимость. Это было целое состояние, и Элли покачала головой: – Я не могу это принять.

– Элли, мы же египтологи, – напомнила ей Кэт. – И это не предмет старины, а новая вещь, которая сделана по нашему заказу. Хантер позаботился, чтобы настоящий скарабей остался в музее в Каире. Это копия, но совершенно точная. Поскольку драгоценные камни расположены так же, как на оригинале, этот амулет считается магическим и отразит любую угрозу. – Кэт улыбнулась. – Оригинал был подарен принцессе Нетахула-ре. Есть сведения, что жена ее брата попыталась ее отравить. Принцесса не умерла, а только заболела. Жена брата снова попыталась убить ее, но была схвачена во время этой попытки и сама погибла жестокой, можно даже сказать ужасной, смертью. Так что этот скарабей защитит тебя так же, как принцессу. Если проклятия существуют – во что я, конечно, не верю, – теперь ты защищена от них. Так что все хорошо.

– Я тоже не верю в проклятия, но от всего сердца благодарю тебя и Хантера. Но, Кэт, мне действительно надо поговорить со всеми вами. Я на самом деле не знала, что должно произойти сегодня, и…

– Кэт, вот ты где!

Они уже проходили в дверь зала, и здесь их отыскал немного запыхавшийся от быстрой ходьбы Хантер.

– А, ты подарила ей скарабея! Он тебе нравится, Элли?

– Очень нравится! Он прекрасный. Но это слишком дорогой подарок.

– Чепуха! Ты выросла и стала женщиной, которую мы все очень высоко ценим, – произнес Хантер и поцеловал в щеку, а потом взял за руку свою жену. – Я ни в коей мере не хочу быть грубым, но я уже потанцевал с десятком дам и девиц необъятного размера и немолодого возраста. Теперь я хотел бы один раз потанцевать со своей женой. Элли, ты извиняешь нас?

– Извиняю, но…

Супруги умчались в танцевальный зал, а Элли оставалось лишь огорченно смотреть им вслед.

Она стояла, опустив голову, и думала, что сегодня, возможно, не подходящий момент для разговора с ними. И все же ей надо каким-то образом добиться от них понимания, убедить их в своей правоте. Они столько трудились, чтобы дать ей прекрасное образование. Разве она теперь не должна стремиться использовать его?

– Это вы, моя дорогая?

Девушка повернулась и увидела, что рядом с ней стоит лорд Джозеф Ферроу, граф Уоррен, ее будущий свекор.

– Вы не должны волноваться из-за бреда женщины, которая от горя потеряла разум, – тихо сказал он.

– Я не волнуюсь, – ответила Элли. Она знала, что говорит ему правду, но все-таки по ее спине пробегал едва ощутимый холодок страха.

Элли напомнила себе, что теперь у нее есть скарабей.

– Вы не окажете мне честь станцевать со мной последний танец? – спросил лорд Джозеф. – Время уже позднее, и мне пора в дорогу.

– Конечно, – пробормотала она.

Когда они шли в танцевальный зал, Элли заметила веселый огонек в глазах лорда Джозефа и вопросительно взглянула на своего спутника.

Лорд улыбнулся:

– Я думаю, вы ничего не знали о предстоящей помолвке?

Элли покраснела и спросила:

– Откуда вы это узнали?