Она посмотрела вокруг себя, увидела своих соседей по столу и поняла, что не встанет и не закричит. Леди Мэгги и Джеймс взяли ее к себе, когда она была отдана на попечение местному священнику. Дворецкий Мэгги, очень хороший человек, который умер несколько лет назад, был родственником ее «теток», поэтому ее отдали им на воспитание. У них в лесу она могла расти, не чувствуя своего сиротства. Земля, на которой стоял дом тетушек, принадлежала лорду Стирлингу. Кэт и Хантер, близкие друзья Стирлингов, стали считать ее своей крестной просто из любви к ней. Элли была перед ними всеми в неоплатном огромном долгу! Они были самыми лучшими опекунами, каких кто-нибудь мог бы себе пожелать, хотя иногда ей бывало трудно иметь так много родителей. Все они были красивые, могущественные и сострадательные. Все чувствовали, что высокое положение, которым одарила их судьба, – не только дар, но и большая ответственность.

Элли никогда не опозорит никого из них. А значит, она не может устроить скандал за столом у Камиллы.

Девушка оглядывалась вокруг, заставляла себя беспечно болтать и улыбаться, делая вид, что наслаждается праздником. Но в ее душе постоянно звучал один и тот же вопрос.

Что здесь происходит?

Ей стало страшно.

Сегодня вечером Элли сама собиралась сделать объявление – заявить, что отныне твердо решила взять свою судьбу в собственные руки. Но что-то подсказывало ей, что у нее не будет такой возможности.

В морге резко пахло антисептиком, но даже этот запах не заглушал гнилостное зловоние смерти.

Марк стоял рядом с прозекторским столом, на котором лежали останки Жиля Брендона. Хотя над трупом горело несколько голых электрических лампочек, казалось, будто в комнате стоит полумрак. Вместе с Марком здесь были двое – доктор Эван Тиль, коронер, и Йен Дуглас, детектив.

Дуглас был одним из лучших людей среди всех тех, с которыми Марк имел удовольствие встречаться. Этот великан с грубоватыми манерами мог бы справиться в бою с любым врагом. Дуглас, пятый сын мелкого землевладельца из Шотландии, изучал право в Итоне, но как любитель. Потом он вернулся на родину и изучал медицину в Эдинбурге. Уже заканчивая учебу, он понял, что ему интересней всего отдавать убийц под суд и добиваться, чтобы никто не был осужден по ошибке за то, в чем не виновен. Дуглас был красивый мужчина, сильный и широкоплечий, но было заметно, что он все время находится в состоянии глубокого внутреннего напряжения. Это психологическое напряжение было характерно для тех, кто вел неравный бой с жизнью, защищая невиновных и стараясь искоренить зло.

Доктор Эван Тиль тоже был достойным похвалы человеком. Этот худощавый и жилистый человек маленького роста был подвижным, как колибри. Его интересовала новая, постоянно расширяющаяся область деятельности – применение науки и медицины в судебном расследовании. Тиль и Дуглас оба учились в Эдинбурге на курсах доктора Белла – хирурга и преподавателя, который вдохновил Артура Конан Дойля на создание образа Шерлока Холмса. Белл использовал свою наблюдательность для того, чтобы определить причину заболевания, но его методы подходили и для применения в других областях.

– Когда его нашли, он лежал на письменном столе и сжимал в пальцах рукопись своей последней статьи, – сказал Йен Дуглас.

– Судя по следам крови, его голова была откинута назад, когда ему перерезали горло. Потом его толкнули вперед, на письменный стол, и в этом положении он истек кровью.

– Он сопротивлялся? – спросил Марк, указывая на царапины на руках трупа.

– Я полагаю, – ответил доктор Тиль, – что он увидел нападавшего и стал бороться, но убийца в конце концов оказался сзади него. Он, должно быть, стоял вот так. – Тиль показал, как именно, используя Дугласа в роли жертвы, а потом сделал вид, что приставил к горлу детектива воображаемый нож.

– Итак, – размышлял вслух Марк, – Жиль Брендон сидел за своим письменным столом и печатал. Он закончил свою статью. Тогда убийца вошел в комнату. Произошла борьба, но убийца сумел оказаться сзади него и перерезал ему горло.

Йен Дуглас откашлялся.

– Вот тут и возникла проблема. Дверь во двор была закрыта на засов изнутри. Ворота, через которые входят во двор, были заперты на замок. И Жиль Брендон запер свой кабинет. Я не думаю, что убийца просто вошел в дверь и застал Брендона врасплох. Я считаю, что он ждал в кабинете, пока вернется Брендон.

– В таком случае убийца, видимо, долго стоял в задней части комнаты, в темноте, – сказал Марк.

– Да, это возможно, – согласился Йен.

– Это… больше похоже на политическое убийство, чем на обычное, – задумчиво протянул Марк.

Йен Дуглас пристально взглянул на него и ответил:

– Да, может быть.

А Марк в это время глядел вниз, на изрезанные останки Жиля Брендона. Многие ненавидели этого человека. Но мало найдется людей, которые бы пожелали кому-нибудь, даже своему худшему врагу, такого конца.

Марк внимательно осмотрел порезы на руках Брендона, потом взглянул на глубокую рану на его шее.

– Больше на теле нет никаких ран? Никаких повреждений, случившихся уже после смерти?

– Никаких, – заверил его доктор Тиль.

Марк выпрямился и сказал:

– Если убийца все время был в комнате, то он или она должен был иметь ключ от дома.

Йен Дуглас покачал головой:

– Жена обожала его. Судя по всем рассказам, он был настоящим негодяем – орал на жену, оскорблял и ругал ее, иногда даже при людях. Но она обожала его. Она верила, что он гений.

– Он, наверное, сам сказал ей это, – язвительно заметил Марк.

Дуглас кивнул:

– В этом нет сомнения. Но у жены не было совершенно никакой возможности ни убить его, ни позволить этому произойти.

– У кого еще был ключ? – поинтересовался Марк.

– Только у самого Брендона и у его экономки Тилли. А когда вы встретитесь с Тилли, то поймете, что она тоже не могла это сделать. Она хрупкая женщина, кожа да кости.

Она способна много работать, но вряд ли в силах одолеть такого человека, как Брендон. Кроме того, ей были нужны деньги, которые она получала от него. И, несмотря на его тяжелый характер, для Тилли было почетно вести хозяйство такого человека.

– Если жена не виновата и экономка тоже, то убийца использовал одну из них. Возможно, что он украл ключи либо у той, либо у другой, а потом вернул их на место. Это явно не случайное насилие, и убийца долго планировал свое преступление, – заметил Марк.

– Еще одна атака на антимонархистов, – заявил Дуглас, качая головой. – Неужели этот фанатичный дурак не может понять, что он только ухудшает положение королевы?

Марк помолчал минуту, а потом сказал:

– Я полагаю, что убийца – антимонархист.

– Кто? – переспросил Дуглас. – Зачем же убивать… – Тут его голос оборвался: детектив понял мысль Марка.

– Вот именно! – пробормотал Марк. – Он задумал заставить чернь поверить, что этих людей убили монархисты за их высказывания против монархии. Самый лучший способ добиться победы своего дела – создать армию мучеников за него. Разве не так?

– И что теперь? – спросил Дуглас. Его глаза сузились.

– Я думаю, мы должны взглянуть на друзей и ровесников Жиля Брендона. Потому что я уверен в одном обстоятельстве, – сказал Марк.

– В чем?

– В том, что Жиль Брендон знал своего убийцу. И я думаю, что знал очень хорошо.

Когда обед закончился, длинный стол мгновенно исчез. Возле стен были поставлены новые столы, на которых стояли изящные маленькие чашечки с кофе, маленькие блюда с десертами и аперитивы. Когда начались танцы, Элли стала замечать среди гостей все больше знакомых людей.

Первым повел ее танцевать Брайан Стирлинг.

Когда они скользили во время танца по паркету, Элли шепнула:

– Здесь этот журналист – Тан Грир.

– Да.

Судя по голосу Брайана, он не был этим доволен.

– Ты пригласил его?

– Конечно. Если бы не пригласил… Нет, лучше дружить со своим врагом.

– Разве он враг?

– Любой, кто имеет влияние в прессе, может быть опасным врагом, – сказал Брайан. – Поэтому я, конечно, попросил его прийти сегодня. Сегодня он здесь особенно нужен.

– Брайан, прошу тебя…

Вдруг Брайан замер на месте. Элли поняла, что кто-то остановил его, хлопнув по плечу.

– Лорд Стирлинг, не мог бы я?..

Это сказал сэр Эндрю Херрингтон. Элли вспомнила, что только сегодня утром видела его рядом с сэром Энгусом Канингемом и лордом Лайонелом Витбургом. За эти годы их пути несколько раз пересекались: один раз на благотворительном празднике, выручка от которого шла в пользу отдела древностей, в другой раз на одном из вечеров, которые устраивала Мэгги, чтобы привлечь внимание к ужасному положению бедняков из Ист-Энда.

Брайан вежливо поклонился и изящно уступил свою партнершу сэру Херрингтону, хотя лицо у него при этом было словно каменное.

Молодой аристократ очаровательно улыбнулся Элли, взял ее за руку, другой рукой обнял за талию, легко поймал такт вальса и заскользил вместе с ней в танце.

– Ваше вступление во взрослую жизнь, несомненно, самое прекрасное из всех, мисс Грейсон, – сделал он комплимент девушке.

– Спасибо. А как идут дела у вас, сэр? Я видела вас сегодня утром.

– Видели меня?

– В деревне.

– Ах да… Энгус, кажется, привлек себе на помощь всех, кого только мог.

– Военные держатся вместе, – пробормотала она.

Сэр Херрингтон улыбнулся, потом стал серьезным.

– Я слышал, что это чудовище, разбойник, остановил вас на дороге?

– Я в полном порядке.

– Жаль, что меня там не было, – сказал ее партнер, и его голос звучал гневно. – Кто-то должен проткнуть его насквозь.

– Спасибо. Но я в некоторой степени способна сама постоять за себя.

Херрингтон покачал головой и тихо произнес:

– Моя дорогая, вы недооцениваете свою красоту и привлекательность и развращенность некоторых мужчин. Я говорю вам сейчас это от всего сердца, хотя и знаю, что у вас есть сильные защитники: если вам когда-нибудь будет нужна помощь, я охотно окажу ее.

Эндрю Херрингтон был очень хорош собой – густые русые волосы и глаза цвета топаза. Сильный, высокий, не мускулистый, но… она чувствовала, что обнимающие ее руки крепки как сталь.

Элли улыбнулась, наклонила голову и поблагодарила:

– Спасибо.

– Так… что это за таинственное объявление, которое будет сделано сегодня? – спросил он.

Элли не успела ответить ему, что сама этого не знает, потому что к ней подошел – как будто узнав, что о нем только что говорили, – следующий партнер, сэр Энгус Канингем.

Для такого крупного мужчины он танцевал очень хорошо. Его голос звучал немного хрипло, когда он произнес:

– Милая девочка, мне стыдно из-за того, что вам пришлось вынести. Я шериф поселка и окружающих его лесов и, значит, виноват в том, что произошло. Простите меня.

– Энгус! – Элли была знакома с шерифом с тех пор, как была совсем маленькой. – Сегодня утром у вас было дел по горло. Этот разбойник не представляет серьезной угрозы. А вот бунтующая толпа – это серьезная угроза.

– Вы видели ее, – пробормотал шериф.

– Видела, и была очень горда вами, лордом Витбургом и сэром Херрингтоном. Вы отлично сумели успокоить эту толпу.

Энгус кинул взгляд в другой конец комнаты. Его лицо стало задумчивым и угрюмым.

– Хорошо… Тан Грир тоже был там. Посмотрим, какой вздор он завтра напечатает в газете. Конечно, завтра может случиться что-нибудь хуже… может быть, еще одно убийство. Простите, – поправился он, – мы не будем говорить об этом сегодня.

– Это крайне важно, – тихо произнесла Элли. Потом ее мысли приняли новое направление, и она нахмурилась.

Она вспомнила, как утром заметила в той толпе нескольких женщин, одетых в черное. Оттого, что королева Виктория так долго носила траур по своему дорогому Альберту, черный цвет одно время почти вошел в моду. И даже теперь женщины долго носили черную одежду после того, как теряли кого-нибудь из близких. Не было ничего странного в том, что она видела женщин в черном.

И все же…

Глядя поверх плеча сэра Энгуса, Элли заметила знакомое лицо, и это заставило ее замедлить шаг. Сама не зная почему, она вдруг вспомнила женщину в деревне, которая кричала громче всех, обвиняя королеву в убийствах.

– Сэр Энгус! – заговорила она.

– Что, дорогая?

– Кто была та женщина сегодня утром?

– Какая женщина?

– Та, которая в толпе так гневно кричала про убийства.

– А кто там не кричал, и притом гневно? – риторически спросил шериф. – Клянусь вам, кто-то специально возбудил эту толпу. Там везде были плакаты. Обычно наши граждане ведут себя мирно и соблюдают законы. Тот негодяй разбойник – исключение. Возможно, он из Лондона и просто использует мои дороги для грабежа.

– Одна женщина выделялась среди всех. Разве вы ее не помните? Она стояла рядом с кузиной сэра Эндрю, и та пыталась успокоить ее.

Сэр Энгус открыл рот, чтобы ответить, но танец снова был остановлен. На этот раз новым партнером Элли стал лорд Джозеф Ферроу, граф Уоррен. Энгус уступил ему свое место.

– Вы прекрасно танцуете, – обратился граф к девушке.

– Спасибо.

– Насколько мне известно, вы к тому же поете как соловей и виртуозно играете на пианино.

Элли улыбнулась:

– Я действительно играю на пианино, а хорошо или нет, пусть решают те, кто слушает.

– Я очень рад, – вполголоса произнес граф. Его глаза ярко блестели, и ему, видимо, было весело.

Танец закончился, но музыканты не начали играть следующий. Элли оглянулась вокруг. Лорд и леди Стирлинг, сэр Хантер и леди Кэт, Мэгги и лорд Джеймс встали перед оркестром. Брайан, державший за руку Камиллу, обратился к присутствующим:

– Друзья! Мы горячо благодарим вас за то, что вы пришли сюда. Как вы знаете, нам посчастливилось принимать участие в воспитании прекрасной девушки. А сегодня мы имеем честь объявить о помолвке нашей воспитанницы, мисс Александры Грейсон.

– Идемте, дорогая, – сказал Джозеф Ферроу и взял ее за руку.

Элли изумленно взглянула на него, но сообщение так ее ошеломило, что она без малейшего протеста позволила лорду подвести ее к Брайану и остальным.

«За него? Они выдают меня замуж за лорда Ферроу?» – подумала она.

К счастью, девушка заметила, что лорд Ферроу собирается что-то сказать. Продолжая держать ее за руку, он повернул ее лицом к толпе и произнес:

– Я счастлив находиться здесь сегодня и быть представителем моего сына Марка, который не смог прийти. Лорд Стирлинг и я долго планировали то, что происходит сейчас. И сегодня мы объявляем о помолвке моего сына Марка с мисс Александрой Грейсон.

Со всех сторон загремели аплодисменты.

Но даже сквозь этот гром Элли слышала стук своего сердца.

Она чувствовала себя так, словно попала под поезд.

Помолвлена? И не с мужчиной, который по возрасту годится ей в отцы, а с мужчиной, который даже не удосужился прийти на собственную помолвку?

Разумеется, не важно, за кого ее выдают. Это… устаревший обычай. У нее есть собственные жизненные планы, мечты, желания. И она уже начала осуществлять эти планы.

Элли оцепенела и стояла как каменная, почти не осознавая, что все ее попечители обнимают и целуют ее.

Девушка с трудом осознала и то, что лорд Ферроу вынул из кармана кольцо, идеально подходящее ей по размеру, которое вдруг ярко сверкнуло бриллиантом на ее пальце.

– И вот наш первый подарок жениху и невесте, – объявила Камилла во весь голос, чтобы перекричать поднявшийся в комнате шум.

Шелби и еще несколько слуг вкатили в зал роскошное пианино.

Губы Элли зашевелились: она пыталась поблагодарить Камиллу.

– Кроме того, лорд Джеймс и я приготовили ей приданое, – добавила Мэгги.

Элли в изумлении смотрела, как Молли, широко улыбаясь, внесла в зал набор отрезов изумительных тканей. Комната снова наполнилась аплодисментами, и Элли вдруг обнаружила, что обнимает Джеймса и Мэгги, чувствуя себя при этом самой низкой лицемеркой в мире.

Настала очередь Кэт. Она вышла вперед и начала:

– Хантер ия…

Но страшный крик не дал ей договорить.

Все, кто был в комнате, словно окаменели.

Из холла снова долетел крик, а затем – неразборчивые истерические слова.

– Извините, – пробормотал Брайан и пошел туда, где возник этот шум.

Гости, все как один, последовали его примеру.

Элли, по-прежнему ошеломленная переменой в своей судьбе, почувствовала, что этот поток людей уносит ее с собой.

У входа Шелби старался остановить и успокоить какую-то женщину лет сорока с серебристо-седыми волосами, одетую во все черное. В ее глазах, которые были почти одного цвета с волосами, горел огонь безумия.

– Он мертв! – завопила она и вырвалась из рук Шелби: безумие придало ей силу.

Брайан поднял руку. Это был знак для Шелби, что все в порядке и тот может оставить женщину в покое.

Потом он подошел к безумной и тихо окликнул ее:

– Элеонора!

Женщина посмотрела на него. Потом ее глаза сузились от гнева. Она издала еще один ужасный вопль и, резко развернувшись в сторону собравшейся толпы, крикнула:

– Он мертв! А вы, все вы поддерживаете королеву. Будьте вы прокляты! Вы будете убивать снова и снова ради своих целей! Его нет. Моего мужа больше нет! Жиля Брендона, который стоил сотни таких, как вы, нет! Он мертв!

– Элеонора, – снова произнес Брайан.

Шелби сделал шаг по направлению к женщине, но Брайан молча покачал головой, позволив вдове убитого дать волю боли и ярости.

Она снова повернулась, словно ища кого-то в толпе.

Элли очень испугалась, когда полный бешенства взгляд этой женщины вдруг остановился на ней. Вдова вытянула свою худую, обтянутую черным рукавом руку и громко крикнула:

– Ты! Мнимая аристократка! Будь ты проклята! Умри тысячу раз! Значит, сегодня у тебя день рождения? И ты только что помолвлена? Если так, я снова говорю: будь ты проклята! Желаю тебе умереть плохой смертью еще до свадьбы!