Глава 4

Вокруг Дворца Света и на правом берегу реки Иордан развернулась кипучая жизнь: люди строили Храм Христа и свой город Солнца. Слух о грандиозном строительстве разнёсся по всей Иудее, а также по разным странам, и потому приезжали всё новые рабочие и прекрасные мастера разных ремёсел. Все они просили принять их гражданами нового города.

Юстиниан ещё раз собрал всех – и мужчин, и женщин, и детей – и объявил:

– Пора выбрать главу города Солнца. Назовите…

Он не успел договорить, как люди хором, единодушно закричали:

– Иакова… Иакова…

Так Иаков был избран главой города Солнца, который строился тоже под его руководством. Выбрали также девять членов городской управы, которые должны были советовать и помогать Иакову мудро вести дела. Так как полноправными гражданами города Солнца были признаны не только взрослые мужчины и женщины, но и дети, которым уже исполнилось шесть лет, то членами управы были избраны и они. Одним из них стал Сафар, шестилетний сын каменщика Давида. Другим был десятилетний Александр, сын легионера Петра. Третья была одиннадцатилетняя девочка София, дочка вдовы Магдалины, которая готовила рабочим еду.

Посоветовавшись со своими девятью помощниками – членами городской управы, Иаков предложил всем гражданам города Солнца утвердить три самых важнейших закона жизни в городе:

«Любить ближнего.

Жить по совести.

Трудиться на благо всех».

– Нарушитель хоть одного из этих законов, или тот, который их не признает, покинет город Солнца! – объявил Иаков, а народ согласился с ним.

Спустя несколько дней на площади и на двух главных улицах установили три огромные каменные глыбы, и искусный каменщик Давид месяц трудился, высекая на каждом из них законы жизни в городе.

Дети постоянно окружали его, наблюдали, как дядя Давид высекает на камне каждую букву закона – красиво, с любовью.

Дядя Давид делал и другое: он рассказывал детям, что означают эти законы, почему нужно по ним жить и каким станет город в ближайшем будущем, если его жители будут верны им.

– Ну, как? – то и дело спрашивал он у детей, – будете достойными гражданами города Солнца?

– Да… – отвечали дети хором.

И когда Давид закончил работу, на площади опять собрались люди, чтобы посмотреть на высеченные в камне законы.

Но Давид объявил:

– Пусть каждый подойдёт к камню и скажет: «Я гражданин города Солнца и законы эти есть моя воля!»

И так как народу было много, то такая церемония «присяги» длилась три дня.

Делали это и взрослые, и дети.

Каменщик Давид выслушивал и жал каждому руку, поздравляя с полноправным гражданством города Солнца.

Такое принятие присяги было обязательным для каждого, кто хотел стать гражданином нового города.

Тем временем Иаков взялся за организацию трудовой жизни рабочих. Он поступил мудро: разделил всех рабочих, а их количество возросло до тысячи, на четыре группы и дал каждой своё задание. Одна группа была занята строительством Храма Христа. Другая – строила город Солнца. Третья – дороги и мост через реку Иордан, а четвертая группа, в которой были женщины, старики и дети, заботилась о благоустройстве и украшении города и окрестностей Храма Христа.

Город Солнца каждый день приобретал какую-нибудь прекрасную черту – строились дома, мастерские, улицы, устанавливались скульптуры, сажались деревья, устраивались газоны с цветами.

Однажды к Иакову пришёл Пётр. Он был взволнован.

– В чем дело, Пётр? – спросил Иаков.

– То, что здесь строится Храм Христа и такой прекрасный город, это вовсе не понравится римским правителям, прокуратору и царю Иудеи. Иудейским жрецам тоже не понравится. Но есть ещё банды разбойников, которые только грабят и убивают… – с жаром говорил Пётр.

Иаков тоже думал о защите города, но почему-то не придавал этому особого значения. Теперь же, после слов Петра, убедился, что будущее города может оказаться в опасности.

– И что ты предлагаешь? – спросил он Петра.

– Нужно создать защитные отряды, а вокруг города построить крепостную стену. Я могу взять на себя подготовку бойцов.

– Я подумаю, – сказал Иаков.

Опасениями Петра и своими намерениями он поделился с Ильёй.

«Как можно сделать наш город неприступным для врагов?» – спросил он Илью.

Спустя месяц у Ильи уже были готовы проекты новых орудий и оборонных сооружений вокруг города. Надо было согласовать их с Юстинианом.

Ознакомившись с проектами, Юстиниан не мог скрыть своего удивления.

– Илья, мальчик, как тебе пришли в голову такие мирные способы защиты города?

– Господин, – сказал Илья, – Иисус Христос говорил людям: «Любите врагов своих и молитесь за проклинающих вас». Будет лучше, если мы из врагов своих сделаем друзей наших.

– Да, это мудро… – сказал Юстиниан задумчиво, – но если враг не захочет стать нашим другом? Как быть с таким врагом? Нам тоже придётся проливать кровь, разве не так?

Видно было, что Юстиниана мучила мысль о возможных кровопролитиях, но, предвидя некоего врага, он не находил другого выхода.

Иаков протянул ему другой свиток.

– Господин, – сказал он, – вот вам проект для таких врагов!

Юстиниан развернул свиток и долго его изучал.

– Поясни мне, Илья! – обратился он к мальчику. Лицо его выражало искреннее удивление.

Илье было неловко говорить с господином свободно. Пришёл на помощь Иаков.

– Господин, – сказал он уверенно, – это новые военные машины. Они могут наводить страх, и враги убегут в панике. Но если они всё же будут вредить нам, то с помощью тех же машин мы сможем разгромить их…

– И это будет по-христиански? – спросил Юстиниан.

Иаков взглянул на Илью.

– Отвечай, ты лучше знаешь.

– Да, господин, – сказал Илья, – это тоже будет по-христиански…

– Поясни, пожалуйста, точнее, – попросил Юстиниан.

– Господин, расскажу вам притчу Иисуса Христа… О ней говорил нам Амон-Ра…

Илья покраснел, ему было неловко учить господина чему-либо, он замешкался.

Юстиниан заметил замешательство мальчика. После того, как он узнал от Иакова, что тот есть неизвестный архитектор, он полюбил Илью и хотел приблизить к себе, но чувствовал, как изумительный талант был наделён такой же изумительной скромностью и застенчивостью.

– Илья, мальчик мой, будь свободным и смелым… Я учился у Амон-Ра и буду учиться у тебя. Ты талант и тебе нечего стесняться меня, почитателя твоего таланта!

Юстиниан обнял мальчика за плечи и за-глянул ему в глаза. И вдруг на его лице застыло удивление.

– Что за глаза у тебя, Илья! – воскликнул он. Илья не знал, что сказать. – Зелёные глаза, глубокие, загадочные… Испускающие какие-то лучи… Иаков, ты всматривался когда-нибудь в его глаза?

Илья совсем растерялся.

Иаков тоже подошёл поближе и заглянул Илье в глаза.

– Господин, – произнёс он, как бы извиняясь, – я каждый день общаюсь с ним с глазу на глаз, но только сейчас заметил, что у него глаза зелёного цвета… и излучают…

И пока оба пристально всматривались в глаза Ильи, произошло нечто невероятное: зелёный цвет глаз мальчика перешёл в голубой, а лучики стали более яркими.

И Юстиниан, и Иаков были поражены.

– Иаков, цвет глаз изменился… Это мне кажется, или ты тоже это видел?

– Да, господин, видел… – пролепетал Иаков.

Тем временем Илья увидел, как Юстиниан вырос до гигантских размеров. И тогда мальчик свободно вошёл в его сердце. Там он был окутан чистой любовью, которая доставила ему радость и блаженство. И длилось это всего несколько мгновений. А когда эти мгновения прошли и Юстиниан стал прежним, Илья увидел ещё более изумлённые лица Юстиниана и Иакова.

– Иаков, цвет глаз вновь поменялся… глаза снова стали зелёными… Так ли, Иаков?! – Юстиниан был возбуждён.

– Да, господин, это так… – подтвердил растерянный Иаков.

– Как ты это делаешь, Илья? – спросил Юстиниан.

– Не знаю, о чём вы говорите, господин, но я только что познал, как сердце ваше полно любви… – ответил Илья.

– Что?! – растерялся Юстиниан.

– Да, господин, любовь ваша чиста! – уверенно повторил Илья, а когда Юстиниан успокоился, смело добавил: – так рассказать вам притчу Иисуса Христа?

– Да-да, я тебя слушаю! – произнёс Юстиниан.

– Вот слушайте. Некий хозяин посадил виноградник и отдал его виноградарям. Когда приблизилось время урожая, он послал своих слуг к виноградарям, чтобы получить свои плоды. Но те схватили слуг и убили их… Хозяин послал других слуг. Но жадные виноградари поступили с ними так же. Тогда послал хозяин своего сына. «Постыдятся сына моего», – подумал он. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: «Убьём наследника и завладеем наследством». Они так и сделали – схватили сына хозяина, вывели вон из виноградника и убили… Как вы думаете, господин, что сделает с этими виноградарями хозяин?

– Они злые люди, хозяин убьёт их… – ответил Юстиниан, не задумываясь.

Илья умолк.

Юстиниан спохватился.

– Значит, против злостных врагов мы будем действовать так же, как хозяин виноградника… Твои машины созданы с этой целью?

– Да, господин… Мои машины не приспособлены для нападения на других, они годятся только для защиты города Солнца! – ответил Илья.

Юстиниан обернулся к Иакову.

«Вот тебе мой совет, – сказал он, – набери человек сто из самых преданных и приступи к осуществлению проектов Ильи. Пусть Пётр возглавит подготовку воинов, создаст хороший воинский отряд для охраны города. Начни строить вокруг города крепостную стену… И не забудь о строжайшей воинской тайне…»

Глава 5

Мысль о Вечном Символе Христа не давала покоя ювелиру Захарию. Он перестал работать. Ему трудно было думать о каком-либо другом изделии. Не принимал заказы ни от кого. Днём он сидел озабоченный перед своей мастерской, полузакрытыми глазами глядел на Солнце и думал. А ночью приходили сны, которые только усиливали его муки поиска.

Так было и вчера во сне: он, как заворожённый, слушал какую-то песню, а потом, когда песня кончилась, им овладела непонятная грусть.

А теперь сидит он вновь перед своей мастерской на камне. Солнце уже село, оно забирает свои последние лучи. Смотрит Захарий вглубь неба, на котором медленно и изящно разгуливают багрово-красные и золотистые облака. Они меняют свои формы, преобразуясь в разные причудливые облики.

«Почему мучает меня эта мысль – создать Символ… И каким должен быть этот Символ?» – мучительно размышляет Захарий и ищет в облаках знамение. Где же ещё можно искать Символ Вечности, если не на небе?

А может быть, нужно искать Символ в слухах, которые витают по всей Иудее?

Но тут пришёл к нему сосед пекарь и говорит:

– Можешь ли представить такое: Христос, который воскрес из мёртвых и вознёсся на Небеса, говорят, опять вернулся на Землю, но не в том же теле, в каком он был как человек, а в небесном теле… Можешь представить?

Конечно, представить небесное тело Захарий не мог, потому посмотрел на соседа вопросительно: что дальше?

– Говорят, что Он несколько дней учил Своих учеников тайнам Бога, вдохнул в них Божью милость, дал Свою власть и опять вознёсся на Небеса… Говорят, Его ученики своими глазами видели, как Он вдруг начал излучать ослепительно яркий свет и возвышаться… Ты можешь в это поверить? Я не верю… Как такое может быть?!

Но Захарий поверил.

«Сын Бога всё может, – размышлял он, созерцая облака на небе, – но смогу ли я сотворить Символ Его Вечности?.. И как найду Символ, если толком не знаю Его Учение?»

Облака на небе перестраиваются, а Захарий удивляется: «Что они делают?»

И было чему удивляться.

Захарию кажется, что облака образуют облик человека.

«Может быть, он и есть Иисус Христос?» – думает Захарий.

Человек на небе широко простирает руки. Он огромен. Руками охватывает все небо. Опускается вниз медленно-медленно, как будто с намерением взять в руки свои всю Землю с Захарием вместе. И Захарий ждёт, когда это произойдёт. Ему хочется, чтобы этот облачный человек, которого он нарекает Иисусом Христом, забрал его в небо. Но облако продолжает преобразовываться и небесный человек с распростёртыми руками уподобляется огромному кресту, а далее растворяется в сумерках.

– Как прекрасно! – шепчет Захарий.

В это время до его слуха донеслись звуки песни.

Ювелир насторожился.

Не из вчерашнего ли сна эта песня?

Песня приближается к нему и в опустившихся сумерках Захарий различает мальчика, который вышел из-за поворота улицы.

Захарий привстал, чтобы разглядеть его.

– Мальчик, подойди ко мне! – позвал он его. Но звать не надо было, он и так шёл в его сторону и остановился перед ним.

– Здравствуй, дядя Захарий! – поприветствовал он старого ювелира.

– Здравствуй… Какую ты пел песню, сынок?

– Спеть тебе? – спросил мальчик.

– Да-да, пожалуйста… приятная песня! – попросил Захарий.

– Хорошо! – охотно согласился мальчик и запел:

 
Вмещу в сердце боль мира,
Расколю сердце, как чрево земли,
Наполню его молниями.
Новое Сердце – Щит Мира.
Начертаю на нем знак Земли-Матери.
Крест Матери будет знаком Моего горения.
 

Звонкий голос мальчика и загадочные слова песни задели душу ювелира. Он ушам своим не верил: да, это была та самая песня, которую он слышал во сне, и голос мальчика был тот же самый голос.

– Спой ещё, мальчик! – умоляюще произнёс он.

– Хорошо, дядя Захарий! – и мальчик опять запел.

– Ещё раз, прошу тебя, сынок… – взмолился Захарий, когда тот закончил петь.

Мальчик запел.

Видно было, попроси Захарий спеть песню хоть тысячу раз, мальчик охотно бы повиновался.

– Мальчик, ты чей сын?

– Не знаю… ничей… – ответил мальчик без тени грусти.

– Как это ничей? – удивился Захарий.

– Не знаю… Нет у меня никого…

Захарий внимательно посмотрел на мальчика, попытался узнать в нём кого-либо из детей Города. «Странно знакомые черты», – подумал он.

– Ты не знаешь своих родителей?

– Нет…

– Ты совсем один?

– Да… Ты ведь тоже один, дядя Захарий?

– Да, тоже один… – с грустью произнёс Захарий.

– Но мечтал же ты иметь сына?

– Иметь сына… эх… мечтал… мечтаю…

– Хочешь, стану твоим сыном?

– Станешь моим сыном?! – не понял Захарий.

– Да, и ты будешь моим отцом… Буду жить у тебя и буду у тебя учиться. Хочешь? – мальчик смотрел старику в глаза и добродушно улыбался.

– Буду твоим отцом?! – Захарий расчувствовался. Не разыгрывает ли его мальчик? – Буду твоим отцом? – повторил Захарий.

– Да… а я буду твоим сыном… хочешь?

Нет! Он не смеётся над его чувствами, голос у него ангельский, и лицо ангельское и как будто знакомое.

– Господи, Ты ли посылаешь мне этого мальчика? – произнёс Захарий, взирая на небо, где только что наблюдал странные преобразования облаков, и радостный крик вырвался у него: – Хочу… хочу… хочу…

Нет в живых Амон-Ра, но вот приходит мальчик, чтобы стать его сыном.

– Хочу! Будь моим сыном, мальчик… Будь моим сыном… Хочу сына… – Захарий уже не кричал, он рыдал, ибо из пережитого и не утихшего ещё в нём горя утраты вырастала радость надежды. Мальчик сочувственно приласкал старика, провёл руками по голове, по бороде, прижал к себе. Но не говорил ему «не плачь», а только:

– Есть у тебя сын… буду твоим сыном… спасибо, что берёшь меня в сыновья…

– Скажи, откуда ты? – рыдая спросил Захарий.

– Не знаю…

– Откуда ты идёшь? – переспросил Захарий.

– Ниоткуда… – ответил мальчик и улыбнулся улыбкой правды.

– Значит, ты мальчик из Ниоткуда?

– Да, это так…

– Куда же ты тогда направлялся, к кому?

– Никуда и ни к кому… – сказал мальчик и чуть погодя добавил: – к тебе, наверное, к кому же ещё?

– Значит, ты не уйдёшь от меня, не бросишь?

– Нет, никогда… я же твой сын?

Старый, одинокий ювелир обнял мальчика и прижал к себе крепко.

– Мой сын… как я ждал тебя… как я тебя любил… ты мой сын… у меня есть сын… – и рыдание его перешло в радость.

– А я искал тебя… – сказал мальчик.

– Как тебя звать? Скажи мне твоё имя!

– Не знаю, – ответил мальчик, – нет у меня имени.

– Как это, нет имени! – удивился Захарий.

– Кто же мог назвать меня именем? – ответил мальчик. – Назови, как хочешь, ты же мой отец.

Совсем уж растроганный Захарий опустился на свой камень, а мальчик сел на корточки и посмотрел ему в глаза.

– Ты мой отец, назови меня именем… – повторил мальчик.