превратилась для нее в необходимое условие поддержания собственной жизни), осточертел холодок, возникавший в животе всякий раз, когда она вспоминала Джерри. Ей не хватало удовольствия от просмотра любимых телепередач – теперь они стали просто возможностью убить время. Она ненавидела возникающее утром ощущение, что ей незачем вылезать из кровати. Чувство, которое возникало, когда она все-таки вылезала из нее, она ненавидела еще больше. Она ненавидела то, что ей нечего было больше предвкушать с нетерпением. Ей не хватало осознания того, что ее любят, ощущения, что Джерри смотрит на нее, когда она входит в комнату. Ей не хватало его прикосновений, его объятий, его ободряющих слов. Его слов любви.
Она ненавидела подсчитывать, сколько еще дней осталось до того момента, когда она сможет вскрыть следующий конверт, потому что это было все, что от него осталось; а после этого, сентябрьского, конвертов оставалось только три. И она ненавидела саму мысль о том, что с ней будет, когда от Джерри больше ничего не останется. Воспоминания – это прекрасно, но они не имеют вкуса и запаха, их нельзя потрогать. И со временем они неизбежно слабеют.