2. Двумя месяцами раньше

Стас лежал у стены и не подавал никаких признаков жизни. По-прежнему горевшие в гроте закреплённые на стенах факелы огненными бликами играли на его смертельно побледневшем лице, озаряя, среди прочего, и четыре кроваво-красных прокуса на его шее, из которых ещё, хоть и едва заметно, сочилась алая кровь. Глаза были закрыты, однако, это не мешало находившимся в гроте видеть, что он был уже на пороге собственной смерти.

– У меня просто сил нет смотреть на его мучения! – наигранно изображая жалость, проговорил стоявший от него чуть поодаль коренастый мужчина с виду лет сорока, на лице которого в глаза бросались большие бакенбарды. – Дай я его прикончу!

В гроте кроме него находились ещё женщина, лет на пять моложе только что «пожалевшего» Стаса незнакомца, распущенные чёрные волосы которой обрамляли её красивое, с большими глазами лицо, и две молоденькие, лет по семнадцати отроду, девушки, лицом и волосами очень на ту женщину походившие.

– Я же тебе сказала, – отозвалась женщина. – Мы не знаем, какие времена теперь среди кровавых! Быть может, никого, кроме нас, из других не осталось, и нам снова предстоит выживать. А значит, лучше оставить его среди нас.

В ответ коренастый мужчина издал звук, напоминающий рычание раненного зверя. Одновременно жалобно заскулила и одна из молоденьких девушек.

– Есть хочется, – проговорила она.

– Я сказала нет! – рявкнула женщина. – Он будет одним из нас!

И тогда та из молоденьких девушек, судя по всему, сестричек, подошла к лежащему у стены Стасу и взяла его за запястье. Было понятно, что она пыталась нащупать у него пульс. Остальные в гроте при этом с интересом на неё смотрели. Наконец, она повернула к ним своё миленькое большеглазое личико.

– Готов, – проговорила она, отпуская руку незнакомого ей человека. Та с едва слышным стуком шлёпнулась на пол.

– Ну и хорошо, – проговорила в ответ черноволосая женщина. – Через три ночи он будет с нами. А наш голод… Идём наверх и утолим его там!

– Наверху бы пополнение себе и нашли, – чуть слышно пробурчал ей в ответ коренастый мужчина.

– Ты не понял меня, – сердито прищурившись, прошипела она. – Наверху сейчас мы не будем трогать никого из кровавых! По крайней мере до тех пор, пока не осмотримся. Чтобы чего доброго себя не выдать. Или ты хочешь снова отдохнуть с серебряным колом в груди?

– А этот? – голос её собеседника зазвучал раздражённо.

– Этот не в счёт, потому что с ним просто не было никакого выбора! – уже по-настоящему зло отрезала женщина, начав наступать на спорящего с ней мужчину. – Теперь же, раз уж так получилось, нам лучше взять его к себе! Тебе до сих пор это непонятно?!

– Ладно, Гира, ладно! Ты, конечно же, права. Пусть остаётся.

С этими словами он махнул рукой в сторону лежавшего на полу трупа и медленно пошёл вдоль стены в самый дальний угол грота, что-то едва слышно бормоча себе под нос. Если бы только что названная Гирой женщина прислушалась, она без труда бы тогда разобрала:

– Что же это всё-таки за грот? И как мы сюда попали? Ведь убивали нас явно не здесь…

Однако, женщина уже повернулась к притихшим у стены молоденьким девушкам.

– Алла! Екатерина! Мы идём наверх.

Через несколько минут, все четверо, один за другим, переглянувшись, неведомо как «вошли» в одну из каменных стен того грота, так, словно последняя была не из камня, а из какой-то плотной дымки, после чего, едва только последний из упырей в ней скрылся, в один миг погасли все четыре горевших там факела.

3. Снова в миру

Дверь Руслану открыла мама. Видно, разглядела в глазок, что это позвонил в неё её собственный сын. Её обычный домашний халат был надет поверх ночной рубашки, волосы накручены на бигуди, а лицо было очень сонным. Весь её вид говорил о том, что Руслан, как это бывало раньше не раз, своим звонком поднял её из постели.

– Опять ключ забыл? – недовольно пробурчала мама, разворачиваясь, чтобы уйти в свою спальню продолжить смотреть сны. – Есть если хочешь, на кухне на плите в сковороде я тебе плова оставила. Сам разогрей.

Руслан отметил, что Алла сказала ему правду – мама вела себя так, будто Рус всё это время был жив-здоров и в их семействе вообще в последнее время ничего не происходило.

Зевнув, мама направилась к себе в комнату. А Руслан… Не захотев идти на кухню, – голода почему-то совершенно не чувствовалось, – он направился прямиком в ванную. Ужасно хотелось как можно скорее смыть с себя всё – и мельчайшие частички кладбищенской земли, если таковые на нём ещё оставались, и до сих пор не покидавший его сырой и затхлый запах его собственной могилы, о которой теперь не хотелось и вспоминать, и даже сами воспоминания о недавно пережитом кошмаре.

А потом… Потом, конечно же, поспать. В его удобной и уютной постели. Под тиканье висевших на стене часов, в мягком полумраке, создаваемом ночником. А там, глядишь, всё это и окажется просто кошмарным сновидением, привидевшимся ему ни с того ни с сего.

· · ·

Оставшееся Руслану для сна время пролетело как одна минута. Казалось, он только закрыл глаза, как его плеча уже коснулась мамина рука.

– Русик, пора вставать, – её голос, как всегда, был нежен и добр. – Подъём, соня-засоня!

– Куда вставать? – удивлённо уставился он на маму, мгновенно вспомнив всё произошедшее с ним накануне и тут же мысленно от этого застонав, как от зубной боли. Как бы ему хотелось, чтобы всё это было всего лишь сном! Вспоминая весь тот ужас, он даже сейчас отчаянно сопротивлялся тому, чтобы признаться себе, – это случилось с ним на самом деле.

– Ну как куда, – засмеялась мама. – А в школу кому надо идти? Что, забыл спросонья?

– А-а! – протянул Руслан, обречённо вздыхая и усаживаясь на кровати, сразу же начав шарить по полу ногами в поисках тапок.

– Ну давай, просыпайся, и на кухню. Я подам пока на стол.

С последними словами мама вышла из его комнаты. А Руслан… Всё ещё где-то в глубине души надеясь, что произошедшее накануне ночью было всего лишь обычным полуночным кошмаром, он потрогал себя за шею в месте укуса. И в следующие секунды едва не подпрыгнул от радости! Ранок от зубов Аллы там не было! Окрылённый этим счастливым открытием, он попробовал задержать дыхание и не дышать. Он так надеялся, что просто не сможет этого сделать. Однако, произошедшее далее повергло его в уныние… Прошла минута. Затем другая. Сделать вдох не то что не возникало никакой потребности, не было ни малейшего желания. Всё окончательно стало на свои места. Он мог абсолютно не дышать, а значит, всё произошедшее с ним минувшей ночью ему не приснилось. Он и в самом деле очнулся похороненным в могиле и ни живым-ни мёртвым был вызволен оттуда укусившей его Аллой и какими-то её подельниками! А отсутствие на шее ранок могло объясняться чем угодно, да хотя бы колдовством упырей, одним из которых он теперь стал.

Снова вздохнув от расстройства, он молча поднялся с кровати. А через минуту, облачившись в свои домашние спортивные штаны, поплёлся из комнаты в ванную…

Когда, умывшись, он оказался на кухне, Ольги – его младшей сестры, – там ещё не было. Мама одна хозяйничала над плитой.

– А где все? – угрюмо буркнул Руслан, как всегда, прямиком направляясь к своему обычному месту за столом. Несмотря ни на что, старые привычки его не отпускали.

– Кто все? – мама посмотрела на него с улыбкой.

– Ну, папа, Ольга…

– Знаешь, сынок, гулять по ночам, это конечно, здорово, но тебе нужно и на сон время выкраивать! – мама с беспокойством посмотрела на сына.

– Это ты к чему?

– От недосыпа ты совсем ничего не соображаешь, – полушутя-полусерьёзно проговорила мама, ставя перед Русланом на стол тарелку с дымящимися голубцами. – Иначе бы ты не забыл, что папа твой уже третий день как в командировке. А Оля… Так ей просто сегодня в школу к десяти. И тебе вчера она тоже об этом говорила.

– Ну да, ну да… – растерянно пробормотал Руслан, беря в руку вилку.

Было понятно, что подготовив его «предков» к его же возвращению, Алла упустила то, что и его самого нужно было к этому возвращению хоть немного подготовить. Ведь он абсолютно не знал, что произошло дома за время его недолгого отсутствия. Впрочем, Алле самой откуда было обо всём этом знать!

Ладно! Придётся как-нибудь выкручиваться.

Отломив от одного из дымящихся перед ним голубцов кусочек, Руслан, как ни в чём ни бывало, отправил его в рот. Там сразу же разлился знакомый и такой приятный, любимый им с детства, вкус. Однако, это продлилось недолго. Как только он, разжевав, проглотил тот кусочек, на него нахлынула тошнота. Он едва удержался, чтобы не выплюнуть всё прямо здесь!

Когда он вернулся из туалета, мама обеспокоенно на него посмотрела.

– Что с тобой? – подойдя, она приложила руку ему ко лбу. – Ты какой-то холодный!

– Да нет, ничего, ма! Просто, ты права, мне нужно побольше спать, – отмахнулся Руслан, отходя в сторону, чтобы мама больше не почувствовала идущего от него холода.

На душе было так тяжко, что разговаривать ни с кем не хотелось. Даже с мамой. Неудержимо тянуло поскорее уйти из дома. Тем более, что и в школу уже пора было идти.

А мама, на сводя глаз, всё смотрела на Руслана.

– Давай-ка ты, и вправду, устрой себе отдых от своих ночных прогулок, – она покачала головой. – А то без сна ты совсем захиреешь. Станешь жалким и некрасивым, тогда поневоле придётся забросить по ночам гулять!

– Почему? – не понял вначале Руслан.

– Так Алла тебя, небось, бросит, когда станешь некрасивым! – мама рассмеялась.

В ответ Руслан только махнул рукой. И при этом облегчённо вздохнул. Потому что на этот раз, похоже, мамино беспокойство и по поводу его холодности, и по поводу полного отсутствия аппетита, – Алла ничего ему не сказала, теперь у него всегда будет такая реакция на еду? – было отвлечено.

Спешно почистив зубы, Руслан, так же спешно, стал засовывать в свой школьный рюкзак учебники, тетради и прочее из того, что могло в тот день ему понадобиться в школе. Хорошая вещь – мобильный телефон! Даже такая, казалось бы, мелочь, как узнать, какой сегодня день недели, и то без него такой мелочью уже б и не казалась. Особенно сейчас. А с ним – пожалуйста, Руслан легко узнал, что наступила среда, и, посмотрев на висевшее у него на стене расписание уроков, спокойно узнал, что ему нужно было взять с собой в школу.

Вот только кто его мобилу за время его отсутствия побеспокоился зарядить? Его-то самого, – Руслан уже успел это прикинуть, – дома не было считай неделю.