Глава 4
Стационар

Пытаясь понять, где в этот раз очутился, Демон повел глазами вправо, потом влево.

«Чертовщина какая-то, – подумал он. – Если следовать логике, потолок проезда побелили, стены выложили кафелем и прорубили окна, за которыми успели вырасти деревья…»

Неожиданно раздался сдавленный вскрик, и в поле зрения возникла Перова. В накинутом на плечи белом халате, с торжественно-заплаканным лицом и красным носом, она склонилась над ним и близоруко прищурилась.

– Теперь ты должна меня поцеловать, а я на тебе жениться! – выпалил он, окончательно все вспомнив.

– Василий! – Перова расширенными глазами разглядывала лицо Демона, словно только его узнала. Вот так вот, сидела невесть сколько времени рядом с лежащим мужиком, а поняла, что это сосед по площадке, лишь когда он зашевелился.

– Где я? – Демон приподнялся на локтях и удивленно хмыкнул. Как оказалось, он лежал на каталке посреди длинного коридора.

– Я что, так долго был в нирване? – спросил он.

– Где? – не поняла она.

– Без сознания. – Он ощутил странную слабость, какая бывает после глубокого сна.

– Прилично, – сказала Перова и часто закивала, отчего ее очки съехали на нос. – Но вы глаза открывали и стонали.

Как и любого другого человека, оказавшегося вдруг ни с того ни с сего в незнакомой обстановке, Демона охватило беспокойство.

– А сейчас мы где? – спросил он.

– В больнице.

– Это я и так понял, – сказал он. – В какой?

– Вторая городская. – Перова поправила пальчиком очки.

– Странно, – пробормотал Демон и заглянул под простынь. Как оказалось, он был абсолютно гол.

– Что-то не так? – настороженно спросила Перова.

– Не пойму, почему я раздет?

– Это перед операцией…

– Что еще за операция? – изумился Демон и снова приподнял простынь. Так и есть, на левом боку красовались две заплатки из пластыря. – Ничего себе!

– Спасибо вам…

– Как я здесь оказался? – недоумевал он.

– Вас Ревунцов по голове чем-то ударил.

– Голова – это серьезно, – проговорил Василий и неожиданно ощутил, как коридор вдруг дернулся в сторону, словно вагон поезда, а затылок стала заполнять боль. Он сморщился и закрыл глаза.

– Вам плохо? – Перова беспомощно оглянулась по сторонам.

– Бывало и хуже, – простонал он, пытаясь собрать в голове обрывки каких-то видений, возгласов и мельканий в одну картину. – Значит, меня сейчас вывезли в коридор после операции?

– Операция закончилась час назад, а вывезли вас из реанимации, – стала объяснять она. – Меня туда не пустили. Теперь повезут в неврологию…

– Как ловко вы меня развели! – с досадой процедил он сквозь зубы.

– В смысле? – насторожилась Перова.

– Ревун ударил меня по голове, а швы на теле…

– И что? – хлопала она глазами.

– Ну как? – он улыбнулся. – Воспользовались беспомощностью, изъяли мою здоровую почку, которую уже наверняка пришивают какому-нибудь миллионеру-алкоголику. Нехорошо!

– Да что вы, в самом деле?! – воскликнула она.

– Вот, значит, как черные трансплантологи орудуют, – говорил он, с трудом находя в себе для веселья силы. – Находят доверчивого вида девушек, насылают на них бандитов и ждут, когда вступится здоровая особь. А что, оригинально. Больной и хромой не бросился бы вас защищать.

– Вы шутите, – догадалась она и улыбнулась. – Это кто-то из бандитов вас чем-то ткнул, поэтому оперировали.

– Он об этом пожалеет, – заверил ее Демон, размышляя, что сломать негодяю.

Говорить было трудно. В голове все еще стоял туман остатков наркоза. Демон снова закрыл глаза.

– Это я виновата! – между тем провыла девушка.

– Все нормально, – успокоил ее Василий. – «Скорую» кто вызвал?

– Врач реанимобиля, но я вас на такси привезла.

– Почему? – удивился он и снова открыл глаза.

– Приехала полиция, и Ревунцов убежал, – объяснила Перова и отчего-то потупилась.

– А остальные? – допытывался он.

– Двоих реанимобиль и забрал. Вам места не хватило.

– Как это? – возмутился Василий. – Бандитов забрали, а меня, значит, бросили кровью истекать?

Он уже сам кое-что вспомнил и даже заново прочувствовал укол длинной и будто вонзившейся в самый позвоночник иглой.

– Врачи ехали мимо и уже кого-то везли, – стала объяснять девушка. – К тому же они сказали, что тем двоим помощь нужнее… Просто в суматохе у вас рану в боку не заметили.

– Хорошенькое дельце, – возмутился Демон и сморщился от приступа головокружения. – Значит, я твой должник?

– Ну вот еще! – смутилась девушка. – Это я вам должна. И вообще, – она всхлипнула. – Не смейте так говорить!

– Мы давно в больнице? – спохватился он.

– Часа два прошло, – она глянула на дисплей сотового телефона.

– Недурно, – удивился Демон. – А врачи, значит, сказали, что это не так серьезно?

Перова неопределенно пожала плечами и оглянулась на звук шагов. В поле зрения появилась молодая девушка в белом халате и бородатый мужчина.

– Ожил? – как будто с сожалением констатировал врач и оттянул Демону нижнее веко. – А чего его в хирургическом не оставили?

– Посчитали, что ранение не опасно, – доложила медсестра, заглянув в какую-то папочку. – Просто потерял много крови…

– Ранение не опасное, а наркоз дали такой, что память отшибло, – проворчал Демон. – Звери!

– Давайте его сначала на рентген, а потом в тринадцатую, – давал указания врач, не обращая внимания на реплики.

– Это что, номер палаты? – на всякий случай спросил Демон.

– А ты никак суеверный? – удивился врач.

– Есть немного, – признался Демон.

Медсестра толкнула каталку по коридору.

Глава 5
Продолжение банкета

Вечерело. Едва волоча ноги, Олег плелся по дороге, больше похожей на русло пересохшей реки. Укатанная в бетон колесами машин глина была вся в трещинах шириною в палец и хрустела под ногами, словно битые черепки. Росший по обе стороны кустарник-буш едва ли выше человеческого роста не создавал тени, однако было не жарко. Климат просто удивлял. Настроенные на жару офицеры практически не испытывали никакого дискомфорта. Погода в Уганде ничем не отличалась от той, что в средней полосе России. Тем не менее занятия отбирали немало сил и нервов.

– Ощущение, будто вагон угля разгрузили, – признался Монах. – Задолбался по пять раз одно и то же повторять. Язык болит.

– Кто на что учился, – съязвил Олег.

– Не в этом дело, – оживился Монах. – Нормальному человеку достаточно одного раза услышать, как открыть кран, поставить рычаг подачи топлива в режим холостого хода и надавить на кнопку стартера, чтобы запомнить. А эти? – он выпятил губы и стал хлопать глазами, изображая угандийского курсанта.

– Народ здесь дремучий, – согласился Олег.

– И ленивый, – добавил Монах.

– Никакой романтики, – подытожил Олег. – Тебе хоть только разговаривать приходится. А я каждому должен еще и показать!

Теорию курсанты изучали в классах, которые устроили в огромных шалашах с плоскими крышами из тростника. Внутри были установлены доска и скамейки. Из-за отсутствия тренажеров практические действия отрабатывались сразу на технике. Так, Олег забирался на место механика-водителя и начинал объяснять и показывать, например, порядок запуска двигателя. В это время не особо тяготевший к знаниям курсант, свесившись в люк, наблюдал, а Монах переводил ему монолог руководителя занятия. Потом Олег менялся местами с курсантом, и приступали к тренировке. Беда была в том, что на «броне» даже двум было тесно, поэтому за весь день удавалось отработать вопрос лишь с половиной взвода. К тому же купленные в Украине машины глохли, перегревались или вовсе не заводились, из-за чего большую часть времени устраняли поломки.

– Тебе тяжелее, – посочувствовал Монах, утираясь влажным от пота платком.

– Ты с утра Угрюмова видел? – спохватился Олег.

– Кто же его сегодня не видел? – удивился Монах. – Пять утра, а он слово «кыш» сказать не может.

– Чувствую, будут у нас с ним проблемы, – на полном серьезе сказал Олег.

Все пять дней после приезда чиновник, что говорится, не просыхал. Нет, пробелы были. Иногда, проспавшись, он умудрялся провести утреннее построение. Однако сегодня не смог сделать и этого. Положение спас Бондаренков, который представил инструкторов и переводчиков начальнику учебного центра. Полковник Августин первый раз лично приехал в гостиницу, чтобы познакомиться с Угрюмовым, а тот, как назло, набрался до чертиков. Духота, смена часовых поясов, укусы насекомых и алкоголь до неузнаваемости изменили внешность чиновника. Узкое лицо стало одутловатым и почернело, глаза заплыли, а присутствие Угрюмова вблизи можно было определить с завязанными глазами по запаху ацетона и спирта.

На небольшом пятачке перед гостиницей толпились офицеры. Вид у всех был, что говорится, убитый. Измученные духотой лица, уставший взгляд, осиплые голоса.

– Чего собрались? – удивился Олег, мечтавший снять куртку и ополоснуться. С водой были проблемы. Утром ее привозили в канистрах и распределяли по номерам.

– Угрюмов совсем спятил, – раздался расстроенный голос Бобуркова.

– Чего он снова задумал? – насторожился Олег.

– Сказал, что сейчас построение, после которого он проверит порядок в номерах.

– Офонареть! – протянул Олег.

– Не много ли он на себя берет?! – стал возмущаться Комасов. – Понимаю, был бы при погонах. А так…

– Дурдом, – вздохнул кто-то.

– Идет!

Олег посмотрел на выход из гостиницы. Из полумрака коридора появился силуэт человека, который по мере приближения приобрел черты изрядно пьяного Угрюмова. На этот раз чиновник вырядился в военную форму без знаков различия.

– Выдрыхся за день, – констатировал Монах. – Теперь измываться будет.

– Может, отправить его куда подальше? – предложил Широков. – Имеем право.

– Отправь, – великодушно разрешил Бондаренков.

Между тем Угрюмов вышел на крыльцо. Увидев подчиненных, напыжился, однако тут же сошел с лица на нет, побледнел и схватился за грудь.

– Неужели поплохело? – обрадовался кто-то.

Однако чиновник справился с ощущениями, одернул курку и округлил глаза:

– Строиться!

– Может, хватит глумиться?! – взорвался Бондаренков. – После ужина еще подготовка материала к завтрашним занятиям. Темы новые, нужно конспекты писать.

– А кто сказал, что будет легко? – вытянув губы, протянул Угрюмов.

– Становись! – нехотя скомандовал Бондаренков.

Офицеры построились в две шеренги. За инструкторами встали переводчики.

– Когда угомонится? – прошептал стоящий позади Олега Монах.

– Надо ему бабу найти! – хохотнул кто-то.

Между тем Угрюмов вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и развернул:

– В соответствии с утвержденным планом я должен проводить с вами политическое информирование…

– Чего? – протянул кто-то.

– Это что еще за план? – недоумевал Бондаренков.

– А как вы думали? – вскинул помутневший взгляд Угрюмов. – Здесь вам не курорт.

– Это мы уже поняли, – вздохнул Селин. – Скорее, вытрезвитель.

– Разговоры в строю! – Угрюмов громко икнул. – Не забывайте, находимся вдали от родины…

– Надо что-то срочно с ним решать, – проговорил Монах.

У Олега появилась идея.

– Послушай, он сейчас спал?

– А чего ему еще делать?

– Ты заметил, что у него уже провалы в памяти?

– Конечно, – удивился вопросу Монах. – Почему спросил?