– Точно. Мне тоже не очень в это верится. Я подумал, что умные люди из ИГИЛ их там держат не зря. Да и количество наращивают постепенно. Они что-то готовят. Появился этот Фарах, значит, время пришло. Если эта так называемая бригада ударит из Сурума в юго-западном направлении, то перережет шоссе, основную стратегическую магистраль в этом районе. Бандиты могут перекрыть перевозки с севера в столицу. А это и продукты питания, и медикаменты. Очень важно понимать, что в таком случае будет нарушена связь с несколькими стратегическими портами.

– А если они сделают опорным пунктом какой-либо населенный пункт в районе шоссе, то наша авиация не сможет работать там. Выбивать их придется сирийским армейским частям. Снова затяжные бои, опять потери, а время идет, инфраструктура обескровливается.

– Вот-вот. А у сирийцев в тех местах всего один батальон новобранцев, да и тот неполного состава. Они полагают, что там спокойно, не держат в том районе серьезных сил, бронетехники, артиллерийских подразделений. Эти части нужнее в других местах. Наша авиация не может ударить по Суруму. Это населенный пункт, и нет никакой гарантии, что все мирные жители оттуда ушли.

– С какими силами ты собираешься разгромить эту самую бригаду? У тебя семнадцать человек. Выдернуть тебе еще кого-то я прямо сейчас не могу. У меня много очень важных задач, выполнение которых на контроле в Генштабе. А операция войсковая, не чисто спецназовская.

– Товарищ полковник, я все-таки боевой офицер, учился военному делу. Я знаю, что такое тактика наступательного боя и штурм укрепленного населенного пункта, умею управлять пехотным подразделением в бою.

– Знаешь, конечно, – со вздохом проговорил полковник.

Котов вдруг снова улыбнулся и добавил:

– А еще мне хорошо известно, что может натворить небольшая группа профессионалов, если против нее идет обычная пехота. Я им устрою такую панику, что они у меня побегут, теряя штаны. Мне ведь не нужно истреблять всю живую силу. Достаточно выбить их из поселка, захватить этого Фараха и отойти. Если в Суруме не будет мирных жителей, то я там по возможности, конечно, повзрываю их укрепления, огневые точки, нарушу связь. Может, следом и наша авиация отработает. Это уже если вы с летунами договоритесь. А вам это удастся. Вы же все-таки представитель ГРУ. У вас очень серьезные полномочия по организации разведывательной работы, по контактам.

– Ты мне лекцию не читай! – с усмешкой заявил Сидорин. – Когда готов выехать?

– Через два часа. Выпрошу у местного командования снайперов и сразу отправлюсь.

– Сам выпросишь? – Полковник прищурился. – Или мне подключиться?

– Нет, Михаил Николаевич, вам не стоит светиться. Вы фигура очень заметная, ваш выход на контакт может все испортить. А я втихую сработаю. На личных связях. Я же разведчик! Об этом и знать-то будут немногие. Почти никто. Да и поедут сирийские снайперы не с нами, а чуть позже.

– С вами безопаснее.

– Не скажите. Да и здесь могут увидеть, что мы вместе выезжаем. А так все нормально пройдет. Мол, каждый по своим делам.

Котов приказал снять станковые пулеметы с турелей, установленных в кузовах пикапов, на которых передвигалась его группа. Даже крупнокалиберный, с которым бойцам пришлось основательно помучиться. Кузова они накрыли брезентом, натянутым на железные дуги. Все это парни проделали, загнав машины в авиационный ангар.

Котов лично проверил, как уложено снаряжение, потом прошел вдоль строя, вглядываясь в лица своих бойцов.

«Ничего, парни поспали минимум по четыре часа. Дорога монотонной не будет, да там ее практически и нет. А на месте я им дам еще отдохнуть попеременно, – решил командир. – Самому бы выдержать, но на этот счет есть химия. Ничего, с таблетками я и по трое суток умудрялся быть в тонусе».

Капитан еще раз озвучил задачу, которую предстояло выполнить его группе, и порядок движения до конечного пункта маршрута. Потом он приказал всем размещаться по машинам. Главное теперь состояло в том, чтобы пикапы выдержали девятичасовую гонку.

Машины неслись по шоссе около двух часов. Потом водителям пришлось свернуть и двигаться по каменистой пустыне. Котов специально построил маршрут таким образом, чтобы как можно меньше быть на виду, избегать людных мест и оживленных дорог. Он выбирал для передвижения те участки местности, где преобладала каменистая поверхность. Здесь за машинами не тянулся пыльный шлейф до самого горизонта.

Первый пикап, как и всегда, вел прапорщик Коля Алейников, прекрасный снайпер, человек с удивительным чутьем и интуицией и просто феноменальной зрительной памятью. Рядом с ним сидел заместитель Котова старший лейтенант Белов.

Капитан ехал во второй машине. Брянцева и Зимина он оставил в третьей, замыкающей. Котов не любил, когда все офицеры группы собирались вместе на марше или во время боя. Ударит мина или снаряд, и они погибнут. Кто в таком случае примет командование, завершит операцию или выведет людей из боя? Хотя больше половины бойцов группы были людьми опытными, способными принять правильное самостоятельное решение практически в любой ситуации. Они уже не раз это делали, радовали Котова, вселяли в него гордость за то, что он смог научить, воспитать таких ребят, на которых можно положиться как на самого себя.

Машины шли на максимальной скорости, которую только позволяла развить грунтовая дорога. Большие камни при ее прокладке рабочие убрали. Скальные участки она обходила стороной. Мелкий щебень основательно уплотнился за то время, пока тут ездил автотранспорт. В основном, конечно, грузовики, принадлежащие местному населению.

Теперь вокруг на многие сотни километров было пустынно. Поселки и деревни заброшены. Многие здешние жители бежали к морю. Кто-то через Турцию отправлялся в Балканские страны, некоторые через Северную Африку и Средиземное море попадали в Италию и дальше, в континентальную Европу.

Алейников старался не перегружать мотор и ходовую часть. Повороты он проходил плавно, чуть сбавлял скорость и снова ее набирал.

Вдруг передняя машина резко вильнула. Водитель не притормозил, объезжая препятствие, а именно бросил пикап в сторону. Так делает человек, уворачиваясь от…

Это сравнение пришло в голову Котову не случайно. Да и контрактнику, сидевшему за рулем, тоже. Он машинально резко взял вправо, пошел следом за передней машиной.

В воздухе тут же пронеслась граната, за которой тянулся еле заметный сизый хвост. Она скользнула по огромному валуну и взорвалась за ним. В небо взметнулась туча мелкого каменного крошева.

– К бою! Засада! – выкрикнул Котов и вывалился из машины на камни, не дожидаясь, пока она остановится.

Из первого пикапа горохом высыпались спецназовцы и мгновенно рассредоточились. Пустыню, удивительно безветренную сегодня, рассекли автоматные очереди. Машины встали на расстоянии 20–30 метров друг от друга, примерно на прямой линии, чтобы не попасть под один удар. Котов не спешил отдавать команды. Его бойцы четко знали порядок своих действий на такой вот случай, весьма нередкий в их работе, – нападение на головную машину во время марша.

По боевому расписанию, личный состав, находящийся в головной машине, должен был занять оборону, определить количество противника, его расположение на местности, отразить атаку, если таковая последует. Спецназовцы из второй машины прикрывают фланги группы, не дают охватить колонну с двух сторон. Бойцы, ехавшие в третьей машине, разворачиваются на случай нападения с тыла. Таким вот образом группа мгновенно занимала круговую оборону с командиром в середине и офицерами на каждом рубеже.

Противник выбрал участок дороги, очень подходящий для удара из засады. Перед ним ровное пространство, колонна как на ладони. Исламисты – или кто-то еще? – скрытно размещались в камнях у самой дороги и могли расстреливать спецназовцев, оказавшихся на открытой местности.

Котов это оценил. Но он понял и кое-что другое. Его враг поступил вроде бы грамотно, но очень уж шаблонно, строго по инструкции. Спецназовцы давно уже отработали методику отражения таких вот атак.

– Седой, я Барс! – крикнул Котов, прислонившись спиной к колесу машины и осматривая окрестности.

– Барс, засада! Видим пять стволов. Пока прижимаем. Втягиваться в драку нельзя. Мы тут как на ладони.

– Седой, прижми их огнем, не дай головы высунуть. По моей команде брось пару гранат правее себя. Подними пыль. Штык, у тебя за спиной чисто! Обойди уродов справа. Седой напылит, а ты броском за камни.

– Понял, Барс. Я готов.

Котов приказал своим людям вести круговое наблюдение, потом поднял голову и присмотрелся к позициям противника. Он засек пять стволов, ведущие огонь.

«Кажется, там еще кто-то есть, – подумал капитан. – Наверняка гранатометчики, но им не удается высунуться и прицелиться. Базука – это не «калаш». Ее поверх бруствера не высунешь и вдоль самой земли гранату не пошлешь.

А втягиваться в перестрелку нам никак нельзя. Может, эти люди ждут подкрепление? Как-то они вяло воюют. Или стараются оставить нас без транспорта? Еще не хватало, чтобы мы лишились машин. Работаем в темпе, неожиданно!»

– Всем, я Барс! Штык, приготовиться! Остальным – шквальный огонь! Седой – гранаты!

Одна за другой взлетели в воздух две гранаты. Белов углядел участок перед камнями, покрытый мелким щебнем. Эти белые камешки пачкают ладони, одежду. Взрывы дадут много светлой мучнистой пыли.

Гранаты грохнули почти одновременно. Пространство между машинами и камнями впереди заволокло сизым облаком.

Котов и два его бойца сменили позицию, перебежали правее и снова залегли. Мимо них почти беззвучно пронеслись четверо спецназовцев с Андреем Брянцевым. Савичев и Ларкин на ходу снимали с локтей ремни автоматов, готовились к рукопашной схватке, вполне возможной при таком раскладе.

Со стороны камней все-таки ухнул гранатомет. Выстрел ушел выше и левее машин. Пустая туба от выстрела покатилась с каменной стенки, а на гряде камней повис человек в черной куртке с растрепанными длинными волосами.

Котов глянул на часы. Схватка продолжалась четыре минуты. Сейчас в дело должен был вступить Брянцев.

Котов опустил руку с часами. Тут же коротко и деловито начали бить автоматы спецназовцев, оказавшихся за каменной грядой. С треском разорвались две гранаты.

Потом выстрелы стали раздаваться реже. Очереди сделались короче, по два-три патрона. Так солдаты добивают раненых, но опасных противников. Иначе кто-то из них попытается прицелиться в тебя или из последних сил поднимет руку, в которой зажата граната.

Котов велел своим людям прекратить стрельбу. Иначе они могли задеть товарищей своих. По интенсивности огня он понял, что позиция зачищена.

За камнями кто-то истошно заорал. Потом послышались громкие, довольно угрожающие выкрики на арабском, и все стихло.

– Барс, я Штык! Чисто и красиво. Советую посмотреть.

На гряде появился Максим Савичев. Он деловито вытер свой нож о какую-то тряпку, бросил ее, сунул клинок в чехол и, ни на кого не глядя, потащил за камни труп, висевший на верхушке гряды.

Котов приказал своим наблюдать, поднялся на ноги и легко взбежал по камням. Он глянул на то, что натворила маленькая группа лейтенанта Брянцева, и одобрительно покачал головой. Да, Ларкин и Савичев – настоящие мастера рукопашной схватки. С ними шел Брянцев. Позывной Штык он получил не просто так, а за свою феноменальную реакцию, умение молниеносно наносить колющие удары. Причем не только ножом, но и голой рукой.

Брянцев подошел, на ходу меняя магазин в автомате и вешая его на шею.

– Вот примерно как-то так, – сказал он, обводя рукой позицию и трупы, разбросанные между камнями. – Эти народные герои восьмером пытались нас остановить. Бред какой-то! Они что, анаши обкурились?

– Не скажи, Андрей. – Котов спустился по камням и поднял тубу от гранатомета. – Ты знаешь эти штуки? Это натовский «Армбруст». Он предназначен для уничтожения бронированных объектов, огневых точек и укреплений. Фигня одноразового применения. Вся прелесть в том, что при выстреле почти нет ни пламени, ни звука. Внутри хитрая мембрана, на которую давят пороховые газы. Самое то для террористов и диверсионных групп. Прицел предназначен для простых смертных, не заумный, а упрощенный, зеркальный.

– Они не нас ждали?

– Может, и так. Только их больше было. Эти ребята вынуждены были нас атаковать.

– У боевиков хватает всяких противопехотных штук. А этим по необходимости и от безысходности пришлось стрелять в нас бронебойными гранатами. Поэтому они и из-за камней неохотно высовывались. Нет?

– Черт, это же значит, что к нам на всех парусах летят другие бандерлоги!

– Вот и я о том же.

– Надо изобразить, что нас тут всех положили. Когда гости подойдут, мы их и поприветствуем.

– Займись с Седым дымом. Поищите резину для копоти. Пусть дым закроет гряду и наши машины со стороны пустыни.

Через пятнадцать минут, когда вдалеке послышались натужные звуки перегретых автомобильных моторов, у спецназовцев все было готово. Возле двух пикапов в небо били столбы черного дыма, закрывающие машины от глаз приближающихся боевиков. Третий автомобиль, замыкающий колонну, стоял с распахнутыми дверками и поднятым капотом. Он вроде как был сильно поврежден. Несколько тел в самых зловещих позах застыли между машинами.

Старший лейтенант Белов, очень крепкий физически, стоял на каменной гряде и держал за ремень перед собой тело одного из убитых боевиков. Переодеваться уже не было времени. Да и особой необходимости тоже. Дым застилал большую часть позиции, недавно занимаемой засадой, разгромленной российским спецназом. Террористы вполне могут различить одного из своих людей и не успеют понять, что кто-то посторонний держит всего лишь труп. Еще пара тел валялась на самой гряде, изображая жертвы страшного кровопролитного боя, в котором полегли все русские бойцы.

Четыре почти таких же пикапа, как и те, которые использовали спецназовцы, приближались с северо-востока. Над каждой кабиной торчал ствол станкового пулемета.

Котов в бинокль разглядывал автомобили и пытался сосчитать, сколько боевиков могло в них находиться. Грузоподъемность внедорожника составляет шестьсот, от силы восемьсот килограммов. В каждой машине водитель и один человек в кабине на переднем сиденье. В кузове еще двое или трое. Никак не больше.

Котов насчитал максимум восемнадцать боевиков. Ну что же, примерно на такой расклад он и ориентировался, когда планировал свои действия.

Теперь нужна небольшая корректировка. Все четыре машины наверняка не станут подъезжать к месту боя. Такова элементарная предосторожность, которая присутствует в сознании даже у самого дремучего дебила. А тут таковыми и не пахнет. Налицо всего лишь недостаток опыта со стороны бандитов.

– Внимание всем, я Барс, – проговорил Котов в коммуникатор. – Сокол и Боб берут на себя замыкающую машину. Потом на вашей совести гранатометчики, пулеметчики и водители. Пикапы не жечь. Они нам нужны.

Коля Алейников и Боря Крякин – опытные снайперы. Они сработают четко. Боевики, находящиеся в той машине, которая не станет подъезжать, а останется в отдалении, обречены. Они не смогут прикрыть своих товарищей. Потом снайперы будут вести огонь по другим целям, если таковые останутся к тому моменту. Но это худший вариант. Подстраховка. Все надо закончить в течение минуты. Максимум за полторы.

Котов продублировал приказы другим своим бойцам, продолжая разглядывать приближающиеся машины. Водители уже заметно сбавили скорость, двигались медленно, развернув пикапы шеренгой.

«Это правильно, но пока их поведение ничего не меняет. Решение вполне элементарное – не подставляться скопом под удар возможного противника. А вот это они уже зря», – с удовлетворением подумал Котов, увидев, что три машины из четырех прибавили скорость и рванули к каменной гряде.

Пулеметчики в кузовах пикапов поводили стволами, искали цель, пытались вовремя заметить опасность, поджидающую их.

«Еще метров пятьдесят. Тридцать. Сейчас они все поймут!»

– Всем, я Барс! Работаем!

Первыми начали Коля Алейников и Боря Крякин. Снайперы открыли огонь по той машине, которая отстала от первых трех и двигалась к позиции спецназовцев особо медленно. Первая пуля пробила лобовое стекло кабины и угодила в голову водителя. Вторая свалила пулеметчика в кузове. Боевик упал прямо на руки своего товарища, опешившего от неожиданности. Третья пуля тут же проделала кровавую дыру в его глазнице.

Боевик, сидевший в кабине, понял, что они попали под обстрел, открыл дверцу, но выскочить не успел. Пуля снайпера с характерным щелчком пробила тонкий металл и впилась ему в грудь. Боевик упал, зацепился за что-то ногой и волочился за машиной, пока движок не заглох и она не остановилась.

Экипажи передних трех машин не успели узнать, что их товарищи расстреляны. Три пикапа рассредоточились. Один подъехал к машине с поднятым капотом и остановился. Из него выскочили два плохих парня. Они навели стволы автоматов на тела, лежащие на камнях, и стали приближаться к ним.

Две другие машины остановились, чуть не доезжая до гряды. Из них выбрались еще несколько человек.

Тут безжизненное пространство недавнего побоища, чадившее черным дымом, вдруг ожило одновременно во всех местах.

Старший лейтенант Белов бросил безжизненное тело боевика, которое держал вертикально, и упал сам. Свое дело он сделал – убедил приближающихся боевиков в том, что здесь, на гряде, свои.

Четыре автомата короткими очередями уложили нескольких боевиков. Остальные заметались, искали укрытия и отвечали беспорядочным огнем.

Пулеметчик на первой машине не успел даже развернуть ствол своего оружия, как несколько пуль нашли его, прошили грудь. Боевик со стоном сполз на дно кузова.

Со второй машины ударила пулеметная очередь. Она выбивала каменное крошево из верхушки гряды и заставила спецназовцев пригнуться. Но пуля, выпушенная Крякиным, разнесла череп боевика.

Третья машина развернулась, выбрасывая мелкие камни из-под колес, и понеслась назад в пустыню. Пулеметчик в кузове присел, спасаясь от выстрелов, но это ему не помогло. Две пули тут же прошили металл кабины пикапа. Машина замедлила скорость, ее поволокло боком. Наконец она остановилась. Из открытой дверцы свесилось мертвое тело водителя. Пулеметчик лежал в кузове на боку, глядя в небо бессмысленными мертвыми глазами.

Котов шел между машинами. Его бойцы вытаскивали из них убитых боевиков и складывали их в ряд на камнях.

– Молодцы, хорошо сработали. Оружие осматривать!

– Командир! – Сашка Белов, сидевший на корточках возле трупов боевиков, поднялся навстречу Котову и заявил: – Нам придется осваивать их технику.

– Что случилось? – Котов сразу понял, о чем речь, и повернулся в сторону своих машин.

– У одной движок пробило пулей. Как раз в районе картера. Масло не держит. У второй – бензопровод.

– А их машины?

– В принципе в порядке, – ответил Белов. – Самая хреновенькая у них вон та, которая вдалеке остановилась. Стекло у нее разбито. В глаза бросаться будет. Да и ушатанная. Можно, конечно, разукомплектовать ее и привести в порядок наши тачки, но…

– Ты прав. Нет у нас нескольких часов, – сказал Котов, глянув на часы. – Тащить наши машины на буксире до Сурума нерационально. Уйму бензина лишнего сожжем, да еще и перегреем движки по такой дороге. К черту! Снять колеса, взять их с собой на запас, бензин слить. И вперед!