Котов снял с плеча автомат, натянул ремень на локоть для упора, глянул влево, где действовала группа Белова, и обомлел. Седой почему-то повел своих бойцов не дворами, а прямо по улице, ведущей чуть левее здания больницы. Группа шла очень быстро. Бойцы поводили стволами автоматов по сторонам, готовы были поразить любую цель, появившуюся перед ними. Они прижимались к правой стороне улицы. Пока еще их было не видно даже со второго этажа больницы.

Котов ругнулся, но тут же мысленно похвалил своего заместителя.

«А ведь прав Сашка! – решил капитан. – У нас всегда цейтнот. Нехватка времени чаще всего и есть наш самый страшный враг. А Белов сейчас за несколько минут преодолеет расстояние до больницы и будет готов к решительному броску. Противник его ведь точно не увидит. Сам я никак не мог спланировать такого вот хода. Для этого нужно было находиться именно на позиции атаки. Сашка увидел, оценил и принял решение. Он взял на себя ответственность, потому что ему даже по коммуникатору некогда было советоваться со мной и спрашивать разрешения».

– Седой, я Барс! – сказал в микрофон Котов. – Хорошо идешь, одобряю.

– Спасибо, папочка! – ответил сухой бесстрастный голос Белова.

Ба! Седой юморит? Вот и хорошо. Значит, настрой есть, азарт боя уже погнал в кровь адреналин.

А вот Брянцев с большей частью группы отставал от графика. Ему отводилось четыре минуты на преодоление дворов через стены, двери, крыши, калитки и ворота. Капитан сразу прикидывал, что маршрут группы Брянцева будет напоминать тропу разведчика, оборудованную в учебном центре. По расчетам командира, именно группа Брянцева должна была принять на себя огонь боевиков из больницы, сковать их силы, отвлечь на себя.

– Штык, это Барс! Копаешься! Прибавь темп. Отстаешь на полторы минуты.

– Понял, Барс. Были проблемы. Наверстаю, – шумно дыша, выпалил Брянцев. – Нарвались на злых бородатых ребят, тихонечко побеседовали с ними. Порядок. У них минус пять. Впереди чисто.

– Дуй, Штык! Седой тебя опережает. Не успеешь его прикрыть.

– Понял.

Эти пятеро боевиков, видимо, были остатками боевого охранения со стороны дороги, которое накрыла сирийская артиллерия. Молодец Штык, без лишнего шума убрал. В каждой группе было по две бесшумные снайперские винтовки «Винторез», очень подходящие как раз для таких вот случаев. Группам необходимо было как можно дольше не обнаруживать себя, не рисоваться.

Капитану хотелось броситься вслед за своими парнями, но в данном случае он не мог позволить себе такую роскошь и ввязаться в бой. Он командир. Ситуация неопределенная. Численности боевиков в поселке они не знают. В любой момент сирийский батальон может сплоховать, и группа российского спецназа окажется в огненных тисках. Котов должен оставаться здесь, наблюдать, корректировать действия подчиненных, вовремя сообщать им обо всех изменениях в обстановке.

Тут капитан увидел, как по стене больницы хлестнула очередь. Прямо по окнам второго этажа. Брызнули осколки облицовки, кирпича, полетели разбитые стекла.

Какого хрена?! Хотя ясно, что бой приближается к центру поселка. Сирийский батальон преуспел, жмет террористов. Пули стали бить в здание. Сейчас внутри начнется паника. Боевики станут выглядывать в окна.

Лейтенант Брянцев, кажется, тоже увидел, что пули стали попадать в здание. Он учел приказ командира поторопиться, правильно оценил ситуацию и принял верное решение.

Брянцев рассыпал своих бойцов по максимальной площади. Они в десять стволов открыли огонь по окнам. Перебежками, прикрываясь стенами и заборами, ребята стремились к больнице. Шуму от них было много. Создавалась видимость, что атакует большое подразделение. Грамотно!

Котов повел биноклем влево. Парни Белова шли уже медленнее, почти гусиным шагом, но умудрялись оставаться незамеченными. Если так пойдет и дальше, то они ворвутся в здание без выстрелов.

«Это даже не удача, а Сашкино мастерство, – подумал командир. – Давай, родной, жми, Седой, ты сумеешь! Через несколько минут здесь могут оказаться крупные отступающие силы боевиков. Тогда нам не удастся пробиться к зданию. Главное – оказаться внутри прямо сейчас, до того как кардинально изменится обстановка!»

Вдруг из окон второго этажа по группе Брянцева был открыт сильный огонь. Спецназовцы рассредоточились, заняли позиции за укрытиями и ответили короткими расчетливыми очередями. Котов успел заметить, как из одного окна свесился убитый боевик, в другом повис на ремне пулемет стволом вниз.

Бойцы обстреливали окна и короткими перебежками неумолимо приближались к стенам дома. Вот рвануло пламя в окне первого этажа, и кто-то бросил на асфальт пустую тубу «Шмеля». В окно, прямо в огонь, тут же метнулись два спецназовца.

«Здесь порядок», – решил Котов и перевел бинокль левее.

Белова и его ребят от главного входа отделяло едва ли метров двадцать. Бойцы вдруг рассыпались по улице и, поливая огнем окна и двери входа, ринулись на штурм.

Котов собрался бежать к своим. Теперь там на счету каждый ствол, любой боец. Им предстоит не только захватить документы, но и уйти с ними из здания. Или выдержать осаду, не погибнуть до того, как сирийский батальон зачистит центр поселка.

Тут Котов вдруг увидел четверых боевиков, которые устанавливали миномет на огневую позицию. Еще чуть-чуть – и большая часть группы Брянцева будет накрыта огнем. Эта американская штуковина выдает два десятка выстрелов в минуту. Сейчас она нанесет такой урон, что мало не покажется. А Брянцев не видит опасности.

– Штык, это Барс! Всем в укрытие. По тебе вот-вот начнет работать миномет. В дом все!

– Твою мать!.. – вежливо отозвался Брянцев и стал выкрикивать команды тем своим бойцам, которые еще оставались вне здания.

Судя по позывным, озвученным лейтенантом, под стенами больницы оставались еще шестеро или семеро бойцов, связанных перестрелкой.

«Хоть прицел им собью», – подумал Котов, стиснул зубы, поднял автомат и прицелился по минометчикам.

Один из них выхватил мину из ящика, поднесенного напарником, вдруг ткнулся головой в стену и повалился на землю. Котов все понял и не нажал на спусковой крючок, чтобы не мешать работе снайпера. Второй боевик подхватил мину из рук убитого товарища, вдруг выгнулся назад, упал и замер без движения. Наводчик закрутил головой и тут же дернулся всем телом. Стена за его головой окрасилась кровью. Четвертый бородач заметался, бросился назад в укрытие, но и его нашла пуля.

– Зима! – рявкнул в микрофон Котов. – Что за хрень там у тебя?

– Сирийские снайперы работают. Только подошли. Я корректирую, нахожусь рядом с ними.

– Хорошо. Пусть они прикрывают все подходы к больнице. Мы почти внутри. Я к ребятам, а ты не проморгай бандерлогов с какой-нибудь большой железной дурой. По окнам не бейте. Там уже могут быть наши!

Котов перевалился через край разрушенной стены и со всех ног бросился к больнице.

«Справа Брянцев держит не только фасад, но и прилегающую территорию, – думал капитан, на бегу успевая оценивать возможность неожиданного обстрела из окон брошенных домов, нападения из-за заборов. – С этой стороны снайперы простреливают весь фасад и подходы. Черт, меня бы кто из них по дурости не подстрелил! Зимину задницу надеру! Давайте, парни, я через минуту буду».

А в здании от грохота выстрелов сыпалась с потолка штукатурка, закладывало уши и не слышно было голоса человека, стоявшего рядом. Пол под ногами ходил ходуном.

Белов прижался к стене спиной и мягко перебирал ногами. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он успевал фиксировать взглядом и зону выше себя, и оконный проем слева. Одну гранату им сверху уже сбросили, но Сова успел пнуть ее ногой. Она улетела куда-то под лестницу и рванула там. Поднялось облако пыли и вонючего дыма. Спецназовцы прижались к ступеням, откашливались и отплевывались. Несколько очередей, пущенных вверх, заставили самых ретивых боевиков уйти подальше.

Со второго этажа ударила автоматная очередь, но явно не прицельная. Пули угодили в стену. Спецназовцев осыпали осколки кирпича, окутало новое облако пыли.

Белов ругнулся, сделал знак бойцу, шедшему следом, и нажал на спусковой крючок. Магазин на тридцать патронов вмиг опустел, но старший лейтенант успел преодолеть весь лестничный пролет. Пули, выпущенные им, в щепки разнесли дверь, ведущую на второй этаж.

Теперь ее поливал очередями напарник Белова. Тот сменил магазин, вогнал патрон в патронник и вытащил из кармашка гранату.

В это время Макс Ларкин работал один, сам по себе. В свое время он прошел уникальный курс по скоротечному огневому бою. Этот парень умел из одного пистолета поразить за семь секунд десять мишеней, не просто стоявших перед ним, а разнесенных в разных плоскостях в трехмерном пространстве. При этом парень не знал заранее их расположения, не мог сказать, сколько целей окажется вокруг него, под потолком и даже на нем.

Сейчас Макс с двумя пистолетами в кобурах, закрепленных на бедрах, и парой десантных ножей на груди лез по канату лифта, предназначенного для лежачих больных. Городок пустовал давно. Еще с прошлого года, когда здесь шли бои. В больнице почти не осталось мебели, крыша кое-где была пробита снарядами, в нескольких местах виднелись следы пожара. В здании не было электричества, поэтому Максим не боялся, что лифт вдруг заработает.

Беда будет, если кто-то услышит его и бросит сюда гранату или просто пустит автоматную очередь. В таком положении, вися на тросе, хрен редьки не слаще, как говорили у него на родине. Хотя в здании стоял такой грохот от беспорядочной стрельбы и взрывов гранат, что скрип тросов, конечно, никто не различит.

Ларкин наконец-то выбрался из лифтовой шахты и осмотрелся. Он находился в тесной будке над вторым этажом, где размещался подъемный механизм. Пыль, поднятая взрывами внизу, проникала и сюда.

Теперь парню нужно было найти какой-то люк или дверь, которые позволили бы ему попасть в какое-то помещение второго этажа, а там как дело пойдет. Бог не выдаст, свинья не съест!

– Штык, потери? – потребовал в микрофон Котов.

– Ноль, – отозвался лейтенант сквозь грохот выстрелов, слышных через его микрофон. – Их тут до хрена, Барс!

– Занимай весь первый этаж и держи его. Снаружи начали появляться бандерлоги. Не исключен штурм.

– Понял, командир! Заканчиваю зачистку.

– Седой, ответь Барсу, – позвал Котов.

– Я Седой! Барс, мы встали! Не пробиться. Их там человек двадцать.

– Время уходит, Седой!

– Барс, еще две минуты! Я тут кое-что предпринял. Жду результата.

Звуки боя от окраин сместились к центру поселка. Выстрелы раздавались все ближе и ближе. Правительственный батальон явно теснил боевиков. Медленно, но уверенно.

Котов уже подбегал к зданию больницы, когда уловил знакомый шум дизельного двигателя. Он доносился справа, со стороны фасада, откуда в здание прорвалась группа Брянцева.

– Штык, у тебя гости! – передал Котов и перевалился через очередной пролом в стене.

Сейчас от улицы, тянувшейся перед больницей, отделяли лишь остатки стен разрушенного жилого дома, торчавшие как черные корни сгнивших зубов. Капитан высунул голову в пролом и увидел, что прямо на него прет броневик, по очертаниям вроде турецкий. На броне, тесно прижавшись друг к другу и вцепившись в поручни, сидели восемь боевиков. В чреве этого стального уродца могло поместиться еще столько же народу с оружием.

Думать оказалось некогда, надо было срочно помогать Брянцеву. Если сейчас по нему с другой стороны ударит еще одна группа противника, то он не удержится. Правда, неплохо работали сирийские снайперы, но если бандерлоги подгонят еще одну вот такую же бандуру, то надежно прикроют своих атакующих бойцов.

Котов выставил автомат поверх стены и дал длинную очередь по броне. Шестерых боевиков как ветром снесло на землю. Седьмой остался лежать на прежнем месте, восьмой медленно сползал вниз и наконец-то упал на камни.

Ствол, торчавший из башенки броневика, чуть наклонился и прошелся по развалинам.

Котов очень даже нецензурно выругался, мгновенно пригнулся и в длинном прыжке бросил тело в сторону. Через миг он оказался за соседней стеной.

Малокалиберная пушка броневика выплюнула снаряд. Земля вокруг подпрыгнула, все заволокло пылью, посыпался кирпич. Капитан вжался в каменное крошево и закрыл голову руками.

После второго удара уши Котова заложило, на какое-то время он перестал различать отдельные звуки. Все слилось в сплошной гул и вой. Капитан вскочил на колени, постучал ладонями по ушам, потряс головой и глянул в щель в стене.

Броневик стоял на месте. Из верхнего люка, расположенного на пушечной башенке, появилась голова боевика. Он тут же высунулся по плечи и развернул станковый пулемет со щитком. В следующую секунду длинные очереди стали разносить оконные проемы в пыль и щебень.

Бандиты, рассыпавшиеся вокруг, начали поливать автоматным огнем первый и второй этажи больницы и приближаться к ней. Двое боевиков бежали к развалинам, явно намереваясь убедиться в том, что стрелок, положивший двух их товарищей, был один и погиб.

«Ну-ну! Давайте, ребята. Рад буду таким дорогим гостям, – подумал Котов, аккуратно положил автомат на камни, вытащил нож из чехла на плече, взял его клинком вниз, прижал холодную сталь к предплечью. – Тут надо не стрелять, а работать тихо, аккуратно. Если боевики разойдутся далеко друг от друга, то я уложу пулей только одного. Второй заляжет в камнях, и начнется у нас долгая бестолковая перестрелка, пока я не кину гранату. И то не факт, что она будет эффективна в таких вот развалинах. Закатится в ямку, и толку от нее не окажется, один пшик. А тут еще и времени нет валандаться с вами».

Боевики, громко перекликаясь, перепрыгивали через каменные завалы. Прозвучала короткая очередь, вторая грохнула чуть ближе.

«Ага, побаиваются, стреляют по всем опасным местам, где я мог спрятаться. Быстрее, уроды! Штык долго не продержится! Мне еще ему помогать, потом оборону налаживать, если Седой наверху справился. Ничего, он выдержит. Мне бы здесь побыстрее разобраться». – Такие вот мысли мелькали в голове капитана.

Сработала привычка оценивать ситуацию в комплексе, отвлекать себя от мыслей о смертельной опасности, угрожающей каждую секунду, о том, что ему придется сейчас ножом убить этих двоих, а потом стрелять и стрелять, оставлять вокруг себя только трупы.

«Ничего, это просто такая работа! Для настоящих мужиков. – После такой вот мудрой мысли Котов мазнул потной ладонью по лицу и вытер ее о штаны. – Хорошо, что Зима не видит. Он-то никогда не ведет себя так вульгарно».

Это соображение развеселило капитана. Азарт боя уже овладел им настолько, что адреналин выплескивался в организм, добавлял сил, решительности, делал работу мозга четче, яснее, ярче.

«Ну, уроды, сюрприз! Упс!»

Сидя на одном колене и прижавшись плечом к стене, Котов увидел ногу боевика в американском ботинке. Последовал мощный толчок. После прыжка плечо капитана оказалось под стволом автомата противника, отбило его вверх. Левая рука схватила немолодого бородача за лямку разгрузки, а нож уперся ему в живот пониже пупка.

Рывок на себя с падением на спину, и в воздухе мелькнули американские ботинки. Нож вошел в тело легко, с поворотом. Котов перевернулся, подмял противника под себя и зажал ему рот, не давая заорать от боли.

Он выдернул нож, не обращая внимания на грязные руки раненого бандита, цеплявшиеся за него, приложил острие между замками разгрузки на уровне сердца и навалился всем телом. Бородач беззвучно дернулся и обмяк.

Котов сел на корточки, прислушался к призывным возгласам напарника убитого боевика и машинально стал вытирать окровавленное лезвие рукавом его куртки. Он решил не усложнять себе жизнь, сунул нож в чехол, привычно накинул на локоть ремень автомата, поднял ствол.

Ага, вот и шаги.

Котов прижался спиной к стене и выждал несколько секунд, убеждаясь в том, что его второй противник не стоит на месте, а двигается. Значит, сейчас он уязвим.

Разворот, и широкий шаг в проем между стенами. Через секунду короткая очередь порвала в клочья одежду на груди боевика. Тот выронил автомат и упал как подкошенный. Его ноги в предсмертной судороге разбрасывали мелкие камни.

Стрельба усилилась. Боевики, лишенные поддержки пулемета, не спешили выскакивать из-за корпуса броневика и атаковать здание под шквальным огнем российских спецназовцев. Видимо, они запрашивали подкрепление или ожидали какого-то решения своих командиров.

«Я вам сейчас на все запросы отвечу!» – подумал Котов, вытащил из кармашка жилета боевика гранату и возвратился к первому.

У этого гранат не оказалось. Пришлось приготовить две свои.

Капитан присел у пролома, положил три гранаты перед собой и вызвал Брянцева:

– Штык, это Барс. Я рядом. Это я заткнул пулемет. Временно. Тут против тебя чуть больше десятка нехороших парней. Увидишь взрывы гранат, прекращай огонь. Работать буду я. Крикну «окно», значит, прикрываешь огнем, а я прорываюсь к тебе на первый этаж. Понял?

– Понял, Барс! Ждем гранат. – Тут послышался приказ лейтенанта своим бойцам: – Парни! Командир под окнами. После взрывов гранат всем стоп!

Котов выдернул чеку из одной гранаты, положил ее на землю и прижал носком ботинка предохранительную скобу. Потом он взял в руки еще две и стволом автомата вырвал у них кольца. Они взлетели в воздух почти одновременно, следом тут же отправилась и третья.

Боевики жались к бронемашине очень кучно. Поэтому три гранаты, поражавшие живую силу в пределах шестидесяти метров, буквально смели людей. Окрестности наполнились отчаянными воплями.

Не дожидаясь, пока рассеется дым и пыль, Котов выхватил из кармана разгрузки последнюю гранату и бросился вперед. Через две секунды он оказался возле броневика, среди мертвых, раненых и контуженых. Вскочив на броню, капитан вырвал чеку и бросил гранату в открытый люк.

«Один, два… – мысленно начал он отсчет и двумя короткими очередями добил тех боевиков, которые казались ему еще более или менее боеспособными. – Три, четыре. – Котов скатился с борта и упал метрах в пяти от броневика, твердя про себя: – Только бы не детонировали снаряды в боекомплекте! Лишь бы не рвануло! Блин, меня же по асфальту размажет!»

Броневик качнулся от гулкого взрыва внутри. Из верхнего люка и откуда-то из-под днища потянуло сизым дымком. По бронещитку пулемета на башне стекала кровь.

Котов вскочил на ноги и крикнул в микрофон:

– Штык, окно!

Капитан дал еще две очереди по оглушенным боевикам, которые пытались подняться на ноги, и подбежал к окну первого этажа. Он бросил туда автомат, ухватился за руки, протянутые ему, и одним рывком забросил тело в проем.

– Вокруг чисто, – заявил командир, по-кошачьи упруго вскочив на ноги. – Что у тебя на первом этаже, Андрей?

– Заканчиваем. В конце коридора рентгеновский кабинет. Там стены с металлическими прокладками, но парни сейчас зачистят. Улицы под контролем вкруговую.

– Ладно, рули тут, держи этаж, а я наверх, к Борьке!