Иса без спроса сунулся в дверь, но Мурад слышал его шаги еще в коридоре и встретил Ису немигающим взглядом, от которого тот едва не попятился.
– Что? – спросил Мурад.
– Вести, уважаемый, – выдохнул Иса почти что шепотом. – Из Кадыр-Юрта.
– Говори, – приказал Мурад.
Вообще-то он мог бы распорядиться, чтобы звонки из Кадыр-Юрта напрямую шли к нему. Но, во-первых, он не хотел снисходить до тех, с кем ему в дальнейшем не придется иметь дело. Во-вторых, Иса, облеченный доверием, куда лучше выполнял свои обязанности. А в случае чего послужит козлом отпущения: ниточки из Кадыр-Юрта потянутся только к нему.
– Рахим рассказал гостям про снайпера, – пуча глаза от усердия, доложил Иса.
Мурад только кивнул в ответ и перевел взгляд на окно. Иса растерялся: он ожидал другого. Не зная, что делать, он топтался у дверей и потел, сам не зная почему.
Закончив разглядывать окно, Мурад посмотрел наконец на него:
– Рахим им точно все рассказал?
– Да, уважаемый, – приложив руку к груди, закивал Иса. – Он сам мне сказал.
– Про Алихана не забыл?
– Не забыл, уважаемый, не забыл.
Мурад снова кивнул. Помолчал.
– Как думаешь, что они станут делать? – спросил он вдруг у ничего не подозревавшего Исы.
Тот мало привык думать, больше исполнять. Поэтому вопрос нового хозяина поверг его в смятение.
– Я… – Иса налился темной кровью, отчего его загорелое, в недельной щетине лицо стало совсем черным, – я не знаю…
– Но ты что бы делал на их месте? – словно не замечая его состояния, спокойно спросил Мурад.
– Я… – снова беспомощно протянул Иса. – Я… – Он наморщил лоб – и, слава Аллаху, его осенило. – Я… начал бы искать Алихана… – промолвил он. И замолчал, приоткрыв рот от умственных усилий и озадаченно глядя на Мурада.
Тот удовлетворенно кивнул:
– Вот! И они начнут. Правильно?
– Правильно, – с облегчением выдохнул Иса, радуясь, что теперь кто-то снова станет думать за него.
– А где Алихан? – строго спросил Мурад.
– Алихан? – не понял Иса.
Он вдруг начал покрываться потом, хотя на то не было никаких особых причин. В комнате, в отличие от улицы, было прохладно, и Мурад в своем костюме и наглухо застегнутой рубашке нисколько не страдал от жары.
Мурад смотрел на него, ожидая ответа, и у Исы слегка начала кружиться голова.
– Но, уважаемый… – Он даже не знал, как лучше выразить то, что тяжело ворочалось в его голове. – Мы же… Вы же сами… Алихана… – Он не договорил и испуганно замолчал, боясь отвести глаза от бесстрастного лица Мурада.
Но тот вдруг улыбнулся:
– Я помню, Иса, что стало с Алиханом. Я о другом говорю. Где сейчас тело Алихана?
Исе задышалось легче.
– Там, куда вы приказали его доставить. В…
– Хорошо, – перебил Мурад. – Сделай вот что, Иса. Тело перебросьте в ту деревню, где до недавнего времени базировался Алихан.
– В Карачой? – уточнил Иса.
– Именно, – кивнул Мурад. – Ведь ты говорил, это небольшая деревня?
– Небольшая, – заверил Иса. – Очень маленькая деревня. Всего восемь домов, и то половина пустых…
– И людей там немного?
– Когда жил Алихан, было больше, – резонно заметил Иса. – Теперь только старики остались.
– Надо послать туда людей, – распорядился Мурад. – Как думаешь, десять человек хватит?
Иса осторожно повел головой, перед тем как открыть рот.
– Русских четверо, – сказал он. – И один наш. Но русские – специалисты. Мало будет десять.
– Верно мыслишь, – согласился Мурад. – Молодец.
Иса расцвел: это, пожалуй, было впервые, когда похвалили его мыслительные способности. И это оказалось неожиданно приятно, даже приятней, когда хвалили его умение стрелять или резать глотки неверным.
– Пошлем двенадцать, – сказал Мурад. – Этого хватит. А теперь слушай, что мы еще сделаем…
Иса склонил голову и затаил дыхание.
К вечеру запыленный «Гелендваген» подъезжал к воинской части № 34769. Казалось, не современный автомобиль, а древняя арба еле тащится по дороге, везя своих заморенных, ко всему безразличных пассажиров. И даже прекрасные виды, которые здесь, в долине, встречались на каждом шагу, не в силах были пробудить их интереса к жизни.
Воинская часть № 34769 располагалась поистине в райском месте. Кругом тенистые рощи, сады, неподалеку – чистейший ручей, сбегающий с живописных холмов. Усталый взгляд пассажиров просто-таки отдыхал на этих дивных пейзажах после раскаленных солнцем скал и голых, кое-где покрытых чахлой зеленью нагорий.
– Ну вот мы и дома! – обернувшись к своим, бодро констатировал Глеб.
Машина остановилась перед шлагбаумом КПП. Навстречу, подозрительно вглядываясь в запыленные окна, шагнул рослый боец, наставил автомат. За ним стояла сложенная из каменных блоков будка, из нее торчало дуло пулемета, нацеливаясь прямо в лобовое стекло «Гелендвагена». Еще пара человек страховала из-за ворот, готовая открыть огонь в любую секунду. Сразу видно: народ тут собрался бывалый и себя в обиду давать не привык.
– Че-то как-то не по-домашнему встречают, – заметил Калмык.
– Угу, – озадаченно отозвалась Алиса. – Бурый, ты звонил?
– Звонил, – отозвался Глеб.
– Тогда что-то непонятно…
В самом деле, казалось, «Гелендваген» вот-вот подвергнется массированному обстрелу.
– Смотри-ка, научились кое-чему, – проворчал Борман, впрочем, любовно. Ну, любил человек армию, может быть, сильнее даже, чем своего кота Жорика.
– Не зря же столько лет учили, – заметил Бурый.
– Ладно, выходи, – вмешалась Алиса, – а то они сейчас, чего доброго, покажут свои стрелковые навыки.
– Не хотелось бы, – улыбнулся Глеб. Он открыл дверцу, выставил пустую руку. – Свои!
– Выходи медленно! – приказал боец с автоматом, отслеживая каждое движение незнакомого крепыша в камуфляже. – Руки держать на виду!
Бурый осторожно поставил ногу на землю, вышел из машины. Автомат он пока оставил внутри: все равно пуст, а этих лучше лишний раз не нервировать. Стрелять, может, сразу и не начнут, а вот мордой в землю положат за милую душу.
– А ну, отбой атаки, бойцы! – послышался вдруг хрипловатый раскатистый баритон.
К КПП быстро шел плечистый, в тельнике и пятнистой вэдэвэшной форме подполковник. Чем-то он напоминал БТР: такой же стремительный, мощный и шумный. Только что выхлопы за собой не пускал.
Бурый, увидев подполковника, опустил руки, заулыбался.
– Ну слава богу! – махнул своим. – Выходите. Все в порядке.
На КПП тоже обстановка изменилась. Бойцы опустили оружие – впрочем, не до конца, – стали смотреть на прибывших несколько мягче. И только зрачок пулемета так же упорно пялился на машину: в будке, видно, бдительности не теряли никогда.
О проекте
О подписке