Глава 5

– Что, дорогой? – спросил Мурад, взглянув на торопливо вошедшего Ису.

– Есть новости, Мурад, – ответил тот, облизывая в нетерпении губы.

«Был бы собакой, вилял бы хвостом», – одобрительно подумал Мурад.

Он махнул рукой, приглашая сесть. Иса почтительно опустился на самый край стула, дожидаясь разрешения говорить.

– Говори, – позволил Мурад, улыбаясь.

– Приехали гости из Москвы, – доложил Иса.

Мурад улыбнулся шире.

– Очень хорошо. Что за люди?

Иса пожал плечами.

– Сказали, серьезные…

Мурад обрадовался еще больше.

– Наконец-то. А то я уже заждался. Серьезные люди нам очень нужны. Будет с кем поработать.

– Я не очень тебя понимаю, Мурад… – признался с виноватым видом Иса.

– А тебе и не надо понимать, дорогой, – успокоил его Мурад. – Делай, как я скажу. Потом все поймешь.

Иса кивнул, удовлетворенный таким ответом.

– Так, – продолжил Мурад. – Ты послал человека?

– Послал, Мурад, – доложил Иса. – Еще вчера.

– Как он? Не подведет?

Иса завертел головой.

– Я все сделал как ты сказал. Из молодых, опыта никакого, только стрелять любит…

– Что стрелять любит, это хорошо, – задумчиво сказал Мурад. – Заодно проверим русских. Сколько их?

– Четверо. И один наш.

– Кто такой?

– Майор Хасанов, из ФСБ. Родом из тех мест.

– Хорошо, – одобрил Мурад. – Очень хорошо. Ладно, Иса, иди пока. Будут новости, сразу ко мне.

– Понял, Мурад, все понял.

Иса подхватился и, прижимая руку к сердцу, задом вышел из комнаты.

Оставшись один, Мурад достал телефон с прямой спутниковой связью, набрал номер.

– Простите за беспокойство, Джамаль-шейх, – поздоровавшись, заговорил он. – Есть новости.

– Надеюсь, хорошие, – ответил на том конце беспроводной линии густой голос с повелительными нотками.

– Будем надеяться, что хорошие, уважаемый, – подхватил Мурад. – Гости из Москвы здесь.

– Думаешь, задержатся? – спросил Джамаль-шейх.

– Я постараюсь, чтобы они задержались, – пообещал Мурад.

– Смотри, чтобы не сорвалось, – ворчливо предупредил собеседник. – Помни: за этим делом следит много больших людей.

– Я все помню, уважаемый Джамаль-шейх, – заверил своего патрона Мурад. – Все сделаю как надо.

– Хорошо, – ответил шейх. – Как там Алихан?

– Старается, уважаемый шейх, – без запинки ответил Мурад. – Очень старается.

– Рад слышать, – отозвался шейх. – Передай ему мое благословение.

– Обязательно передам…

– Храни тебя Аллах.

– И вас, дорогой шейх…

Разговор прервался. Мурад положил трубку, достал платок, отер лоб слегка дрожащей рукой. Некоторое время сидел без движения, сосредоточенно что-то обдумывая. Затем хлопнул в ладоши.

Из задней двери бесшумно вышла молодая, очень красивая женщина в голубом платье, склонила в поклоне голову.

– Принеси мне чаю, Заза, – мягко сказал Мурад, и улыбка снова тронула его губы. – Только завари на этот раз с жасмином, как ты умеешь.

Глава 6

– Опа, – сказал Борман, подымая автомат.

Калмык последовал его примеру.

Алиса мягко шагнула в сторону, одним неуловимым движением вскидывая оружие. Ее взгляд пробежал по забору, перекинулся на соседние здания. Там было тихо, но так и чувствовалось, что отовсюду на спецназовцев направлено множество настороженных глаз.

– Всем стоять, – вполголоса скомандовал Бурый. Держа автомат стволом вниз, он вопросительно посмотрел на Резвана: – Нас не ждали?

– Может, и не ждали, – пробормотал тот.

Он шагнул вперед, поднял открытые ладони на уровень плеч. Негромко что-то проговорил по-чеченски.

Винтовка, торчащая из щели в калитке, даже не шевельнулась, продолжая смотреть на гостей круглым враждебным зрачком.

– Скажи ему, что мы пришли с миром, – сказал Глеб, глядя в сторону калитки и улыбаясь.

Калмык хищно улыбнулся:

– На них это не действует.

Резван, как ни напряжена была обстановка, все же мельком покосился на него, покачал головой.

– Держи пока язык за зубами, – посоветовал Калмыку Бурый.

– Угу, – пробурчал тот, осматривая сквозь прорезь прицела всю улицу.

«Припомню я тебе это «угу», – пообещал себе Глеб.

– А винтовочка-то Мосина, – вполголоса заметил Борман. – Из нее бронежилет прошивается насквозь. Причем вместе с содержимым.

– Не Мосина, а Бердана, – поправила Алиса, покосившись на торчащий ствол.

– Женщина, когда речь идет об оружии… – начал было Борман.

– Тихо вы! – одернул их Бурый. – Нашли время.

И когда подчиненные замолчали, веско добавил:

– Это «манлихер», тысяча девятисотого года выпуска. И всё на этом.

Резван, дождавшись тишины, снова повернулся к забору, заговорил громче и настойчивей. Казалось, он разговаривает с пустотой, но дуло винтовки внезапно дрогнуло и медленно втянулось в щель.

– Ну вот, – констатировал Борман, – обойдется без кровопролития.

– Сплюнь, – сказала Алиса.

– Лучше не надо, – серьезно заметил Резван.

Бурый выжидательно смотрел на калитку. Откроется или на этот раз выставят пулемет?

Калитка, звякнув запором, со скрипом отворилась. За ней стоял низенький белобородый старик, разглядывал гостей черными пронзительными глазами. Винтовка стояла рядом и была почти одного с ним роста.

– А хозяин-то – ровесник винтовки, – заметил Борман.

– Он вообще-то понимает по-русски, – сообщил как бы между прочим Резван.

– Пардон, – спохватился Борман. – Предупреждать надо.

Он улыбнулся старику, поднес руку к сердцу:

– Ассалям алейкум!

– Ваалейкум ассалям, – вдруг звучным, молодым голосом отозвался тот и улыбнулся, показав крепкие, выпирающие вперед зубы. Он вышел вперед, волоча за собой винтовку, глянул на Глеба, безошибочно определив в нем старшего.

– Что ваша надо? – спросил он так, будто с силой выхаркивал слова.

– Прошу прощения, уважаемый, – спокойно ответил Бурый. – У нас одно небольшое дело. Скоро мы уедем.

Резван со своей стороны присовокупил несколько быстрых фраз.

Бурый машинально покосился на Калмыка, немного понимавшего на местном наречии. Тот, успокаивая майора, кивнул.

Старик, выслушав Резвана, что-то важно и долго втолковывал ему. Спецназовцы, жарясь на солнцепеке в своей сбруе, терпеливо ждали конца речи.

Наконец старик умолк и с важным видом задрал голову.

– Что он сказал? – поинтересовался Теплов.

– Арзу сказал, что дает нам времени до тех пор, пока солнце не скроется вон за той горой, – перевел Резван.

Он показал рукой на вершину слева. Солнце уже лежало на ней нижним краем – времени было в обрез.

– Хорошо, – кивнул Бурый, облизывая губы. – Мы успеем. Пошли.

– Стой! – внезапно каркнул Арзу.

Спецназовцы, уже навострившие лыжи, замерли.

Старик шагнул к Борману, которому он едва доставал до груди, и указал на гранаты у него на разгрузке.

– Давать мне, – коротко приказал он.

– Чего?! – взревел Борман.

Старик проворно отскочил назад, наставил на Бормана свой «манлихер». Из-за соседних заборов, из-под крыш вдруг высунулись разномастные стволы, числом не меньше десятка, грозно нацелились на спецназовцев.

– Тихо! – приказал своим Бурый. – Не дергаться.

Борман замер, косясь по сторонам.

– Как тут все запущенно, – пробормотал он.

Арзу между тем, осознавая свою силу, протянул сухую ладонь вперед.

– Давать!

– Лучше послушаться, – посоветовал Резван.

– Отдай ему эти чертовы гранаты, – процедил Бурый.

Борман снял обе свои гранаты, положив в руку старику. Тот, не оборачиваясь, что-то отрывисто сказал. Тотчас из калитки вынырнул юркий черноглазый мальчуган, подхватил гранаты, как булочки, и утащил во двор.

– Теперь все? – спросил Глеб. – Можем идти?

– Это! – сказал Арзу, показывая на магазины у него в нагрудных карманах.

Бурый почувствовал себя не очень уютно. И так они почти безоружны, со своими пукалками, в этих безжалостных горах. А отдать патроны – это на сколько еще шансов сократить возможность остаться в живых? Но спорить со строптивым старцем не решился. Себе дороже. Всех этих сельских вояк, конечно, ничего не стоит положить за пять минут. Но, во-первых, Резван вряд ли одобрит такое решение вопроса. А во-вторых, подобные методы были не в ходу у самого майора Теплова. Поэтому он послушно вытащил магазины и передал их старику.

Тот невозмутимо вручил их внуку – или, скорее, правнуку, – после чего перевел взгляд на Алису.

– Сейчас он тебя заставит стриптиз показать, – съязвил Борман, тяжело переживающий потерю ручной артиллерии.

– А ты и рад будешь, – не осталась в долгу Алиса.

Впрочем, напряглась и она. Поскольку никто не знал, чего можно ждать от предприимчивого аксакала.

«Ладно, – решил Глеб. – Поиграли и хватит».

Он поднял руку и, решительно жестикулируя, громко заговорил:

– Арзу! Солнце уходит за гору. У нас мало времени. Мы пойдем. – Он обернулся к Резвану: – Веди нас на кладбище!

Резван странно глянул на него, но все-таки двинулся по узкой улочке, между каменными стенами.

– Вперед, – скомандовал Бурый.

Арзу, выкатив глаза, смотрел на уходящих спецназовцев. Казалось, сейчас он лопнет от возмущения.

Но уверенность командира произвела на него должное впечатление, и он, ничего не сказав, подхватил свою мортиру и зашагал следом за ними.

И дальше, стоило гостям миновать очередную калитку, из нее выходил либо очень старый, либо очень юный житель мужского пола и, держа кто двустволку, а кто и «АК-47», шагал следом за ними. Таким образом, вскоре за спецназовцами брела плотная группа человек в десять, вооруженная до зубов и отнюдь не мирно настроенная.

– Может, спеть им? – предложил, оглянувшись, Борман. – Чтоб добрее стали.

– Они добрые, – сказал Резван. – Просто вас не знают.

– Логично, – согласился Борман. – Как бы это исправить?

– Твой способ здесь все равно не пройдет, – заметила Алиса.

Калмык засмеялся – и напомнил о себе Бурому.

«Лучше его на кладбище не брать, – подумал он. – Еще сморозит чего, тогда точно стрельбы не избежать».

– Ты останься на выходе из аула, – приказал Глеб старшему лейтенанту. – Будешь страховать нас с тыла.

– Есть, – ответил, пряча глаза, Калмык.

Догадывался, что не просто так его оставляют в арьергарде. Но чувств своих не выказал – и тем самым сильно поднял себя в глазах командира.

«Может, зря я на него бочки качу? – подумал Глеб, догоняя своих. – Ладно, время покажет…»

Он покосился назад. Калмык уже пропал с глаз – точно растворился в тающем желтом мареве. Что-что, а времени даром он не терял.

Вот наконец деревня кончилась. Они пришли на небольшой пригорок, сразу за которым начинались крутые уступы гор. По пригорку были разбросаны скромные белые камни с высеченными на них узорами – надгробия на могилах усопших.

– Где наш клиент? – спросил Бурый, утирая пот.

Майор Хасанов спросил о чем-то Арзу, шагавшего по пятам спецназовцев. Тот, презрительно выпятив нижнюю губу, небрежно показал влево, где тянулась мелкая узкая ложбинка, выходившая за пределы кладбища.

– Там, – перевел Резван, повторив жест старика.

– Со своими побрезговали положить, – заметил Борман.

– Он же не мусульманин, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Резван.

– Ну коне-ечно, – протянул Борман.

Они потопали к ложбинке. Местные жители, присев на корточки, остались сидеть на границе кладбища. Они о чем-то тихо переговаривались и держали оружие наготове.

– Как шарахнут сейчас в спину, – сказал Борман. – Место самое подходящее.

– Здесь стрелять не станут, – успокоил его Резван. – Это священная земля, на ней нельзя убивать.

– А что, потом все-таки станут? – поддел его Борман.

– Это как ты себя поведешь, – сердито отшутился майор.

Было видно, что он тоже немного нервничает. Потому как хоть и земляки – а здесь он был тоже чужой. Тут свой только тот, кто родом из этой деревни. А дальше все враги, никому веры нет. Так тут было испокон веков, и так будет и впредь, пока стоят эти молчаливые горы и лучше любой границы охраняют раз и навсегда установленные правила поведения.

– Я-то всегда веду себя хорошо, – вздохнул Борман. – Жаль, другие это не всегда понимают.

Они подошли к ложбине – каменистой канавке в полметра глубиной. Чуть дальше в ней виднелся едва заметный холмик – все, что осталось от покойника.

– Там, судя по всему, – сказал Хасанов.

Арзу остался со своими, издалека наблюдая за гостями. Спросить было не у кого. Спецназовцы остались одни на голом каменистом пятачке, окруженном со всех сторон равнодушными ко всему вершинами.

Борман спустился в ложбинку, остальные пошли по ее краю: Бурый с Резваном по правой стороне, Алиса по левой. Подойдя к могиле, остановились, не зная, что делать дальше.

– У тебя вообще какой был план? – поинтересовался Борман, разглядывая пересыпанную камнями кучку уже ссохшейся земли.

Бурый в который раз вытер со лба пот, тупо посмотрел на кучку.

– Будем копать? – теребил его Борман. – Или как? Солнышко-то все ниже.

– Ты и в самом деле собрался выкапывать труп? – спросила Алиса у Глеба. – Так мы и лопат не взяли.

– Ничего, будешь рыть руками, – успокоил ее Борман.

– Ты, может, и будешь, – отрезала Алиса. – А меня уволь.

Борман перевел взгляд на Бурого:

– В самом деле, командир! Что будем делать?

Бурый покосился назад. Жители деревни смотрели на них, как будто чего-то ждали. Арзу, заметив взгляд Теплова, показал на солнце: время, мол.

Бурый отвернулся, снова уставился на могилу.

Если бы его спросили, чего он ждет, он и сам точно не ответил бы, чего именно. Просто чувствовал, что должен находиться здесь, и все. А почему, он вряд ли толком сумел бы объяснить.