Было видно, что Юлю снова потянули в коридор за подол платья. Она на секунду пропала, а затем, снова появившись в дверном проеме, попросила, – Тогда скажите, чтобы Наталья Алексеевна выделила на это денег, потому что надо уже сегодня все купить.

– Нет у меня денег. Надо была вчера думать, – отрезала Наталья Алексеевна.

– Подождите, подождите, – Андрей Владимирович попытался успокоить расстроившуюся Юлю. – Да не нужны нам никакие деньги. Наталья Алексеевна, у вас же остались шоколадки из лишнего подарка. Так отдайте их Юле. – Пожав плечами, Наталья Алексеевна передала директору одну большую шоколадку, два Гулливера, один шоколадный батончик и пачку печенья. – Вот! Уже кое-что, – Андрей Владимирович сложил все это в кулек и передал Юле. – А ручки, брелоки, блокнотики и прочее попроси у Николая Сергеевича. У него теперь этого добра перед Новым годом сколько угодно. А игрушку… Эта подойдет? – Он взял со стола и протянул Юле плюшевого мишку.

– Конечно подойдет. Спасибо большое, Андрей Владимирович. О, он такой мягкий, и так конфетами пахнет, – Юля зарылась в мишку своим курносым носом.

– Вы там только за конкурсами про работу не забудьте, – крикнул вслед исчезающей за дверью сотруднице Андрей Владимирович.

Работая долгое время на заводе, он привык к тому, что последние дни года были по сути нерабочими. Планы были выполнены, товары отгружены, а если и не выполнены, и не отгружены, то смежники все равно уже прекращали поставки комплектующих за несколько дней до праздников, боясь, что не получат оплаты за поставленную продукцию в текущем году. Соответственно, и завод придерживал произведенную продукцию до начала следующего года. В рекламном бизнесе все было по-другому. Здесь канун любого праздника, будь то Восьмое марта, День Победы, а уж тем более Новый год был пиком рабочей лихорадки, когда, несмотря на многократные предварительные звонки и напоминания клиентам, те «просыпались» буквально за несколько дней до праздника с требованием незамедлительно разработать оригинальный дизайн и изготовить в кратчайшие сроки немыслимые тиражи самой разнообразной рекламной продукции. Телефоны в это время буквально раскалялись от шквала звонков, а измотанные сотрудники разрывались, отвечая на претензии клиентов, мотаясь по поставщикам, ругаясь с типографиями, выясняя отношения с офисами газет и журналов, упрашивая редакторов радиостанций и телевизионных каналов втиснуть в рамки эфира ну хотя бы еще один рекламный ролик. И Андрей Владимирович был в самой гуще этих событий. Он тоже кому-то беспрерывно звонил, о чем-то ругался, с кем-то согласовывал и координировал свои вопросы.

И сегодняшний день оказался таким же нервным, напряженным и чуть суматошным. И это несмотря на то, что на календаре уже было тридцатое число. Они хотели собраться после обеда – часа в два, в три. Но телефоны звонили не переставая. И только в половине пятого Андрей Владимирович сумел высвободить Антона, Юлю и Олю, чтобы они занялись приготовлениями к празднику. Но работа у них шла как-то вяло. Они никак не могли решить, кто будет резать колбасу и сыр, как, что и куда разложить, где взять тарелки и т. п. И только когда чуть позже к ним присоединилась Александра и взяла дело под свое руководство, работа закипела, и к началу шестого стол был накрыт, и манил к себе аккуратностью расставленных тарелок, волнующими ароматами блюд, и разнообразием закусок. Каждый из сотрудников принес что-нибудь из дома по заранее составленному списку. Кто-то собственноручно заготовленные соленья и маринады: грибы, икру, огурцы, помидоры; кто-то тарелку салата; кто-то кастрюлю картофельного пюре, аккуратно укутанную в полотенце, кто-то судок с домашними котлетами. Безучастным не остался никто, поэтому стол буквально ломился от обилия еды. Здесь был и обязательный в таких случаях Оливье, и селедка под шубой, и малосольная, порезанная кусочками, селедочка под рассыпчатым репчатым луком, заправленная душистым подсолнечным маслом. В небольшой тарелке красовались тонко порезанные, полупрозрачные кусочки белого деревенского сала, густо присыпанные черным перцем, и украшенные веточками укропа. В высоких пиалах томились в ожидании своей очереди крепкие соленые рыжики и блестящие маринованные маслята. Из покупных продуктов на столе присутствовали только сыр и колбаса, которые были куплены вскладчину. Контора оплатила спиртное.

Изнемогающие от ожидания сотрудники, шумно переговариваясь, стояли вокруг стола с вилками наготове. Все женщины были в праздничных платьях, чему Андрей Владимирович немало удивился «Когда только успели? Ведь вот только что были в джинсах, юбках, да кофтах». Призывая всех к вниманию, Углов постучал вилкой по фужеру. После небольшого промежутка времени, в течение которого все «тшикали» и «пшикали» друг на друга, наступила относительная тишина, и Андрей Владимирович произнес короткую, но содержательную речь, в которой подвел краткие итоги уходящего года, и поздравил всех присутствующих с наступающим новым годом. И банкет начался. Второй тост произнес Николай Сергеевич – заместитель директора. Он особенно отметил работу отдела сувенирной продукции, единственным полноправным представителем которого он и являлся. Правда, как и в случае с отделом наружной рекламы у него на подхвате были вездесущие Антон и Юля, которые придумывали идеи, разрабатывали дизайн, встречались с клиентами. В функции же Николая Сергеевича по большей части входило согласование потребностей агентства с возможностями поставщиков и планами многочисленных типографий. И надо сказать, что работу он свою делал хорошо. Во многих случаях партнеры шли ему навстречу, сокращая сроки исполнения заказов, делая скидки или не требуя аванса за свою работу. В заключение своего тоста Николай Сергеевич полушутливо намекнул, что неплохо бы материально стимулировать работников, внесших столь существенный вклад в благосостояние компании. На что Андрей Владимирович пообещал по достоинству оценить деятельность всех сотрудников отдела с учетом вклада каждого в общее дело, чем немало озадачил Николая Сергеевича, который по-видимому под словом «работники» имел ввиду только себя. Третий тост произнесла главный бухгалтер Наталья Алексеевна, сделав, как и все бухгалтеры, традиционный упор на материальном благополучии всех сотрудников компании в наступающем году. После чего с официальной частью было окончательно покончено, а напряженная тишина первых минут застолья постепенно уступила место нарастающему шуму, взрывам веселого смеха, радостному звяканью вилок и тарелок, и мелодичному звону бокалов. В самый разгар застолья, когда каждый говорит, не слушая другого, отчего стоит невообразимый гвалт, когда общий разговор начинает распадаться на отдельные темы по интересам, и когда, выпившие очередную рюмку мужчины, чувствуя потребность в перекуре, начинают вставать из-за стола, раздался высокий звонкий голос Юли.

– Так! Никто не уходит. Сейчас будут конкурсы. Антон, куда ты пошел? Вернись!

– Юля, я не курить, я в туалет, – пытался отговориться Антон, продвигаясь к выходу. – Ты других пока сорганизуй.

– Антон, так нечестно, ты обещал! – Юля не могла сделать аналогичное замечание остальным мужчинам, которые были, во-первых, старше ее, а, во-вторых, выше по статусу, поэтому сосредоточилась на Антоне. Она продвигалась за ним вдоль стола и пыталась ухватить его за джемпер.

– Ничего я не обещал, – вырвавшись, Антон шмыгнул в коридор и заперся в туалете.

– Антон, открой, мне надо с тобой поговорить, – Юля безуспешно дергала дверную ручку.

– Щас, – послышалось изнутри. – Говори оттуда, я все слышу.

Андрей Владимирович, проходя мимо, шепнул Юле в ухо, – Вы пока готовьтесь, место освобождайте под конкурсы, а мы быстренько перекурим.

– Смотрите, недолго, – строго напутствовала его Юля. – У нас сейчас сюрприз.

Андрей Владимирович и Николай Сергеевич, накинув верхнюю одежду, вышли на крылечко, но не успели сделать и двух затяжек, как Романова позвала Саша.

– Николай Сергеевич, ну где же вы?

– Иду, иду, – Романов последний раз глубоко затянулся, и, бросив окурок в урну, потянул ручку двери. – Надо, так надо.

– Ты куда? – удивился Углов.

– Дело одно есть, – уклончиво ответил Николай Сергеевич, открывая дверь, и выпуская Наталью Алексеевну, которая тоже решила выйти подышать свежим воздухом.

– Наталья Алексеевна, в туфельках не замерзнете? Не май на дворе, – Андрей Владимирович обратил внимание на ее обувь.

– Ничего, я на пять минут, воздух уж больно хороший, – однако, обменявшись парой фраз с Андреем Владимировичем, она вынуждена была признать, что погорячилась. – Что-то действительно холодно. Я, пожалуй, пойду, а то, не дай Бог, подхватишь какую-нибудь простуду перед праздником, – и она вслед за Николаем Сергеевичем скрылась за закрывшейся дверью. Андрей Владимирович еще немного постоял, наслаждаясь тишиной и спокойствием неторопливого зимнего вечера, и тоже зашел внутрь. Вешая пальто на вешалку, он заметил в коридоре у туалета Юлю с Антоном. Антон стоял, прислонившись спиной к стене, то и дело порываясь уйти, а Юля упиралась ему в грудь руками, не давая сдвинуться с места.

– Антон, он мне нужен.

– Нужен, так возьми.

– Я не могу так просто его взять.

– Почему?

– Потому, что это приз за победу в конкурсе.

– Ну, так участвуй и выигрывай.

– Я буду участвовать, но я не выиграю. У тебя рот шире.

– Причем тут рот? – Антон попробовал освободиться, но Юля, упершись ему в грудь кулачками, снова толкнула его спиной на стену и громко прошептала, – Потому, что это конкурс на самую широкую улыбку, а у меня рот маленький.

– И что?

– А то, что ты должен выиграть, а потом отдать мишку мне.

– Вот как. А если не отдам?

– Антон, ты плохой! Я тебе доверилась, а ты моего мишку хочешь отобрать.

– Ну, во-первых, он пока не твой, а во-вторых, ничего я не хочу.

– Ну, ты можешь ради меня поучаствовать?

– А что мне за это будет?

– Ну не знаю. Шоколадка?

– Нужна мне твоя шоколадка! Давай на желание.

– Антон?!

– Что Антон?

– Я знаю, что ты загадаешь.

– Я не знаю, а ты знаешь.

– Но, ты не плохое загадаешь?

– Не плохое.

– Смотри, если плохое, я выполнять не буду.

– Ладно, ладно.

– Договорились? Отдашь мишку?

– Если выиграю.

– А если не выиграешь?

– Тогда с тебя все равно желание. Я что, зря буду в конкурсе участвовать?

Юля на секунду задумалась. – Ладно. Ты все равно выиграешь. У тебя рот самый большой. – И, отпустив Антона, как ни в чем не бывало пошла по коридору в фойе.

«Вот заговорщики-то», – подумал Андрей Владимирович, входя вслед за ней в импровизированный банкетный зал.

В зале появились новые персонажи, и уже вовсю шли веселые состязания. Дед Мороз, в котором Андрей Владимирович, несмотря на длинную бороду и парик, без труда узнал Николая Сергеевича, как и положено, в красной, усыпанной снежинками и, отороченной белым искусственным мехом, шубе и такой же шапке, неторопливо ходил по периметру комнаты. Пытаясь то ли отогнать, то ли заморозить наиболее отчаянных болельщиков, которые так и норовили пробиться поближе к центру, чтобы понаблюдать за проводимым конкурсом, он время от времени грозно поводил из стороны в сторону своим волшебным посохом. Посередине фойе, на освобожденном от стола месте стояли два стула, на которых восседали Наталья Алексеевна и Галина Петровна. Они без помощи рук пытались определить, что было положено на стул перед тем, как они на него сели. Обе женщины «в теле» никак не могли прочувствовать предмет. И если Наталья Алексеевна еще как-то пыталась, покачиваясь, определить, что же у нее там такое, то Галина Петровна сидела неподвижно, закрыв глаза, и пыталась, по-видимому с помощью медитации открыть у себя третий глаз, причем в самом необычном месте. Конкурс вела Саша. Она была одета в костюм Снегурочки, состоящий из голубой, вышитой снежными узорами шубки и шапочки. На ногах ее были белые плотные гамаши и невысокие светлые сапожки.

– Ну что же вы сидите? Давайте поживее. Так, так! Еще! – подбадривала она начинающую проявлять все большую активность Наталью Алексеевну. Болельщики разделились на два лагеря, каждый из которых скандировал имя своей участницы. Обстановка накалялась. «Сейчас ставки начнут делать», – подумал Андрей Владимирович. И тут Николай Сергеевич, который до этого играл роль пограничника, зорко охраняющего место соревнований, повернулся лицом к центру, и, потрясая посохом, прокричал на весь зал зычным голосом, – Галя, ну ты хоть пошевели чем-нибудь! Галя, то ли вняв совету мужа, то ли просто испугавшись грозного окрика, качнулась и перенесла центр тяжести на одну сторону. И тут под ней что-то громко хрустнуло.

– Карандаш! – догадалась Галина Петровна, поднимаясь со стула.

– Правильно, карандаш, – подтвердила Саша, доставая и показывая всем две половинки сломанного карандаша. Ее голос заглушили крики и овации возбужденных зрителей, и особенно Николая Сергеевича, который громкими воплями радости выражал супруге свой восторг. – Победитель получает огромную шоколадку, – Саша, достав из мешка Деда Мороза, вручила выигрыш Галине Петровне, – А проигравший – Чупа-чупс. – Наталья Алексеевна, вставая, получила утешительный приз. Под ней оказалась точилка для карандашей.

– А теперь главный конкурс нашего вечера, – объявила Снегурочка. – И главный суперприз – медведь. Желающих прошу в центр.

Праздник уже достиг такого накала, а его участники такого состояния, что каждый был готов поучаствовать, но тут вперед вышла Юля и объявила, – Это конкурс для молодых, потому, что пожилые уже поучаствовали.

– А кто тут пожилой? – недоуменно спросил Андрей Владимирович.

– Как кто, – удивилась Юля. – Много кого. Вы вот, например, еще Николай Сергеевич. . .

– Это Николай Сергеевич пожилой? – попыталась заступиться за мужа Галина Петровна. – Ты хоть знаешь, сколько ему лет?

– Да, невозмутимо ответила Юля. – Я думала ему за тридцать, а ему уже ближе к сорока.

Комната взорвалась громким смехом.

– Что вы смеетесь? – оправдывалась Юля, – Николай Сергеевич, разве я не права? Вам же уже тридцать семь?

– Тридцать семь, – сквозь смех подтвердил Николай Сергеевич. – И я уже немощный старик, – погладил он себя по бороде.

– Я так не говорила, обиделась Юля, – Я сказала, что вы пожилой.

– Ну хорошо, пусть будет пожилой. От слова пожил, – добавил уязвленный Дед Мороз. – Ну и ладно, пойдем передохнем маленько. Так, старики, все за мной на перекур, пусть молодые развлекаются.

– Юля ты для чего всех разогнала? – Александра смотрела на сослуживицу удивленными глазами.

– Ничего. Так надо, – быстрым шепотом ответила Юля, и громко добавила, – В конкурсе могут принять участие сотрудники, которым еще не исполнилось двадцати пяти лет.

К Юле в круг вышли Антон и Оля, а Саша, пожав плечами, отошла к стене.

Андрей Владимирович с интересом наблюдал, как будет реализовываться Юлин план по завоеванию медведя.

– Судьей будет Андрей Владимирович, – окончательно беря на себя инициативу, объявила Юля. Он, пожалуй, единственный из «пожилых» еще находился в комнате. – Конкурс заключается в том, – продолжила Юля…

– Подождите, – обращаясь к ней, вмешался Андрей Владимирович. – Ты говоришь, что конкурс для молодых?

– Да

– Тогда надо, чтобы участвовали все молодые. Я правильно говорю? Так будет честно.

– А кто у нас еще молодой?

– А вот Снегурочка у нас скучает.

– Вот еще, – дернула плечом Саша. – Я устала.

– Хорошо, подытожил ее ответ Андрей Владимирович, – Отказавшиеся участвовать, автоматически записываются в стан «пожилых».

– Не дождетесь! – оценив шутку начальника, весело улыбнулась Саша и вышла в центр. – Мы еще поборемся.

– Итак, продолжила Юля, – Конкурс заключается в том, что надо как можно шире улыбнуться, а судья с линейкой замерит результат, и объявит победителя, – и она снабдила Андрея Владимировича короткой пятнадцатисантиметровой линейкой.

– И все? – удивился Андрей Владимирович непритязательности конкурса.

– Все, – подтвердила Юля.

Первой пришлось улыбаться ей самой. Андрей Владимирович замерил ширину улыбки и объявил, – Семь сантиметров.

Второй была Оля. После соответствующих замеров был озвучен результат – Восемь с половиной сантиметров. – Оля победно воздела руки к небу. Все остальные вяло похлопали. В комнату постепенно начали возвращаться «старички», решившие все же понаблюдать за состязанием. Вместе с ними появилась и Мария Ивановна, заступающая на ночное дежурство. Женщины стали активно предлагать ей разные салаты, но сторож решительно отказалась.

– Я эту мазню не понимаю. А вот грибочков солененьких поем с удовольствием.

– Правильный выбор, – громко похвалил ее Николай Сергеевич, все еще пребывающий в роли Деда Мороза. – Все эти салаты не русская пища. А вот грибочки! Да еще под водочку! – он налил сторожу рюмку водки.

Ты уж обалдел, что ли, – прервала его порыв тетя Маша. – Я же на работе. Было видно, что Николаю Сергеевичу сделалось неудобно от такого обращения. Он уже попытался что-то возразить, но тут вмешался Андрей Владимирович.

– Так, «старички», давайте там потише! У нас тут конкурс. Не отвлекайте молодых участников. Шутливое замечание вызвало смех, и Николай Сергеевич сразу передумал ругаться со сварливой Марией Ивановной.

– Ну не хотите, как хотите, – и одним махом отодвинув накладную бороду, сам выпил налитую рюмку.

Третьим был Антон. Словно трубач перед выступлением он активными движениями лица разминал губы. Разошедшийся Николай Сергеевич решил поддержать единственного мужчину, – Антоха, давай! – закричал он громовым голосом, когда Антон распахнул свой рот в широченной улыбке. Делая замеры, Андрей Владимирович краем глаза обратил внимание на Юлю, которая, ожидая результата, замерла от волнения, засунув обе руки себе в рот. – Десять сантиметров, – громко объявил Андрей Владимирович. Антон театрально поклонился. Николай Сергеевич, спустив бороду на подбородок, засунул пальцы в рот, и, по-хулигански пронзительно свистнул, а Юля, вынув, наконец, изо рта руки, радостно захлопала в ладоши. Оставался последний участник. Андрей Владимирович, подошел с линейкой к Саше, намереваясь приложить ее к губам девушки. Чуть отстранившись, и не давая поднести линейку, Саша предупредила, – По моей команде. – Андрей Владимирович кивнул, в общем-то, не совсем понимая, что это может изменить. Дальше произошло почти невозможное. Саша на секунду сконцентрировалась, наклонив вниз голову, затем поднесла руки к лицу, и, подняв высоко голову, кивком дала Андрею Владимировичу знак замерять. И тут все ахнули. Засунув в рот два мизинца, Саша растянула такую невообразимо широченную улыбку, что Андрей Владимирович даже испугался, что у него не хватит линейки.

– Одиннадцать сантиметров, – победным голосом объявил он результат сквозь бурю криков и шквал оваций.

– Это нечестно, – пыталась перекричать всех Юля. – С руками нельзя! Антон, скажи!

– Юля, подожди, – обратился к ней Андрей Владимирович. – Ты же сама рассказала правила конкурса, а я еще тебя спросил: «И все»? А ты сказала, что все. Вот когда Галина Петровна и Наталья Алексеевна отгадывали предметы, им же сказали «без помощи рук», а ты ничего не сказала.

– Но это же и так понятно, – попытался поддержать Юлю Антон.

– Я главный судья, и мне непонятно, – отрезал Андрей Владимирович. – Победителем объявляется Захарова Александра Владимировна с вручением ей суперприза – медведя. Зал снова взорвался аплодисментами. Передавая приз, Андрей Владимирович наклонился к уху победительницы и шепнул, – Молодец.

Участники конкурса стали расходиться.

– С тебя желание, – ущипнул Антон и без того расстроенную Юлю.

Дальше начались танцы. Стоя в стороне, Андрей Владимирович с удовольствием наблюдал за веселящимися сотрудниками. Он бы и сам с радостью принял участие в общем веселье, но обещал жене быть к девяти дома. Рассчитывая начать праздничное мероприятие в обед, он предполагал, что к этому времени все уже начнут расходиться, но задержав праздник в угоду работе, он теперь вынужден был уходить в самый его разгар.

– Мария Ивановна, – подошел он к сторожу, – Я сейчас уйду. Вы остаетесь за главного. Следите тут за порядком, и чтобы к десяти все разошлись.

– Это уж не волнуйтесь. Прослежу, – заверила его доблестный страж. – А ты иди, а то уж дома тебя, поди, заждались.