Вечерело. Весенний воздух в лесу сгущался туманом. Город словно исчезал за горизонтом, таял в дымке сизой гари. Подростки переминались с ноги на ногу, недоумевая. Где Фимка со сворой подонков? Сплошным потоком от него идут нечестные приёмы.

Конькобежная трасса вытянута эллипсом. Внутри чахлые осины и березы топорщатся корявыми кронами. Корни заливает талая вода, к середине лета образуя темные омуты, подернутые ряской. Как раз из этой низины, как нечисть из преисподней, цепочкой вышли недруги.

Их пятеро. Фимка с парой дружков-ровесников и два патлатых кореша, на голову выше толстозадой троицы. Ба! Эти двое из выпускного 11 класса. Некоронованные короли школы.

Друзья переглянулись, словно спрашивая: не дать ли деру? Пока дистанция позволяет это сделать. Как гласит китайская мудрость: бегство – лучший вариант защиты. Если бы трое на трое – без проблем. Но с двумя старшеклассниками меряться силой?.. Хотя известно, у человека три центра силы. Это тело, ум, воля. Удастся сразу три центра задействовать, сцементировать подобно бетону, тогда рать увеличится втрое.

– Блин, сейчас летать будем! – проронил Жига с прерывистым дыханием. Страх змеёй вползал в сердце.

– Подумаешь, полетаем немного, – сказал Жук.

– Летать как футбольные мячики, – уточнил Жига

Жора повел плечами. Такой мячик, как он, летает снарядом. Фугасным или бронебойным. Жига понимал, если он с Жуком даст хорошего деру, то Жора не сможет поспеть за ними. Получится, что оставят на растерзание подонкам. Сомнений нет: все пятеро – конченные гады, могут запинать до серьезных физических увечий.

Жук оглянулся, наметанным взглядом приметил холм листвы. Рядом сломанный хозинвентарь: лопаты, метла, есть даже металлический щит без ручки для уборки снега. Чем не арсенал! Кивнул друзьям на счастливую находку, словно разрешая сомнения. Будут биться в кровь. Бегство исключено.

Пацаны с топотом ринулись вооружаться. Жук и Жига схватили по черенку от лопаты для снега с остатком фанеры, смахивающей на трезубец копья легионера. Жора интуитивно вознес перед собой движок для снега из оцинкованной стали, рабочая часть которого длиной в метр и высотой в половину длины. Создатели этого устройства для чистки заснеженных территорий явно родом с производства с двойными технологиями.

Минимум переналадки – орудие труда превращается в оружие защиты. Металлический лист с ребрами жесткости закреплен в прямоугольном овале из стальной трубки. Верхняя часть овала отломана, нижняя держится крепко. В щель между листом и сегментом дуги Жора просунул руку – щит готов!

Жук немедленно взял на себя командование боевым звеном. Его внятные команды стали волевым импульсом для тел, разгоряченных праведным гневом. Щит целиком закрывал Жору. Массивный подросток стал приводом брони. По бокам пристроились Жук и Жига, вооруженные черенками с трезубцами. Грозно потрясая ими, медленно двинулись на вражескую орду. Жук на ходу разрабатывал тактику боя.

Противники с гоготом выступили навстречу, в руках держали клюшки для хоккея с мячом. Крепкая дубинка с дугообразной ударной частью покрепче бейсбольной биты, диковинной в таежных городках. Один из варягов картинно метнул лыжную палку. Жора с доблестью отреагировал: щит склонил так, что нешуточное копьё рикошетом ударило в асфальт беговой дорожки, скакнув по тверди как камень по глади воды. Жига схватил копье. Энергично разбежавшись, вложил заряд ярости в углепластиковое древко с металлическим наконечником.

Обратный лет копья имел лучший результат. Настолько стремительно пришло возмездие, что Фима и сотоварищи не сумели увернуться. Копьё прошило насквозь фалды модной куртки варяга и разорвало штанину недешёвого спортивного костюма Фимы.

Победный вопль вырвался из глоток тройки отважных. Со стороны Фимки прогремел рык взбешенного зверя. Жора поднял щит, друзья крепче прижались к его бокам, точно слились воедино. Набирая скорость, понеслись навстречу. Расстояние между армадами таяло, как снег на раскаленных камнях кострища.

Разогнавшись до хорошей скорости, ударили в лоб в лоб. Стокилограммовая туша Жоры, помноженная на разгон и возведенная в многократную степень ярости, обрушила оборону недругов. Удар щита подмял варягов и Фимку, двое других подельников бросились врассыпную.

Из-за щита Жоры вынырнули Жук и Жига. Древки от лопат схлестнулись с клюшками. Молниеносный выпад – и лопата Жука огрела по спине варяга, вторым ударом выбила клюшку из рук второго. Высокий, длиннорукий Жига с черенком лопаты дал хорошего пендаля варягам. Оба старшеклассника пресмыкающимися гадами поползли к обочине. Все это время Жук трамбовал их лопатой. С воем Фимка ударил в спину Жиги. Чуть поодаль Жора отбивался от двух корешей Фимы.

Рассредоточение друзей сыграло на руку недругам. Старшеклассники, пришедшие в себя, с диким ором полосовали клюшками Жука и Жигу. На руках Жиги кровавые полосы. У Жука кровь заливала лицо. Пятясь, пацаны примкнули спинами друг к другу, стали ядром непокоренных. Во внешнем круге встали пятеро подлинных бандитов.

Минута передышки. Головы вздрагивали от бешеного стука сердца. Воздуху не хватало. Выпученные глаза застил багровый туман. Кровь затекала за ворот разорванной рубашки.

– Совсем нюх потеряли, щенки? – спросил старшеклассник, сплевывая кровавую слюну. – Да мы щас вас тут уроем. Землю жрать будете, ботинки наши вылизывать!

– Как бы вам друг у друга не пришлось слизывать, – сказал Жук.

– Оборзели в корень, как будто не в нашу школу ходите.

– Ходили! – хихикнул Фима.

– Точно! – сказал старшеклассник с погонялом Джон.

От природы он наделен недюжинной силой, широкой костью, пудовыми кулачищами и физиономией свирепой гориллы, ребром ладони, похожей на тесак палача. В знак одобрения Джон чуть турнул Фиму.

Казалось, кровавый мрак сгустился. Безусловно, лучшим вариантом было бы сигануть от ослепленных недетской ненавистью подростков, мощным напором пробить окружение, броситься врассыпную. Жору настигнут первым. И, распаленные дикой злобой, запинают до отключки.

Хотя – Жук расправил плечи – чем не вариант? Бросаются врассыпную, Жора принимает на себя весь удар. Жук и Жига вооружаются чем-то увесистее, например скребками для очистки тротуаров от льда. Ведь когда подходили к лыжной базе, Жук приметил открытую металлическую будку, где дворники хранили основной хозинвентарь. Там целый арсенал. Штыковые и совковые лопаты, ломики, скребки…

Жук чуть слышно скомандовал:

– На счет три я с Жигой бегу к будке дворника, ты, Жора, – в противоположную сторону. Тебе, Жора, продержаться минут десять, мы вернемся с тем, чего у них нет.

Жора, вздохнув, согласился. Стать боксерской грушей на 10 минут – тяжкое испытание. Спины друзей напряглись. Жук словно чувствовал за троих и сам управлял нарастающим порывом разорвать круг блокады. Вдруг запах гари ударил в лицо. Горела прошлогодняя трава на обочине дороги. Пляшущие огни приближались, смыкая огненное кольцо, второе по счету кольцо со зловещими намерениями. Первое – с дикой жаждой насилия на пару с буйством молодых сил и сниженной ответственностью за содеянное зло.

Улыбка выползала на лицо – ликование росло в сердце Жука. Высшее в природе – за них!.. Вот и ветерок пришел на подмогу, огонь вставал в человеческий рост, едкий дым щипал глаза. На обочине полно мусора, пластиковых бутылок – основы для горения. Ядовитый газовый коктейль шел плотной стеной.

Внутренний накал достиг высшей точки. Жук проорал: «Раз, два…»

«Три» выкрикнули вместе. С воплем Жора ринулся в рукопашный бой. В чаду огня и дыма он бил недругов, падал, вставал, прятался за стену огня, полз, извивался под ударами. Сумел одного ухватить за ногу и подмять под себя, крепко ухватить за горло, прикрыть себя его обмякшим телом. Пинки без разбору сыпались на обоих.

Тем временем Жига и Жук добежали до будки дворников. Ворвавшись в приотворенную дверь металлической кладовки, схватили по штыковой лопате. Чем не боевой топор на длинной рукоятке! Галопом помчались к бедному Жоре, из которого делали кровавую отбивную. Жук прокричал: «Бить только по ногам!». И тут вой сирены остановил действие, словно прозвучала команда «Стоп!».

С проблесковым маяком на конькобежное кольцо выехала красная машина. Выскочили пожарные в брезентовых робах, похожие на десант инопланетян. Одно звено спасателей мигом раскатало пожарные рукава. Из толстенного дула брандспойта, точно из гигантского флакона с монтажной пеной, полезла белая плотная масса, пухнущая на глазах. Второе звено сомкнуло в кольцо кровавую сечу.

Жук с Жигой подбежали на подмогу Жоре почти одновременно со спасателями в огнезащитных комбинезонах. Командир огнеборцев снял шлем.

Жук оторопел. Это же Алексей, сосед бабушки по дому в поселке.

– Привет-привет, – проговорил басом Алексей, хлопая по плечу Жука. – Что за драка не по правилам. А ну, всем встать! И руки по швам!

Фимка с друганами и варягами невольно подчинились. Зычный командирский голос Алексея и сам он внушали жуткий страх.

– Это что за бойня? Пятеро на троих?! Одного уже запинали.

Жора кое-как сел, голова легла на колени. Алексей перевел взгляд на Жука, спросил с прищуром: «Для чего вам штыковые лопаты?».

– Тушить пожар, – ответил Жук.

– Или колбасить кого-то?

Жук пожал плечами.

– Похоже, придется вызвать наряд полиции, – сказал напарник Алексея. – Пусть они разбираются с этой бойней… Баланды тюремной захотелось похлебать?

Восемь подростков напряженно молчали.

– Этих пацанов знаю, – сказал Алексей, кивнув на Жука, Жигу и Жору. – Им в тюрьму нельзя – матерей не на кого оставить. А вот этим пятерым явно уготовано место на шконке… Стоять смирно!

Алексей грозным генералам заглянул каждому в лицо, на мгновение всматриваясь в мутные зрачки.

– На этот раз вас отпустим. Но если ещё устроите подобный бои без правил, я лично вас за ухо отведу в обезьянник. Понятно говорю?

– Понятно, – промямлил Фима.

– Громче, и по очереди – каждый.

Пятикратное «понятно» вошло в мозги тормозом, табу на кровавые разборки. Пусть на время.

– А теперь – бегом отсюда… Бегом!

Подростки ринулись с пожарища, залитого тающей пеной.

– А вы останьтесь, – сказал Алексей, ухватив Жука за рукав. – Рассказывайте из-за чего сыр-бор.

– Алексей Степаныч, а можно в другой раз. Много что придется рассказать.

– Хорошо, завтра у меня выходной, приходите. Придете?

Жук кивнул.

Полевой госпиталь разместили в квартире Жоры. Мать на работе во вторую смену, придет поздно вечером. В запасе два часа на лечебно-восстановительные процедуры. Нужные медикаменты в наличии: бинт, вата, пластырь, йод. Еще картонная коробка из-под чайника, доверху заполненная коробочками с таблетками. Жук только в аптеке видел столько разнообразных лекарств. От кашля, от рвоты и поноса, от боли в голове и суставах, БАДы…

Жора пояснил:

– Маманя пашет и пашет на двух работах, толком и полечиться не может. Прихватит какая-нибудь болячка, таблетку проглотит – и на работу.

– Знакомая картина, – вздохнул Жук. – У меня мать больше народными средствами лечится.

– Если эти отморозки так будут лупить каждый день, тогда нам чемодан таблеток понадобится, – сказал Жига с горькой усмешкой.

Жора скинул рубашку, и друзья примолкли. Нежно-розовое тело сплошь в синяках и ссадинах. На спине явственный отпечаток ноги: когда на миг Жора был обездвижен от боли, варяг с гиком прыгнул на спину.

– Что матери скажешь? – спросил Жук. – По любому увидит.

– Не знаю. Врать не хочется, как и говорить правду. Она сама не отошла от наезда отца Фимки.

– Как бы в полицию не стукнула. Начнут раскручивать, и мы кое в чем будем уличены, – отметил Жига.

У Жука короста запекшейся крови на голове, под глазом здоровенный фингал. С такими боевыми отметинами приходил и раньше. У Жиги лишь руки в ссадинах. Это сойдет за обычные отметины в дворовых играх. Если бы не покалеченное тело Жоры, то никаких опасений, что уличат в кровавых разборках.

Жук заявил:

– Предлагаю посвятить в нашу тайну Леху-пожарника. Я точно знаю, что Алексей сам искал клад, до сих пор шастает по лесу, собирая поделочные камни.

– Вдруг кинет нас. Все выложим, все покажем – он нам фигу под нос сунет.

– Леха мужик! Такие друзей и компаньонов не кидают.

– Делиться придется, – сказал Жора.

– Пусть! Хватит всем.

– Мне много надо, – сказал Жига, тут же представив себя богатым. – Очень много, чтобы и матери хватило, чтобы работу нашла полегче.

Мечты о будущем богатстве заглушали телесную боль от побоев. А чувство гордости, что сумели выстоять в неравной схватке, уносило в небеса. Друзья любили помечтать вслух.