Глава 8. Косят под мажоров

Фима с тремя корешами развалились на диванах в фойе кинотеатра. Не так давно тут прошла реконструкция. Советское учреждение кульпросвета превратили в развлекательный центр с двумя зрительными залами, малым и большим. В просторном фойе поместили бар с безалкогольными напитками, попкорном и чипсами. Тут же за стойкой установили сверхбыструю кассу на основе компьютерных технологий. Две шустрые работницы успевали мигом выдать вкусности в калиброванной упаковке и билеты в кинозал.

Вдоль стеклянной стены, напротив комбинированного бара, напоминающего терминал трансгалактического портала из фильма, – вереница диванов и столиков, экзотических деревьев. Из массивных горшков, похожих на греческие амфоры, тянутся к потолку пальмы, разновидности древовидных фикусов, лианы и бамбук.

Вторую неделю крутят разрекламированный блокбастер. Фима с корешами удостоили киноновинку своим вниманием специально в последние дни просмотра – не по рангу толкаться среди чмошных сверстников, сидеть в переполненном зале.

Фима ощущал себя героем своего блокбастера. На столике – пепси и попкорн. А перед вылазкой в кино высосано по бутылке пива. Как бы он хотел столкнуться здесь с командой Жука! После сеанса, когда основательно стемнеет, он с корешами смог бы жестко отметелить их. Жук, Жига и Жора еще никогда не были уложены лицом в грязь, поэтому и творят беспредел. Денег и на жратву не хватает, а лезут в переделку с теми, кто может их купить с потрохами.

Четверо подростков выглядели отпрысками одного отца: откормленные, толстозадые, с наглыми глазами, поминутно ржавшие, готовые осмеять всё, что попадало на глаза. Фима скупо сообщил о недавнем происшествии:

– Пару дней назад батя дал утречком на джипе проехаться. Навстречу летит Жучара с Жирным и Оглоблей. Думаю, проучу их, чтобы не создавали нам помех. Ваще по асфальту размазать мог… Они, гады, по дверце ногой ширканули. Батя меня отодвинул, устроил классную погоню… Че удумали эти засранцы-голодранцы?! Жук на ходу отломил с мокика глушитель и швырнул под колеса в наш Grand Cherokee. Батя ещё не отошел от пятничной сходки в кабаке. Менты на нас вину свалили, что батя будто пьяным сел за руль, не заметил, бляха-муха, мокик и раздавил его нахрен.

– Фима, че ждем?! Когда Жука пойдем мочить? – спросил Борька, рыжий детина, чей отец был директором в местной энергосбытовой компании.

– Скрываются гады. Отец с юристом пробили, чем владеют. Оказывается – ничем! Одна квартира-двушка. Гараж, правда, от отца достался. Но стоит копейки. В рублях это тысяч пятьдесят. Пара колес у нашей машины столько стоит.

– А у мокиков, мопедов и прочей подобной фигни разве нет идентификационных номеров? – поинтересовался Антошка. Его отец владел сетью магазинов по продаже цифровой техники. Антошку считали самым продвинутым в интеллектуальном плане.

– Жук, он ушлый, гадёныш. Все, с чем его могли идентифицировать, прихватил с собой. С дороги прямо в лес сиганули, и пропали там. Батю тогда менты увезли на медосвидетельствование. Ваще оборзели. Когда-то, говорил батя, вся власть в наших руках была, с наших рук кормилась.

– Тебе, Фима, пора валить из пролетарской школы, где в основном такая голытьба и учится, вроде Жука и его недоделанных дружков. Разве мало в городе спецшкол. Шел бы в мою, со спортивным уклоном, – сказал Кеша, сын директора этой школы, рыхлый подросток с поросячьими глазами. Он играл в юношеской хоккейной команде вратарем, и считал, что лучшим вратарем станет, когда разнесет его шире ворот.

– В пролетарской школе учиться проще. Аттестат точно такой же дадут. Нахрен мне школы со всякими уклонами: математическим, культурным, спортивным. Да и вообще, нахрен мне лишние знания. По стопам бати пойду – строительным делом займусь. Он говорил, что сначала меня устроит у другана каким-нибудь прорабом. А как пооботрусь немного, практики хлебну, к себе возьмет.

– Если не произойдет очередная пролетарская революция. – Борька загоготал.

– Не дадим! – Скрипнул зубами Фима. – Стрелку бы им забить.

– Хорошая идея! – поддержал Борька. – Вы как насчет того, чтобы рыло почистить чмошникам?

Антошка и Кеша пожали плечами: если только за компанию.

– У нас в школе, – сказал Фима, – есть чуваки, которые за деньги мочат всех. Их двое, мы их викингами зовем. Мочат аккуратно, чтобы не покалечить, бьют по болевым точкам. Мечтают сделать себе имя в контактных боях, ну и вот практикуются на заказанных.

– Это, точно, хорошая идея, – ответил интеллектуал Антошка. – Викинги сломят жучков-недоносков. А мы потом чуть попинаем, и поссым на них.

– Тогда надо так замочить, чтобы отрубились, – сказал Кеша.

– Не знаю, спрошу у викингов, такого рода услуги делают? Хотя вряд ли, дело подсудное – бить до полной отключки и топить в дерьме. Пожалуй, ограничимся классным мордобоем.

Глава 9. Забили стрелку

Жук возился со швейной машиной. Года три назад мать купила на распродаже имущества трикотажного ателье по символической цене солидную машину для шитья толстых тканей. Слабым местом в мощном и надежном изделие советского происхождения оказались иглы, давным-давно снятые с производства. Какой-то запас был, и мать вечерами подрабатывала на дому – шила спецодежду.

Вскоре оригинальные иглы пришли в негодность. Вызов мастера не входил ни в какую статью расходов. Денег просто-напросто не было. Мать, бывало, и сама чинила домашнюю технику. Зачастую с половинчатым успехом – все-таки, есть чисто мужская работа. Благо, что подрастали сыновья. Им уже по плечу то, что раньше делал муж.

Осенью старший сын придет из армии. Мать молила, чтобы он без промедления нашел работу в городе. Не где-то за тридевять земель, а в городе, и деньги приносил не кому-то, а в родительский дом. Нынешняя свободная жизнь полна опасных казусов. Столько подлых завлекаловок, что сбиться с правильного пути – как подхватить заразу в душном вагоне в разгар гриппозной эпидемии. Алкоголь, наркотики, социальные сообщества с полным отсутствием здравого смысла…

Старшего сына соседи уважительно звали Владимиром, младшего – Санькой, Александром в будущем. Если это светлое будущее для него состоится. Какое-то состоится, больше причин, что плохое. Из этого плохого лучшее – повторит судьбу матери, полную материальных тягот, а доля отца, преждевременно умершего от душевных неурядиц, его не коснется.

Пока в качестве мужской опоры лишь младший сын. Мать попросила разобраться со швейной машиной. Не по годам ответственный Жук сконструировал иглодержатель, чтобы подходили современные иглы. Теперь аккуратно подгонял новое устройство под существующее посадочное место.

Саша рукастый, весь в этом плане в отца. К умелым рукам дана изобретательная голова. Сам сконструировал иглодержатель! И мастерски воплотил техническую идею. Результат потрясающий – отлажена работа промышленной швейной машины!

Быстренько поужинав, Жук бережно раскрыл рукописную книгу предков. Вот уже с неделю вечерами он разбирал уникальный текст. Он впервые ощущал то, что называется мистическим трепетом. Как ещё иначе назвать необыкновенный подъем в душе! В руках – бесценное сокровище, нить в таинственное прошлое.

Чуткие пальцы листали толстые пожелтевшие страницы, каждая из них – ступенька в немыслимые сферы разума, источник редких знаний, которых не найдешь ни в одном школьном учебнике. Через портал старинной книги хотелось ощутить мистический мир, но Жук преследовал и чисто практическую цель. Из книги он переносил схему пути к таинственной шахте на геодезический профиль, скачанный с Яндекс-карты.

Пришла с работы мать. Жук глянул в правый угол монитора – около семи вечера. Быстро спрятал книгу предков в ящик письменного стола; повернул голову на стремительные шаги за спиной.

Мать потрепала рукой вихры его волос. Стройная фигура никак не вязалась с шершавыми ладонями и обветренным лицом. Мать работала обходчицей железнодорожных путей. Физическая работа на открытом воздухе добавляла мужской силы в женское тело и нагромождала морщины вокруг светлых и прекрасных глаз.

– Я машинку сделал. Квартиру пропылесосил и поел, – доложил сын.

Он жалел мать. Эта жалость – глубоко в сердце, и выливалась не словами, а всяческим желанием помочь по хозяйству и не грузить школьными проблемами.

– Отлично! Тебе осталось сделать на пятерку домашнее задание.

– Пятерку, кроме как по труду и по физре, мне никогда не поставят. Что толку назубок учить уроки?

Мать прикусила губу от взыгравшего негодования. На одном из школьных собраний классная руководительница определила сыну незавидную участь простого работяги как лучший вариант.

– Не интересно в школе?

– Не-а!

– Знания – они вроде как свет в нашей жизни, – попробовала возразить мать.

– Общих знаний мне хватит. Этот учебный год закончу и пойду в колледж на механика.

Короткий вздох вырвался почти из сердца матери.

– Ты хоть веди себя подобающим образом, а то вышибут из школы.

– Постараюсь не вляпываться в какашки, пусть хоть вся дорога будет ими усеяна.

– Ну и лады. Что за карту вычерчиваешь?

– Двойку по географии исправляю. Реферат пишу по истории добычи в наших краях серебра. Карта будет иллюстрацией в реферат.

Мать расправила плечи, убрала заколку, и волосы тут же раскрылись за спиной красивым веером. Глаза вспыхнули радостью. Совсем не разгильдяй сынишка, каким его хотят представить в школе. Погладив его по волосам, чмокнула в лоб, словно благословляя на постижение книжных премудростей.

Как только мать переместилась на кухню, Жук мигом вынул мобильник: когда она стояла рядом, краем глаз приметил, как вспыхнул дисплей. Прилетело сообщение от Жоры: «Срочно сбор у стола». Даже не думая, что же может быть такого срочного, Жук выключил комп. Уже на пороге крикнул матери, что выйдет ненадолго подышать свежим воздухом.

Две параллельные линии пятиэтажек отсекали клин векового леса, изрядно поредевшего и превращенного в дворовую территорию с яркой детской площадкой, с новомодным воркаутом и деревянной беседкой в древнерусском стиле – «столом». Друзья жили в одном дворе, но в разных домах.

Жора и Жига сидели в беседке, как две телесные противоположности, Жук был именно той спайкой, что соединяла внешние неправильности в устрашающий для недругов кулак.

– Что такого сверхсрочного может быть, когда ключ к будущему богатству у нас в руках? – спросил Жук, усаживаясь на скамью в беседке.

– Ключ есть, но дверь не знаем где, – буркнул Жига.

– Этим как раз и занимаюсь, – ответил Жук. – Сличаю нашу карту с картами Яндекса. Тут кропотливая работа. Горнозаводской округ разбил на окружности с одним центром. Получился пирог из обручей. Потом через центр провел шесть линий – получились пазлы-трапеции, каждый из них пронумеровал и по очереди рассматриваю через лупу. Ищу похожесть с нашей картой.

– Маманя капитально меня отругала, – сообщил Жора. – Сегодня нам Фимка с батяней отмороженным предъяву с угрозой выдал: в десятидневный срок лимон рубчиков в лапу выдать. Иначе спалят квартиру. – От негодования у Жоры блестели глаза. – Мать до смерти напугали. Она, бедная, поначалу не вздохнуть, не ойкнуть. Потом давай расспрашивать, что да как. А я что скажу? Как машину их повредили?

– Ничего не надо говорить, – процедил Жук, – кто и повредил, дак это я. Кто с глушителем попер на зажравшихся барыг? Я! Пусть ко мне бы заявились, мать даже на порог не пустит. И разговаривать не будет. Один раз они попробовали… На твою маму переключились, значит! Это же, блин, что-то вроде запрещенного приёма коллекторов.

– А мне, точнее нам через меня, стрелку забили, – сказал со вздохом Жига. – В восемь нуль-нуль быть на лыжной базе.

– И мне такое же Фимка шепнул, уходя. Дескать, не придете, на дверях квартиры напишем матюгами, – сказал Жора.

Жук глянул на мобильник:

– Осталось двадцать минут. Отсюда до базы минут десять хода. Что творят беспредельщики! Главное, меня не трогают! А начинать надо с меня.

– Начинают с того, кто послабее. Как раньше пытали: откусывают по пальчику, отрубают по ноге, по руке. И сердце разрывается от боли.

– Но мы непобедимая команда! – Жук вскинул открытую ладонь. Две ладони друзей хлопнули по ней, соединившись в мощный клинок возмездия.

За лыжной базой, одноэтажным каменным строением у кромки леса, блестел асфальт конькобежной кольцевой трассы. Её в летнюю пору использовали как беговую дорожку, а в темное время суток как площадку для недетских разборок.