Эпилог

Илья, несмотря на то, что из года в год активно развивался по какому-то своему особому закону, при первом же взгляде всё же вызывал смешанное чувство тревоги и жалости. Почему рождаются дети-инвалиды у здоровых родителей? Каково будет тянуть эту лямку отчуждения, мамочке, брошенной один на один с неизлечимым недугом родного дитя: недугом несоответствия принятым эталонам красоты, успеха и достоинства?

Там, за окном больничной палаты, за окном тесной однокомнатной квартирки, куда поселись Саша и Илюша, будет шумная кичливая жизнь, бесконечно реализуемый проект личного самоутверждения, проект тысячи и тысячи наполеончиков, которым зудит стать одним с именем собственным с большой буквы, с самой большой, какой ещё не было. А здесь, в четырёх стенах, с большим окном в переменчивое небо будет жить долго-долго маленький Илюша, который научится ходить, говорить, читать и писать, различать предметы окружающего мира, составлять особенные суждения, верить и надеяться, что неведомое благо утишит боль, с которой родился, и уже точно знать, что никогда он не станет обычным человеческим отпрыском с вековыми желаниями и извечными проблемами.

В дикой природе, в суровой и беспощадной борьбе за выживание, с подобными отклонениями обречены на быструю смерть. На 99 процентов природа высших обезьян схожа с человеком и всего один процент высшего, человеческого в человеке. Он, Илюша, будет жить, пока этот процент не скатится к нулю. Ему даже необходимо жить, чтобы в человекообразном существе прибавилось человечности.

***

На благотворительный вечер некоммерческого товарищества «Благовест» съезжались гости. К парадному входу в здание, прибывали одним за одним разномастные автомобили. Особняком стояли два туристических автобуса. Гостей радушно встречали и провожали в зал. Само здание производило жалкое впечатление: точно большая и дружная семья облюбовала просторный заброшенный дом с целью остановить его разрушение и приспособить для благих намерений, но хроническая нехватка денег не дает этого сделать профессионально, и приходится самим браться за строительные инструменты, на ходу приобретая навык работы.

Всего лишь год назад в тихом тенистом уголке городской окраины, казалось бы с незапамятных времён, простаивало и ветшало двухэтажное кирпичное здание, в котором когда-то был муниципальный детский сад. Инициативная группа родителей и социальных педагогов сумела доказать городской администрации в необходимости обустроить в пустующем доме центр профессиональной подготовки и адаптации людей с ограниченными возможностями. Тогда и было организовано некоммерческое товарищество «Благовест», оформлена аренда здания за символическую плату. Дальше – выживайте, как можете: денег в городской казне нет и не будет. Вечерами и в выходные дни весь работоспособный состав товарищества выметали мусор из дома, выставляли пришедшую в негодность мебель, потом на собранные в складчину деньги сами же члены товарищества сделали маломальский косметический ремонт нескольких помещений и началось главное – организация и обустройство столярных и швейных мастерских. А в отремонтированных комнатах уже действовал самодеятельный театр. Взрослые и дети, отмеченные различными физическими недугами, пробовали себя в театральном искусстве под управлением профессиональных педагогов.

Когда подготовили несколько спектаклей, решились дать первый концерт с целью: заявить о себе как о людях полных человеческого достоинства, и собрать денег в виде благотворительных взносов на развитие товарищества. Прежде они дебютировали в коротких номерах на нескольких фестивалей самодеятельного творчества. Публика принимала радушно и ребята научились держаться на сцене свободно, естественно.

Главный зачинщик «Благоговест» Светлана Евгеньевна – обаятельная женщина среднего возраста, коммуникабельная, интеллигентная. Её не сломить никакими превратностями неблагосклонной судьбы. Малолетняя дочь Светланы Евгеньевны, миловидная девочка Даша, в автомобильной аварии получила сильнейшее сотрясение мозга, покалечила один глаз. В результате сотрясения развился ряд параличей наподобие детского церебрального паралича (ДЦП), методы лечения те же, что и при ДЦП. Позднее безжизненный глаз из эстетических соображений заменили протезом. Началось упорное многолетнее лечение, направленное на восстановление утраченного здоровья.

Верными и неоценимыми помощницами Светланы Евгеньевны стали Галина Викторовна и Александра. Галина Викторовна одна воспитывала сына с врождённым церебральным параличом. Несмотря на пугающее название врожденного недуга и в результате несгибаемой веры в выздоровление её сын Андрей стал вполне сносно ходить, вдобавок вытянулся выше мамы, начал раздаваться вширь – богатырь! Он окончил школу, ему предстояло определиться, какие профессиональные курсы сможет закончить, чтобы выполнять полезную работу и зарабатывать на жизнь. Александра вместе с Илюшей почти всё свободное от основной работы время проводила в «Благовесте», стала невольным организатором труда добровольных бригад людей причастных к товариществу.

Когда зал заполнился гостями Светлана Евгеньевна в сопровождении Галины Викторовны и Александры поднялась на сцену, чтобы поприветствовать и представить гостей друг другу. С первыми её взволнованными словами установилась атмосфера необычной душевной теплоты. Добрейшее трио хозяек, сияя тихой радостью, словно приглашали всех на солнечный островок благодушия, чистых помыслов, искренности и светлой любви.

Светлана Евгеньевна отметила присутствие в зале представителей администрации: двух строгих дам из отдела социальной защиты. Дамы встали и сказали несколько приветственных слов. В таком же процедурном ключе поднимались под приветственные аплодисменты представители бизнеса: директоры городских акционерных обществ. Был и депутат городской думы, немало приложивший сил для материального и законодательного обеспечения товарищества; звёзды шоу-бизнеса… Последними представлены гости из Швеции, имевшие собственные успешные проекты социальной адаптации людей с отклонениями в здоровье. Это были спортивного вида две пожилые женщины остановившегося возраста и такой же моложавый мужчина с белоснежными волосами. С помощью переводчицы они достаточно долго говорили, из чего становилось ясно, что товарищество – их русские друзья – будут использовать опыт шведской системы социальной адаптации подобных людей.

Начался концерт В первой части выступали гости. Вел концерт известный в писательских кругах поэт. Он прекрасно читал собственные стихи, создавая искусным декларированием изначальное поэтическое настроение, как раз и ставшее причиной этих стихов. Изящная темноокая женщина, супруга поэта, глубоким сочным голосом пела русские романсы. Поэт рассказывал истории написания знаменитых романсов, истории их первых исполнителей. Скорее это был профессионально исполненный вечер русского романса.

Вторая часть – выступление самих членов товарищества.

Они гурьбой поднялись на сцену: кто-то хромой, кто-то безногий, кто-то с безмятежным даунским лицом, кто-то несоразмерно полный, кто-то худой; семенил низкорослый крепыш с мудрым лицом – повзрослевший Илья, с ним шествовала прекрасная девушка Даша, тут же симпатичные глухонемые девчушки и вечно улыбающийся великан Андрей.

Светлана Евгеньевна взяла гитару, наиграла мелодию песни искусным перебором и ударила по струнам, обыгрывая ту же мелодию аккордами. Запела чистым звонким голосом. Ребята дружно подхватили.

Они спели несколько необычных мужественных песен собственного сочинения. Гости слушали с редким вниманием, не дыша и не двигаясь, словно окаменев, перед новой доселе неизвестной истиной. У большинства, если не у всех, из сидевших в зале, увлажнились глаза, а стильные девушки из сборной команды шоу-бизнеса вовсю уливались слезами.

Светлана Евгеньевна спустилась со сцены. Звуковые операторы – изувеченные воины-интернационалисты на самодельном микшерском пульте включили фонограмму. Зал заполнила строгая щемящая мелодия. Без каких либо изысков, ложных красивостей и пафоса она соединила всех, кто мог слушать, умел чувствовать и привела в движение актёров: так называемых людей с ограниченными физическими возможностями, – но с неограниченными духовными и душевными. Мимикой тел, с плотно сжатыми ртами и с широко открытыми глазами, вздымая руки вверх, вниз, в стороны, вслед движениям души, они словно искали единства с желаемым и действительным, словно рвались и сбрасывали клеймо навязываемого порока, устанавливали свою гармоничную истину. На мгновение, когда стихала мелодия и приглушённо нарастала другая – в это мгновение, они вдруг собранные все вместе, (они – для некоторых напоминавших ожившие экспонаты кунцкамеры), становились немым укором или предостережением всем сидевшим в зале, облеченным властью и деньгами, творящих законы и беззаконие. И, может быть, безгласно молили, взывали об одном: о Щ Е Д Р О М Д А Р Е М И Л О С Е Р Д И Я Д Р У Г К Д Р У Г У, неизмеримого никакими денежными купюрами, и что оно и есть большущая часть из самого главного в скоротечной человеческой жизни.

Прозрение слепых

Пятилетняя Яна сидела в кроватке и твердила:

– Не хочу слушать эту сказку. Нам её в садике читают. Хочу другую.

– Скажи, какую другую? – Мама захлопнула книгу и внимательно посмотрела на дочку.

– Ну ту, ту…помнишь? Такая книжка… такая вся обкусанная была у тебя.

– Наверное, не обкусанная, а истрёпанная. – Поправила мама, и Яна согласилась. – О чём же мы читали в той книге? Напомни, будь добра.

– Про страшного хана.

– Ой! И тебя на страшилки потянуло? Папа у нас ужастики любит…

– Да нет, нет. Там про другое. У хана на голове был маленький рог. Он скрывал от всех рог. Всегда ходил в круглой шапочке: тю-бе-тей-ке, а по ночам к нему приходил парикмахер: брил голову, лицо и отпиливал рог. Он один знал, про рог хана и никому не говорил. Хан не разрешал. Однажды парикмахера не стало – он пропал. Хан стал злой-презлой. Ему даже некогда было спать, потому что некуда было деть злость… А дальше мы не дочитали. Мне было так страшно, и слушать не хотела. Сейчас хочу узнать, что дальше случилось с ханом. Неужели он захотел выколоть всем глаза, чтобы никто больше не увидел настоящей правды? Он ослепил больших и маленьких.

– Помню эту книжку. Её мне читали, когда я была такая же маленькая. Зеленая обложка, цветные вклейки, удивительные сказки. Но, доченька, с переездом на новую квартиру многие вещи перемешались и нужно время, чтобы снова всё разложить по местам, навести везде порядок. Завтра вставать нам рано.

– Давай, совсем не будем ложиться, и не надо будет вставать рано. Будем прибираться и найдём книгу.

– Без сна не получится день. Он будет похож на скомканный листок бумаги, на котором что-то пробовали рисовать, писать и потом просто выбросили в урну. Всему должно быть дано свое время.

Мама ласково погладила дочку по светлым распущенным на ночь волосам и заговорщицким тоном сказала:

– А что, если я дорасскажу ту сказку. Ведь сказки не только в книгах. Они могут жить в твоей памяти, в тебе самой, могут быть совсем рядом.

– В телевизоре? Давай включим!

– И не только там. Там такие же пересказы сказочного, как сейчас говорим мы. А не хочешь ли ты узнать, где живут живые сказочные герои, которые вовсе и не сказочные… Ты посмотри в окно. Видишь, какая чудесная ночь приходит к нам и укутывает звёздным одеялом.

– Наш дом укутывает? – Усомнилась дочка. – А звездочки как шарики? Нет не шарики – дырки. Одеяло дырявое! И сквозь дырки видно солнце.

– Нет звездочки не дырки! – Улыбнулась мама. – Это шарики, наполненные светом, смотри они движутся, а дырки не движутся. Слушай же сказку…

В далёкие годы, которым и счёта нет, жил всемогущий хан аккурат посреди земли русской. Была у хана одна страшная тайна (нечто такое, что выделяет его из обычных людей), про которую знал всего один человек – его парикмахер. Под страхом смерти ему было велено никому не разглашать этот ужасный секрет. Долгие годы бедный парикмахер брил, стриг хана и спиливал рог. И вот однажды пропал. Рассвирепел хан. Неужели недруги узнают, что на голове владыки великого ханства растёт рог?

И послал хан несметные полки непобедимых воинов завоёвать все страны и земли. Прошло ещё невесть, сколько лет, и хан завладел всеми землями, что были вокруг его ханства, и как будто убиты все недруги, кто бы мог над ним надсмеяться, кто мог узреть что-то иное в этой жизни. Но хан не находил покоя.

Какое-то последнее завершающее действие следовало сделать, о чём никто не знал.

Хан выстроил дворец из чистого золота и украсил его драгоценными камнями. И засиял дворец точно солнце. Но опять же не находил в нем покоя хан, и готов был отдать дворец за пропавшего парикмахера и за сладкий, последующий за косметической церемонией, сон.

Теми еженощными процедурами умелого брадобрея всесильный владыка забывал о своём противном роге и крепко-крепко засыпал, что-то возвращалось к нему далекое, прежде близкое и родное, – теперь же ходил днями и ночами по бесчисленным комнатам дворца, как страшное привидение, и убеждался, что ничего не радует ханские глаза. В этом ли суть владычества, что всё у негои из золота, и все падают перед ним на колени? Как-то раз под утро он вскочил на коня и поскакал по своей земле, не зная зачем и не зная куда.

Скачет хан по лесам и долам, стонет под ним земля, и каждый, заприметивший его подает ниц. А хан только плеткой с размаха хлещет по спинам поданных и топчет копытами коня, кто не сумел убраться с дороги. У колодца верный конь встал, повинуясь малейшему движению воли могучего седока.

Видит хан, у колодца сидит девочка в порванном платьице, с распущенными волосами. В руках её дутар – струнный инструмент грушевидной формы, рядом най – камышовая флейта и гусли. Девочка тихо играла на дутаре.

Исказилось яростью лицо властелина всех земель: как посмела девчонка не упасть на колени. Знал он, что любое неповиновение и непочтение искоренять следует сразу, в зачатке, не давая разрастись. Поднял плеть и со всего размаху хлестанул по бедной маленькой девочке, но верный конь вдруг брыкнулся – плеть не сбила ни волосинки, а лишь просвистела над ухом.

Поднял снова плеть обременённый земным могуществом хан. Вскинула девочка глаза, откуда шли звуки. И увидел хан, что девочка слепая. В глазницах её зияла тоже пустота, что была в его сердце и глазах.

Опустил он могучие руки, и ушей его коснулась знакомая мелодия, которую в детстве играла мама – неизъяснимой теплотой вдруг омылось жестокое сердце.

Слушал хан, слушал, потом схватил девочку, как щенка за шкирку, и вместе с инструментами усадил на коня. Поднялась столбом пыль – поскакал хан во дворец. Там он велел найдёныша умыть, накормить, напоить и переодеть в богатые одежды.

Когда наступила ночь, привели к хану девочку.

– Кто научил тебя музыке?

– Бабушка. После, когда она ушла от меня далёко-далёко, туда, где мама и папа, я сама училась: шла, где слышались голоса, садилась и играла. Добрые люди давали мне кусочек хлеба, и я была сыта им по горло… Я даже не знаю, как выглядят все ваши вкусности – есть совсем другой прекрасный мир.