– Да, – кивнул Тузик. – Тут и «Собачья правда», и «Эхо Озея», и телеканал TeFeDe. Куча контактов с администрацией республики…

Всё это указывало на то, что Касаткина либо слишком усердно вживалась в роль британской журналистки, либо действительно ею являлась. Хотя это тоже не исключало возможности её работы на МИ-20. Кто сказал, что штатная служительница пера в редакции всемирно известной лондонской газеты не может по совместительству работать ещё и на разведку?

Судя по контактам, Касаткина и в самом деле готовила какой-то материал. Она вполне могла брать интервью, ездить на разные встречи, контактировать со многими сотрудниками администрации Российской Автономии, главами республиканских министерств и прочими, просто пользуясь аккредитацией издания, в котором работала.

Однако помимо «городских» номеров, в списке всё же находились и «мобильные». Тузик на всякий случай проверил наличие в распечатке сегодняшнего утреннего звонка, про который ему рассказала Марта. Если Тузику не изменяла память, сел завтракать он в пятнадцать минут восьмого. Разумеется, в списке не было ни одного звонка, сделанного в это время. Для этого контакта Касаткина наверняка использовала свою британскую sim-карту.

– Знакомый номер, – выдал вдруг Афонсо, ткнув когтем в один из мобильных номеров.

– Вы уверены? – спросил Тузик. Времена, когда он запоминал номера, давно прошли. Раньше, в Рояльске, это было его любимым занятием. Теперь же он полностью надеялся на раздел «Контакты» в телефоне.

– Не совсем, но я с ним сталкивался недавно… – Афонсо забегал глазами по комнате, словно пытаясь зацепиться за что-то.

Тузик старался не мешать, поэтому молчал.

– Наберите этот номер, пожалуйста, – попросил бигль.

Тузейло, немного сомневаясь, набрал номер и нажал на вызов. Результат его удивил.

– Педро Андреас, – прочитал Тузик на экране своего телефона. – Она связывалась с Андреасом…

– И судя по этому списку, довольно часто, – заключил бигль. – А я думаю: почему номер знакомый. Вы же меня просили пробить его. Вчера, кажется?

– Вчера, – Тузейло кивнул. – Андреас сидел у меня в кабинете, и ему кто-то навязчиво звонил. Тот весь аж краской зашёлся – даже сквозь шерсть видно было.

– Время не то, – покачал головой Афонсо, продолжая изучать детализацию. – Тогда ему звонил кто-то другой…

– Сотрудница МИ-20 постоянно связывается с нашим мэром. – Тузейло начал медленно рождать логическую цепочку. – Мэр Андреас получает странные звонки у меня в кабинете и очень из-за этого психует. Также мэр Андреас постоянно где-то пропадает и вместо себя присылает добермана Брайана Кортеса, которого мы ему поставили в помощники. Брайан Кортес его пытается выгораживать, но не всегда получается… Что сказал Торрес в записи?

– Могу включить ещё раз, если нужно. – Сеньор Афонсо подорвался в сторону музыкального центра.

– Он сказал, что не доверяет Ортеге и вам. А что, если он имел в виду, что не доверяет в принципе всей «озейской» верхушке? – предположил Тузик. – Мне, например. Или тому же Андреасу. Исчезновение Торреса примерно совпадает с официальным вступлением Педро Андреаса в должность мэра Озея.

– Не вижу я в Андреасе злодея мирового масштаба, правда, – вздохнул бигль. – Хоть убейте, Тузейло Фридрихович. Не тот он.

– Вы в итоге пробили, кто ему звонил тогда, у меня в кабинете? – поинтересовался Тузик.

– Пробил, – кивнул сеньор Афонсо. – Пёс из Цвергшнаузера. Скорее всего, тот, кто будет нам улицы к Олимпиаде в порядок приводить.

Тузик задумался. Он допускал, что это было так. Но почему тогда Андреас так нервничал от его звонка? Не из-за того же, что цвергшнаузерский пёс своим звонком поставил ретривера в неловкое положение на приёме у начальства? Бред…

– А у Саппи что в письме было написано?

– Про документы, которые нашли при взрыве в метро в прошлом году. Альфредо Мульгар, если мне память не изменяет…

– Мельгар, – поправил Тузейло. – Фальшивые?

– Получается, что да. И есть даже прозрачный намёк на одну мадам, которая в своё время выписала заключение экспертизы о подлинности. Её сейчас активно проверяют…

Крот, про которого прямым текстом сказал Торрес на записи, действительно существовал. В голове всплыл недавний разговор с Диего де Суосом и Рикардо Феррером. «Сидели где-то в уголке», «полегче на поворотах»…

Крот в Озее был давно. Причём очень давно. Ещё до появления здесь сеньора Афонсо и до смерти Ортеги. И даже ещё до убийства Березина в больнице…

Прокурор Самора вчера что-то говорил про Штейнберга Уолта из экономического отдела. Того самого, которого нашли замурованным в бетонную стену через некоторое время после убийства Березина.

А ведь в то время Педро Андреас уже работал в мэрии. Да, он не занимал высокую должность, как, например, Березин, Дримбидж Дон, Алекс Шульц или Эдуардо Хороббадо. Зато он как раз «обитал» тогда примерно на том же уровне, что и убитый в итоге Штейнберг Уолт. И между ними вполне могла быть какая-то связь…

– Мне нужно в Тюрьму Святого Сириуса, – заключил Тузейло.

– Цель? – быстро спросил Армон. Он был немало удивлён подобным заявлением.

– Хороббадо, – ответил Тузик и посмотрел на бигля.

– Скотч-терьера за последнюю неделю довольно часто допрашивали. И прокуратура, и Комитет, и даже мои псы, – заметил Афонсо. – Что именно нужно вам? Может, мои ребята уже спрашивали у него об этом. Зачем тратить время?

– Эдуардо в основном допрашивали по поводу Шульца. Ну и, конечно же, по поводу Девирфоля, который оказался Шульцу родным братом. А мне нужно от него кое-что другое.

Лукас Самора заявил вчера, что все концы ведут к Штейнбергу Уолту, и поэтому сейчас идёт активная разработка всех старожилов администрации. Тузик же решил переговорить со старожилом высшего руководства администрации Озея образца двухлетней давности лично. Тем более что на данный момент это был единственный такого рода экземпляр, пока ещё числившийся в живых.

***

Руфина Сантана, огненно-рыжая такса, проживающая в районе Эндертаун, к большому изумлению Сельвины, оказалась собакой средних лет. Всю дорогу, пока они с Вальтером ехали сюда из Байаса, сеньора Веласко рисовала себе весьма далёкий от реальности образ любовницы Федерико Торреса. Она почему-то была уверена, что Руфина Сантана окажется воздушной собачкой, с тонной косметики на молоденькой мордашке и кокетливым разрезом глаз. На деле же оказалось, что такса была ровесницей сеньоры Торрес, если вообще не старше её. Худая, без единого седого волоса, немолодая и при этом очень красивая.

– Добрый день, – сдержанно поздоровалась Руфина, открыв дверь и увидев на лестничной площадке незнакомых пожилых вельш-корги. – Чем могу помочь?

– Сеньора Сантана! – Вальтер включил свой фирменный министерский тон. – Мы приехали по поводу Федерико Торреса…

– Документы, – тут же потребовала такса.

– Мы не из следственных органов…

– Тогда ничем не могу вам помочь. – Сеньора тут же потянула дверь обратно на себя.

– Прошу вас, сеньора! Только вы нам можете помочь! – в отчаянии взмолилась Сельвина, думая над тем, что к таксе стоило поехать не им, а Фейджу. Он, как госслужащий, наверняка вызвал бы у Руфины Сантаны куда больше доверия. – Нас к вам направила Камилла Торрес. Мы частный сыск…

– Документы, – повторила такса, притормозив с закрытием двери.

– Можете позвонить в Следственный комитет прямо Саппи Фейджу – он сейчас занимает пост Федерико, – и назвать ему наши фамилии, – министерским тоном предложил Вальтер, разворачивая перед Руфиной свой паспорт.

Такса внимательно посмотрела на них, потом на документы, потом снова на них, затем неохотно подвинулась, пропуская их внутрь.

– Можете позвонить, правда. Так будет спокойней. И вам, и нам…

– Проходите, – махнула она лапой, доставая мобильный телефон и набирая чей-то номер. – Алло, Камилла? Ко мне тут пришли двое… Вы послали? Вальтер и Сельвина, верно. Ну хорошо. Было бы неплохо предупреждать в таких случаях…

На том конце провода, судя по громким шипящим звукам, доносящимся из динамика, Камилла начала свой очередной гневный монолог, и такса, не дожидаясь его окончания, брезгливо сбросила.

– Вы общаетесь с Камиллой? – удивилась Сельвина.

– Пришлось, – покачала головой такса. – Не каждый день у нас с ней пропадают любимые псы, сами понимаете. А знакомы мы давно. Федерико не скрывал меня от неё…

Сельвина была, мягко говоря, шокирована такими «высокими отношениями» главного следака Озея.

– Вы рисуете, – заметила сеньора Веласко, войдя в гостиную-студию, посреди которой стоял мольберт с нанесённым чёрно-белым эскизом.

– Пишу. Всю свою жизнь. – Такса дежурно улыбнулась и вопросительно воззрилась на гостей, словно подталкивая их побыстрее закончить все прелюдии и перейти к наиболее интересующей их теме.

– У нас есть сведения, что Федерико Торрес уехал в Ла-Аделу, – озвучил Веласко, понимая взгляд хозяйки квартиры. – Скажите, как собака, которая занимает далеко не последнее место в жизни Торреса: что его может связывать с этим городом?

– Ничего. – Такса удивлённо округлила глаза. Очевидно, меньше всего она была готова услышать вопрос про этот город. – Мы никогда с ним туда не летали.

– А куда вы летали? – решил уточнить Вальтер. – Поверьте, мы не можем найти Федерико уже больше недели. Нам очень важно знать даже такие, казалось бы, неважные детали…

– Раз в год летали на море, – задумчиво произнесла Руфина.

«Идиотизм! – думал Вальтер, – Жить в Озее, где и так есть и выход в океан, и пляжи, чтобы летать на моря? Денег девать некуда – вот с жиру и бесится, художница…»

– Один раз летали в Пермякию. – Руфина кивнула на одну из картин над диваном. – В горы. Моя работа, кстати.

– Красиво, – признала Сельвина, вглядываясь в полотно, написанное маслом и обрамлённое знатным позолоченным багетом. Такса решила никак не комментировать этот комплимент. Супруги Веласко были не в курсе, что сеньора Сантана являлась известной в Озее, да и во всей Аргентине, художницей, а её работы раскупались как горячие пирожки отнюдь не за малые деньги.

– А ваш муж? – уточнил Вальтер, – Он знал, с кем вы ездите в отпуск?

– Конечно же нет, – отмахнулась Руфина. – Ему я всегда говорила, что еду за вдохновением.

– И он верил?

– Наверное. – Такса улыбнулась. – Для него это было удобно. Он у меня ведь не любит никуда ездить. А я дарю ему такую прекрасную возможность не оправдываться передо мной, что ему хочется остаться в свой отпуск здесь, в Озее. Так что у нас все довольны.

Вальтер про себя согласился, что для супруга Руфины такое положение вещей было действительно удобным. Только, скорее, по другой причине. Наверняка и у него была любовница, возможно, даже и не одна, так что отсутствие таксы в доме было для него самой настоящей отдушиной.

Сельвина же думала немного иначе. Скорее всего, сеньора Сантана прекрасно знала, что у мужа есть кто-то на стороне, и не мешала. Вероятно, чувствуя свою вину за многолетние отношения с Торресом.

– Получается, ваш муж не в курсе Федерико Торреса? – заключила Веласко.

– Нет, – спокойно ответила такса. – Я ещё давным-давно решила, что это будет лишним. Это Федерико решил избавить себя от тайн и секретов хотя бы у себя дома, поэтому в своё время честно всё рассказал Камилле. Я бы так не смогла.

Сельвина медленно двигалась по студии, рассматривая картины. Судя по их количеству, в отпуск с Федерико они ездили далеко не один раз, и даже не десять.

– Мар-дель-Плата, – тихо и с теплом произнесла Сельвина, узнав на очередном холсте солнечную набережную города, в котором они с Вальтером в молодости как-то отдыхали. Перед глазами вновь всплыл тот прекрасный отель, в котором им вдвоём тогда было так хорошо вместе. На какой-то момент Сельвина даже подумала о том, что когда всё это закончится и они вернут Торреса в Озей целым и невредимым, она попробует договориться с Руфиной, чтобы приобрести эту картину. Уж очень понравилась Сельвине эта работа. Она будто была создана для того, чтобы висеть в их уютной гостиной в Виррей-дель-Пино…

– Верно. – Такса снова улыбнулась. – Там мы тоже были.

– А это опять Пермякия? – поинтересовалась Сельвина, зацепившись взглядом за картину, на которой были изображены заснеженные горы и припорошённые конусы елей.

– Согласна, похоже, – довольно кивнула Руфина. – Но это у нас, в Аргентине. Барилоче.

– Красота какая! – восторженно отозвалась Сельвина, вглядываясь в конусы елей и их отражения в тихой глади крупного горного озера.

– Туда мы ездили кататься на лыжах, – сообщила такса. – Удобно. Горный воздух. Утром катания, а вечером вдохновение. Как итог – картина.

Вальтер понял, что его осенило. Барилоче. Горнолыжный курорт. Обычно туда добираются на самолёте. А если туда ехать на машине, или даже на перекладных пригородных поездах, то путь обязательно будет проходить через Ла-Аделу! Торрес уехал в Барилоче. Вернее, в Сан-Карлос-де-Барилоче.

А он всё думал, почему букет с письмом для Фейджа шёл столько дней. Если для Афонсо Торрес отправил посылку с отстроченной доставкой, то с цветами такая история была невозможна. Нет в Аргентине таких услуг – этой ночью Вальтер лично перерыл весь интернет в поисках. Да и содержание посланий Фейджу отличалось от тех, что были высланы Афонсо. Если Афонсо было прямо сказано, что ему не сильно доверяют, то Фейджу уже были предложены варианты зацепок. Всё это говорило о том, что с момента аудиозаписи для Афонсо до написания письма Фейджу прошло время. Время, за которое Торрес успел кое-что обдумать и даже решить.

А это значит, что Торрес заказал этот букет удалённо. Потому и письмо было написано не от лапы, а напечатано на принтере. И заказ он этот сделал именно тогда, когда добрался до своего укрытия. Если ехать в Барилоче на перекладных поездах, то на это как раз и уйдёт почти неделя. Букет был доставлен Фейджу спустя девять дней после побега. Почти всё сходилось.

– Где вы останавливались тогда, не помните? – быстро спросил он у Руфины. – В каком отеле?

– Мы снимали дом, – ответила такса. – Я хотела в отель, но Федерико сказал, что его знакомая, которая там живёт, сдаёт целый коттедж.

Вальтер развернулся и посмотрел на Сельвину. Не пришлось ничего объяснять – его жена была слишком умна, чтобы догадаться до всего без лишних слов.

– Вас допрашивал кто-то ещё до нас, верно? – поинтересовалась Сельвина, чувствуя, как ей начинает не хватать воздуха. Ей хотелось молиться всем известным на свете богам, но только бы псы из ОБА, их бывшие коллеги, не опередили их! Если ищейки из Буэнос-Айреса уже едут в Барилоче, то они с Вальтером опоздали, увы.

– Следственный комитет, – кивнула Руфина.

– И всё?

– Да, – неуверенно ответила сеньора Сантана, – а что, кто-то ещё должен был прийти?

– Камилла никого не присылала к вам ещё? – уточнил Вальтер. – Как нас, например?

– Нет, – ответила Руфина. – Приходил пудель из Комитета. Майкл, фамилию не запомнила.

– Это хорошо. – Сельвина немного успокоилась.

Камилла наверняка не сильно откровенничала с сотрудниками ОБА, которые заявились к ней вчера. Если вспомнить её пламенную речь, то она не очень уважала Отдел Безопасности и псов, которые в нём служили, а значит, вполне могла быть с ними куда менее откровенной, чем тем хотелось.

Странно, что Барилоче всплыло только сейчас. Неужели в разговоре с Корнерсом они не обсуждали их совместные с Федерико поездки? Неужели не было вопросов про Пермякию, Мар-дель-Плату и это самое Барилоче?

– Вы можете дать контакты этой знакомой, у которой вы снимали дом? – попросила она, наконец.

– Я постараюсь найти. – Такса забегала глазами по гостиной, словно что-то выискивая. Краткосрочные поиски закончились найденным ежедневником. – Мы летали в прошлом феврале… вот, пожалуйста.

Вальтер переписал номер телефона себе в телефон. Сельвина также переписала этот номер себе в записную книжку – на всякий случай.

– Вы думаете, он там? – предположила такса, от которой не утаилось повисшее пять минут назад между супругами вельш-корги напряжение.

– Возможно, – уклончиво ответила Сельвина, понимая, что надо закругляться. Перелёт в Барилоче займёт порядка двух часов. Ещё нужно время на процедуры досмотра, паспортный контроль и так далее. А это значит, что на месте они будут не раньше вечера. – Вы сами думали над тем, что он мог сбежать именно туда?

– Нет, – честно призналась такса. – Я думала больше про жаркие страны. А Барилоче мне даже в голову не приходил. Ведь сейчас уже апрель на календаре. Что можно делать на горнолыжном курорте в такое время?

«Прятаться», – мысленно ответил ей Вальтер.

– Благодарю, сеньора Сантана. – Сельвина решила закончить разговор и попятилась к выходу. – Как только что-то прояснится, мы вам сообщим. Очень понравилась «Мар-дель-Плата» в вашем исполнении. Вы превосходная художница!

– Спасибо. – Такса вновь улыбнулась. – Тогда до встречи.

Вальтер и Сельвина вновь вернулись в свой автомобиль. Прежде чем звонить Афонсо, оба пытались собрать из всей полученной сегодня информации целостный пазл. Совершать перелёт почти через всю страну не хотелось ни Вальтеру, ни Сельвине. Но что-то им подсказывало, что лететь всё же придётся.