Глава 7

Пир начался ближе к вечеру. По традиции пригласили всех, кто хотел прийти. По дорогам были разосланы гонцы, которые звали каждого проходящего ко двору. Потому и у столов, пусть и не изобилующих изысканными кушаньями, собралась разношерстная публика. Но и здесь многие гости могли вдоволь порадовать желудок, ведь они были по большей части, бедняками с окрестностей, да путниками, случайно попавшими на празднество.

Глазка Аннико так за весь день и не увидел, но, зато, успел побывать в бане. Посещение было не долгим, но сказитель остался доволен, и теперь коротал вечер на скамеечке за барским домом. Волын предупредил, чтобы сказитель не растрачивал голос на проходимцев, а поберег его для настоящих гостей. Вот Аннико и блаженствовал в сладкой истоме, наслаждаясь последними лучиками уходящего солнца, пока на поляне перед домом шли гулянья.

Малёк был тут как тут. Пашик тоже стоял в поле видимости, но на почтенном расстоянии от сказителя. Его поза напоминала каменный серп, не движимый и безмолвный.

Пашик казался смышленым и учтивым парнем, никогда не прекословил, не выражал недовольства, чего нельзя было сказать о Мальке. Тот постоянно норовил вставить словцо, поспорить, поупрямиться, но при этом ни на что не обижался и был всегда весел. Аннико сидел на скамеечке и сравнивал двух парней. Ему хотелось понять, кто из них нравится ему больше. Делал он это от безделья, но при этом внутренне чувствовал, что должен сделать выбор. Зачем? Неясно. Быть может, Аннико просто желал определить фаворита. Раньше у него никогда не было людей в услужении. Да и не любил он никакого раболепства. Потому и парней воспринимал не как мальчиков на побегушках, а как своих помощников и учеников. Малек нравился Аннико своей простотой, не было в нем никакого притворства, и даже врал он не слишком убедительно, чаще всего и не надеясь, что в его россказни поверят. А болтал он в большинстве случаев так, для красного словца, сам не замечая иногда какую ерунду несёт. Немногословный Пашик наоборот подавал голос только при необходимости. Из-за этого было сложно разобрать, что именно у него на уме. Размышления прервал Малёк.

– А у нас ведьма на окраине поселилась!

Аннико не сразу понял, что обращаются к нему. Пашик при упоминании ведьмы навострил уши.

– С чего взял такое? – Лениво поинтересовался сказитель, которому очень не хотелось прерывать блаженное молчание выдумками юнца.

– Появилась неизвестно откуда, молодая, красивая. Вдруг тебе и домик, и хозяйство. А кто за ним ухаживает-то? Мужика-то в доме нет. А сама она как тростинка, кадку воды без помощи не поднимет. – Малек проиллюстрировал свои слова, потащив невидимые ведра, неловко спотыкаясь и падая.

– Ну, женщины куда сильнее, чем ты думаешь, – улыбнулся Аннико. – Поверь мне, другая такая тростинка иной раз здоровому мужику фору даст по выносливости.

– Ага, а к этим вашим тростинкам в гости всякие твари лесные приходят? – Не унимался Малек.

– Что за твари? – Аннико сам себя обругал мысленно, за то что подкинул мальчишке очередной вопрос и повод продолжить разговор.

– А вот! Говорят, к ней из-за Вертлюги из Леса по ночам какие-то гады ползают.

– А ты сам будто видел, – вмешался Пашик, бросив на Малька презрительный взгляд. – Любишь сказки, так слушай, а другим не заливай!

Малек вскочил с земли, словно его укололи.

– А то, что у нее девчонка ростом с локоть живёт, и всякую живность ей как собака таскает – это тоже сказки? – Огрызнулся он.

Аннико встрепенулся. Момент про девочку насторожил его.

– Это что ещё за девчонка?

– Да какая там девчонка? – Пашик пренебрежительно махнул рукой. – Шморк это. Только одомашненный. Мохнатый, как медведь.

– Не мохнатый. Я сам видел, у нее просто волосы длинные. Ты думаешь я не знаю как шморки выглядят? Они больше, ходят на двух лапах, все красные и морщинистые как дед, – он ткнул пальцем в сторону Аннико и, ойкнув, спрятал руку за спину. Сказитель сделал вид, что не заметил оплошности мальца, так же как и ехидную ухмылку Пашика.

– Подожди, Малёк. А с чего ты взял, что она ведьма? Или какие неприятности стали твориться? Скот мрет, молоко киснет, дети болеют?

Малек потупился.

– Да пока вроде нет.

– Пока, – хмыкнул Пашик и сплюнул под ноги.

Малек стиснул кулаки и уже было хотел высказать что-то Пашику, как появился тот мужичок, что утром поручил парней Аннико.

– Вот вы где. Пойдёмте, Глазок ждёт вас. – Затем кивнул мальчикам. – А вы, лоботрясы, ждите здесь, и смотрите у меня… Я вас если что… – и он потряс в их сторону увесистым кулаком.

Ковыляя за провожатым, Аннико он успел заметить какую-то глубокую досаду на лице мужичка.

– Что-то случилось? Надеюсь, не на мальчишек серчаете?

– Что? – Провожатый в недоумении взглянул на Аннико, и тут же махнул рукой. – Да нет. Другая проблемка. Невеста заболела. – Затем он остановился и пристально посмотрел на сказителя. – Говорят прокляли!

Аннико провели в просторный кабинет. Окон здесь не было, бревенчатые стены украшали охотничьи трофеи и холодное оружие. По дальним углам высились два поставца, у правой стены стоял кованый сундук, накрытый пёстрым ковром. По центру противоположной – массивный стол, из-за которого выглядывала мощная округлая фигура барина. Глазок был крупный мужчина с редкими светлыми волосами и жидкой бороденкой. На круглом красном лице сидели два больших недобрых серых глаза. Ими он и сверкнул на вошедших.

– Знаменитый Аннико! – Пытаясь быть дружелюбным захрипел Глазок. Его мощная фигура поднялась, и воздух в комнате покачнулся, сдувая пламя с двух подсвечников, расположенных на столе. Видимо хозяин хотел подойти к сказителю, но вдруг передумал и грузно шлепнулся обратно на стул.

– Нет смысла в лишних церемониях, – уже более сурово произнес он. – Не те обстоятельства. Тебе должно быть известно, раз уж ты явился ко мне, что на днях моя дочурка должна была выбрать жениха. А завтра ей должно было войти в возраст.

– Поиски пряди, – вставил Аннико.

Глазок с прищуром глянул на сказителя.

– То самое. Поиски. На завтра был намечен этот обряд. Как он проходит, думаю, ты и сам знаешь.

– Знаю. Не раз приходилось участвовать. Ещё в младенчестве мать отрезает у дочки прядь волос и прячет в доме. Обычно у печки. А когда девушка входит в возраст, она должна найти свою прядь, тогда жизнь ее станет полной и счастливой.

– Все так и есть, – кивнул Глазок. – Только вот загвоздка – прядь исчезла. – Барин с силой сжал кулаки, так что костяшки побелели.

– Откуда вы знаете, что исчезла? Ведь прядь надобно искать только завтра.

– У нас свои правила. Не думаешь ли ты, что моя дочурка должна быть несчастной? – Глазок недобро посмотрел на Аннико и тот не нашелся что ответить. – Я должен быть уверен, что она найдет прядь в целости и сохранности. Поэтому я приказал матери перепроверить тайник и если нужно заменить прядь на новую. И не смотри так. Обряд обрядом, а благополучие дочери превыше всего.

– Тогда в чем же дело? Если вас не сильно заботят традиции, почему вас тревожит пропавшая прядь? – Аннико тоже скептически относился к подобным ритуалам, считая их лишь данью предкам и не осуждал Глазка.

– А потому, что о ней знала только мать. Даже я был в неведении. И вдруг оказывается, что кто-то стащил её прямо у нас из-под носа.

– Может мыши? – Предположил сказитель, и тут же сообразил, что стоило промолчать. Барин яростно глянул на него.

– Нет, человек. Поймали мы одного проходимца. Как раз в дом лез. По луне. Да и сам признался, что по части моей дочурки в хату пробрался. Правда больше ничего не говорит. Но это дело времени. – Глазок до хруста сжал кулаки.

– Так прядь при нем была?

– Нет. Видать не первый раз в дом лазит. Но дело не в этом.

Барин вдруг осунулся, и даже стал заметно меньше.

– Дочурка захворала. Прямо тает на глазах. Никто понять ничего не может.

– Может из-за пряди расстроилась? – несмело предположил Аннико

– Исключено. Мы ей ещё ничего не говорили. Но я чувствую, что все это связано. Этот пройдоха, прядь, болезнь – все в один день. Как ты думаешь, может это быть просто совпадением?

Глазок замолчал, затем встрепенулся, потряс головой.

– Да что это я. Не к тому я тебя позвал. Хотел убедиться, что мои люди не врут, и к нам действительно пожаловал сам Аннико.

– К вашим услугам. – Сказитель слегка поклонился.

– А я думал, что ты не промышляешь пирушками и всевозможными праздниками. Если они, конечно, проводятся не при дворе. – Глазок хитро подмигнул.

– Леонил умеет убеждать. – Аннико вернул барину хитрое подмигивание.

Тот непонимающе посмотрел на сказителя.

– Ты о чем?

– Ваш посыльный, что встретил меня на дороге. Леонил! – Аннико недоуменно взглянул на хозяина дома. Неужели Глазок так расстроен, что не помнит своих же людей?

– Никогда не слышал такого имени. – Барин повысил голос. – Борис! Зайди!

В комнату сию секунду вошёл мужичок-провожатый.

– Борис, ты знаешь некоего Леонила? – Глазок спрашивал с вошедшего, а смотрел пристально на Аннико. Под таким тяжелым взглядом сказителю стало не по себе еще больше.

Мужичок задумался, затем покачал головой.

– Свободен.

Аннико был слегка растерян. Взгляд Глазка и так был не из приятных, а теперь в нем сквозила ещё и доля подозрения.

– Я сильно устал после долгой ночи в пути, быть может спутал имя. – Попытался оправдаться сказитель, хотя точно помнил имя – Леонил.

– Быть может. – Медленно произнес Глазок. – Быть может. В любом случае, раз уж ты у меня в гостях, побудь ещё пару дней. Я надеюсь, что всё ещё поправится, и пир и свадьба состоятся.

– Я тоже на это надеюсь. – Искренне проговорил Аннико.

– Да. – Глазок открыл было рот, чтобы сказать ещё что-то, но быстро передумал.

– Борис устроит тебя на ночлег. Не отказывай себе ни в чём.

На этом аудиенция была окончена.

Глава 8

До комнаты, которую выделил Аннико барин, его сопровождали Малек и Пашик. Сказитель сразу заметил, что поведение парней изменилось. Оба странно косились на него, а Малек был на удивление тих.

– Что-то случилось? Вы сами не свои. – Попытался выведать причину Аннико.

Мальчишки переглянулись, но не ответили.

– Неужто я вас чем-то обидел, – снова заговорил сказитель. В ответ – быстрые взгляды и тишина.

– Жаль. Мне казалось, мы с вами хорошо поладили. – Он посмотрел на Малька и тот стыдливо отвёл глаза. – Точно ничего сказать мне не хотите?

Малек резко остановился и уже открыл было рот, но тут же получил внушительный тычок локтем от Пашика.

– Я тебе толкну, – взвыл Малек, – я тебе сейчас так толкну! – Он грудью пошел на обидчика, готовый пустить в дело кулаки. Аннико был уверен, что Пашик струсит и прижмется к стене, но парень даже не взглянул на оппонента. Он спокойно проследовал дальше по коридору и, остановившись напротив одной из дверей, указал на нее.

– Хозяин распорядился выделить вам эту комнату. Располагайтесь, будьте как дома, если что-то понадобится, мы с Малесиком, – он специально выделил ненавидимое Мальком имя, – будем здесь всю ночь.

– Здесь? – Аннико удивился и поглядел на Малька. Тот стоял на прежнем месте со стиснутыми кулаками и покрасневшим лицом. Его взгляд мог прожечь камень, но, как видно, на Пашика он не действовал. – Вряд ли мне что-нибудь будет нужно посреди ночи. И не думаю, что стоит доставлять кому-то неудобства.

– Никаких неудобств, – сухо ответил Пашик. – Мы будем дежурить посменно, успеем выспаться. К тому же, приказы хозяина не обсуждаются.

– Значит дежурить? Как заключённого, право. – Аннико невесело улыбнулся. Парни промолчали. Сказитель проследовал в комнату под пристальным взглядом Пашика и в этот момент действительно почувствовал себя узником.

Комната была обычная: кровать, тумбочка с тазиком и кувшином, два стула и письменный стол, на котором горела свеча в подсвечнике. Единственно, что не понравилось Аннико, это два оконца. Они были маленькими, располагались высоко над полом и, что самое неприятное, имели металлические решетки. Для гостевой комнаты убранство было не самым изысканным, а для камеры слегка излишним.

– Во что же ты вляпался, Аннико? – тихо произнес сказитель. – Досталась тебе роль покрупнее запевалы на пирушке. Вот только какая?

Он присел на кровать. Нужно было придумать несколько вариантов развития этой непредсказуемой ситуации и решить, как действовать, в каждом из них. Вот только информации у сказителя практически не было. И он даже не понимал, что от него хотят. Да и что с него можно было взять? Старик с кантеле! Уж не за деньгами его охотятся, это точно. Быть может, он когда-то мог перейти дорогу Глазку? Но годы бурных приключений остались далеко позади, в том времени, когда само существование барина ещё даже не было запланировано в Небесной книге. Что же тогда? Быть может, начертить у двери оберегающую руну? Но если вся эта ситуация лишь плод его воображения и все будет проще, чем кажется на первый взгляд, тогда кто-то невинный может пострадать. Время шло. Аннико сидел не шелохнувшись, а дельных мыслей не приходило. Он мог попытаться сбежать, но был ли в этом толк? Вся ситуация выглядела сплошным недоразумением и давать пищу злым языкам своим исчезновением Аннико не хотел. Глазок – большой человек в этих местах и портить с ним отношения не самый разумный поступок. Побег точно не исправит ситуацию.

Вдруг тихо постучали. Аннико насторожился.

– Это я, Малёк. Можно войти? – Послышался тихий голос.

– Конечно можно, даже нужно!

Дверь приоткрылась, и в проёме возникла светлая копна волос.

– Я не на долго. Не вставайте. Я быстро, времени мало. – Малек на секунду замешкался, а затем скороговоркой выпалил, – Глазок думает, что это вы виноваты в болезни дочери и пропаже пряди.

Аннико был поражён. Такого поворота событий он явно не ожидал. Потому и не нашелся сразу, что ответить. А когда открыл рот, было уже поздно. Снаружи донёсся второй голос, и Малек поспешно закрыл дверь. Сказитель как мог быстро кинулся к выходу, дёрнул ручку, но без толку – комната была заперта. Он прислонил ухо х доскам и услышал Пашика, тот что-то яростно высказывал, удаляясь по коридору. Малек молчал.

Аннико вернулся к кровати. Теперь у него была информация, но яснее ситуация так и не стала. Каким образом он мог оказаться причастным к болезни девушки и пропажи пряди, и как такая мысль вообще возникла в голове Глазка? Над всей этой глупой историей можно было посмеяться, если бы она не оборачивалась для сказителя так скверно. И все же расстраиваться рано. Он был уверен, что утром ему удастся встретиться с боярином и решить эту нелепую неурядицу. В конце концов, для подобных обвинений должны быть веские доказательства. С этими мыслями Аннико лег в кровать и попытался уснуть. Тяжёлыми выдались последние два дня, и за это время сказитель не сомкнул глаз ни на минуту. Постель была удобной, а может после долгих странствий и ночёвок под луной ему просто так казалось. Мягкий свет, струившийся из оконец, убаюкивал. Аннико успокоил свои мысли и постепенно провалился в глубокий сон.

Утром сказителя разбудил скрип двери. Сон его был чутким, выработанным за годы нелегких странствий. На пороге показался Борис, а за ним виднелась голова Пашика. Малька видно не было.

Аннико приподнялся с кровати и тут только сообразил, что было не утро. В комнате стоял сумрак, и через оконца ещё даже не начал пробиваться свет восходящего солнца. Да и по самочувствию сказитель понял, что проспал не больше двух часов.