Чертов снег

У каждого бывает такой период в жизни, что делать ничего не хотеться, а надо. У меня наступил так раз такой период:– на улице было темно, снег летел, не переставая, и его, несмотря ни на что, надо убирать, а в противном случае, утром из дома не выйти,– ни на работу, ни просто покурить на улице и поболтать с соседями. Борьба с ленью продолжалась долго, и я одержал над ней победу: заставил себя выйти во двор и взять сначала в руки сигарету, а потом и лопату.

Во дворе с прошлой зимы осталась большая куча снега и теперь, после сокрушительной победы над собой, ее надо было убрать. Но во дворе господствовал ветер, надувая новые сугробы, и я решил с лопатой размяться на улице. На улице тоже дуло, но там снега было меньше – его сдувало, уносило к соседям и на соседнюю улицу. Работы здесь было немного, и я, перекрестясь, взялся за работу со словами «Помоги мне боже!», а потом добавил, когда увидел большой сугроб под столбом – «Черт тебя побрал!» Эти мои слова вызвали неожиданный эффект: – на снегу внезапно появились следы копыт, а потом я увидел настоящего черта.

Он стоял на обочине дороги, под ярким светом лампы и помахивал своим хвостом по сугробу и ухмылялся. Так как я был настроен воинственно после моей победы над своей ленью, то немедленно крикнул ему,– « Ну, что, черт тебя подери, стоишь, а ну-ка схватил лопату и за дело!»

Черт был настроен довольно дружелюбно, и не стал со мною препираться, а только попросил у меня лопату или метлу. Я бросил ему и то и другое, и подначил его словами, что, мол, не умеешь с этими предметами обращаться. Он обиделся на мои слова, схватил лопату и начал швырять снег направо и налево. Я смотрел-смотрел на это безобразие и замахал руками. Работа сразу прекратилась, метель тоже, а черт смотрел на меня недоумевающими глазами.

«Это тебе не уголь кидать в своем аду!» сказал я, и показал, как нужно убирать снег – бережно, с чувством и расстановкой. Черт умерил свой азарт и стал кидать снег в одну кучу, стараясь при этом, чтобы его не сдувало с лопаты. Скоро вдоль дороги образовался аккуратный и большой сугроб, а на дороге было чисто. Он воткнул лопату в сугроб, залез на этот сугроб и начал его утаптывать. Так утоптал его, что вместо пышного и высокого сугроба образовался наст. Потом он добрался до метлы и показал мне, как ей надо работать: – вместо того, чтобы махать ею в одном направлении, он уселся на нее и пролетел по улице сначала в одном направлении, потом развернулся и полетел обратно. Метла под ним моталась из сторону в сторону с такой скоростью, как электровеник из волшебной сказки. Он летал по дороге с метлой туда-сюда и смел с ней все снежинки.

Я стоял и у меня открылся рот от такого стиля работы. Но закрывать рот я не стал, а тотчас сунул в него сигарету, и когда этот работник подлетел ко мне на метле, я предложил ему сигарету. Мы покурили, потом я сказал ему спасибо, а он ответил «пожалуйста», и добавил, – «еще увидимся!», и пропал. А я пошел во двор – убирать прошлогоднюю кучу снега. На всякий случай я молчал до самого окончания работы, и потом отвел душу – разразился проклятиями в сторону снега, зимы и ветра, который умудрился надуть столько снега во двор. Так или иначе, со снегом было покончено и можно было попить чаю на кухне.

Я пришел на кухню и стал готовить себе еду. За окном по-прежнему была темно серая пелена, и я не стал гадать, – утро это, или вечер. На кухонных часах было семь часов, но они стояли, – батарейка села, и мне надо было ее заменить, – а пока я не спеша позавтракал, тем, чем Бог послал и отправился на улицу покурить.

Я уселся на табуретку и стал осматривать свой двор. Он, к моему удивлению, был чистым от снега, а метла и лопата стояли в углу, и я стал вспоминать, когда же умудрился почистить двор. Потом вспомнил свой сон с чертом, и все стало мне ясно…

Рай для кота

Любое горе всегда приходит нежданно. И это тоже: – у меня пропал накануне зимы любимый кот, и я представил, что он лежит где-то под снегом, холодный и голодный. Прождав его несколько недель, я понял, что горю ничем не поможешь, и мне надо продолжать жить дальше. Но прежде всего надо похоронить кота, устроить поминки, потом еще на девятый день, а еще дождаться сорок дней, чтобы его душа иногда вспоминала меня, как заботливого хозяина.

Поскольку я не помнил, когда он ушел и не вернулся, я назначил день его смерти сам. Допустим, с большой долей вероятности, что это произошло сегодня: – когда я его хватился. Тела кота у меня не было, и я собрал в мешок все его любимые игрушки и отправился в лес, чтобы закопать их, устроить пышные поминки и через девять дней отпраздновать день, когда его душа успокоиться с миром в кошачьем раю. Все прошло замечательно, и когда я возвращался домой, мне вспомнилась одна история.

Однажды меня вез на иномарке один южный джентльмен и рассказывал мне всякие анекдоты, байки и истории из своей богатой на события жизни. В одно время он служил в похоронном бюро и рассказал мне несколько правдивых случаев, которые на самом деле происходили. Поскольку я больше его не видел, расскажу один случай, который с ним произошел на самом деле.

Сначала он рассказал несколько случаев, как хоронили цыганских баронов, – клали ему в гроб бумажные деньги, но потом, когда могилы стали раскапывать, сменили тактику – деньги ложили, но перед этим рвали их на части. Теперь ни он, ни черные копатели не могли ими пользоваться. Это было печально для всех, особенно для денег. Потом он перешел к строительству, качеству памятников и самих могил. Он, как я понял, был в этом профессионал и рассказал, как в некоторых могилах устраивали самый настоящий некрополь: – с винами и закусками.

Я не удержался и спросил, а выход из такой могилы был, или ее зарывали совсем? В ответ услышал, что за ерундовый вопрос я задал, – потому что если есть выход, значит, он был нужен, и привел мне в пример, что он встретил на улице такого человека, которого похоронили с такими почестями и даже с величественным памятником на его могиле. Это была даже не фантастика, а магия с мистикой, и я усомнился в подлинности его рассказа. Он не обиделся на мое замечание и перешел на анекдоты – про женщин. Тут с моей стороны не было ни замечаний, ни сомнений, и когда я приехал, вышел из машины, заплатил и пошел домой.

Сейчас, когда дома не было никого, кто меня ждал, заботиться мне не о ком, и я вспоминал истории, которые услышал когда-то и жалел, что не нашел тело своего кота: – я бы устроил бы ему роскошную усыпальницу, и он приходил время от времени, чтобы навестить меня и рассказывал, как ему живется в кошачьем раю.

С таким грустными мыслями я сидел вечером на кухне и печально пил чай. Вдруг в коридоре зазвенел звонок. Он был не такой, как обычно: с перерывами, а долгий и продолжительный. Я удивился, одел кроссовки и вышел на улицу. На заборе сидел мой кот и, не убирая свою лапу с кнопки звонка, звонил.

Я так обрадовался ему, что схватил его в охапку и потащил домой. Пока тащил, понял, что кот какой-то холодный и не очень радостный. На кухне я достал ему блюдце и налил в него молока. Но кот не стал пить молоко, а сначала обошел весь дом и спросил, где его игрушки. Здесь я пришел в себя и спросил у него, почему он такой холодный и печальный.

В ответ кот рассказал мне, что он уже неделю мертв и у него нет могилы, поэтому он долго искал дорогу домой и вот, нашел, наконец. В раю, он конечно еще не был, – там принимают только тех, кто прошел обряд похорон и поминок. А сейчас, когда он нашел дорогу домой, мне надо его похоронить, устроить поминки и через девять дней его примут в кошачий рай. Если я этого не сделаю, то через несколько дней он, по правилам, должен будет снова жить, и он останется у меня на несколько лет: – будет снова ловить мышей, играть своими игрушками и мяучить в марте, как обычно.

Я, конечно, не стал его отпевать, хоронить, устраивать поминки, и в результате кот остался жив и по-прежнему живет у меня. Он снова стал теплым, по вечерам играл игрушками, пил молоко и есть то, что я ел: – колбасу и куриные ноги. Все закончилось благополучно. Так что я доволен.

Суровая домашняя зима и жаркая планета

После теплой осени наступили суровые уральские морозы, и я, наконец, понял, наконец, что значит мерзнуть по- настоящему. Мне было лень спускаться на первый этаж, крутить вентиль у газового котла, чтобы батареи стали горячими, так как у меня на следующий день были дела в городе, и я предполагал, что дня два я проведу в своей квартире. Оптимальная для меня температура в частном доме была двадцать один градус, а в квартире она была двадцать пять, и я, когда туда попадал, мне казалось, что я очутился в раю: – там было так тепло, уютно, никакой работы.

Можно было весь день валяться на диване с книгой, смотреть до самой полуночи телевизор, а потом еще несколько часов лежать в кровати с книгой, одним ухом слушая приемник, а вторым телевизор. Кроме того там была горячая вода, теплый туалет, а покурить можно выйти на общий балкон, ну, а если было очень холодно, то на лестничной площадке. В заключение к этому Эдему, на первом этаже был магазин, и я никогда не знал, что значить умирать с голоду или внезапно узнать, что кончился сахар или соль. Когда я уже засыпал, то из своей постели наблюдал, как гаснуть огни в квартирах у многоэтажки напротив, и никогда не чувствовал себя одиноким, как в частном доме.

Поэтому в квартире я жил редко, а предпочитал ей частный дом, в котором было всегда прохладно, работы было выше крыши, и если вдруг кончался сахар или хлеб, до ближайшего магазина надо было идти полчаса по морозу и против ветра. А когда за окном выли вьюги, метели и свирепствовал мороз, сделать это было непросто. Прохожих на улице никогда не было, и я чувствовал себя астронавтом на другой планете, который разбил свой космический корабль, и навеки остался на этой планете один. Или представлял себя Робинзоном, закинутым на необитаемый остров посредине океана.

Перед астронавтом и Робинзоном у меня был целый ряд преимуществ: можно погулять по дому, спуститься на первый этаж, пройтись там и подняться на второй этаж, где была кухня, гостиная и две спальни, надеть шубу и валенки, выйти в огород, где меня уже ждали сороки, воробьи и синицы. Кроме того зима была не вечной: – мне необходимо пережить три месяца и наступит весна – с ее ярким солнцем и теплом.

Но судьба почему-то рассудила иначе: сделала меня Робинзоном на планете, удаленной на сотни световых тысяч лет от дома. Как-то раз я встретил на своем пути одного космического проходимца. То, что он был проходимцем, я не знал, а если бы узнал, то бы немедленно набил ему морду.

В один прекрасный и морозный зимний день меня занесло в город. Я даже и не помню, что в нем мне понадобилось, так как у меня было все, не считая птичьего молока от бешеной коровы. Просто я проходил мимо многочисленных туристических бюро, и какой-то черт занес меня в одно из таких заведений. В фойе на столике лежала груда рекламных журналов, и я поддался внезапному душевному порыву: – решил посмотреть на синее море, белоснежные пляжи и симпатичных девушек в бикини. Тут же я уселся за этот столик в мягкое кресло и взял в руки один проспект. В нем было так красиво, что я на миг забыл о суровой зиме на улице, о колючем ветре, который всегда дул мне в лицо, когда я возвращался домой или просто выходил в огород, чтобы покормить голодных воробьев.

Я пролистал один толстый журнал и взялся за второй. На середине моего увлекательного занятия я обнаружил, что держу в руках журнал, на обложке которого было написано, что эти места вообще-то находятся не на Земле, а на планете, находящейся от моей родной планеты за много тысяч световых лет, и для того, чтобы посетить эти райские места даже не надо было иметь заграничный паспорт: – просто желание и несколько сотен долларов. Остальное берет на себя одна солидная фирма: – и перелет, и удовольствие, и возвращение.

В том, что эти места были действительно райские, убеждали многочисленные цветные фотографии и надписи под ними. Да… Там было на что посмотреть: – огромное солнце, ослепительный белый песок, какие-то зеленые джунгли с деревьями, на которых висели ярко – розовые плоды всех размеров, море такого цвета, что в него хотелось моментально залезть и никогда не вылазить и прибрежный песок ослепительно белого цвета.

Тут ко мне подошел сотрудник туристического бюро – парень лет двадцати и осведомился, не нужна ли мне консультация. «Конечно!» – подумал я, – «еще как!», и начал осторожно расспрашивать его обо всем понемногу: – начал с того, что узнал, где находиться этот рай. Этот говорун начал мне рассказывать, и так убедительно, что через полчаса я уже был готов выложить пару сотен долларов и лететь к черту на рога. Но доллары были не нужны – у меня была кредитка крупного банка, а у него на столе стояла касса, в которую я заплатил свою пенсию – двадцать тысяч рублей. Не теряя времени даром, он отвел меня в кабинку, где мне моментально надели наручники и кандалы на ноги: – наверное, чтобы я не убежал.

Затем он рассказал, что процесс телепортации в нашем архаичном мире новый, но он ручается своей шкурой, что я буду целый, невредимый и отдохну в настоящем раю на пять с плюсом. Этот парень нажал ногой какую-то педаль и в голове у меня засверкали молнии, а потом я просто заснул, прижимая к себе свою сумку.

Очнулся я от нестерпимой жары. Еще не открыв глаз, я подумал, что забыл все на свете и про то, что топил баню и перестарался – кинул на каменку не один ковшик, а два или три, и сейчас мне придется слезть с полки и париться на скамейке, где по моим расчетам, было не так жарко. Я посучил ногами, и вместо скамейки обнаружил что-то сыпучее, которое тут же набилось в кроссовки. Мне не понравилось это ощущение, и я открыл сначала левый, а потом и правый глаз.

Я находился не в бане, а на песке, и он был такой горячий, что я чуть-чуть не поджарил свою задницу. Пришлось встать и окинуть место, где я находился. Это была не баня, а гораздо хуже: – бескрайний пляж уходил за горизонт, за мной рос ярко-зеленый лес, а впереди расстилалось морская гладь такого цвета, что я протер свои глаза:– очень синий, я бы сказал, голубой. Я оказался в адском раю и начал, пока я жив, раздеваться. Сбросив аляску с шапкой, шарф, нашел свою сумку, потом снял шерстяной свитер, джинсы с подштанниками, шерстяные носки с кроссовками и остался в одних плавках. Но все равно было жарковато, и я направился к лесу.

Лес был какой-то молчаливый: – ни одного крика птиц и тихо, как в могиле. Я свалил всю одежду под каким-то деревом и пошел осматриваться. Сначала думал, что это сон, и ущипнул себя за ляжку. Стало больно и стыдно за такие мысли: – во сне не бывает жарко и холодно, это я должен бы сразу сообразить. Отломив сук побольше, я воткнул его в песок и направился по берегу в левую сторону. Прошел по песку полчаса, но пейзаж и не думал меняться – песок, синее море и лес. Я вернулся к суку и пошел направо. Прошел по берегу минут тридцать и понял, что все на месте – синее море, песок и лес.

Вернулся к суку, сел в тени и стал ворочать своими опухшими мозгами, где я, почему птицы не поют, а солнце так печет. Ни на один вопрос я не нашел ответа и подумал, что еще не так плохо – ведь я жив, я чувствую, и, значит, я существую. На деревьях было масса всяких оранжевых, красных и зеленоватых плодов, и я погрыз один такой. Он был вкусный, прохладный и без косточек. Я запомнил это и решил подождать немного, может меня пронесет, или я умру от неизвестного яда, который, возможно, содержится в этом райском яблоке без косточек, розового цвета. Но сидеть без дела было мне скучно, и я взялся за свою сумку.

Вообще-то я не рассчитывал на поход, но у меня всегда в сумке были разные полезные вещи: сигареты, зажигалка, нож, паспорт, книга на английском языке, на французском языке, очки и губная помада на основе пчелиного воска, карандаш и ручка.

Пока я изучал все это богатство, полчаса прошло, и я понял, что эти розовые плоды можно есть, без опаски за свой желудок. Я тут же нарвал их столько, что мог бы питаться ими целую неделю, а потом сел рядом с кучей и плотно поужинал. Пока я подкреплялся, солнце вздумало сесть в синее море, и в лесу кто-то запел, – какая-то птичка. Радости моей не было предела: как-то было скучно в этом мире тишины.

Когда настала ночь, я достал сигареты, закурил и развел костер. Потом вышел на берег и стал смотреть, нет ли кого на этом бескрайнем пляже или в синем море. Никого не оказалось, и я стал думать, что попал как Робинзон, на необитаемый остров. Потом вспомнил каталог, и чуть ни завыл от ужаса: – в нем шла речь о планете, удаленной от Земли на сотни тысяч световых лет. Неужели я сам позволил закинуть себя на планету, где хотя и был по зимним меркам рай, но не до такой степени!