– Есть, но она отстой. Никакого удовольствия. Вообще, в манте автоматизировано всё – пилотирование, управление ядром, даже бой за тебя может вести встроенный искусственный интеллект, но всё это крайне ущербное – настоящий дракон никогда не летает на автомате. Ручной режим форэва! Естественно, автомат может помочь новичку, но пилот экстра-класса всегда обыграет робота. Поэтому не советую даже начинать привыкать к автоматизации – закончишь в мусорном ведре.

– Почему?

– Потому что в Хеленмаре жизнь ничего не стоит – ни драконья, ни, тем более, человеческая. Постчеловеческое общество не нуждается в живых. Совсем. Здесь, если робот что-то делает лучше живого, от живого избавляются, а на его место сажают робота. Никого не волнуют демографические показатели. Никто не поддерживает многодетные семьи. Правительству наплевать. Ты полезен – тебе позволяют жить. Ты бесполезен – тебя оправляют в биореактор. Именно поэтому я с малолетства оттачивала пилотирование, стратегию и тактику, полировала боевые навыки. Я не хочу, чтобы меня разобрали на органы и мясную вырезку, а оставшееся смыли в дренажное отверстие… Поэтому я летаю только в ручном режиме и сражаюсь лучше робота.

– В России не так. Человеческая жизнь – самоценна.

– Я очень на это надеюсь, – закивала Астра. – Потому что Россия – это именно то место, где я планирую остаться насовсем.

– Зачем? – с подозрением спросил Александр.

– Чтобы не соревноваться за право остаться в живых. Это утомительно. Хочется пожить просто так, – ответила девочка, а затем, приподнявшись в кресле, стала показывать элементы управления: – Вот оружейная панель. У нас на борту – спаренные турбо-лазеры прямой накачки. Сколько в них вкачаешь энергии, на столько и выстрелят. С одной стороны это хорошо – можно гибко управлять мощностью, а с другой плохо – легко хватить лишнего, оголив остальные системы. У меня всегда тут висела табличка – «АСТАНАВИС ПОДУМОЙ», но второй пилот её вечно рвал, и мне приходилось делать новую.

– Второй пилот – это… – начал Графен, и Астра кивнула:

– Он самый. Он был отличным парнем – для дракона. Мы с ним почти ладили, а это среди нашего племени – большая редкость. Он был из тех, кому я почти доверила бы прикрывать мне спину – ненадолго, конечно… Но это не повод оставлять его в живых – увы!

– Драконы… – многозначительно заметил Александр.

– Продолжаем. Вот тут управление граваксом. Гравакс – это от «грэвити акселерейтор». Гравитационный ускоритель, в общем. Он позволяет манте парить в поле тяготения планеты, а в космосе отталкивается от виртуальных частиц межпланетного эфира. Короче, создаёт тягу из ничего.

– У нас есть такие двигатели, – перебил Графен.

– У вас много чего есть в новейших моделях, но в подавляющем большинстве случаев вы до сих пор на термоядерном прямотоке летаете.

– Как и вы.

– Мы не так часто, – надулась Астра. – Ладно, вот тут управление защитным полем. Обычно оно работает в следящем режиме – с минимальным энергопотреблением, переходя на полную мощность только когда фиксирует атаку на судно. Но чаще всего слишком поздно – в корпусе уже дыра. Поэтому в бою следящему режиму не место. Там ты сам решаешь, сколько энергии отдать полю, то есть фактически то, какой толщины броня тебя нужна прямо сейчас. Если отдать всю энергию полю, то не сможешь ни ускоряться, ни стрелять. Зато и не пробьёт никто.

– Ну это и ежу понятно, – пробухтел Графен.

– Я как раз для него и рассказываю, – огрызнулась девочка. – Из управления осталась мелочёвка – тут виндаж и cлайд-контроль, там – фри-рол и парктроник. Пора переходить к главному. К ручному управлению ядром и граваксом.

Астра легла в кресло поудобнее, поёрзала, затем помяла полусферы на подлокотниках:

– Эти упругие штуки называются «титьками». Главный элемент управления. Подстраиваются под размер ладони. Через них ты управляешь плотностью и формой силового поля, окружающего манту. Не умеешь их тискать – к пилотскому креслу даже не подходи. Розовые бугорки сверху называются «талямусы» – самый универсальный элемент управления. Их можно защипывать, крутить, тянуть в разные стороны. Не стесняйся дёргать со всей силы – не оторвёшь. Через талямусы ты будешь выполнять, считай, весь пилотаж, включая высший. Но самое главное – это твои бёдра. От того, насколько хорошо ты ими двигаешь, будет зависеть общая живучесть корабля, потому что бёдрами ты управляешь термоядерной реакцией внутри ядра.

– Как это? – не понял Графен.

– А вот так, – Астра ритмично заёрзала в своём кресле. – Работая бёдрами, надо раскачать ядро холодного синтеза так, чтобы оно дало больше энергии, но делать это надо плавно и постепенно, что не сработала система защиты от перегрузки… Важно поймать ритм. Смотри, сначала, с помощью «титек», ты пускаешь первую гармонику стоячей волны, потом, чуть погодя, ей навстречу пускаешь вторую, затем третью, четвёртую и наконец пятую. Всё – теперь у нас под брюхом стоячая волна, энергия на зависание практически не тратится. Теперь раскачаем бёдрами ядро. Раскачивай ядро, пускай волну – так ты должен вывести ядро на высшее энергетическое плато. Покажи ядру свою страсть.

Астра раскраснелась, задышала тяжело:

– Всё, теперь у нас есть сто мегаватт энергии для стрельбы. Начинаю турбировать лазеры…

– Куда стрелять-то будешь?

– В крышу ангара. Если попробуем через шлюз, это долго – они раньше нас обложат, потребуют, чтоб вышли, а не послушаемся – расстреляют переносными установками. А так сразу взлетим. С ветерком… Приготовься к жёстким перегрузкам, Графен!

Манта крутанулась на месте, и на крыше ангара вспухло огненное кольцо – через мгновение вырезанный кусок стал падать, но манта, уклонившись, нырнула в образовавшийся просвет. Астра тут же врубила гравакс на полную – их вмазало в противоперегрузочные кресла. Александр едва не потерял сознание – было, как минимум, десять «же».

Последовало несколько мучительных минут.

Раздался пищащий сигнал, и Астра напряглась:

– Орбитальное сближение. Фиксирую три корабля на встречных курсах. Начинаю восходящий манёвренный бой. Отключаю силовое поле. Турбирую лазеры… Время жарить бекон!

– Остановись подумай! – успел крикнуть Графен, когда два сияющих луча вырвались из носа манты и продлились в бесконечность.

– Поздно! – хохотнула Астра, наклоняя манту так, чтобы луч смог добраться до невидимых целей.

На мониторе появился входящий вызов – перепуганное лицо мальчика-дракона, такого же, как и Астра. Увидев её, драконыш открыл рот от удивления. Астра крикнула «Свобода или смерть!» Мгновенное понимание промелькнуло в его глазах, и он разорвал связь. Астра продолжала пилить пространство лазерами, кидая манту из стороны в сторону. Графена замутило. Всё сейчас зависело от того, насколько Астра лучше тех, кого атакует. В какой-то момент Астра прекратила огонь и перевела энергию на силовые поля – по тому, как она управлялась с «титьками», Графен понял, что она прикрывала заднюю полусферу – значит, они проскочили врагов и спасались бегством. Чувствуя ужасную усталость, Графен провалился в сон.

Когда он очнулся, в кабине была привычная – земная – гравитация, а мониторы показывали черноту космоса. Графен выбрался из кресла и поплёлся в десантный отсек. Там Астра поставила столик, на котором разложила трофейные сухпайки, и теперь изучала надписи на коробках.

Шрамы от лазерных выстрелов затянулись – стенки отсека были девственно чисты. Останков пилота не наблюдалось – похоже, Астра выкинула его, как и обещала.

– Сколько я спал? – спросил Графен.

– Часов пять. Я сама недавно очухалась. Мы шли на четырёх «же», так что меня тоже сморило.

– Нас оставили в покое?

– Скорее, ещё только собираются взять в оборот. Пока что мы в выгодном положении – королевская манта выдержит любую атаку. Лазерные лучи отразит, а ракеты либо не наведутся из-за системы «свой-чужой», либо манта взломает их на подлёте.

– OMG-пучок? – предположил Графен.

Дракон почесала голову:

– Поток протонов на околосветовых скоростях… Могло бы сработать, но о точном прицеливании на таком расстоянии не может быть и речи. Погоня также не имеет смысла – манта самая быстрая. Про марсианский Хеленмар можно забыть. Стоит побеспокоиться о Хеленмаре земном и цисчеловеческих государствах – России и Китае. Они могут уничтожить нас на подлёте… Поэтому ты должен поскорей связаться со своими и впарить им офигительную историю своего побега с Марса. Тогда, может быть, нас не собьют и ты станешь трижды героем.

– Трижды героем? – хмыкнул Александр. – За бегство?

– Давай расскажу о твоих подвигах. Когда вы поняли, что попали в засаду, то дрались как львы. Товарищи погибли героями, но ты выжил, потому что переоделся в скафандр убитого тобой хелемарского штурмовика и в таком виде ускользнул с базы – прямо у драконов из-под носа. Обманом проникнув на борт ультрасовременной манты, ты убил пилота, а затем… прямо на месте героически овладел навыками боевого пилотирования.

– Вообще-то я умею пилотировать орбитальные истребители, – раздражённо вставил Графен.

– От этого наша история только заиграла новыми гранями правдоподобия, – кивнула Астра. – Итак, овладев мантой, – кстати, не стесняйся конспектировать – ты осуществил экстремальный взлёт и, обнаружив на пути своего следования два хеленмарских заградительных корвета – «Гаэтан Дуглас» и «Томас Нойвирт», вступил в восходящий маневренный бой с превосходящими силами противника. Ядра обоих кораблей были в состоянии покоя, корпус – без защитных полей. Кинжальным огнём турбированных лазеров ты расхреначил их в труху, которая догорела в атмосфере. К несчастью, рядом на орбите находилось ещё одно судно – королевской гвардии десантный фрегат «Сэр Элтон Джон».

– Большому кораблю – большую торпеду, – буркнул Графен.

– Я сказала «к несчастью», потому что пилотом того был такой же неотенический дракончик, как и я. Он успел раскачать ядро и поднять поля, пока гибли корветы. У парня был выбор – атаковать нас или спасти себя и тех, кто был с ним на борту.

– Драконы всегда атакуют, – заметил Александр.

– Он вышел на связь и узнал меня.

– Вы знакомы?

– Нет, но в узких кругах я слегка известна, – Астра скорбно нахмурилась, словно задели её больное место. – Это позволило ему сделать правильный выбор. Он выбрал защитить тех, кто ему дорог, и пустил всю энергию на защитные поля. Тем не менее, тебе всё же удалось повредить корму «Сэра Элтона Джона», срезав маршевые двигатели. Однако жилые отсеки остались целы. Миновав орбитальную группировку, ты на полной скорости помчался к Земле… Как тебе история?

– В этой истории нет главного – девочки-дракона, которая устроила всё это.

– Нет никакой девочки-дракона, – уверенно ответила Астра.

– Да нас вдвоём вся база видела. Волкоиды, драконы. Мы остались на видеозаписях.

Астра вздохнула, словно ей приходилось объяснять очевидное:

– Нет никакой базы, Графен. Ни видеозаписей, ни свидетелей. Когда мы взлетали, силовое поле манты растолкало виманы, сбив их с посадочных ног. Даже при желании они не смогли бы взлететь сразу, а через три минуты преждевременно сработали установленные нашей командой бомбы, разрушив большую часть базы и систему безопасности реактора. Никто не улетел и никто не выжил. Сейчас это крайне радиоактивная братская могила. Ковыряться там начнут сразу, но не думаю, что найдут хоть что-то, относящееся к нам двоим.

– А мальчик-пилот, который тебя узнал?

– Он либо будет молчать сам, либо его принудят к молчанию.

– Почему?

– Потому что дракон не может предать Хеленмар, – жёстко ответила Астра. – Дракон-предатель – нонсенс. Оксюморон. Мы можем предавать друг друга, но никогда – идеалы постгуманизма. Такими нас создали. Отец всех драконов Хаяо Кодзима сказал: «Дракон не предаст общего дела, ибо он не человек, а некто гораздо более совершенный». На этом зиждется вся хеленмарская пропаганда. Если они объявят, что дракон переметнулся к людям, это разрушит всё. Они даже помыслить такого не могут и придумают кучу объяснений, лишь бы избежать версии с предательством.

– Раз дракон не может предать, – осторожно сказал Графен. – То ты тоже не могла предать. Значит это некий хитрый план, чтобы внедриться в Российскую федерацию?

Астра грустно улыбнулась:

– Нет, это всё-таки предательство. Хаяо Кодзима ошибся. Дракон может предать общее дело – после того, как общее дело предаст самого дракона. Государству практически невозможно предать дракона, потому что он стерпит от государства всё что угодно, кроме одного…

Её голос вдруг стал плаксивым. Скривив лицо, она замолкнув на полуслове.

– Чего одного?

– Тебе, цисгуманистический мужлан, не понять тех уз, что для нас святы! – Астра захлюпала носом, глаза её раскраснелись. Она отвернулась от Графена и сидела, обхватив себя руками.

Чуть погодя она сказала:

– Полёт займёт два дня. Я прихватила с базы восемь ваших пайков. Мы должны их разделить. Как я понимаю, при твоих размерах тебе нужно два-три пайка на день. Мне хватит и одного… Смотри, я почитала состав, тут есть разные вкусы. Ты какую икру любишь – чёрную или красную? По мясу есть предпочтения – говядина, свинина, курятина?

– Разве ты не можешь есть драконьи пайки? – спросил Графен.

– Сейчас я тебе их покажу, – девочка отодвинула земные пайки и, сходив к пищеболоку, вернулась с нарядными коробками. Поставив их стопкой, она сняла верхний и зачитала:

– Суп с лисичками. Любишь суп с лисичками, Графен?

– Не имею ничего против, – пожал тот плечами.

– В состав входит нежнейшее мясо девочек-лисичек, – она отбросила рацион и взяла следующий: – А вот тут тушёнка с человечиной. А в этой коробке – красненькой – специальная собачья серия. Паштет из печени пудледемона, бульон на косточке из волкоидов, а на «сладкое» – стейк из девочки-собачки. Ну, или из мальчика. Тут не уточняется. Ну, и как обычно – в каждой коробке сало свиноморфа с чесноком, перцем и солью.

Астра сбила остаток хеленмарских рационов на пол и подвинула к себе парочку российских пайков:

– В детстве я ела человечину – нас ею кормили. Но я больше не хочу… Я возьму вот эти два – с рисовой кашей и тушёной фасолью. Ты не против?

– Нет.

– Отлично. Остальные твои.

– Я всегда поражался, как вы, драконы, можете есть разумных существ?

– Это символ нашего превосходства, понимаешь? Вы, люди, можете есть животных, потому что они неразумны, но, по сравнению с нами, вы так же неразумны. Дракон, в зависимости от модели, в два-пять раз умнее обычного человека. Тут роль играет всё – и плотность нейронных связей в головном мозге, и скорость продвижения нервного сигнала, и даже само устройство мозга – какие в нём есть отделы и какова их площадь, с учётом извилин. Это не бросается в глаза при общении с людьми, до уровня которых мы вынуждены снисходить, чтобы быть понятными. Но это бросается в глаза, когда мы, драконы, общаемся друг с другом по мысленной связи, и, когда дело доходит до боя или решения по-настоящему сложных задач, – тогда-то наше превосходство очевидно. У человека шесть слоёв нейронов, а у драконов – от семи до девяти. Между нами пропасть по уровню разумности… И поэтому в Хеленмаре считается, что драконы могут есть остальных разумных точно так же, как базовые люди едят коров и свиней. Мы на вершине пищевой цепочки… Что до меня, то я просто не хочу там больше находиться.

– Тогда попробуй яблочный джем, – Графен подвинул к ней один из пайков. – Последнее время – что-то с чем-то. Похоже, стали делать из настоящих яблок.

– Отлично, – Астра улыбнулась. – Сладкое я люблю.

Графен связался с военным флотом России. С Астрой они проработали его речь так, чтобы добиться ровно того, что было нужно ей, а не флотским. Те хотели выдвинуться навстречу манте и принять её на борт «Шойгу» – крупнейшего крейсера, стоявшего во главе лунной группировки РФ. Графену удалось убедить их, что манта имеет настройки безопасности, которые ему не удалось отключить – она может самостоятельно атаковать российские корабли или даже перейти в режим самоуничтожения, если её пристыкуют к одному из них. Сам Графен тяжело ранен – ему нужно как можно скорее получить квалифицированную врачебную помощь. Раз с русских кораблей получить помощь он не сможет, надо позволить ему приземлиться в России. Так, заодно, они пресекут попытки Хеленмара вернуть манту – если в космосе те ещё могут попытаться это сделать, то на территории России уже не рискнут – это будет чревато развязыванием войны. Графену предложили сесть за Уралом, но тот выдвинул свой вариант – он посадит манту в одну из «Трёх сестёр». Даже если в манте сработает механизм самоуничтожения, стена «Марии» сможет сдержать заражение местности, а сама территория «Марии» безлюдна. Тридцать километров в диаметре – этого хватит, чтобы удержать внутри последствия взрыва ядра манты.

Военные взяли перерыв, и пока они получали все разрешения, Астра ускоренно натаскивала Графена на управление мантой. Его плечо было в плачевном состоянии, но он стоически переносил перегрузки. «Ганбатте кадасай, бака чубака!» – кричала Астра на его неуклюжие попытки поменять курс, что означало «старайся лучше». В ответ Графен с грехом пополам составил фразу «позвольте мне умереть», но девочка-дракон не знала пощады. Чтобы он смог приземлиться самостоятельно, ей нужно было как-то обучить его гравионике, то есть полёту на гравитационных ускорителях в атмосфере планеты, не имея под боком ни планеты, ни атмосферы.

Через день, провожаемые на почтительном удалении боевыми кораблями РФ, они миновали орбиту Луны, густо усыпанную спутниками и станциями. Астра отключила все каналы связи, по которым земной Хеленмар мог попытаться получить управление мантой.

Так как рабочая тяга штурмовика составляла почти сто меганьютонов, в пиковом значении добираясь до трети гиганьютона, манте не нужны были долгие орбитальные пляски с постепенным гашением скорости о верхние слои атмосферы. Это было крайне опасным – каждый виток давал хеленмарской ПВО возможность ударить по собственному штурмовику, поэтому, окружив себя силовым полем, манта начала ООП – отвесное орбитальное падение, также известное как планетарный таран. В два часа ночи по местному времени сияющий шар ворвался в воздушное пространство мегаагломерации Москвы. Двигатель работал на полную мощность, позволяя манте тормозить, силовое поле играло роль парашюта. Графен направил манту в центр «Ольги», меньшей из «Трёх сестёр». Они увидели их ещё с орбиты – три пятна тьмы на сияющей медузе мегаагломерации. «Ольга» располагалась на месте старого Чехова. Астра, одетая в боевой скафандр, выпрыгнула из люка, и штурмовик тут же сменил курс, направив нос в центр «Марии» – куда и планировалось приземлиться.