Глава 2

Вечер текущего дня застал Ольгу неспешно прогуливающейся по центральному городскому скверу. Она была в вызывающем наряде и слегка выпившая. Еще днем, после неожиданного визита Михаила, они совместно составили коварный план, обильно разбавляя выработку плана алкоголем.

Сквер среди жителей города пользовался недоброй славой. Здесь моряки, сошедшие с иностранных судов, стоящих в порту, искали себе усладу на ночь. И чаще всего находили, поскольку на дворе было начало 90-х, а тогда, если кто помнит, с работой было не очень. Вот и зарабатывали красивые девушки, как могли.

Причудливо одетый смуглый мужчина среднего роста и такого же возраста неуверенно подошел к Ольге и, откашлявшись, спросил:

– Кароший вечерь? Ви гуляйт?

Столь очевидного факта она отрицать не стала. Более того, для быстрейшего продвижения только-только начинающих складываться отношений, она взяла мужчину под руку и повела к стоянке такси.

Иностранца такая прыть слегка смутила, но в чем-то даже и обрадовала – ночью ему надо было заступать на вахту, так что времени было в обрез.

Приехав к Ольге домой и определив условия сближения, приступили к делу. Она сняла платье и, оставшись топлесс, начала застилась кровать. Моряк, путаясь в брюках и борясь с пуговицами, стремился как можно быстрее разоблачиться. Его спешка имела особые причины, понятные тем, кто бывал в дальних рейсах.

Все испортил странный звонок в дверь. Иностранец, как футболист в «стенке» во время исполнения штрафного удара, схватился за причинное место и растерялся. Глупая улыбка на его лице вполне смогла бы стать символом какого-нибудь фестиваля юмора.

Позвонили еще раз. Оля с серьезным лицом, не прикрывая грудь, пошла в коридор открывать.

– Наверное, соседка, – сказала она, проходя мимо моряка.

Но в комнату вместо соседки вошел Михаил. Увидев голого иностранца, он театрально всплеснул руками, вытаращил глаза и закричал, обращаясь почему-то к натюрморту, висящему на стене – Как ты могла? Я же твой муж! Хазбенд, – уточнил он для иностранца, – Я тебя любил, а ты!..

Истерика продолжалась пару минут. За это время иностранец успел прийти в себя. Он даже попытался одеться, но Балалайкин, не переставая кричать, зачем-то мешал ему это сделать. – Я вызову милицию! Полис! – перевел он для моряка.

– Ноу полис! Ноу! Ай донт ду ит! Я нишего не делать! Ай эм симен.

– Моряк? Значит, деньги есть. Плати! Пэй мани!

– Мани? Гуд! Хау мач?

– Сто баксов! Ван хандред доллар!

– Гуд, гуд!

Иностранец достал трясущимися руками портмоне и выдал требуемую сумму. После этого ему позволили одеться и уйти.

Михаил и Ольга, как только дверь за «фирмачом» захлопнулась, радостно крикнули «Ура!» и обнялись. Первый блин не вышел комом.

На следующий вечер действовали по той же схеме.

Все шло нормально до определенного момента. Когда Михаил начал пугать любвеобильного араба милицией-полицией, тот неожиданно рванул к балкону и, с криком «Аллах Акбар!» спрыгнув со второго этажа, умчался в неизвестном направлении. Поскольку он бежал по улице ночью и к тому же очень легко одетый, его задержал милицейский патруль.

В отделении с него вытянули показания. Под утро в Олину квартиру вежливо постучали. Увидев в глазок людей в форме, она спешно разбудила Михаила. Теперь уже ему пришлось прыгать с балкона.

Побродив пару часов по окрестным дворам, он случайно наткнулся на вывеску, висевшую на двери солидного офиса.

– «Юнион». Крюинговое агентство набирает экипажи для работы на судах иностранных компаний, – прочитал Михаил.

Слегка поразмыслив, он решил войти. «Контора большая, наверняка не кидалово».

Найдя нужного инспектора, он предложил свои услуги в обслуживании судов иностранных компаний. Его без долгих проволочек оформили матросом. Клерк, неискренне улыбаясь, сказал:

– 15 апреля вы вылетаете из Шереметьево-2. До этого срока сделайте все сертификаты. Название вашего судна «Оушен Хоп» – «Океанская надежда». Счастливого плаванья!

Глава 3

Чем живут повара? На какие, извините, шиши они существуют? Вопросы не праздные, поверьте, поскольку мы как организмы есть то, чем мы питаемся. А питаемся мы часто тем, что приготовляют для нас эти самые повара.

А живут они, эти рыцари кухонных ножей и разделочных досок, по большей части не на мизерную зарплату, а имеют доход от недовложений. Положено, допустим, по технологии 170 граммов мяса на порцию жаркого. Ну, не доложил он 20 граммов, кто ж это заметит? А в масштабах, к примеру, заводской столовой, где по 500 человек в день питаются? То-то и оно! Неплохо выходит. Отсюда и сытое лицо, и злобный взгляд, и заплывшая жиром совесть. А еще машина, дача, дети в английской школе, жена в золоте и собака малоизвестной широкой публике, но очень престижной породы.

Закончив в конце 80-х ПТУ по специальности повар-пекарь, Виктор Крошкин был направлен на работу в небольшое кафе, расположенное в приморском городе. И через некоторое время жизнь его изменилась в лучшую сторону. Заведующая кафе, женщина дородная и здравомыслящая, приметила молодого паренька и приблизила его к себе во всех отношениях. А еще через два года ездил уже Витек на «Жигулях», вызывая зависть у соседей и друзей. Талонный период в жизни нашего государства лишь добавил Крошкину вистов в его игре с судьбой.

Карие глаза невысокого крепыша Вити смотрели на мир с азартом конкистадора. Он был уверен, что жизнь должна ему и никак иначе. Пропахнув борщами и жареным луком, он не оплыл жиром и сохранил высокую подвижность своих конечностей. Небольшой рост его не только не уменьшал амбиций, а, наоборот, лишь распалял его жажду присвоения. В своем стремлении хапнуть как можно больше он дошел до того, что стал жарить картошку на воде и варить суп без мяса. Только вмешательство заведующей прервало Витины эксперименты над желудками граждан.

Наступили девяностые, социализм полетел в тартарары и на место белотелой и пухлой заведующей пришел энергичный дядька из расформированной партноменклатуры. Существование Крошкина значительно усложнилось. И потянулся он к бутылке. Новый заведующий какое-то время смотрел на это сквозь пальцы, поскольку найти специалиста на небольшую зарплату было непросто.

Но однажды Витя так напился, что, приготовляя первое блюдо, вылил в кастрюлю бутылку водки, а котлеты пожарил на коньяке.

Нельзя сказать, что клиенты остались недовольны нестандартной едой. Скорее, даже наоборот – обед прошел весело и непринужденно. Были даже попытки стихийно организовать дискотеку. Но Крошкина все-таки уволили.

Одну неделю он пил. Вторую – искал работу. Взвесив все за и против, он решил покинуть поднадоевшие каменные джунгли, асфальтовые поля и вырваться на морские просторы, чтобы бороздить океан и слушать крики чаек за кормой.

Найти нужную контору не составило большого труда – «Юнион» в городе был известен. Зайдя во двор, где находился офис, он был взят в плотное кольцо дворовых псов, которые ласково заглядывали ему в глаза и заискивающе махали хвостами. Видимо, райский аромат кухни еще не успел из него выветриться за две недели вынужденного простоя. Отогнав собак, Крошкин печально вздохнул и вошел в офис.

В крюинговой компании, занимающейся подбором экипажей для работы на судах иностранных компаний, Крошкина встретили с распростертыми объятьями – хорошие повара на флоте всегда в цене.

– Документы мы вам подготовим, контракт вы подписали, так что готовьтесь в рейс. Вы должны быть 15 апреля в 14.00 в Шереметьево-2. Полетите в Париж. Там пересадка и перелет на Японию, где и примите судно. Семь футов под килем!

Глава 4

Апрель радовал жителей приморского города. Мягкое тепло обволокла улицы и здания. Деревья и кустарники увеличились в объеме за счет зелени, птицы сошли с ума от сладостного воздуха и напропалую купались в лужах. Народ блаженствовал. Даже приводов в милицию стало значительно меньше, а кухонные ссоры все чаще заканчивались в спальнях. Рабочие и служащие из последних сил ковали семейный бюджет, спинным мозгом чувствуя приближения отпусков.

Одним из немногих, кого разворачивающаяся по всему фронту весна не радовала, был Вадим Сочинцев. Он учился на четвертом курсе мореходки и многое в этой жизни уже понял.

В настоящий момент он сидел на балконе и безуспешно пытался наладить взаимоотношения с учебником под громким названием «Судовые силовые установки». В комнате энергично ссорились его родители.

Вадим был редким типом молодого человека, по внешнему виду которого легко было угадать его внутреннее содержание.

Он был худ, вял, медлителен и слегка застенчив, что, в свою очередь, выдавало в нем меланхолический пессимизм и отсутствие ярко очерченных целей. Однако, слабость организма способствовала оттачиванию его критичного ума и остроумия.

Его более четкой адаптации в бурлящем в 90-е годы обществе мешала неустроенность быта. Отец с матерью находились в постоянном конфликте, что, естественно, не способствовало стабилизации нервной системы их отпрыска.

Единственным отдохновением для Вадима были пиратские романы. Уголовная романтика смелых мореходов привлекала его своей бесшабашностью и отсутствием каких – либо обязательств перед обществом в целом и родственниками в частности. У него же, наоборот, этих обязательств было немало. Он должен был хорошо учиться, не нарушать дисциплину, вовремя сдавать сессию (в том числе и ненавистные «Судовые силовые установки»). Он обязан быть примерным сыном, хотя, как такое возможно во время бурного конфликта родителей? В семейном противостоянии он никак не мог выбрать чью-либо сторону, поскольку любил и отца, и мать. Об истоках ссоры все уже забыли давным-давно, что, однако, не мешало ей разгораться все сильнее и сильнее.

Теплому апрельскому дню по неизвестной причине суждено было стать последней каплей, переполнившей цистерну сыновнего терпения. Услышав в очередной раз визг матери и крик отца, он захлопнул учебник, вошел в комнату и слегка писклявым голосом прокричал:

– Все! Достали! Ухожу от вас!

Родители от неожиданности даже сели на диван и взялись за руки. Мать тихо спросила:

– Куда, сынок?

– В море ухожу. В рейс.

Вадик надел легкую куртку и вышел на улицу.

В крюинговой компании «Юнион», наиболее известной среди прочих, его встретили с радостью.

– У нас большая нехватка механиков. Не окончили мореходное училище? Ничего страшного – документы мы подправим. Готовы идти в рейс?

Вадик грустно посмотрел на зеленые деверья за окном и тихо промолвил:

– Да.

– Отлично! 15 апреля вылетает экипаж из Шереметьево-2, вы включены в его состав. Судно примите в Японии. За билетами на самолет зайдите через пару дней.

Вадик вышел из офиса, присел на скамейку и неуверенно произнес:

– Не, я люблю море.

Глава 5

Славик Подбочко был хорошим хозяином. В его двухкомнатной квартире все окна и двери открывались и закрывались без унижающего слух скрипа. Потолок был побелен, полы выкрашены, стены покрыты обоями. Мебель не качалась от малейшего прикосновения, а твердо стояла на своих ногах. Вся бытовая техника работала исправно и током не била. В гараже, который еще не приютил автомобиль, был тоже образцовый порядок. Весь инструмент был протерт ветошью и развешен на специальном стенде. Множество разнообразных железяк, подобранных на свалках, были размещены по ящикам и полкам. Славик даже с некоторым переживанием ждал момента, когда он приобретет машину – ведь чтобы автомобиль вошел в гараж, явно придется многое выкинуть.

Супруга Вячеслава Екатерина на кухне варила борщ. Хозяин же дома сидел в комнате на табуретке и разбирал добычу. Вчера он проходил по улице Луначарского и увидел, как подгоняют технику для сноса старого дома. Славик дождался, когда рабочие уйдут на обед, и пробрался в приговоренный дом. Там он насобирал всяких нужных ему вещей, брошенных спешно съехавшими хозяевами.

Дома он разложил всевозможные проволочки, гвоздики, шурупы, куски железа и пластмассы по кулькам. Закончив работу, он понес этот полезный хлам в гараж.

Сосед по гаражному кооперативу сваривал какие-то трубы. Подбочко открыл ворота, распределил по местам содержание кульков и подошел к соседу поговорить. Тот положил рядом незатушенный резак, закурил, и беседа полилась. Говорили они, под шипение пламени, долго и обстоятельно.

Отвлек мужчин от животрепещущей футбольной темы крик. На балконе дома стояла Екатерина Подбочко, и из перекошенного от испуга ее рта, вырывался крик:

– Пожар!!!

Мужчины усмехнулись, но, на всякий случай, осмотрелись. Сзади них разгорался старый ватник, который сосед положил на землю, чтобы снизу обваривать трубы.