Цитаты из книги «Говорю от имени мёртвых»

Алиса явно что-то задумала, Курбатов искоса поглядывал на неё, не веря, что она будет следовать плану. – Чтобы вас ничто не отвлекало от работы, скажу главное. Это касается тебя, Алиса. Извини, но безопасность превыше всего. Верить твоим словам мы не можем, для этого нет оснований. Скорее всего, ты сделаешь ноги, как только окажешься за пределами квартиры. Павел Васильевич тебя вряд ли догонит и это нас сильно подведёт, – я сделал многозначительную паузу, чтобы присутствующие, особенно Алиса, слушали как можно более внимательно. – Поэтому, я установил на тебя метку-прилипалу. Есть в арсенале Панкрата такая колдовская штучка. Ты можешь в неё не верить, но знай, как только ты нарушишь условия, её ограничивающие, твой мозг очистится до нуля. То же самое произойдет, если мне в твоём поведении что-то не понравится. – Ах, ты сволочь! Ты не имел права такое со мной делать, я с вами по чесноку, – Алиса готова была броситься на меня с кулаками. Она вдруг остановилась, зажмурилась и сосредоточилась. На всякий случай я установил защитные барьеры, но ничего страшного не произошло – она копалась в себе, пытаясь избавиться от метки. – Алиса, не пытайся! Убрать метку может только тот, кто её поставил. Делай всё так, как договорились, возвращайся с удачей и без хвоста, делаем дело, и я снимаю метку. Свободу и доверие нужно заслужить, Алиса! – Да ты кто такой, чтобы условия мне ставить? – не успокоилась Алиса. – Я вот сейчас прыгну из окна и все ваши планы в прах! – Миша, она прыгнет, – всполошилась Светка. – Прыгай, – совершенно равнодушно предложил я. – С тобой или без тебя мы всё равно найдём способ избавиться от опеки Удальцова и Лопухова. С нами ты можешь получить то же самое, без нас только смерть. Выбирай, но прямо сейчас, нет времени выслушивать твои истерики. Она сделал попытку рвануться к окну, но замерла, не сделав и шага. Пожевала губы, сплюнула и согласилась. – Чёрт с вами, но ты мне лично даёшь гарантию, что я получу полную свободу от Удальцова! Даёшь? – Честное слово! Могу пожать руку, если тебе так будет спокойнее, – предложил я без всякой задней мысли. – Хочу! – дерзко, с вызовом глядя на Светку, ответила Алиса. Рукопожатие было цепким, она словно боялась сделать следующий шаг в неизвестность, её пальцы сомкнулись накрепко, не желая меня отпускать. Её мысли были открыты для меня, и никто кроме нас двоих об этом не знал сейчас. – Она недостойна тебя! Мы с тобой созданы друг для друга, как никто другой на белом свете! Разве ты не понимаешь этого? Я, может, тебя всю жизнь ждала, верила, что есть такой, как ты. Чёрт с ней с меткой, я бы и так за тебя жизнь отдала, только брось её!

из сейфа бумажечки, заберём заводик себе и потекут денежки в мои карманчики, потекут алмазики в мои карманчики. – А пока нужно этому Бургману указать на его место и заставить открыть ячейку. Так-так-так, где это у меня записано? Ага, банк «Возрождение», ячейка за номером сто двадцать шесть на имя Власова Ильи Спиридоновича. Код на замке три-два-пять-девять-девять. Завтра сам лично к нему подъеду, такие вопросы по телефону не решаются! – Эх, Степан Самуилович, великий ты стал человек! И всё ведь своими руками, вот этими руками! Захотел сесть в этот кабинет, сел! Захотел иметь секретаршу Меняйло, имеешь! Кстати, а ведь не имею, а всего лишь даю работу! Мур-мур-мур, бонжур, амур, даёшь лямур! Надо проверить Людочку на верность новым идеалам, а не согласится, так другую посажу, посговорчивее! Та-а-а-к, где тут у нас волшебная кнопочка? * * * Я отключился из чувства брезгливости, не хватало ещё присутствовать при плотских утехах нового мэра, считающего себя полноправным хозяином всего и всех в этом городе. Тем более, что очень важную информацию я получил, можно с ней поработать. Пока Лопухов мысленно ругался с банкиром, мне вспомнился тот самый разговор Меняйло с Лопуховым, где он рассказывал ему о многих тайнах, включая и эту ячейку. Тогда мне эта информация была без надобности, я чувствовал себя чрезвычайно некомфортно в той беседе, и старался не вникать в её суть. Оказалось, зря! Насколько я понял, в ячейке находятся чрезвычайно важные для Лопухова документы на покупку нашего местного завода по переработке алмазов. Именно тот завод, из-за которого, как все считали, его и убили. И хотя причина была совершенно в другом, интерес к заводу перешёл к наследнику кабинета и должности. – Так, народ, есть идея! Теперь все зависит от вас, Павел Васильевич и от Алисы. Замолчав на некоторое время, я установил метку-прилипалу Алисе. Та поежилась, явно чувствуя странные ощущения, посмотрела на меня, но промолчала, не пытаясь даже мысленно задавать вопросы. – Итак! Алиса и Павел Васильевич прямо сейчас идут в банк «Возрождение». Вы, Павел Васильевич, на время становитесь Власовым Ильей Спиридоновичем, вас будет интересовать ячейка за номером сто двадцать шесть. Запишите код на замке – три-два-пять-девять-девять. – Алиса, за тобой всё прикрытие операции. Пусть любой, с кем Павел Васильевич будет контактировать в банке воспринимает его именно, как Власова. Вы должны добраться до сейфа и выгрести из него всё содержимое без остатка. Несёте сюда, но не напрямую, покрутитесь по городу, как можно дальше. Машина, пешком, дворы, и снова машина, маршрутка, дворы. Чтобы они как можно дольше пытались нас найти. Нам нужно время – пока они вычисляют нашу лежку, мы успеем прочитать бумаги и нанести удар.

Он тогда ещё в лейтенантах ходил и работал обычным участковым, но очень хотел вырваться в большие начальники. Ему до зарезу нужно было какое-нибудь громкое дело, вот он и решил расширить круг информаторов за счёт таких, как я. У меня тогда и талантов особых не было, что-то чувствовала, немного слышала, как-то могла влиять на поведение других людей, если что-то очень нужно было. Экзамены так сдавала: беру любой билет и сразу кладу обратно, а у препода полное впечатление, что я всё ответила на пятёрку. Все думали, что я с ними сплю и даже старыми бабами не брезгую, разочаровывать не стала. В общем, совершенно случайно узнала о большой поставке кокса, передала Удальцову, он всё это дело накрыл в одиночку, получил звание капитана и его перевели в опера сразу начальником отдела. При этом он сдал только половину товара, а остаток начал толкать через нас же. Если кому-то не нравилось, ему делали внушение, после выхода из больницы работали все. Как-то по-пьяни проговорилась о способностях. Он сразу просёк тему, спросил, чем может помочь, чтобы их усилить, предложил помощь знакомого экстрасенса. Я с ним встречалась только раз, мразь редкостная, зовут Панкратом, мы с ним чуть не подрались, но после встречи с ним у меня способности резко пошли в гору. – Ты же могла с такими способностями уйти от Удальцова! Что бы он тебе сделал? – Дырку в башке бы сделал, а так ничего – я же всемогущая ведьма, – криво улыбнулась Алиса. – Куда я уйду? У него на меня досье толщиной с амбарную книгу, вмиг закатает в тундру оленей пасти. В общем, решил он меня Седому подсунуть, чтобы знать о нём всё, а при случае и хлопнуть, если будет сильно мешать. – Так, это всё лирика о твоей трудной, полной приключений жизни, – прервал я длинный монолог Алисы, – что по Удальцову конкретно? Чем его можно взять за жабры так, чтобы вздохнуть не мог? – Таких, как он волнуют только три вещи: власть, деньги и товар. Он хочет подняться выше, для этого нужны деньги, чтобы их получить, нужно толкнуть товар. А товар лежит в надёжном месте ещё с тех времен. – Звучит красиво, а что конкретно? – включился в разговор Курбатов. – Есть адрес? Схема охраны, сигнализация, ловушки? Что ты знаешь точно, а о чём только догадываешься? И самое важное – ты можешь читать Удальцова? – Нет, сейчас не могу, – с сожалением призналась Алиса. – Панкрат поставил ему какую-то защиту, он сейчас недоступен ни для кого. Ну, по крайней мере, я его не слышу. Мы переглянулись, наш план с получением компромата на Удальцова от него самого рассыпался, как песочный замок. А как всё красиво выглядело! – Удальцов хитрый и осторожный, как волк. Никто и никогда о нём ничего достоверно не знает. Мест у него несколько, он никогда не хранит все яйца

Кому понравится, когда твой муж в любой момент может прочитать твои мысли? Хотя, кто её знает, может всё ещё впереди? – Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять… – она язвительно улыбалась, но губы её были неподвижны. – Слышу, – признался я. – Но есть одна странность, которую трудно объяснить логически. Я контактировал с сотнями людей, сейчас в моей голове должна быть каша из кучи самых разных мыслей, а я слышу только тех, о ком думаю или только тех, кто рядом со мной. Да, ещё тех, кто говорит всякие гадости для меня, – уточнил я специально для Светки. – Пи-и-и-ть, – неожиданно простонала блондинка, – дайте воды-ы-ы! Как оказалось, доктор всё это время сидел, распустив уши, и слушал наш весьма интересный разговор, оставив без внимания подопечных из числа особо опасных. – Доктор, вы чем заняты? – разозлился я, вспомнив свои ощущения от атаки этой ведьмы. – Колите ей следующую дозу, пока она нас тут всех не уделала! – Сейчас-сейчас, – засуетился доктор. Он никак не мог найти в сумке ампулу и шприц, руки у него тряслись, он не попадал иглой в узкое горлышко ампулы, чтобы набрать препарат. – Дайте воды, что вам жалко? – застонала блондинка. – И не колите мне эту гадость, меня от неё тошнит, блин! – Дайте ей воды, Павел Васильевич, а потом, доктор, вколите ей дозу. Тошнит её, видите ли, – во мне всё кипело от возмущения. – А как меня убить собиралась, забыла? – Я тебя только остановила! – Чтобы что? Мимо пройти? Кто им приказал меня убить? И что бы вы сделали с ней, когда на улице не нашли Седого? Тоже в расход? Ведьма молчала, Курбатов поил её, доктор возился со шприцом, а в моей голове звучало четкое обращение: – Слушай, давай начнём с нуля! Мы же оба экстрасенсы, чего нам делить? Урок поняла, признаю свои ошибки, готова подчиняться – мир? – Не верю, – также мысленно ответил я, понимая, с кем разговариваю. – Ты с ними пошла по собственной воле, значит, была готова убивать. Признайся, тебе нравится убивать? Ты же чувствуешь себя выше всех этих людишек! – Глупости, книжек начитался. Однажды я повелась на деньги, меня подставили, потом пришлось отрабатывать, попала ещё конкретнее. Даже, захочу сбежать, Седой меня везде достанет! – Седого больше нет, он мёртв, – не имея привычки разговаривать мысленно, я начал говорить обычным образом. – Врёшь? Он при мне несколько раз устраивал свои похороны, чтобы уйти от проблем, следы запутать. Сам видел его труп? – Не только видел, я его и убил.

Как-то ни разу мне в голову не приходил вопрос, каким образом я могу устанавливать контакт между двумя мирами? Как я слышу то, что говорят души? У них ведь нет ни рта, ни языка, ни гортани, ни лёгких, без которых сама речь, в принципе, невозможна. И они меня как-то понимают, хотя при этом я не произношу ни слова. Да и как я могу говорить, находясь в глубоком сне? Раньше, чтобы прочитать мысли другого человека, мне нужно было дотронуться до него считывающим лучиком. Для чего? Мысли Курбатова я прочитал без него. Почему? Если проанализировать все случаи чтения мыслей посредством луча, можно сделать вывод, что это были люди, с которыми я раньше никак не встречался. Чем от них отличается Курбатов? Посредством меня прошёл через барьер? А если попробовать… ого, работает, я слышу Лопухова, как самого себя! Ага, с Панкратом не работает, это можно объяснить – сам себя он всегда защитит от любого проникновения извне, а вот на других бесплатно работать не будет. Роза Ицхаковна – вай, не надо так громко хаять это платье, вы же всё равно его купите, соглашайтесь уже! – Кажется, я понял, Павел Васильевич! Думаю, что могу слышать мысли любого человека, на любом расстоянии, если был с ним в контакте, в смысле в том самом контакте. – Тогда почему вы только сейчас начали меня слышать, а не там, на первой базе Седого сразу после моего возвращения? Это ведь произошло только сейчас, – уточнил он. Действительно, как это я не сопоставил такие простые факты? По сути, я бы давно уже погиб под массой подобных соединений, но это произошло только сейчас. Совпадение по времени? Способности раскрываются постепенно, сейчас пришел черёд подобной способности или за естественным ходом событий лежат совсем другие побуждающие факторы? – Помните тот удар, которым я положил боевиков Седого? Тогда у меня чуть крыша не съехала. Вполне может быть, что это как-то на меня подействовало. Все мои новые способности появлялись как раз, когда я активно использовал энергию барьера. Почему сейчас, а не тогда? Может время нужно? – А она не может быть причиной? – неожиданно спросила Светлана, которая, как оказалось, внимательно слушала нас всё это время. – Она экстрасенс, ты был под её воздействием, сам сказал, что оно было сильным. Ну, это как вариант, можно остановиться и на том, что после удара в доме Седого все началось, – согласилась она. – А что? Нормальная такая, рабочая идея, – похвалил Курбатов Светлану, – новый человек, сильное воздействие и сразу что-то новое заработало. Очень даже верю в нечто подобное. Меня удивило, что Светлана так легко приняла факт моих способностей читать чужие мысли. На мой взгляд, её это должно было сильно напрягать. Кому понравится, когда твой муж в любой момент может прочитать твои

Чтобы не поднимать лишнего шума раньше времени, затащили всех обратно в квартиру, связали и привели в квартиру врача, предупредив, чтобы захватил свой саквояж с лекарствами. Светлану нужно было приводить в чувство, в таком состоянии мы с ней далеко не уйдём. Пока врач занимался Светланой, решили обсудить планы на ближайшее будущее. Мы со Светланой в розыске. Если Удальцова не стопорнуть, врач тоже попадёт в оборот – куда пропал, где был, что делал, почему на работу не выходил? Что может остановить Удальцова? Ну, не убивать же его, в конце концов! – Есть на него компромат? – поинтересовался Курбатов. – Ну, вдруг, вы на него уже что-то собирали. – Нет, я даже не предполагал, если честно, что капитан может быть как-то связан с этой грязной историей. Мне он казался честнейшим человеком, профессионалом, идеалом, в общем. Какой тут компромат? – Плохо! Физически нам с ним сложно бороться, у него в распоряжении силовики, административный ресурс в лице мэра, а мы никто и звать нас никак. Даже, если предположить, что мы убиваем Удальцова… я сказал предположим, – остановил он моё возмущение, – есть люди, которые продолжат его дело, потому что остаётся крыша. – Я могу воздействовать физически, но нужен визуальный контакт. – Видел я ваше воздействие, – ухмыльнулся Курбатов, – та же снайперская винтовка, только массового поражения. – Можно действовать тоньше, я могу отбирать жизненную силу так, что человек будет чувствовать себя всё хуже и хуже, не понимая причины. – Вам сейчас светиться нельзя! Как вы на визуальный контакт выйдете? Разве что повторить фокус со звонками случайных свидетелей? Но вот вы его увидели, воздействовали, его увезли на «Скорой помощи», что дальше? – Можно просто выкачать из него всё, что он знает про преступные схемы, в которых замешан сам, его подельники и кураторы сверху. Мысли я тоже читать научился, кстати говоря, но Светлане об этом лучше не знать, – сообщил я, понизив голос до шёпота. – И что это нам даёт? Да, знаем, но это не тот компромат, которым можно убедить суд. Ничего вещественного, ничего документального, только слова человека, находящегося в федеральном розыске. – А зачем нам убеждать суд? Мы его что, сажать собрались? Нам это надо? Достаточно припугнуть, сообщить некоторые факты, убедить, что этот компромат есть в материальном виде и поставить ультиматум. Как такой вариант? – Вариант хороший, но, судя по вашим словам, капитан – калач тёртый и словам не поверит. Потребует что-то предъявить в виде документов. Попробовать можно, но так мы сразу раскрываем карты, да ещё и светимся. Несмотря на сомнения, решили действовать именно так, потому что других

и тупо ждём у двери так, чтобы они нас не сразу срисовали. Из окна видно, что машина Седого стоит у подъезда, машину они знают, SMS пришла с его телефона. Почему не позвонил, почему SMS? Так это можно и потом спросить, а пока… Тем более, что у главного не спрашивают, а исполняют. Первая половина рабочего дня, большая часть народа на работе, остальные пока ещё не определились с планами на жаркий полдень. На улице безлюдно, что весьма способствует нашим планам. Да и Седой явно выбирал район потише, спасибо ему, покойничку, за помощь. Чтобы доктор не сбежал, пристегнули его наручниками к сиденью. Я остался на площадке ниже по лестнице, чтобы в нужный момент, словно поднимаясь вверх, увидеть бандитов и нанести удар. Курбатов занял позицию этажом выше – зачастую судьбу многих сражений решает удар с тыла. Магия магией, а в некоторых случаях удар кулака надежнее. Телефон сразу после отправки SMS отключили, не стоит испытывать судьбу обратными звонками. За дверью послышалась возня, сдавленный визг Светланы, сопротивляющейся охранникам, затем шум замка и, наконец, звук открывающейся двери. Зачерпнув энергии и приготовившись к атаке, я зашагал навстречу бандитам. Светлана выглядела явно заторможенной и не могла идти самостоятельно, её поддерживали под руки охранники, изображая пьяную компанию, возвращающуюся с вечеринки. Из общей картины выбивалась блондинка, идущая следом за ними. Судя по тому, что других дверей не открывалось, она явно была из их компании. Не определившись с её ролью, испытывая врожденное чувство уважение к женщине, я нанес удар по бандитам, готовясь подхватить Светлану, как только они начнут падать. Но ничего не произошло, они продолжили идти, как шли, а у блондинки расширились глаза от удивления – она явно что-то почувствовала. Более того, меня самого неожиданно ударило с такой силой, что я свалился на пол, не в силах двинуть ни ногой, ни рукой. – Это экстрасенс, – крикнула она бандитам, – кончайте с ним, пока я его держу! Что-то невидимое, неосязаемое опутывало меня, словно паутина. Сознание путалось, дыхание сбивалось. И самое страшное, что сейчас во мне для надежности сделают дырку, чтобы я уже совершенно точно не мог ничем им помешать. За спиной блондинки мелькнула серая тень, и раздался глухой удар – девушка отлетела к стене и, ударившись головой, медленно сползла на ступеньки. Свобода вернулась за мгновение до выстрела, и мой удар достиг цели. Пуля просвистела над головой, рикошетом ушла в сторону, плеснув в лицо бетонной крошкой. – Живой? – крикнул Курбатов, проверяя пульс у блондинки. Пока живой и это не может не радовать. Да и пистолет с глушителем – никто не выбежит на площадку, посмотреть, что случилось, никто не кинется звонить в полицию. Глушитель – это хорошо, это правильно.

подождать и уложить тех, кто остался вне поля нашего зрения. Никто не пришел, не переспросил – видимо, здесь были все. Немного отдыхаем и переходим ко второй части операции «Пауки в банке». Не забыть спросить у Курбатова, где он взял нож, которым угрожал меня убить? * * * Мудрить не стали, позвонили на телефон дежурного ГУВД и сообщили, что по такому-то адресу были замечены лица, указанные в ориентировках, расклеенных на столбах. И добавили, что у них оружие, а с ними ещё несколько человек и все при оружии. В общем, нагнали жути, как сказал Курбатов, чтобы не машину ДПС прислали разобраться, а как минимум пару автобусов ОМОНа. Дальше колдовал Курбатов, аккуратно раскладывая трупы возле окон, пристраивая рядом с каждым автомат или пистолет. Мы спустились в гараж, чтобы убраться из дома, как только он закончит настраивать свою адскую систему. По его задумке, при малейшей попытке проникновения в дом, начинают стрелять в воздух автоматы, спусковые крючки которых сдвигаются верёвками, привязанными к грузам. Грузы падают от любого сотрясения – дверь сдвинули, в окно ударили, свето-шумовую гранату кинули. Как только кто-то вломится в центральную дверь, сработают гранаты на втором этаже, превращая «защитников» в фарш. Объяснение простое – не захотели сдаваться, решили себя подорвать. Поступок не характерный для обычных бандитов, но это вопросы к психологам, а не к ОМОНу, который действовал строго по инструкции. * * * Когда прозвучали взрывы, мы были уже далеко от посёлка, на подъезде к городу. Счастливо проскочив пост ДПС на въезде, добрались до нужного адреса, где держали Светлану. Начиналась одна из самых сложных частей операции – освобождение заложников. Те, кто её охраняют, за железной дверью, которую открывать на стук не будут никому. Вламываться нельзя, Светлану сразу убьют. Нужно как-то выманить их из квартиры хотя бы на минуту, чтобы нейтрализовать любым способом. Во избежание утечки информации врача мы пока не отпустили. Ничего, пусть потерпит, как-нибудь потом компенсируем ему переживания, если всё пройдет хорошо. Курбатов предложил не усложнять и действовать в лоб. Есть телефон Седого, в нем последние исходящие звонки. Он наверняка звонил охранникам, чтобы удостовериться, что Светлана под контролем. Кто из них те самые охранники, сказать сложно, но вряд ли он звонил им всем по очереди, скорее всего, есть кто-то главный, с кем он и разговаривал. Посылаем SMS с текстом «Подъехал к подъезду. Выводите. Буду забирать!»

Запоминаю цели, делаю глубокий вдох и одновременно набираю энергии из барьера. Удар! Такое ощущение, что в голове кто-то ударил тяжелым боталом по массивному колоколу – голова буквально раскалывается от боли, в глазах все плывёт и двоится. Боевики дрогнули, схватились за голову, ошарашенно водят глазами, не понимая причины происходящего, но они вполне живы и могут стрелять. Плевать на боль, быстро накачиваю следующую порцию, удар! Людей словно скручивает невидимая сила, они складываются пополам от боли и падают без сознания, стукаясь об пол, как мешки с зерном. Чьи-то пистолеты из-за конвульсивных подергиваний пальцев успевают не прицельно выстрелить. Хлопки едва слышны, но снизу спешит подмога – Седой точно не дурак, оставил резерв на всякий случай. Едва их макушки мелькают над поверхностью пола, их настигает такой же силы удар. Еще одного такого залпа я не выдержу, неимоверная слабость валит теперь уже меня с ног, сознание туманится, приходиться прикладывать неимоверные усилия, чтобы не уйти в темноту раньше времени. Никто не знает, сколько ещё бойцов в запасе у Седого. – Ложитесь и не двигайтесь, – приказал Курбатов мне и врачу, и так забившемуся в самый глухой угол от страха. – Михаил Григорьевич, вы в порядке? Я кивнул, стараясь успокоить Курбатова и не выглядеть слишком мёртвым. Павел Васильевич кувыркнулся к ближайшему бандиту, вытащил из его пальцев пистолет, быстро проверил обойму и осторожно приблизился к лестнице, постоянно оглядываясь по сторонам. – Вроде, чисто, но кто-то мог остаться на улице, хотя это оставим на потом, – Курбатов действовал по-военному чётко. – Сперва, зафиксируем тех, кто выжил после вашей атомной атаки, Михаил Григорьевич, – он улыбнулся своей шутке. – Доктор, давайте уже работать, хватит отсиживаться. Ваша задача отделить трупы от живых, а мы с вами, Михаил Григорьевич, будем их стреножить любыми подручными средствами. Не хватало ещё, чтобы они тут неожиданно повыскакивали нам в тыл. Слава богу, связывать никого не понадобилось, так как живых не оказалось вовсе. В моём состоянии полутрупа любое физическое действие выглядит совершенно невозможным. Может, с точки зрения нормального человека моя радость по поводу тотального вымирания бандитов кажется дикостью, но по мне это вполне хорошо. Нужно как-то научиться дозировать уровень воздействия, я превращался в серийного маньяка, и это мне переставало нравиться. Зато есть возможность немного отдышаться, подзарядиться медленно от барьера, восстановить силы. Залповые поглощения и сброс энергии оказались для меня слишком тяжёлым испытанием. У Седого в кармане оказалась рация. Курбатов, рассудив, что она настроена на общий канал для всех, кто охраняет дом, нажал кнопку вызова и неразборчиво буркнул в микрофон «Все в дом, быстро!». Осталось

Об этом я как-то не подумал, мне представлялось, что бандиты соберутся вокруг меня всем скопом, а я как ударю по ним залпом и уложу всех разом, а потом… М-да, проблемка! – Может быть, их как-то заставить всех собраться в одном месте? – сделал я слабую попытку разработки тактического плана. – Думаете, Седой, не оставит кого-то на всякий случай? На дурака не похож, поэтому всех нам точно не собрать. А вы можете как-то управлять людьми? Ну, как в кино показывают, – подсказал он. – Нет, такое пока не освоил и, честно говоря, как-то не собирался этому учиться, – признался я. – Попробовать не хотите? Могу выступить испытуемым, если нужно. К сожалению, никакие попытки подчинить Курбатова чужой воле, не привели к успеху. Он даже не почувствовал моих мысленных телодвижений, как бы я не напрягался. – Тогда старый дедовский способ, – сделал вывод Курбатов, – будем мочить в сортире. Точнее, сперва вы тех, кого видите, мочите, а я на подхвате. С каждым шагом у нас будет всё больше оружия и меньше врагов. Не думаю, что они решатся открывать стрельбу в помещении, тем более, что вас они будут беречь до последнего. – А ведь это идея, Павел Васильевич! Вы возьмёте меня в заложники! * * * Седой вбежал в нашу комнату, готовый убить любого, кто покушается на жизнь и здоровье самого ценного для него на этот момент человека. – Убью, если не отпустите меня, убью этого гада! – вдохновенно орал Курбатов, приставив нож к моему горлу. – Кровью захлебнётся, если сейчас же не дадите оружие, денег и машину! – Всё дадим, всё тебе будет, парень, – приговаривал Седой, успокаивающе потряхивая вытянутыми руками. – Вот видишь, кладу пистолет, сейчас деньги принесут. Сколько тебе нужно? Миллион? Два миллиона? – Ногой ко мне толкни, – закричал снова Курбатов, разворачивая меня всякий раз так, чтобы никто не мог выстрелить в него, не попав в меня. Седой толкнул пистолет, но тот прилетел таким образом, что взять его, не убрав хотя бы на мгновение нож от моего горла, было нельзя. – Издеваешься, сука, – истерично взвизгнул Павел Васильевич и нажал на нож так, что я почувствовал, как по коже побежала струйка крови. Как бы он не заигрался, мелькнула опасливая мысль, ещё немного и он меня точно отправит на тот свет. А я и сказать ничего не могу, я ведь заложник! Комната постепенно наполнялась людьми, которые, как по команде расходились хитрым образом так, что в какой-то момент Курбатов не смог бы больше прикрываться мной. Дальше рисковать нельзя, они могут начать стрельбу, тем более, что у некоторых накручены глушители на стволы.