Я покраснел. Идиот несчастный! Тоже мне, великий путешественник – взялся учить человека, который разъезжал по миру, когда меня еще и на свете не было. Я дал себе слово следить за своим языком получше.

Отряд Отто Даерха хоть и замедлил немного наше путешествие, но сделал его гораздо безопаснее. Три дня пролетело незаметно, и вот мы уже приближались к развилке, где предстояло выбрать одно из трех направлений дальнейшего путешествия. Либо отклониться на север и обойти Парадизию по Большому тракту, либо идти напрямик через Парадизию, либо двинуться на юг к морю. Там можно сесть на корабль до самого Константинополя. Однако последний вариант меня не прельщал. Он, конечно, был намного удобнее первых двух, даже быстрее, но это наверняка знал и Сверкающий. А значит, он обязательно постарается перекрыть эту дорогу. Думать о том, что Сверкающий до сих пор не знает, куда я направляюсь, по меньшей мере, неблагоразумно. К тому же, в связи с войной, из Срединного моря отозвали большое количество патрульных кораблей, и пираты почувствовали себя там гораздо комфортней, чем раньше. Выходит, двигаться можно либо на север и делать гигантский крюк, либо идти прямо. Но проехать напрямик будет довольно сложно. Власти Парадизии известны своей нелюбовью к путешественникам. Нужно еще на границе суметь доказать, что ты не замышляешь против них ничего дурного. Идиотизм, но таковы тамошние порядки. А вообще-то, самые обычные религиозные фанатики, как выразился однажды Мастер. Все более-менее нормальные люди уже давно оттуда сбежали. И никто, находясь в здравом уме, не рискнет сунуться в это осиное гнездо. Там тебя могут заключить в тюрьму только за то, что ты не вовремя поднял глаза от земли и тем самым нанес оскорбление богу. Ибо с двенадцати до часа полагается смотреть только в землю, наполняя голову благочестивыми мыслями. Хотя мне лично сложно понять, как голову можно наполнять благочестивыми мыслями. И вообще, что это за мысли такие и как их отличить от неблагочестивых?

Потому-то и была проложена вокруг этой «райской» земли большая караванная дорога. Поэтому и шли по ней все торговцы, предпочитая потерять время на обход, чем рисковать, направляясь по значительно более короткой дороге. А уж одинокие путники вообще предпочитали и близко не подходить к границе Парадизии. Но Сверкающий мог перекрыть Большой тракт, как и южную дорогу. Я бы так и сделал на его месте. Считать же Сверкающего глупее себя было самонадеянно и опасно. Из всех путей дорога на Парадизию должна, по идее, охраняться хуже всего. Вряд ли у Сверкающего здесь слишком много сил, чтобы он смог надежно перекрыть все три дороги. Значит, упор он сделает на те, по которым, как он полагает, я пойду с наибольшей вероятностью. Дорогу же на Парадизию, как наименее вероятный мой маршрут, он закроет, скорее всего, теми силами, что останутся у него после перекрытия двух других. К тому же, даже если мы отправимся по ней, то Сверкающий может рассчитывать, что в Парадизии мы застрянем надолго, и его люди успеют встретить нас на другой стороне. Так что, если я выберу этот путь, то необходимо будет обмануть его ожидания и проехать Парадизию за рекордно короткое время. Думать сейчас, каким образом это можно сделать, бессмысленно – разберемся в обстановке на месте. Я принял решение, но уверен, что ни эльфу, ни Буефару оно не понравится…

– Здорово! Покажи еще раз, как это делается? Ну, пожалуйста!

Что там такое? Я оторвался от размышлений и поднял голову.

На привале солдаты, коротая время, занимались каждый своим делом. Но неугомонный Рон и здесь нашел себе занятие. Он приставал к каждому латнику с просьбой показать какой-нибудь хитрый прием. Подобное его увлечение мне совсем не нравилось, но, видя, что солдаты с удовольствием занимаются с ним, пока не вмешивался.

В этот раз Рон заметил, как двое солдат вели учебный бой, и, как всегда, начал приставать к ним с просьбой научить какому-нибудь удару. Я заметил недовольный взгляд Эльвинга. Он явно считал, что Рон занимается не делом, и молча корил меня за то, что я не вмешиваюсь. Просьбы же эльфа мальчишка игнорировал. Пожалуй, действительно пора прекращать эти бессмысленные занятия.

Я молча встал, подошел поближе и стал наблюдать, как солдат обучает Рона удару мечом. Меч для мальчишки был тяжел, но он самоотверженно размахивал им. Видя мое недовольство происходящим, остальные латники стали с любопытством поглядывать на меня.

Наконец у Рона начало более-менее получаться. Он, довольный собой, с гордостью посмотрел по сторонам и увидел меня. Отдав меч хозяину, он кинулся ко мне.

– Энинг, ты видел, как у меня получается? Здорово, правда?!

– Ты так считаешь?

– А что не так? – встревоженно спросил он, заметив мой хмурый вид.

– А ты не понимаешь? Ну-ка, покажи мне этот прием.

Рон с энтузиазмом взялся за дело, крутя в руке воображаемый меч.

– Ты что мне рукой-то машешь? Что у тебя на боку? Украшение? Возьми оружие и покажи с ним.

– С оружием? – Мальчишка выхватил шпагу и стал торопливо объяснять.

Показал движение, потом занес ее для удара и замер, сообразив, что собирается шпагой нанести рубящий удар.

– Что, не получается? – ехидно осведомился я.

– Но ведь этот прием для меча, а не для шпаги, – обиженно возразил Рон.

– А у тебя что? Твое оружие шпага, так зачем же ты учишь приемы для меча? Это пустая трата времени, тем более что применить ты их даже с мечом не сможешь.

– Это еще почему?

– Не понимаешь? Хорошо. Небольшая демонстрация.

Я отправился к солдатам, которые с интересом наблюдали за нами, и взял у них ненадолго два меча. Для Рона, да и для меня тоже, они были немного тяжеловаты, но легче ни у кого не нашлось. Один меч отдал Рону, второй оставил себе. Шеркон и шпагу Рона отдал Эльвингу, тоже подошедшему к нам.

– Ну вот, теперь у тебя меч. Атакуй меня, покажи этот прием.

– Но…

– Не переживай. Поверь, я не более тебя хочу быть разрубленным пополам. Давай, действуй.

Мальчишка неуверенно взмахнул мечом, я быстро отвел удар.

– По-моему, тебя учили не так. Давай в полную силу.

Рон покрепче ухватился за рукоятку и пошел в атаку. Провел обманный удар, а потом резко поднял меч и ударил. Не мудрствуя особенно, я просто выставил навстречу меч. Удар отозвался глухой болью в кисти, Рон же вскрикнул и выпустил оружие. Если этот удар был болезненным для меня, то что же тогда он почувствовал? Но кисть вроде не вывихнул.

Я коснулся кончиком меча его груди.

– Ты мертв.

– Это нечестно! Ты сильнее меня, – возмутился мальчишка, держась за ушибленную кисть.

– Надо же, заметил! А с кем ты собрался сражаться? С младенцами? Да, я сильнее, но любой солдат сильнее меня. И если ты со мной не мог справиться, то как собрался побеждать солдат?

– Если не сейчас, то потом этот прием может пригодиться.

– Вот потом бы и выучил. Пойми, нельзя спешить с обучением. Ничего хорошего из спешки никогда не выходит. Ты же хочешь прямо сейчас стать великим фехтовальщиком. Не пойдет! Сперва поработай хорошенько.

– Но ведь этого я и хочу! Но Эльвинг не учит меня. Поставь ногу сюда, выпрями спину, стой не шевелясь…

– Значит, ты считаешь, что Эльвинг плохо учит? – ледяным тоном осведомился я.

Рон, кажется, струхнул.

– Да… нет… я хотел сказать…

– Вот что, друг мой. Если ты считаешь себя уже готовым к настоящему обучению, то давай проведем с тобой испытание. Выдержишь, я признаю, что Эльвинг и в самом деле плохо тебя учит. Нет – ты признаешь себя неправым и больше не будешь указывать нам, как тебя учить.

– А что за испытание? – несмело спросил Рон.

– Легкое.

Я подошел к стоявшему неподалеку сухому дереву. Отсек длинную ветку примерно в палец толщиной. Затем прикинул на глаз длину руки Рона и разрубил палку на две части так, чтобы они были примерно равны и соответствовали требуемой длине. Взвесил их в руке. Слишком легкие получились. Я достал из седельной сумки две подковы и моток ниток, крепко привязал по подкове к концу каждой палки.

Недоумевающие солдаты следили за каждым моим шагом. Даже Эльвинг поглядывал с недоумением. Буефар же так смотрел за моей работой, словно пытался навсегда запечатлеть ее в памяти. Ну, с ним все ясно. Он считает меня рыцарем Ордена и теперь внимательно наблюдает за методами обучения.

Я протянул обе палки Рону. Тот с недоумением взял их.

– Мы что, ими драться будем?

– Нет. Ты будешь повторять за мной все действия. – Я нагнулся и поднял с земли оба меча. – Теперь смотри. Берем в каждую руку по мечу, в твоем случае – по палке. Да не за подкову берись – за другой конец. Вот так. Теперь вытяни руки перед собой, смотри, чтобы палки были параллельны земле. Слегка согни колени и выпрями спину. Не нагибайся, а выпрями.

Мечи были тяжелее палок, но для меня это не имело особого значения – Деррон заставлял меня держать груз гораздо тяжелее этих мечей.

– А что дальше делать?

– Ничего. Стой, как стоишь. Кто из нас первым опустит, тот и проиграл. Мечи у меня тяжелее, так что у тебя есть преимущество.

Рон насупился, но не пошевелился, продолжая держать палки.

Через пять минут у него уже начали подрагивать руки. Еще через две он уже с трудом сохранял первоначальное положение. Колени у него дрожали, и было видно, что мальчишка с трудом сдерживается, чтобы не выпрямиться, палки то и дело норовили клюнуть в землю. Я же ехидно комментировал его стойку, припоминая все те слова, которыми в свое время награждал меня Деррон, когда я еще только приступал к таким тренировкам. Однако Рон, упрямо закусив губу, держался. Упрямства и выдержки ему было не занимать. В тот свой первый раз я сдался гораздо раньше.

Но сейчас у меня никаких проблем не было. Не особо напрягаясь, я мог так простоять несколько часов. И сейчас мечи даже не дрогнули в моих руках, оставаясь идеально параллельными земле, колени полусогнуты, спина прямая.

Наконец Рон не выдержал и со стоном опустился на землю.

– Что случилось, великий воин? – спросил я, не меняя позы.

– Но ты ведь долго тренировался, – в отчаянии заметил мальчишка.

– Конечно. А ты считал, что я это с рождения умел? Но вот почему ты не хочешь тренироваться? Почему ты торопишься получить сразу все? И не вали на Эльвинга – он правильно тебя учит. Сначала научись правильно дышать, стоять, двигаться, падать, а уж потом берись за меч. Ты понял суть урока?

– Понял. Надо быть терпеливым.

– Вот именно. Только тогда ты достигнешь успеха. Я видел у тебя в сумке яблоки, принеси одно.

Рон, не задавая вопросов, быстро сбегал за ним и вернулся.

– А теперь кинь его в меня. Постарайся попасть. – Краем глаза я заметил, как напрягся Буефар и стал внимательно глядеть на мечи в моих руках.

Рон прицелился и сильно метнул яблоко. Сверкнули два меча, со свистом рассекая воздух… На землю упало четыре куска. Однако четвертинки яблока оказались не слишком ровными. Странно, вроде правильно все сделал. Я провел пальцем по острию одного из мечей и поморщился. Ага, понятно. Скверная заточка, руки бы поотрывать тому, кто так заточил оружие. Деррон, помнится, так и сделал… буквально. Конечно, впоследствии выяснилось, что это была всего лишь наведенная иллюзия, но боль-то была настоящая. В тот раз я так же вот коряво заточил меч, и этот день запомнился мне надолго… С тех пор правила ухода за оружием я знал назубок. А уж чтобы плохо его заточить – это даже в кошмарном сне привидеться не могло.

Мое движение не укрылось от Буефара. Он подскочил ко мне, выдернул меч из рук и пальцем проверил остроту, потом посмотрел на небо вдоль клинка. Когда он обернулся к солдатам, его взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Чье оружие? – преувеличенно спокойно спросил он.

Вперед неуверенно вышел солдат. На вид ему было лет восемнадцать. Сразу видно – новичок. Глаза солдата выражали тоскливую безнадежность и смирение перед неизбежным наказанием. Плохой уход за оружием карался у латников очень строго. Вот об этом-то я и не подумал. Выставился, называется, и подставил человека. Нет, чтобы промолчать, а потом тихонько поговорить с ним. Совсем промолчать нельзя, ибо эта услуга будет медвежьей. Плохая заточка меча может стоить его владельцу жизни. Но вот вызывать на голову солдата гнев Буефара мне совсем не хотелось.

Буефар же гневно буравил взглядом провинившегося, и его молчание было для латника гораздо страшнее любой брани. Остальные почувствовали, что запахло грозой, и старались не попадаться на глаза разъяренного офицера. Необходимо было разрядить обстановку.

– Рон, – позвал я довольно громко.

– А, – встрепенулся тот. – Что?

– Подойди сюда. Посмотри внимательно на Буефара. Похож он на разбушевавшуюся стихию?

– Какую стихию? – Рон недоуменно переводил взгляд с меня на офицера. – А-а, точно, похож.

– Так вот, если ты не хочешь, чтобы я превратился в такую же стихию, то всегда ухаживай за своим оружием и слушайся меня. В противном случае ты увидишь Буефара-2 в ярости.

Отто Даерх, наблюдавший за всем, расхохотался. К нему присоединились и солдаты. Даже сам Буефар с трудом пытался сохранить гневное выражение лица, но его губы предательски подрагивали. Гроза миновала.

– Вестольф, считай, что тебе сегодня крупно повезло. Забирай меч и выправи заточку. Через два дня мы расстанемся, но прежде я проверю твое оружие. И если оно и тогда будет в таком же состоянии, то тебя уже не спасет никакое заступничество. А сейчас исчезни!

Солдат просиял, как осужденный, который ожидал смертного приговора, а услышал о помиловании, и поспешил скрыться среди товарищей.

Я же, поблагодарив, вернул второй меч его владельцу.

Вскоре привал закончился, и мы продолжили путь. Вместе с отрядом нам предстояло еще два дня пути до развилки, а потом – одна из трех дорог. Интересно, как друзья отнесутся к моему выбору?