Глава 4

Командующий морским районом Йокосука адмирал Иноуэ был уверен, что, опираясь на форты и заграждения пролива Урага, нападение русского флота удастся отбить. В последнее время под его руководством система обороны Токийского залива была значительно усилена. Причем все работы по строительству новых и реконструкции уже имевшихся батарей велись исключительно с учетом накопленного опыта боев береговых укреплений с русским флотом, полученного в последние месяцы.

Начиная со второй половины августа, помимо большого количества малокалиберной скорострельной артиллерии, он получил в свое распоряжение 17 пушек калибра 152 мм и 22 – 120 мм завода Армстронга. Это позволило достаточно хорошо прикрыть минами и пушками бухты Минамибосо, мыс Миогане и район Миура – мыс Кен. Существенно усовершенствовать береговую оборону у бухты Курихама и мыса Сенда южнее Ураги. Таможню перенесли из Курихама в Цуруги севернее мыса Кен, под защиту современных орудий и подальше от нового оборонительного минного поля. На острове Дагашима установили наиболее сохранившиеся два – 203-мм и три 152-мм орудия с крейсера «Токива». Еще четыре пушки с него поставили на насыпном форте № 1, заменив ими устаревшие картузные стодвадцатки на скрывающихся лафетах. Сам крейсер из-за отсутствия необходимых броневых плит и орудийных стволов, еще не доставленных из Англии, похоже, надолго застрял в доке военного порта Куре, куда перешел после временного ремонта и разоружения.

Помимо работ на берегу должное внимание уделили и охране водных районов. Были усилены обычные брандвахты у мыса Кен и появились новые у мысов Сенда и Томозаки, а также на противоположном берегу пролива Урага у мыса Миогане и прилегающих акваториях севернее его.

Кроме того, в Токийском заливе и его окрестностях постоянно базировались вспомогательные крейсеры из состава патрульных сил с кораблями поддержки «Такао», «Ямато» и «Мусаси», а также все оставшиеся трофейные китайские канонерки, перевооруженные на малокалиберные скорострелки, и не менее двух отрядов истребителей. А к концу октября в залив были стянуты вообще почти все оставшиеся миноносные силы империи.

Полностью запретили любое ночное судоходство, а днем все суда встречались еще на подходе и проводились через проходы в заграждениях под охраной (на случай срыва мин). Был в этом обязательном эскортировании и еще один скрытый смысл.

Разрешенные фарватеры впритирку огибали мыс Каннон, словно демонстрируя мощные сооружения его тяжелых батарей. Зато пролегали максимально в стороне от строившихся в проливе Урага двух новых насыпных островов-фортов, которые держали максимально загороженными мелкими судами и щитами из циновок и кусков парусины от всех, проходивших мимо^[3]. И это не случайно. Там силами флота подготовили два хороших сюрприза для желающих войти в залив без приглашения.

Отсыпку острова морского форта № 2 закончили еще в 1899 году и сейчас на нем заканчивались работы по кладке стен подвальных помещений и бункеров. По сути, он представлял собой сплошную стройплощадку, что не позволяло разместить артиллерию серьезных калибров. По этой причине армейцы не проводили там никаких мероприятий по вооружению, даже несмотря на неблагоприятный поворот событий в ходе войны.

Однако его расположение обеспечивало контроль за северной и восточной частью верхнего устья пролива Урага. Что не давало покоя флотскому руководству, принявшему ряд мер по своей линии. Начиная с середины июля среди грузовых лихтеров и барж в его гавани постоянно находились три специальные шхуны, вооруженные минными аппаратами.

Рукотворный остров морского форта № 3 еще не успели закончить. Сроки его готовности резко отодвинула сильная буря, накрывшая столицу и ее окрестности в июле 1902 года. Тогда уже отсыпанную щебнем большую часть постройки, даже укрепленную бетоном, во второй раз сильно размыло волнами^[4]. Настолько, что пришлось начинать все почти заново, первым делом отгородившись от океана полутора сотнями тонн бетонных блоков.

На данный момент восточная часть острова, обращенная на выход из пролива Урага в Токийский залив, более-менее сформировалась. Но осмотревшее его крепостное начальство пришло к выводу, что возводить бетонные или каменные сооружения там еще нельзя, а потому включать его в общую систему обороны мысов Фуцу и Каннон, куда уже входил морской форт № 1, пока еще рано.

Зато представители флота изыскали на его песчаных отсыпях место для целых четырех скорострельных армстронговских шестидюймовок. Их снабдили развитыми бронированными щитами, укомплектовали опытными расчетами и назвали получившееся укрепление флотской фланкирующей батареей. Был большой соблазн устроить что-либо торпедное и там, но отсутствие полноценных волнозащитных сооружений при сильных приливно-отливных течениях, не говоря о штормах, не позволяло обеспечить должную безопасность.

Две эти новые оборонительные позиции, несмотря на скромность вооружения, существенно повышали общую устойчивость и опасность для нападающих всего укрепленного района Каннон. В общем и целом считалось, что мощные, в том числе и современные, береговые батареи, плотные минные поля, перекрывшие пролив в несколько линий, и довольно многочисленные отряды миноносцев и истребителей взаимно дополняли друг друга и обеспечивали абсолютную неприступность портов внутри залива.

В Главной квартире были уверены, что, получив жесткий отпор с самого начала, командование русского флота откажется от повторных попыток штурма. Тем более что союзники прозрачно намекали на действенную поддержку при возникновении малейшей угрозы непосредственно для Токио. Правда, как обычно, не уточняя, в чем она будет выражаться.

Предполагалось, что отказавшись от штурма, противник постарается обосноваться южнее и попытается ввести плотную блокаду побережья. Основной его целью станет любой ценой не допустить подхода подкреплений из Латинской Америки. Выжидательная позиция где-нибудь в архипелаге Идзу^[5] или чуть южнее, при наличии достаточных сил и желания, позволяла пришлым вполне надежно перекрывать все возможные маршруты, как в Йокосуку, так и в Куре, единственные сохранившие полную боеспособность японские военно-морские базы.

Это было предсказуемо, и меры приняли заранее. Все купленные в Бразилии и Аргентине корабли, по заверениям адмирала Ноэла, идут к Японским берегам под английскими флагами. А последний переход от Гавайских островов совершат вместе с американскими крейсерами, отправляемыми для усиления отряда контр-адмирала Трена на Филиппинах, так что напасть на них может только полный безумец.

Торговая же блокада ни в коем случае не может стать поводом для катастрофы. Перекрыть абсолютно все пути подвоза все равно нереально. К тому же долго на этих островах русским не просидеть. Их география такова, что полноценное базирование там просто невозможно. Особенно в преддверии зимних штормов. Непогода и постоянные ночные вылазки легких сил из Токийского залива быстро вынудят отступить. И в штабе русского наместника это, наверняка, прекрасно понимают.

Исходя из этих предположений, в Главной квартире склонялись к мысли, что возможное нападение русского флота на столицу империи может носить лишь демонстрационный и кратковременный характер. Тем не менее к его отражению готовились очень серьезно.

* * *

20 ноября после объявления боевой тревоги по морскому району Йокосука береговую оборону Токийского залива и прилегающих районов привели в полную готовность. В бухту Канега был отправлен 4-й отряд истребителей для ведения постоянной разведки на ближних подступах к проливу Урага. Там, бросив якорь у скалы Окиносима, миноносцы приняли уголь и воду с брандвахты, пополняя запасы до полных, и приступили к патрулированию.

Никого перехватить не удалось, но ситуация менялась стремительно. С появлением армады транспортов и боевых кораблей противника у Хатидзе этот отряд и все остальные минные силы сдернули с дозоров и мест стоянки, так же как и отряды вспомогательных крейсеров. Началось сосредоточение для превентивного удара. Вскоре пришел приказ на атаку, назначенную на ночь с 23 на 24 ноября.

Уничтожить столь мощное соединение противника наличными силами флота признавалось нереальным, поэтому возможность высадки крупного десанта все же не исключалась. Активно готовились к бою и на берегу. Полевые батареи из резервов охранной дивизии Токийского гарнизона заняли заранее подготовленные позиции в районе Саконишита, Дзуси, Отова и Миура. Полицейский полк и первая бригада охранной дивизии выдвинулись к Иокогаме, а школу механиков в Йокосуке поставили под ружье и включили в состав гарнизона базы. Развернули мобилизацию ополченцев на полуострове Босо, в самом Токио и его окрестностях. Уже на вторые сутки три первых батальона ополчения прибыли в казармы Токатори и Миура. Кроме того, из районов Наойецу и Нагоя по железной дороге начали перебрасывать дополнительные войска из состава формировавшихся там резервных дивизий.

Из-за свежей погоды в ночь на 23 ноября часть выдвинутых для удара минных сил пришлось вернуть в Токийский залив. В том числе и 4-й отряд, сразу вставший на бункеровку в Цуруги. Некоторые наименее мореходные суда внешних морских дозоров также были вынуждены покинуть свои позиции. С немногими оставшимися в море с трудом удавалось поддерживать более-менее регулярную связь, так что о сохранении полного контроля за прилегающими к проливу Урага водами говорить не приходилось.

Но это не вызывало большой тревоги, поскольку считалось, что начинать вторжение в условиях надвигавшегося шторма никто не осмелится. Однако утром 23-го с Хатидзе сообщили, что русские покидают стоянку. В то, что они просто уходят, не верилось. Около полудня проводная связь с Хатидзе тоже оборвалась. А условия работы для телеграфа без проводов становились все хуже.

Несмотря на продолжавшую портиться погоду и неблагоприятный прогноз синоптической службы флота, дозорные линии начали насыщать судами, отправляя в море все, что могло пережить такой шторм. Одновременно приступили к реализации плана противодесантных мероприятий.

Около полуночи из бухты Тотеяма сообщили в штаб морского района Йокосука, что пришедший туда дозорный вспомогательный крейсер «Миябара-мару» слышал звуки артиллерийского боя юго-восточнее Осимы два часа назад. Ближе всех к этому району оказался 4-й отряд истребителей, находившийся на назначенной ему стоянке. Котлы на всех его кораблях держались под парами, а машины периодически проворачивали, так что он в полном составе мог немедленно выйти в море.

Однако посылать низкобортные миноносцы туда, откуда вынужденно ушел вспомогательный крейсер, все же не решились. Ограничились приказом о поддержании готовности к действиям. Ждали недолго. Когда с форта Дагашима пришло сообщение об обнаруженных на юге подозрительных судах, отряд немедленно бросили на перехват.

Не доходя мыса Кен, с миноносцев услышали стрельбу впереди, а на юго-западе небо озарили яркие отсветы. Ход увеличили, надеясь успеть разглядеть противника. Но пальба почти сразу прекратилась. Проходя мимо мыса, истребители получили с брандвахты последние сведения о подозрительных судах, только что пытавшихся войти в пролив Урага с запада.

Начальник отряда совсем недавно вернулся из госпиталя на свой отремонтированный «Марусаме» и жаждал мести. Предположив, что противник решил проникнуть в Токийский залив, воспользовавшись непогодой, и обстрелянные корабли – это его разведка, Кобояси, совсем недавно за заслуги повышенный в чине до капитана второго ранга, повел свои корабли на юго-восток в направлении бухты Татеяма на противоположном берегу устья пролива. Постепенно набирая ход и не обращая внимания на встречные волны, постоянно заливавшие мостики, истребители продирались сквозь шторм.

Из-за сильного слеминга ход пришлось снизить. Перестроились в левый пеленг, максимально разойдясь в стороны, чтобы только не терять из вида друг друга. В 02:05 замыкающий в отряде «Сиракумо» обнаружил слева крупный пароход, двигавшийся на северо-восток. С него тоже заметили истребитель и немедленно открыли огонь. Попав под накрытия, он вынужден был уйти к западу, так и не выпустив торпед, после чего стрельба прекратилась.

Оба корабля, шедших впереди «Сиракумо», с началом перестрелки заложили крутой разворот через правый борт и вскоре также вышли к этому пароходу, догоняя его. Но на этот раз их не видели.

Скрываясь в темноте за дождевой завесой, они сблизились до 600 метров, разглядев еще какие-то смутные тени дальше за ним, и выпустили по одной торпеде, тут же уйдя в сторону. Взрыв, прогремевший через минуту с небольшим, показал, что атака оказалась успешной.

Удачно найдя в дожде и ночи свой «Сиракумо», Кобояси полным составом двинулся к мысу Кен, чтобы доложить об обнаруженных кораблях и их курсе в штаб морского района, так как связаться по радио возможности не было из-за грозовых разрядов. После чего снова вернулся в пролив, продолжив поиск. Крупная волна и порывистый ветер били в правую скулу его истребителей, осложняя ведение наблюдения.

Находясь примерно в трех милях юго-восточнее мыса Кен, с головного «Марусаме» сквозь дождь снова увидели слева по курсу силуэт большого судна. Известив об этом шедшие следом корабли, Кобояси опять повел отряд в атаку. Прикрывшись непогодой и не встречая противодействия со стороны противника, удачно отстреляться торпедами удалось всем трем миноносцам. Услышав на отходе два взрыва, Кобояси развернул отряд, чтобы еще раз осмотреть район атаки и, по возможности, взять пленных с торпедированного корабля.