Рай в Новом Завете

В греческом тексте Нового Завета слово παράδεισος встречается 3 раза. Павел использует его для описания собственного сверхъестественного опыта: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке, – только не знаю – в теле или вне тела: Бог знает, – что он был восхищен в рай (εἰς τὸν παράδεισον) и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать»³⁴ (2 Кор. 12, 2—4). Теоретически Павел может здесь описывать два разных события и отличать «третье небо» от «рая», однако сравнение с 2-й книгой Еноха, помещающей рай именно на третье небо, говорит в пользу отождествления Павлом этих понятий.

Иисус употребляет это слово в обращении к раскаявшемуся разбойнику, распятому вместе с ним: «И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (ἐν τῷ παραδείσῳ)»³⁵ (Лук. 23, 43). Здесь слово παράδεισος означает место, куда попадают души праведников после смерти.

Наконец, в Откровении Иоанна Богослова Христос обещает ангелу Ефесской церкви «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия (ἐν τῷ παραδείσῳ τοῦ θεοῦ)»³⁶ (Откр. 2, 7). Здесь, как и в предыдущем случае, по-видимому, имеется в виду эсхатологический рай.

Рай в Коране

В Коране рай обычно называется словом janna (tun) (<евр. gan «сад»), встречается также слово Эдем («adn (un)): «Он простит тогда вам ваши грехи и введёт вас в сады (jannātin), где внизу текут реки, и в жилища благие в садах вечности (jannāti «adnin)» (61.12) (Коран цитируется в переводе И. Ю. Крачковского). Также еврейское происхождение имеет арабское название ада (jahannamu <евр. ge hinnom «Геенна», «долина Еннома»).

Иранское слово *paridaiza- было заимствовано арабами у сирийских христиан (сир. pardaisā) в форме al-firdawsu³⁷. Оно дважды встречается в Коране: «Поистине, те, которые уверовали и творили благое, для них будут сады рая (jannātu al-firdawsi) пребыванием» (18.107); « [верующие] наследуют рай (al-firdawsa), они в нём пребудут вечно» (23.11).

Коран изобилует описаниями рая как сада, например: «Образ сада (al-jannati), который обещан богобоязненным: там – реки из воды не портящейся и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих, и реки из мёду очищенного. И для них там всякие плоды и прощение от их Господа» (47.16—17).

Описания рая как сада обычны для пехлевийской литературы. Так, Бундахишн сообщает, что на третий день после смерти душа покидает тело: «Если душа праведна, тогда на пути к ней приближается образ упитанной коровы, полной молока, принося душе довольство и тучность. Потом к ней приближается образ пятнадцатилетней девушки, прекрасной, одетой в белые одежды, приятной всеми своими членами, которая радует душу. Потом приближается образ сада, полного цветов, полного воды, полного плодов, полного процветания, который наполняет душу радостью и удовольствием. Это райская земля (did bōyestān kirb rasēd ī purr-bar ud purr-āb ud purr-mēwag ud purr-padēx kē ruwān urwāhmanīh ud padēx-menišnīh rasēd ī ast būm ī wahištīg³⁸)»³⁹ (Бундахишн, 30.13).

Сходное описание встречается в Визидагиха-и Затспрам: «Когда тело умирает, на третью ночь на рассвете к ней приходит образ ветра с юга, со стороны светов, подобный самому благоуханному ветру. Этот ветер есть вестник радости, который несёт весть о рае. Потом встают образ вод и образ растений в чём-то, подобном саду, изобилующему водой и множеством молодых деревьев, исполненных почками, в который направляется его душа (pas āb-kirb ud urwar-kirb pad ēwēnag ī bōyestān homānāg ī ābōmand ī was-nihāl ī purr-škōf be ēstēd kē-š ruwān andar frāz rawēd)»⁴⁰ (Визидагиха-и Затспрам, 30.52).

Зороастрийский образ райского сада мог влиять на арабов как напрямую, так и через иудеохристианское посредничество.

Рай Корана знаменит своими гуриями: «Там скромноокие, которых не коснулся до них ни человек, ни джинн… Они – точно яхонт и жемчуг» (55.56, 58); «А черноокие, большеглазые, подобные жемчугу хранимому – в воздаяние за то, что они делали… Мы ведь создали их творением и сделали их девственницами, мужа любящими, сверстницами, – для владык правой стороны» (56.22—23, 34—37), и др.

По всей видимости, этот образ, чуждый иудеохристианству, был заимствован арабами непосредственно из зороастризма. С одной стороны, на него могло повлиять представление о даэне, выражающееся в некоторых текстах отчётливо сексуальным языком: она является праведнику «с телом девицы прекрасной, блестящей, белорукой, плотной, стройной, статной, великорослой, с выдающимися грудями и славным станом, благородной, с сияющим лицом, пятнадцатилетней по возрасту, и столь прекрасной телом, как прекраснейшие из созданий» (Яшт 22 (Хадохт-наск)) (перевод К. Г. Залемана).

С другой стороны, пехлевийские тексты утверждают, что праведники после телесного воскресения будут сожительствовать со своими жёнами: «…Кто достиг (возраста) зрелости, того воскресят в возрасте сорока лет, а того, кто был мал, пока не умер, воскресят в возрасте пятнадцати лет. И каждому дадут жену и ребёнка, и они так (же) будут сожительствовать с жёнами, как теперь на земле, но (у них) не будут рождаться дети (ud har (w) kas zand ud frazand dahēnd ud abāg zan māyišn ōwōn kunēnd čiyōn nūn andar gētīg bē frazand-zāyišnīh nē bawēd⁴¹)»⁴² (Бундахишн, 34.24); «Каждый мужчина, который на земле имел одну жену, будет иметь одну. Тот, у которого их было много, будет иметь много. У кого не было жены, получит жену такого же роста и такого же вида, ибо мужчина будет любить жену такого же вида больше, чем всех женщин на земле. Жёны будут соединены с мужьями и не будут соединяться с другими» (har mard-ē kē pad zamīg zan ēk {be} ā-š ān {ī} +ēk kē-š was būd ā-š ān was bawānd kē-š nē būd zan-ē ī ham-bašn ī +ham-čihr pēš ēstādag mard ān {ī} ēk zan ham-čihrīh rāy ā-š dōsttar dārēd kū wisp kanīg ī abar zamīg zan-iz mard hamīhēd ud +nē urwāzēnd ō any-z)⁴³ (Визидагиха-и Затспрам, 35.52).

Возникновение представления об аде в иудаизме

Названия ада

Представление об аде, как и представление о рае, было заимствовано евреями из зороастризма, но в иудейских текстах межзаветной и раввинистической эпохи ад обычно называется еврейским словом геенна (gyhnm), которое восходит к названию долины, огибавшей Иерусалим с юго-запада.

В Еврейской Библии название этой долины упоминается 13 раз в трёх формах – 3 раза как «долина Хиннома» (ge hinnom), 9 раз как «долина сына Хиннома» (ge ben-hinnom) и 1 раз как «долина сыновей Хиннома» (ge bəne-hinnom). Происхождение личного имени Хинном неизвестно. В Синодальной Библии эти названия передаются как «долина Енномова (или Еннома)», «долина сына Енномова» и «долина сыновей (или сынов) Енномовых (или Еннома)».

5 раз эта долина упоминается в Еврейской Библии просто как географический ориентир: Нав. 15, 8 (2: ge ben-hinnom, Септ.: φάραγγα ᾿Ονὸμ; ge hinnom, Септ.: φάραγγος ᾿Ονὸμ); Нав. 18, 16 (2: ge ben-hinnom, Септ.: νάπης ᾿Οννάμ; ge hinnom, Септ.: Γαίεννα); Неем. 11, 30 (ge hinnom, в Септ. нет).

Своей известностью она обязана тому, что в ней допленные иудеи приносили своих детей в жертву всесожжения Яхве. Так, царь Ахаз «совершал курения в долине Бен-Хинном (ge ben-hinnom; Септ.: ἔθυεν ἐν Βενεννὸμ) и проводил сыновей своих через огонь» (2 Пар. 28, 3), а царь Манассия «проводил сыновей своих через огонь в долине Бен-Хинном (ge ben-hinnom; Септ.: ἐν Γεβενεννὸμ)» (2 Пар. 33, 6).

Местом, где в долине приносились человеческие жертвы, был тофет (top̄et), букв. «печь» (имя нарицательное, образованное от глагола ’ap̄a «печь»). Девтерономический историк утверждает, что в конце VII в. до н.э. иудейский царь Иосия «осквернил (ṭimme’) тофет (hattop̄et), что в долине Бене-Хинном (ge bəne (bny) -hinnom, Септ.: τὸν Ταφὲθ τὸν ἐν φάραγγι υἱοῦ ᾿Εννὸμ), чтобы никто не проводил сына своего и дочери своей через огонь в жертву молк (ləḇilti ləha‘aḇir ’iš ’et-bəno wə’et-bitto ḇa’eš lammoleḵ)» (4 Цар. 23, 10). Однако это утверждение не может соответствовать действительности, потому что Иеремия, пророчествовавший после Иосии, в 620-580-х гг. до н.э., говорит о тофете как о месте продолжающихся человеческих жертвоприношений.

Всего Иеремия упоминает долину, которую он всегда называет ge ben-hinnom, 5 раз. Впервые он говорит о ней в своей храмовой проповеди: « [Сыны Иуды] построили высоты тофета (bamot hattop̄et) в долине Бен-Хинном (ge ben-hinnom, Септ.: ἐν φάραγγι υἱοῦ ᾿Εννόμ), чтобы сжигать сыновей своих и дочерей своих в огне (liśrop̄ ’et-bənehem wə’et-bənotehem ba’eš)» (Иер. 7, 31); «За то вот, приходят дни, говорит Яхве, когда не будут более называть это тофетом и долиной Бен-Хинном (ge ben-hinnom, Септ.: φάραγξ υἱοῦ ᾿Εννόμ), но долиною убийства (ge’ haharega), и в тофете будут хоронить по недостатку места» (Иер. 7, 32).

Позднее Яхве приказывает Иеремии взять «старейшин из народа и из старейшин священнических», выйти «в долину Бен-Хинном (ge ben-hinnom; Септ.: εἰς τὸ πολυάνδριον υἱῶν τῶν τέκνων αὐτῶν), которая у ворот Харшиф» (Иер. 19, 2) и провозгласить там, что иудеи «наполнили место сие кровью невинных и построили высоты Ваала, чтобы сжигать сыновей своих огнём во всесожжение Ваалу (liśrop̄ ’et-bənehem ba’eš «olot labba‘al)» (Иер. 19, 4—5), и «за то вот, приходят дни, говорит Яхве, когда не будут более называть место сие тофетом и долиной Бен-Хинном (ge ben-hinnom; Септ.: Πολυάνδριον υἱοῦ ᾿Εννόμ), но долиною убийства (ge’ haharega)» (Иер. 19, 6).

Наконец, уже во время осады Иерусалима вавилонянами Иеремия обвиняет иудеев в том, что они «построили высоты Ваала в долине Бен-Хинном (ge ben-hinnom), чтобы проводить сыновей своих и дочерей своих в жертву молк (ləha‘aḇir ’et-bənehem wə’et-bənotehem lammoleḵ)» (Иер. 32, 35). Вероятно, ту же самую долину Иеремия имеет в виду, когда предсказывает, что в будущем Иерусалим вновь будет отстроен (Иер. 31, 38) и «вся долина трупов и пепла» («emeq happegarim wəhaddešen) будет «святыней Яхве» (Иер. 31, 40).

Из приведённых цитат ясно, что у переводчиков Септуагинты не было единства в переводе топонима ge (ben- или bəne-) hinnom. Они дают разные варианты перевода, причём среди них ни разу не встречается новозаветная форма γέεννα (ближе всего к ней форма Γαίεννα в Нав. 18, 16).