– …Суд постановил признать Котова Виктора Владимировича, виновным по статье 105, части первой Уголовного кодекса Российской Федерации и по совокупности преступлений назначить ему срок лишения свободы пятнадцать лет в исправительно – трудовой колонии общего режима.

Последнее, что услышал Виктор, был стук судейского молотка. От дикого напряжения и вонючей духоты зала, сознание его выключилось, и он стал оседать на пол железной клетки.

Глава 2

Романов Игорь Петрович кивнув на ходу головой своей секретарше, открыл дверь и вошёл в свой кабинет. Этот кабинет был его гордостью и маленьким островком счастья. Целый год ушёл на то, что бы переделать его по своему вкусу после обитавшего в нём предыдущего хозяина Виктора Котова. Опустившись в мягкое кресло за огромным дубовым столом, Игорь Петрович надавил на кнопку телефона внутренней связи. Ответили моментально:

– Слушаю вас Игорь Петрович.

– Оленька, сделай мне, пожалуйста, кофе. Только не добавляй молока.

– Одну минуту Игорь Петрович.

Ровно через минуту дверь отворилась, и Оленька внесла в кабинет на подносе большую чашку ароматного кофе и вазочку с печеньем.

Хозяин кабинета улыбнулся и погладил подошедшую к нему с подносом секретаршу по выпуклой упругой попе.

– Спасибо, зайчик. Только ты одна обо мне и думаешь.

Его рука стала медленно опускаться вниз. Смущенно улыбнувшись, Оленька слегка отстранилась от таких ухаживаний.

– К вам сейчас Спиридонов придёт, Игорь Петрович. Вы ему вчера назначили.

– К чёрту Спиридонова! – Игорь Петрович начал входить во вкус. Вместе с креслом развернувшись лицом к Оленьке, он обхватил её за бёдра обеими руками и притянул к себе. – К чёрту всех! Как же я давно тебя не целовал, моя девочка. Ну, иди же ко мне, моя радость.

Радость поупиралась для приличия и присела на колени своего шефа, рука которого сразу же оказалась за широким вырезом блузки. В этот момент в дверь настойчиво постучали. Оленька пулей соскочила с шефских колен и, одёрнув коротенькую юбочку, быстро поправила причёску. Начальник, ещё раз чертыхнувшись, нехотя бросил:

– Входи.

В кабинет вошёл толстенький мужчина с папкой под мышкой.

– Утро доброе, Игорь Петрович.

Покривившись и проводив взглядом Оленьку, Игорь Петрович обратил внимание и на посетителя.

– С тобой Спиридонов, утро ни когда добрым не будет. Показывай бумаги.

Спиридонов выложил на стол перед Романовым несколько листов, заполненных цифрами.

– Это за прошлый месяц.

Какое-то время Игорь Петрович внимательно изучал эти цифры. Спиридонов сидел молча, не мешая шефу.

– Мало Спиридонов. Мало. – Романов перевернул последний лист. – Почему здесь нет последней поставки?

– Так ещё за неё не проплачено.

– Как не проплачено?

Спиридонов откашлялся.

– Я имел в виду откат.

– Чего они тянут? Ты им скажи, если на этой неделе не будет денег, мы найдём другого поставщика. – Романов сложил листки стопкой и бросил их через стол Спиридонову. – Работай, Саша. Работай.

Спиридонов понял, что разговор закончен и быстро поднялся из-за стола.

– Я из них душу вытрясу.

– Вытряси, Саша. Вытряси. Если не вытрясешь из них, то я вытрясу её из тебя.

Спиридонов покивал головой, понимая, что так оно и будет. Открыл дверь и молнией выскочил в приёмную. Затворив её за собой, он мельком глянул на красящую губы Оленьку, что-то пробормотал про себя и быстро вышел в широкий коридор офиса.

Проводив взглядом своего главного бухгалтера, Игорь Петрович взял с принесённого Оленькой подноса чашку с налитым в неё кофе и сделал маленький глоток. Покривился, когда во рту почувствовал привкус половой тряпки.

– Что за стрихнин?

Про себя выругался и нажал на кнопку внешней связи. Подождал какое-то время, но ответа не было. Он сильнее вдавил кнопку и удерживал её пальцем, пока тот не занемел.

– Что за чёрт?

Настроение было напрочь испорчено. Романов схватился за подлокотники кресла, стараясь из него выбраться, но сделать этого не смог. Его тело словно онемело. При этом, не было ни какой боли. Он вытер выступивший на лбу пот и попытался опять подняться из кресла. Результат тот же. Холодная испарина покрыла всё его тело. Что происходит? Я парализован? Страшные мысли наперегонки кинулись в его голову. Из состояния паники его вывел неожиданно прозвучавший, откуда-то справа, голос:

– Я понимаю, утро не задалось. Кофе дрянь, бухгалтер дурак, да ещё полная неудовлетворённость из-за нерасторопной секретарши. Денёк начался, хоть плачь.

Романов резко повернул голову вправо. У высокого книжного шкафа в мягком кресле сидел, неизвестно как появившийся в кабинете мужчина. Его светлый вычурный костюм, да ещё чёрная бабочка на шее, делала его похожим на поиздержавшегося конферансье. С трудом проглотив огромный ком в горле, Игорь Петрович спросил:

– Вы кто? Как вы тут оказались?

На его вопрос ответили, но уже говорил кто-то слева от него. Романов быстро повернул голову на услышанный слева голос и почувствовал резкую боль в шее. Ощущение было такое, будто бы его укололи в шею толстой тупой иголкой.

– Сколько раз говоришь им, что бы резко не крутили головой – результат один. Придётся менять тактику знакомства.

Слова застряли в горле у Романова. Недвижимый, он сидел в кресле и, часто моргая глазами, переводил взгляд с одного гостя на другого. Тот, что расположился на стуле рядом с цветочной кадкой, был прямой противоположностью того, кто сидел у книжного шкафа. На нём был строгий тёмно-серый костюм, белая сорочка и небрежно повязанный широкий классический галстук в серую полоску. Тот, что был в светлом костюме, поддержал говорящего:

– А я давно говорил, что подобные знакомства до добра не доведут. Предлагаю перейти и сесть за стол, чтобы не причинять неудобства нашему клиенту.

– Ну, что ж, давай так и сделаем.

Незнакомцы одновременно поднялись со своих мест, и перешли ближе к хозяину кабинета, расположившись за рабочим столом, напротив друг друга. Игорь Петрович сделал очередную попытку подняться из своего кресла, но из этого ровным счётом, ни чего не получилось. Улыбнувшись, тот, что был справа в светлом костюме, произнёс:

– Вы уж простите, что мы столь бесцеремонно ворвались к вам в кабинет, да ещё и доставили вам некоторые неудобства, – светлый покосился на кресло, в котором сидел Романов – но поверьте, что это сделано для вашего же блага.

Такая нелепость вызвала в душе Игоря Петровича бурю негодования.

– Да что вы себе позволяете? Откуда вы, чёрт возьми, взялись и кто вы такие?

Романов непрерывно давил на кнопку внешней связи.

– Да будет вам, Игорь Петрович. Хватит вам, в конце концов, чертыхаться, а за то, что сразу не представились – извините нас олухов покорно. – Мужчина в тёмном костюме смущённо пожал плечами. – Меня зовут Сид.

– А меня Сэд. – Проговорил тот, что был справа. – Прошу не путать, чтобы не было неразберихи. А вот на кнопочку вы зря всё время давите. Эта кнопочка сейчас не работает, а Оленьку мы домой отпустили по причине затопления её квартиры соседями. Так что Игорь Петрович не надейтесь, что она потревожит нашу с вами беседу.

Спокойный и издевательский тон, действовал Романову на нервы.

– Да кто вы такие, чёрт вас подери?

Тёмный опять пожал плечами.

– Да что ж это такое? Может вывести его из зала? – Он посмотрел на светлого. – Как они все мне надоели.

– Погоди Сид. В самом деле, мы тут не по приглашению. Человек волнуется, переживает, что будет дальше, а мы сразу из зала. Не хорошо как-то. – После короткой паузы, он добавил. – Мы, Игорь Петрович оборотная сторона вашей жизни. Мы, если хотите, тёмная сторона Луны, которую ни кто, ни когда не увидит. Мы те, кто судит таких как вы, своим справедливым судом. Вы думаете, что все совершённые вами безобразия, останутся ни кому не известны? Ошибаетесь, Игорь Петрович. Есть те, кому всё видно и известно. А терпеть ваши художества ни кто не будет, да и не собирается. Таков Высший закон для всех живых существ и не мы его придумали.

Тёмный закивал головой в знак согласия.

– Ты прав Сэд. Ну, извини, погорячился. Давай, наконец, работать, а то заболтались мы с тобой.

Тот, кого звали Сэд, откашлялся в кулак после своей продолжительной речи и, не обращая внимания на удивлённого хозяина кабинета, начал говорить:

– Игорь Петрович, мы прекрасно понимаем ваше сейчас состояние, но и вы нас поймите, не по своей воле мы здесь сейчас находимся. Работа у нас такая. Сволочная работа, скажу я вам, но сделать мы её обязаны, хочется вам этого или нет.

Тёмный подхватил начинания светлого.

– Вот, вот. Здесь мы для того, что бы судить вас или оправдать за вашу деятельность в течение этого года, да и, в общем-то, за всю вашу нелёгкую жизнь.

У Романова округлились глаза.

– Что?! Судить?! Меня?! Вы?!

На смену гнева пришёл истерический хохот.

– Да кто вы такие, что бы судить меня? За что вы вообще собираетесь меня судить? Я сам вас по судам затаскаю!

– Успокойтесь подозреваемый. – Тёмный спокойным твёрдым голосом продолжил речь светлого. – Вы подозреваетесь в убийстве двух человек.

Светлый покачал головой.

– Трёх.

Тёмный смутился.

– Простите коллега, конечно же, трёх. Вы обвиняетесь так же в коррупции, прелюбодеянии и невоздержанности к материальным средствам.

– Что? – У Романова перехватило дыхание. – Какое убийство? Какая невоздержанность? Вы сами в своём уме? Вы что, судьи, что бы решать подобные вопросы?

– Простите. – Светлый улыбнулся. – На этот раз вы угадали. Сид действительно судья или имеющий на то полномочия, а я ваш адвокат и вам совершенно не обязательно мне грубить.

– Какой ещё адвокат? Мне не нужен ни какой адвокат!

Светлый посмотрел на тёмного и пожал плечами.

– Вас за язык ни кто не тянул. Ну не нужен вам адвокат, ну и ладно. Честно вам скажу, защищать вас всё равно дело безнадёжное.

Игорь Петрович ударил кулаком по столу.

– Прекратите этот балаган!

Тёмный покачал головой.

– Вот как раз это вы тут балаган устроили. Я бы попросил помолчать вас, пока будет идти разбирательство, а то попрошу из кабинета, не смотря на то, что он ваш!

Романов закрыл рот и посмотрел на светлого. Тот кивнул ему головой и приложил указательный палец к своим губам.

– Выведет, и не сомневайтесь.

Тем не менее, тёмный продолжил заседание.

– И так, Романов Игорь Петрович. Ровно год назад вы в корыстных целях совершили убийство некой Котовой Натальи Викторовны. Что вы можете сказать суду в своё оправдание.

Романов хихикнул.

– Вы с ума сошли. Я ни кого не убивал. У вас нет ни каких доказательств.

Тёмный опять пожал плечами.

– Обвиняемый, нам не нужны доказательства. Я вас спросил какие у вас могут быть оправдания по этому факту.

– То есть как это вам не нужны доказательства? – Было видно, что Игорь Петрович принял навязанную ему игру. – Любому суду нужны факты и доказательства.

– Это любому суду, но не нашему. Вижу, что сказать вам нечего.

Светлый поддержал обвинение, хотя по роду своей деятельности не должен был этого делать.

– Оно и так понятно. Убил своими руками. Какие тут могут быть оправдания?

– И то верно. Никакому убийству нет оправданий. Даже случайному. – Строгим голосом тёмный добавил. – Не вам решать, кому и когда умирать!

Успокоившись, он продолжил.

Романов округлив глаза, слушал своего непонятно откуда взявшегося прокурора. Светлый поддерживал коллегу:

– Смею заметить, что это убийство было совершено в корыстных целях. Уже тогда обвиняемый задумал подставить своего друга и начальника Котова Виктора Владимировича, что бы возглавить созданную им строительную фирму, а его самого упечь за решётку. С этой целью, он привлёк к своему тайному замыслу, Решетилова Ивана Николаевича, впоследствии убитого тем же ножом по неосторожности.

Тёмный кивнул головой.

– Всё так и было.

Романов ухмыльнулся.

– Как же это я мог его убить, если вы только сами сказали, что убит он по неосторожности.

– Ну, это совсем просто. – Тёмный, ухмыльнулся ему в ответ. – Не он же сам к вам пришёл, а вы его уговорили участвовать за деньги в этом деле. Если бы не дали ему денег и не уговорили его на преступление, он, остался бы жив. А случайность это или нет, уже не важно. Смерть Решетилова то же на вашей совести.

Романова стала забавлять эта игра.

– Ну, допустим, а кто же тогда третий? Кого я ещё убил?

Лицо тёмного посерело, а глаза стали жёсткими и пронзительными.

– Дело в том, когда вы ножом убивали Котову Наталью Викторовну, она была на шестом месяце беременности. Теперь, я надеюсь, с количеством убиенных вами, вопросов у вас нет?

Романов опустив голову, молчал, что-то обдумывая про себя.

– Вот оно как? Беременная говорите? На суде об этом не говорили.

– Это на вашем суде, смею вас поправить. Вы Романов убили ещё не родившегося человека. Это вдвойне усугубляет вашу вину.

– Даже так? – Игорь Петрович зло усмехался. – Это же надо, какой я изверг. Что же вы ещё собираетесь мне предъявить?

Светлый сменил тёмного, давая тому возможность несколько прийти в себя.

– Вы зря усмехаетесь Игорь Петрович. Вся ваша никчемная жизнь состоит только из пороков. По роду своей службы, я пытался отыскать в вашей жизни хоть щепотку праведности и добра, что бы попытаться вас как-то оправдать, но поверьте, не то, что щепотки, я не нашёл да же крупицы сделанного вами чего-то хорошего.

– Вот как? Может плохо искали?

– Поверьте, что искали достаточно хорошо.

Их разговор перебил тёмный.

– С этим всё понятно. Перейдём к моральным аспектам вашей жизни.

– Вы хотите пришить мне аморалку? – Романов рассмеявшись, схватился за живот. – Я вас умоляю. Интересно посмотреть, как вы будете копаться в моём белье, и грозить мне пальцем.

– Вы напрасно иронизируете Романов. Почему такие, как вы считают, что им в этом мире всё дозволено? Простите, а кто вам позволил заниматься распутством? Кто позволил обманывать своих рабочих, недоплачивая им зарплату? Кто, наконец, разрешил вам издеваться над людьми, унижая их достоинство только потому, что у них нет выбора, где зарабатывать деньги? Хочу напомнить вам, что заповеди, по которым должен жить любой нормальный человек, ещё ни кто не отменял. Смею вас, так же заверить в том, что за ваше отношение к этим заповедям с вас ещё спросят.

Романов скривил рот в ухмылке.

– Так все делают. Кто начальник, тот и прав. Я всего лишь маленькое звено в огромной цепочке. Разорвать эту цепь не под силу ни кому.

Светлый усмехнулся ему в ответ.

– Так уж и не кому?

– А вы попробуйте. Может что-то и получится.

– Мы, Романов не пробуем. Если государство ваше не может или не хочет вас наказывать, то мы обязательно накажем. Рано или поздно, всё равно накажем. Люди не должны так жить.

– Люди? Да эти люди нам спасибо говорят за то, что мы с ними делаем! Это жизнь!

– Это не жизнь Игорь Петрович, это всё ваши фантазии. Жизнь, как вы заметили для людей, а не для животных вроде вас. Вот мы по всему свету и отлавливаем таких животных и возвращаем их в клетки, что бы они другим жить не мешали.

Романов опять возмутился.

– Для чего это вы мне всё рассказываете? Хотите перевоспитать? Наверное, уже поздно. У меня в детстве другие воспитатели были. Как говорится: «что выросло, то выросло» и не вам меня учить, как жить.

– Тут вы ошибаетесь. – Тёмный опять подал голос. – Мы не собираемся вас перевоспитывать. Для всех вы уже испорченный продукт. Вас нужно просто утилизировать.

– Что?! Что вы себе позволяете?

– Мы имеем на это право.

– Да кто вам дал это право судить людей? На это есть законные суды.

– В этих судах, таких как вы, не судят. Им это не выгодно. Потому мы и взвалили на себя эту непосильную ношу. Но ведь, кто-то должен работать чистильщиком, не так ли? А что касается прав, то тут извините. Свои права и обязанности мы знаем хорошо. Тот, кто назначил нас на эту работу, поверьте, в ваших комментариях не нуждается.

– Значит, вы подменяете судебные институты, Высшим судом. Да вы сами мошенники!

– Отнюдь. Хотя вы правы только в одном – нельзя отдавать на откуп справедливости только Высший суд. У всех людей должна быть твёрдая уверенность в том, что их судят беспристрастные, честные и глубоко профессиональные, такие же, как и они, люди. Согласен, что в этом мире ни кто не застрахован от ошибок. Потому и должна быть надежда, что рано или поздно Высший суд всё же восторжествует и исправит эти ошибки. Высший суд умножает для всех уверенность в том, что их праведные земные дела не имеют отношения к грехам и порокам тех, кто взращивает их на крови других, прикрываясь личиной благочестия, и использует людскую наивность в угоду себе. Вот как раз по такому случаю, мы к вам и явились.

– И что вы теперь со мной сделаете? Поставите в угол?

– А вы ни когда не задумывались над тем, зачем напроказничавших детей, ставят именно в угол? Полагаю, что угол вас уже не спасёт.

Романов с гневом посмотрел на тёмного.

– Послушайте. Что вы мне всё время угрожаете? Я не намерен терпеть от вас ни каких запугиваний! Говорите, чего вы хотите, и проваливайте туда, откуда пришли!

Тёмный обменялся взглядом со светлым и кивнул головой. Оба одновременно поднялись из своих кресел, а тёмный сказал:

– Вы правы. Пора переходить к заключительной части нашей встречи.

Лицо говорящего, стало каким-то торжественным и строгим. Выговаривая каждую букву, медленно он произнёс:

– Романов Игорь Петрович. Высшему суду известно, что вы совершили три убийства в корыстных целях. Ваш образ жизни и отношение к себе подобным, делает невозможным ваше дальнейшее пребывание в живом социуме и прекращается. Будет ли вам предоставлена возможность, в каком либо виде ещё раз оказаться в живом или не живом социуме, вам сообщат дополнительно.

После этих слов они вышли из-за стола и направились к двери.

– Погодите. – Романов попытался подняться из своего кресла. – Что значит прекращается? Вы что, шутите так?

Подойдя к двери, тёмный и светлый, как по команде обернулись, а светлый удивлённо сказал:

– Помилуйте, с вами ни кто не шутит, и шутить не собирается. Разве вы не поняли с самого начала, что мы пришли к вам не шутки шутить?

– Пойдём. – Тёмный положил ему руку на плечо. – Мы и так здесь засиделись. Теперь им займутся другие службы.

– Да, конечно. Жаль только, что он сейчас всё забудет.

– Это не главное. – Тёмный пожал плечами. – Главное, что мы ему всё объяснили. Уже скоро об этом же ему скажут другие, но это уже не наша работа.

Они медленно вышли из кабинета и закрыли за собой дверь.

Романов сидел за столом и, не мигая смотрел на дверь, за которой скрылись странные гости. Неожиданно эта дверь опять отворилась и на пороге показалась Оленька.

– Вам что ни будь нужно, Игорь Петрович?

Романов смотрел на неё, как будто бы видел впервые. В его голове всё увеличиваясь, разгоралась боль. К горлу подкатил неприятный комок, а всё тело покрыла противная испарина. Нижнее бельё стало вохким и противным. Медленно поднявшись из своего кресла, он сделал несколько неуверенных шагов и остановился, вытирая рукавом пиджака, выступивший на лбу пот.

– Что-то мне Оленька нездоровится.

– Может вызвать врача?

Романов махнул рукой.

– Какого врача? Домой я поеду. Отлежусь сегодня, а ты все мои дела перенеси на завтра.

– Хорошо, Игорь Петрович.