Глава 3

Утро начиналось замечательно. Алексей Степанович Кузнецов проснулся, как обычно, в семь тридцать, прошлепал в ванную и с наслаждением отмокал под душем, напевая под нос веселую бессмысленную мелодию. Выбрался, посмотрелся в зеркало, порадовался тому, что выглядит он сегодня – хоть прямо сейчас на обложку какого-нибудь журнала, посвященного богатым и успешным людям. И можно даже не одеваться! Он потрясающе выглядел для своих пятидесяти трех лет. А все благодаря деньгам. Говорят, что не в них счастье? Очень возможно, но эти маленькие хрустящие бумажки – прекрасный способ этого счастья достигнуть. И наверное, самый надежный.

Кузнецов любил деньги, и поэтому они любили его. Капитал компании «Энергогаз», президентом которой Алексей Степанович являлся последние семь лет, прирастал не по дням, а по часам, а вместе с ним увеличивалось и личное благосостояние Кузнецова.

Этому не стал помехой даже мировой кризис. Люди могли меньше зарабатывать, ограничивать себя во всем, но тепло и электричество нужны им всегда, и, значит, энергетические ресурсы постоянно будут пользоваться спросом. Занимаясь торговлей российским газом с Западной Европой, Кузнецов мог быть уверен в том, что его завтрашний день обеспечен прочно и надежно.

Хотя, конечно, его личная бочка меда никак не могла обойтись без ложки дегтя. Украина устроила газовый скандал, это снизило активы «Энергогаза», причинило убытки, но Алексей Степанович правил своим кораблем железной рукой, и шторм вполне закономерно остался за спиной. На данный момент Украина была поставлена на место не только в ближайшей, но и в предстоящей перспективе – вовсю шло строительство двух ниток газопровода в обход Украины, обнаглевшей настолько, чтобы осмелиться закрутить вентили и перекрыть поступление газа в Европу. Первая нитка строилась по дну Черного моря в Румынию, а вторая – через Балтику в Германию. Это были своего рода фронтовые дороги, которые в дальнейшем должны были обеспечить надежность позиций «Энергогаза».

Кузнецов оделся и пошел на кухню, где его уже ждал легкий диетический завтрак. Прислуга работала, как всегда, на самом высоком уровне – Алексей Степанович ее просто-напросто не замечал. Усевшись за стол, он налил себе высокий стакан овощного сока и выпил его, слегка поморщившись. Возраст все-таки напоминал о себе, и организм функционировал уже не так хорошо, как несколько лет назад. Приходилось делать маленькие уступки.

Кузнецов приканчивал первый тост, когда ожил его телефон. Конечно, аппарат издавал не пронзительный писк дешевого аппарата и даже не звучал музыкой, характерной для телефонов среднего класса. Алексей Степанович был счастливым обладателем эксклюзивного телефонного аппарата «Vertu», музыку для которого пишут специальные композиторы. Так что мобильник не раздражал ничем, кроме самого факта столь раннего звонка. Ведь это могло означать только одно: произошло что-то серьезное. Настолько, что работники «Энергогаза» решили сообщить о нем своему начальнику на целых полтора часа раньше, чем он обычно появлялся на работе.

– Кузнецов слушает, – сказал Алексей Степанович.

– Доброе утро. Это Григорович.

На связь с ним вышел руководитель структурного подразделения, занимавшегося строительством и эксплуатацией газопроводов.

– И тебе того же, Артур. Что у нас за ЧП? – Кузнецов сразу же взял быка за рога.

– Южная нитка, Алексей. Проблемы у нас на Южной нитке. Китайцы! сегодня отозвали своих рабочих.

Кузнецов отложил тост, на который уже нацелился было зубами.

– Что значит «китайцы отозвали»?

Китайская компания «Фучжоу билдинг» была главным подрядчиком на строительстве Южной нитки газопровода на Западную Европу. Работа была очень сложной, требовала серьезной техники, и данная фирма все это имела. Когда «Энергогаз» объявил тендер на проведение работ, китайцы легко его выиграли. Они были настоящими профессионалами, располагали отличными техническими ресурсами для проведения подводного строительства и требовали самую низкую оплату за свой труд.

С китайцами не было никаких проблем с самого начала. Они вкалывали в три смены, не боялись ни погоды, ни задержек с заработной платой, ни вообще чего бы то ни было. Трубопровод рос, нитка на карте становилась все длинней, и казалось, так будет всегда. И вдруг как гром среди ясного неба – китайцы отказываются работать! В нарушение тендера! У них там что, новая революция произошла?

Кузнецов так и спросил у Григоровича. Тот немного помялся, а потом сообщил:

– Вчера какая-то ерунда случилась в Китае. Какая-то российская ракета разнесла их город. Узкоглазые взбеленились, короче, и прервали с нами сотрудничество. Причем – категорически. Представляешь, Алексей, они даже перечислили нам неустойку. И наотрез отказались от какого бы то ни было сотрудничества.

– А при чем какая-то ракета к нашему газопроводу? – возмутился Кузнецов.

– Да черт его знает, Алексей. Я так понимаю, что мы же не нарочно по ним выстрелили. Но все равно руководство заявило, что есть непосредственное распоряжение Ху Дзиньтао о прекращении сотрудничества с Российской Федерацией в большей части отраслей, за исключением самых важных.

– А наша отрасль, значит, важной не считается? – удивился Кузнецов.

– Я так понимаю, что не считается, – вздохнул Григорович.

– Понятно, в общем. Не было печали, так черти накачали. Ну, а скажи на милость, что мы теперь вообще можем поделать? У нас, между прочим, обязательства перед партнерами.

– Да я все понимаю, – почти простонал Артур. – Вот потому тебе и звоню, что надо как-то решать проблему. Я уже поднимаю все наши связи, но сам понимаешь – надо, чтобы ты тоже задействовал свои рычаги. А то ведь узкоглазые нам так нагадили, что просто хоть стой, хоть падай. Они уже демонтируют технику, собираются все вывозить, ты представляешь, чем это нам грозит?

– Я пока ничего не представляю, – огрызнулся Кузнецов. – Давай вот что сделаем. Я сейчас быстренько соберусь и приеду. А ты мне пока что обеспечь все материалы на строительство.

– Есть какие-то идеи, как это разрулить? – спросил Артур.

– У меня всегда должны быть какие-то идеи, – вздохнул Кузнецов. – Иначе компания долго не проживет.

Он нажал на кнопку отбоя, отложил телефон в сторону и снова принялся за завтрак. Какие бы неприятности ни происходили, все равно нужно держать себя в руках и в рабочей форме. А о какой работе может идти речь, когда желудок требует пищи?

Значит, вот так все повернулось. Как в книге у советского классика: пришла беда, откуда не ждали. И самое неприятное, что беда по закону подлости пришла как раз тогда, когда нужно было, чтобы все шло максимально ровно. Конечно, компания переживет, но сейчас, в условиях всемирного кризиса, это станет очень тяжелым ударом. Настолько тяжелым, что от него придется оправляться годами.

Итак, строительство Южной нитки остановилось. Значит, газ, который должен был идти в Румынию напрямую по дну Черного моря, некоторое время будет и дальше двигаться через Украину. Слишком продолжительное время, не то, на которое рассчитывало руководство «Энергогаза». И стоит только правительству «самостийных» лишний раз включить свой режим, как они снова могут прикрутить вентили.

Кузнецов пожевал нижнюю губу. Затем отложил в сторону свой дорогой мобильный телефон, неторопливо прошелся до кабинета и принес оттуда другой аппарат – обыкновенное детище финского телефоностроения, обыкновенную, ничем не примечательную «Нокию». Это был специальный мобильник, на котором стоял скремблер, серьезно затрудняющий прослушивание тем, кто решил бы это попробовать. Впрочем, Äлексей Степанович был совершенно уверен в том, что этот номер нигде не засвечен. О его существовании знало человек пять, считая и работников службы безопасности.

Иметь по нескольку телефонных аппаратов – это насущная потребность каждого человека с таким общественным статусом, как Кузнецов.

Первый телефон – это публично, его номер значится даже на сайте компании. Теоретически на него может позвонить каждый. Практически – в аппарате, на который назначен этот номер, включена функция фильтрации звонков. Строго говоря, с него звонящему никто и никогда не ответит, будет просто подан сигнал «занято». Два раза в день номера проверяются службой безопасности. Потом на стол к Алексею Степановичу ложится список всех, кто набирал его «публичный» телефон. Кому-то он, вполне возможно, и перезвонит. Хотя, если честно, подобное событие случалось очень редко.

Второй номер – это нормальный рабочий аппарат. Он замкнут на внутреннюю АТС «Энергогаза», и, если на него звонят, поднимает секретарша. Это нормальный рубеж обороны у любого высокого начальника. Через симпатичную и умную Лизу пробьются только те, чье дело действительно важное.

Третий аппарат – это тот самый «Vertu», на который несколько минут назад звонил Григорович. Это номер для самых близких соратников. Можно, конечно, сказать «друзей», но это не совсем точное определение. Кузнецов давно уже находился в таком положении, когда понятие «дружба» упраздняется самой жизнью.

С недавних пор у Алексея Степановича появился и четвертый телефон. В его книжке был всего один номер.

Кузнецов поднес трубку к уху. Несколько коротких гудков – и на другом конце линии ответил очень знакомый голос.

– Все идет по плану, – сказал Алексей Степанович. – Вы готовы продолжать? Хорошо, тогда я свяжусь с вами в ближайшее время – возможно, даже сегодня.

* * *

Работа встретила Кузнецова суетой и напряжением. Ему показалось, что это напряжение заметно еще на подступах к зданию. Серебристая башня «Энергогаза», построенная японским архитектором-модернистом, сегодня казалась тусклой и даже перекосившейся. Алексей Степанович зажмурился и провел рукой по лицу, отгоняя наваждение. Более ярким небоскреб не стал, но теперь винить в этом можно было разве что пасмурное утро, а никак не китайцев, прекративших работу над Южной ниткой.

«Бентли» генерального директора «Энергогаза», сопровождаемый тремя автомобилями охраны, подрулил к шлагбауму, ведущему на территорию вокруг здания. Красно-белая планка поднялась, пропуская почетного гостя. Охранник в военной форме без опознавательных знаков все-таки взял под козырек – очевидно, сказывалось армейское прошлое. Кузнецов не удержался от снисходительной улыбки – эти люди так верили в собственную значимость, что было даже как-то приятно.

Автомобили охраны – все, кроме одного, свернули в сторону перед въездом на подземную стоянку. Передовой джип – тяжелый лакированный «ниссан» – отправился перед «бентли». Прежде чем Кузнецов выйдет из своего автомобиля, охрана должна оказаться снаружи. Вообще, чистая формальность. Безопасность внутри «Серебряной башни» была выше, чем в Кремле. И это отнюдь не хвастовство – служба безопасности Алексея Степановича стоила ему огромных денег, но отрабатывала каждый рубль, затраченный на свое содержание.

Кузнецов вышел через регламентные три минуты после охранников. К этому моменту в гараже уже никого не было. То есть охрана никуда не девалась, но у Алексея Степановича был маленький пунктик относительно любой обслуги: она должна быть незаметной. Это касалось и охраны в здании «Энергогаза».

Григорович встретил Алексея Степановича прямо на выходе из гаража. Кузнецов протянул ему руку, здороваясь.

– Ну, если уж ты меня так встречаешь, то, значит, дела совсем плохи! – воскликнул Кузнецов.

Артур покачал головой и ответил:

– Дела как сажа бела! Чертовы узкоглазые, надо же было так нас подставить!

– Не нервничай, главное, – покачал головой Кузнецов. – Когда начинаешь нервничать, обязательно делаешь какие-нибудь косяки. А нам сейчас это непозволительно.

– Ну можно подумать, ты сейчас спокоен, как гранитный валун, – поддел начальника Артур.

Кузнецов развел руками.

– Я постарался все свои нервы по дороге растерять. Потому что сейчас у нас с тобой работа. Не расскажешь подробней, что произошло?

Артур стал рассказывать. По большому счету, он не добавил ничего существенного к тому, что уже сказал по телефону. Китайцы получили указания сегодня, в пять тридцать по Москве. И показали, что с дисциплиной у них все более чем замечательно. Не прошло и десяти минут, как весь личный состав работников «Фучжоу билдинг» был уже на ногах и приступил к сворачиванию оборудования. Одновременно пришли документы из центрального офиса компании в Пекине. Там говорилось, что в связи с инцидентом в городе Дакхаса сотрудничество с Россией прекращается немедленно.

– Значит, теперь у них там идет демонтаж оборудования? – уточнил Кузнецов.

– К сожалению, да. Это, считай, еще неделю мы там ничего делать не можем. С другой стороны, мы при любом раскладе сейчас ничего не можем. Надо объявлять новый срочный тендер, искать работников, которые возьмутся за подряд.

– Сколько у нас под рукой компаний, которые могут подключиться к вопросу? – спросил Кузнецов.

– Я знаю пять-шесть, – вздохнул Григорович. – Ты же понимаешь, что вот так запросто включиться в масштабный проект мало кто может. В придачу надо будет еще разбираться, что там китаезы настроили перед тем, как свалить.

– Ну, ты уже так сильно на них не гони, – усмехнулся Кузнецов. – Им партия приказала – они ушли, хотя, конечно, хочется выругаться от души.

Они поднялись в кабинет Кузнецова – громадное помещение, занимавшее треть верхнего этажа башни. Мебели здесь было не очень много, так что создавалось ощущение невероятного простора. Алексей Степанович сел за стол, включил компьютер и сказал:

– Надо связаться с немцами. А то как бы и они в знак протеста не решили, что Балтийская нитка может подождать.

Григорович вскинул брови:

– А немцам-то уже чего волноваться? На них никто ракет не ронял. Хотя, конечно, была нарушена демократия, нанесен ущерб другому государству, и, конечно же, во всем виноваты российские гады, которые только спят и видят, как бы напакостить всему миру. Слушай, можно подумать, китайцы там, в своем Тибете, меньше куролесят? С какого года у них там оккупация? С пятидесятых где-то? И народу они поубивали там нисколько не меньше, чем.

– Ну, они никогда не убивали столько людей одним махом, – невесело усмехнулся Кузнецов. – А может, попробовать с китайцами пообщаться? Может, что-то получится наладить?

– Руководство «Фучжоу билдинг» на общение с нами не настроено. Они сказали, что контакты неуместны до того времени, пока не будет каким-то образом разрешен этот кризис. В общем, Алексей, нас вежливо послали.

– Украинцы будут счастливы, – проворчал Алексей Степанович. – Они теперь опять могут оседлать трубу и активно портить нам жизнь. Блин, как не вовремя мы эту ракету испытали!

Год еще только начинался, и в памяти был совсем свеж тот конфликт, который разразился у «Энергогаза» с Украиной. Гордая и самостоятельная сопредельная страна решила, что ниже ее достоинства платить за топливо по ценам, приближающимся к рыночным. Трудно сказать, что там случилось внутри страны, но итог был налицо – Украина беспардонно начала отнимать газ из магистральной трубы, идущей на Европу. Россия в ответ на это полностью перекрыла вентили со своей стороны.

Это было сложное и критическое решение. Европа нуждалась в российском топливе, и, когда труба прекратила подавать туда газ, дело запахло серьезным политическим кризисом. Кузнецову тогда показалось, что он прожил за один день целую неделю.

Но кризис все-таки был разрешен.

И вот сейчас – пожалуйста!

– В правительстве надо, чтобы шевелились, – проворчал Алексей Степанович. – Ты, Артур, заставь работать наших людей в Думе. Пусть наконец-то напрягутся и дело хорошее сделают, а не принимают законы относительно комендантского часа для детей! Пусть как-то пролоббируют вопрос о том, что с Китаем надо договориться, причем в кратчайшие сроки. Он все-таки наш стратегический восточный сосед, так что не надо рассусоливать и делать вид, что ничего не произошло! Политики для того и нужны, чтобы решать подобного рода проблемы. Именно за это им от нас деньги и капают, а не за красивые глаза, как может показаться отдельным, особо одаренным представителям!

Григорович хихикнул – правда, немного нервно.

«Vertu» Алексея Степановича, лежавший на столешнице, включился – зазвучала красивая музыка. Кузнецов взял телефон и посмотрел на дисплей. Его вызывал Рольф Торстен, глава германской корпорации «Рургаз».

– О, вот и немцы, легки на помине! – сказал Алексей Степанович.

Артур встал с кресла, сказал, что займется текущими делами, и вышел из кабинета. Разговор двух директоров был вещью конфиденциальной по определению. Особенно в той ситуации, которая сейчас возникла.

Разговор между Кузнецовым и Торстеном шел на английском языке – его собеседники знали в достаточной степени, чтобы общаться свободно.

– Приветствую, Алексей. Слышал, у тебя сегодня не самый простой день!

Слушая бархатистый, сочный голос Рольфа, Кузнецов буквально видел его – белокурую бестию двухметрового роста с пронзительными голубыми глазами и едва намечающимся животиком. Торстен следил за собой даже не столько ради имиджа родной компании, сколько для удовольствия. И такое чувство, что в его случае поговорка о здоровом духе в здоровом теле имела очень веское подтверждение.

– Да уж, и не говори. Ты уже в курсе, что произошло?