– Ошибки нет, – с улыбкой заметила Тора. – Вынуждена поставить метку особого контроля, теперь вам придется подтверждать личность генетически верифицированным способом.

– Да пожалуйста, – надменно ответила Велова, освободив левую руку.

– И впредь, госпожа Вайтгард-Велова, не допускайте халатности с личными данными, это может привести к проблемам более высокого порядка.

– Разумеется.

Робот-охранник сделал два внушительных шага навстречу и встал рядом с сотрудницей таможни.

– Итак, ваш сын записан как Джон Спенсер Вайтгард Третий, – кивком указав на контейнер, продолжила Тори. – Не хотелось бы его будить, но нужна идентификация личности.

– Да, конечно, – смущаясь, ответила Ольга.

Скрипя шестеренками, теперь уже робот-помощник подошел к Веловой и включил визуальный сканер. Зрачки загорелись красным, и робот протянул механическую руку к панели управления контейнером. Пара быстрых нажатий – и та отозвалась включением экрана.

– Мэм, у нас проблема, – расширив визоры, запаниковал робот. – Согласно биометрии, внутри находится мальчик 00,3.GB.189.90(плюс). Однако визуальное идентификация невозможна. Данная модель контейнера переделана, все заводские настройки сбиты, – механическим голосом рапортовал помощник. – И как следствие, отсутствует возможность потвердить заявленный генотип.

– Ребенок жив? – испугано спросила Тори.

– Ответ утвердительный – жизни ребенка ничто не угрожает, малыш погружен в жидкостную среду, что позволяет осуществлять питание и оксигенацию тканей. Все функции биоконтейнера работают исправно.

– Что вы сделали с контейнером? – сверля взглядом Велову, строго спросила Тори.

– Ничего, – испугано ответила та, – Это какая-то ошибка.

– Мэм, предлагаю извлечь человеческого детеныша для идентификации, – повернув голову к сотруднице таможни, рапортовал робот. – Мне вызвать робота-медика?

– Не трогайте! – выхватила контейнер из рук робота Ольга.

– Гражданка Вайтгард-Велова, прекратить панику! – строго отреагировала Тори. – Процедура безопасная, возьмем образец генетического материала через переходник и сравним с тем, что в базе данных ИР Земли. Не делайте резких движений, пожалуйста.

Робот-помощник вывел на лицевую панель улыбку, а его указательный палец заострился в подобие щупа.

– Решение приемлемое, – сказал робот. – Позвольте начать процедуру?

– Я не дам вам проткнуть малыша! – закричала Ольга.

На крик отреагировал охранник, взяв её под наблюдение визоров.

– Ольга Романовна, пожалуйста, успокойтесь, это обычная пункция, – предостерегла Тори. – И повторяю, не делайте резких движений, военный робот может расценить их как угрозу общей безопасности, а с учетом метки особого контроля ваша истерика может закончиться трагедией.

Игнорируя замечания, Велова еще сильнее прижала к себе малыша и потребовала не подходить к ней, иначе она станет драться. И вообще, она не обязана ничего доказывать и имеет право путешествовать с сыном куда хочет и как хочет. «Она туристка», – кричала во все горло Ольга.

Робот достал импульсную пушку.

– Все верно, вы гражданка Земли, вы туристка! – успокаивала ее Тори. – Но мы не можем вас пропустить в город без идентификации личности ребенка. Таковы законы Спутника. Одну – пожалуйста, с ребенком – нет.

– Это абсурд, я запрещаю вам делать генный тест!

– Мэм, напомню, я могу применить силу, – вмешался в полемику робот-охранник.

– Что? Как ты смеешь мне угрожать, коробка с болтами! – закричала Ольга. – Вы не имеете права себя так вести. Я человек!

– Увы, но имеем, и вопрос лишь в том, будет это насильственная процедура и ребенок может получить травму, или вы успокоитесь и позволите сделать все безболезненно, – спокойным тоном пояснила Тори. – Поймите, Ольга Романовна, если вы откажетесь от процедуры, то согласно закону мы обязаны изъять нелегальный органический груз для дальнейшей депортации на Землю.

– Не позволю, – сжимая контейнер, словно львица прорычала Велова.

– Значит, надо установить степень родства, – улыбнулась Тора. – Проявите благоразумие, госпожа Вайтгард-Велова.

Понимая, что выхода нет, Ольга подошла к столу Тори и, кусая губы, чуть слышно прошептала:

– Может, не будем этого делать? – Она разжала кулак и протянула женщине монеты.

– Убери немедленно, – скрипя зубами, прошептала Тори. – Увидит железяка – депортируют без разбирательств. Убери, кому сказала!

Пунцовая от стыда, Велова спрятала монеты в карман. Последний аргумент спасти малышку потерпел фиаско. Робот-помощник разжал ее руки и, заполучив контейнер, инициировал взятие спино-мозговой пункции. Процедура, и правда, оказалась безболезненной, малышка в контейнере даже не шелохнулась. На обработку данных ушло несколько минут, и, когда на экране биофона Тори открылся файл по генотипу, сотрудница таможни удивленно посмотрела на беглянку.

– Ничего не понимаю, – изучая данные анализатора, покосилась на робота-помощника Тори. – Такого генома нет в базе данных. Там вообще кто? Так, погодите, – она еще раз пробежалась по расшифровке. – Это женский генотип.

– Вы ошибаетесь, в контейнере мой сын, – стояла на своем Ольга.

– Нет, – сверив данные, ответила Тори. – Родство полное, но это другой ребенок, это девочка.

Охранник, почуяв неладное, взял Велову на прицел.

– Мэм, рекомендую не делать резких движений, пока сотрудник таможни Тори Соул устанавливает ваш правовой статус, – предостерег робот.

– Я вам не вру! – закричала Велова.

– Не кричите, – осекла ее Тори и строго приказала: – Просто выполняйте команды робота.

С нацеленной на тебя пушкой не поспоришь, поэтому Ольга села в кресло и замолчала.

Углубленный анализ генотипа оказался неожиданным.

– Мэм, хочу напомнить, в 2145 году на Земле была принята поправка «Об улучшении генотипа землян», очень полезная и своевременная инициатива. Каждая семья получала право на бесплатную чистку генотипа согласно стандартам здоровой популяции, а с 2168-го, если ребенок рождался с аномалиями развития выше 91 пункта отклонения, его разбирали на органы для трансплантологии, все земные медмодули оснащены системой анализа и разбора плода, – отрапортовал робот. – Процедура автоматизирована и обязательна уже много лет на Земле.

– Как вы их родили? – повернув голову к Веловой, спросила Тори.

– Сама.

– Мэм, получена медкарта гражданки Веловой, – продолжил робот. – Действительно, роды были немедицинские, место рождения – частный остров чаты Вайтгардов. В земном регистре есть данные о вынашивании страховочной биологической единицы 00.BU.01.91(минус) параллельно с Джоном Спенсером Вайтгардом Третьим. – Робот посмотрел на контейнер. – Следовательно, с большой долей вероятности эта девочка биологическая единица 00.BU.01.91(минус).

– Ее зовут Джул, а не 00.BU.01.91(минус), – грубо осекла робота Велова.

– Так, Ольга Романовна. – Тори села напротив испуганной женщины. – Только не врите мне теперь. – Велова кивнула. – Вы намеренно сломали систему распознавания контейнера, чтобы выкрасть ребенка?

– Да.

– Ладно, еще один вопрос. – Тори взяла ее за руки. – Твой сын сейчас где?

– На Земле, с отцом.

– Это как-то можно подтвердить?

– Уверена, да.

– Свяжись с ними, – приказала Тори.

Через час, когда искусственный разум Земли смог передать данные о жизнеспособности второго из близнецов, претензии к Веловой отпали автоматически. Заявление о похищении ребенка отсутствовало, в базе данных висело судебное разбирательство по поводу незаконных родов биологической единицы 00.BU.01.91(минус), но решения об принудительном возвращении земной собственности пока никто не принял.

– Но вы же понимаете, что, как только суд запустит процедуру возврата, ИРЗ получит право изъять ребенка, – немного грустно заметила Тори. – Ваша авантюра может стать трагедией, если и когда девочка подрастет.

– Пусть только попробует отнять! – строго заявила Велова.

– В таком случае рекомендую купить туристический модуль на первое время.

– Не поняла, – растерянно ответила Ольга.

– В комнатах для беженцев нет медмодулей, – протягивая разрешение на въезд, сказала Тори. – А в туристических есть полный пакет социальной помощи. Я так понимаю, вы к нам навсегда?

– Возможно, – забирая электронный пропуск, ответила Велова.

– И еще один совет – соглашайтесь на любую работу, гражданство Спутника – ваша защита от судебной системы искусственного разума Земли.

– Поняла, – сдерживая слезы, ответила Ольга. – Спасибо.

– Ваша дочка, мэм, – протягивая контейнер, с невозмутимой улыбкой на лицевой панели добавил робот.

Дрожащими руками Ольга взяла дочку и пошла к выходу в город. На экране биофона появилось рекламное предложение об аренде жилья, и, пересчитав монеты в кармане, Велова нажала клавишу «подтвердить покупку аренды».

Всё, как и советовала Тори.

…4

«Привет, Ричард, – включив камеру биофона, начала Велова. – Спасибо, что отправил документы о разводе в базу данных ИР Земли, как и обещал. Впрочем, что-то подобное от тебя и твоей матери я ожидала. – Она сделала панорамный обзор жилого модуля. – Как видишь, справилась. У нас все хорошо, потихоньку обустраиваемся, денег, что взяла, хватит на две недели, тут все безумно дорого, аренда одноместной комнаты – как целый этаж в элитной гостинице. И ты платишь не за роскошь, а за покрытые металлом стены, пол и выдвижной модуль для сна. Ну, и бонусом – в углу кресло для отдыха с безлимитным доступом к местным развлекательным ресурсам. А смотреть, как и на Земле, нечего, одна пропаганда. Из плюсов – для Джул выделили робота-медика, на первую неделю оплата есть, потом нужно устроиться на работу. – Она подошла к информационному окну и нажала пару клавиш. – Не волнуйся, я умею трудиться, да и вакансий тут много. С оплатой пока не разобралась, но тут главное не оплата, а коэффициент, который ускоряет получение гражданства, и чем ты ближе к цели, тем дешевле жизнь на Луне. Тот еще квест, если честно, тут вообще все завязано на этом злополучном гражданстве, статусе колониста, потому что для них вся социалка бесплатная. – Она задумчиво наморщила лоб. – Вот, смотри, что нашла, запрос от вашей организации, требуется торговый представитель «Бод-шоп компани», ты представь, сколько времени у этого бедолаги уйдет на дорогу до офиса в Первый лунный город и обратно, да и зарплата по меркам Луны так себе, уборщик лунобуса получает в три раза больше. Сама не понимаю, почему такая разная оценка труда, видать, местный ИР не уважает земные специальности. А может, там реально мрак и кандидаты мрут как мухи. Максимально странное место эта Луна или, по-здешнему, Спутник. – Она полезла в карман. – Сейчас, погоди, покажу что-то. – Велова достала монеты. – Местная валюта, платы, тут все на них замешано. Говорят, они из платины, хотя я сомневаюсь, что кто-то в здравом уме будет делать из драгоценного метала деньги. Вот, зацени. – Она навела камеру на монеты. – Не удивляйся, тут все они надкусанные. Сейчас приближу – поймешь, о чем говорю, увидел откусы? Не удивлюсь, если потом из этих заусенцев местные умельцы выливают какие-нибудь теневые болванки. – Она почесала затылок и с ухмылкой добавила: – Погоди, тогда получается, они реально из драгоценного металла. Зачем они это сделали, чтобы народ воровал металл? Не понимаю я этих колонистов, сами же плодят коррупцию. Самое страшное, что тут такое поведение – это норма! Под одной крышей уживаются чистый город с приветливыми роботами и отстойники с мигрантами, где бедность, вонь, жульничество цветут похлеще плесени. – Она с грустью посмотрела на камеру, еле сдерживая слезы. – Ричард, мне тут плохо, я не хочу остаток своей жизни провести тут».

Случайно нажав на паузу, Велова сначала подумала переписать концовку, но потом все же отправила письмо мужу. Не хотелось врать – на Луне как-то обострялось чувство правды. Возможно, темп жизни и условия способствовали этому, а может, на ложь просто не оставалось времени. Солгал – живешь, радуешься, но тут бах! – ИР раскрыл неправду, и заново все начинать, ладно, вещи дело наживное, но вот время, потраченное впустую, – его не вернуть, и где как не в космосе приходит понимание хрупкости бытия. В любом случае Ольга решила не быть прежней. Хочешь есть – ешь, хочешь кричать – кричи, хочешь любить – люби, но главное – не ври себе.

Посмотрев на дочку, она улыбнулась.

– Надо найти работу! – открывая вакансии, прошептала она. – Слушай, а почему так дорого платят за чистку лунобусов, что в этом сложного? – листая требования к работнику, рассуждала Велова. – Рост 167, вес 56, график работы по шесть часов, питание бесплатное, адаптивная смесь бесплатная, оплата 0,25 унции за шестичасовую смену, месячный коэффициент на получение гражданства 2,3. – Последнее Ольга перечитала дважды, потому что в остальных вакансиях коэффициент был намного ниже. – А сколько это в платах – 0,25 унции?

Она снова полезла в информационную методичку для туристов и открыла раздел «финансы».

Памятка для туристов: «Монетовидный слиток номиналом сто плат, вес 33 грамма (унция). Металл платина, доля драгоценного металла 99.9 %.

Разменный ряд состоит из шести позиций:

50 плат – вес монеты 16,5 грамма;

25 плат – вес 8,25 грамма;

10 плат – вес 3,3 грамма;

5 плат – вес 1,65 грамма;

2 плата – вес 0,66 грамма;

1 плат – вес 0,33 грамма.

На реверсе римские цифры наминала, латинская аббревиатура Pt, на аверсе герб независимого Спутника: круг в треугольнике. В народе деньги называют «пэтэшками», «монетами», «слитками», «унцией». Официальный курс плата приравнен к стоимости металла платины на международном рынке, и для удобства граждан Спутника оплата товаров корректируется каждый час. Монетовидные слитки являются единственным официально разрешенным денежным средством на территории семи лунных городов. Для удобства туристов существует электронная версия плата, курс обмена корректируется ежедневно. Спасибо за внимание, человек».

– Ага 0,25 унции – это 25 платов, аренда жилья в сутки 15 платов. Это мой вариант, надо соглашаться. Что я, лунобус убрать не смогу, – с ухмылкой рассуждала Велова. – Надо брать!

Она подключила биофон к информационной доске и отправила заявку на трудоустройство, в ответ пришел талончик с временем и просьбой не опаздывать на собеседование, в примечании к письму было написано: «Работодатель ценит пунктуальность работника». Подойдя к дочке, Велова проверила инфографик ее физиологических данных – все органы работали безупречно, ребенок рос и развивался как следует. А значит, самое время побеспокоиться о своем будущем.

– Мэм, вы третий раз проверяете инфографик ребенка, это простое любопытство, или у вас есть вопросы? – оживился робот-медик.

– Любопытство. А как долго она будет в контейнере? – спросила Ольга.

– До восьмого месяца жизни, – ответил механический голос умного робота. – Еще девяносто два дня, после я выведу девочку из жидкостной среды и начну процедуру адаптации. Не волнуйтесь за ее развитие. Процедура взращивания абсолютно безопасная, идет стимуляция всех важных центров в коре головного мозга, к восьми месяцам малышка догонит своих сверстников с трехлетним уровнем развития.

– Даже так, – улыбнулась Ольга.

– Хотите, чтобы ее первое слово было «мама»?

– Я хочу, чтобы она была счастлива здесь.

– Счастье – абстрактное понятие, мэм, – ответил робот. – На данный момент уровень ее биохимических процессов оптимальный, развитие идет в правильном темпе, в какой-то мере она счастлива. – Робот вывел улыбку на лицевую панель. – Ваше желание исполнено, человек.

– Надеюсь. – Она отошла от дочки и посмотрела на пол. – А как ты будешь ее учить ходить в контейнере?

– Все обучение идет на подсознательном уровне, машина формирует нейронную связь.

– Да, но когда она будет готова, как она сможет ходить без навыка? Она же ударится! Пожалуйста, не делай этого самостоятельно, – стояла на своем Ольга. – Не хочу, чтобы Джул разбила себе голову.

– Мэм, все дети в первые часы жизни набивают шишки, это нормальный процесс. Но если вы настаиваете, то я проведу процедуру пробуждения в вашем присутствии.

– Настаиваю.

– Пожелание учтено. Еще раз замечу – волнения напрасны. Технология становления личности надежна и проверена десятками лет безошибочной работы. Лично пробудил более двух тысяч малышей.

– Джул особенная, – сказала Велова, подойдя к пищевому шкафу. – Мне надо на собеседование, но сначала надо что-то съесть.

– Пищевой шкаф активен, мэм.

– Вижу, – почесав в затылке, ответила Велова. – Я могу тебе доверить жизнь Джул?

– Не понял вопроса, мэм. Вашей дочке кто-то угрожает? Почему ее жизненный цикл должен прерваться?

– Он и не должен, просто ты машина, а она человек.

– Подтверждаю, она человек, – сузил визоры робот. – Но все равно не понимаю, при чем тут обеспокоенность за жизнь ребенка? Или вы считаете роботов угрозой?

– Забей, – махнула рукой Велова. – Как пользоваться этим шкафом?

– Вставьте руку для оплаты и получите порцию сублимата, – ответил робот.

– Прям как домашний питомец, – съязвила Ольга и сделала, как сказал робот.

Сухой корм был невкусным, неказистым на вид, но сытным, после него прошла тревога, организм получил нужные микроэлементы. Появилось ощущение бодрости, словно она плотно поужинала в хорошем ресторане. Энергия лилась через край, так что довольная Велова поправила комбинезон и, преисполненная надежд, пошла на собеседование.

Не сразу, но жизнь, как говорится, налаживалась.

…5

Собеседование оказалось дистанционным, в маленькой каморке за столом сидел старенький потрепанный жизнью робот с головой – экраном для конференцсвязи. Картинка была нечеткой, но это из-за монитора – если приглядеться, видны вмятины от ударов. Вообще для Луны это нормальное явление, здесь наряду с передовыми технологиями порой можно встретить роботов, которым более сотни лет, точнее, их создали в те годы. И они работают, заменили начинку, перепрошили настройки, а всё потому, что своих мощностей, чтобы делать машины, не хватает, а потребность в помощниках огромная. Количество колонистов с каждым годом только прирастает.

Неожиданно на экране появилась рожа лысого мужика с двойным подбородком и щербинкой между зубами. Разглядывая Велову, он первым делом попросил встать напротив интерактивного ростомера, затем приказал взвеситься и при этом поинтересовался, насколько та брезглива. Последнее в сочетании с похабной ухмылкой звучало как пошлость. Ощущалось, будто тебя продавали на невольничьем рынке. Выполнив все приказы, Ольга попыталась расспросить о сути работы, на что толстяк буркнул: «Если подойдешь, узнаешь», – и в одностороннем порядке прервал связь.

– И это всё? – махая рукой перед потухшим экраном робота, негодовала она.

– Да, мэм, – ответила электронным голосом машина. – Можете покинуть кабинет.

– А где должностные обязанности? Устав организации, трудовой договор? Эй! – Она толкнула робота. – Ну-ка восстанавливай соединение.