Нащупать пульс у Джул

…1

От набора скорости челнок затрясло.

Крепко сжимая биоконтейнер, девушка молилась. В такие минуты сожалеешь о содеянном, сомневаешься, хочешь все вернуть, но, как правило, назад пути нет. Особенно когда ты выкрала ребенка и нелегально летишь на Спутник. Но, с другой стороны, если трезво оценить обстановку, план был надежный – она не первая и не последняя, кто таким образом убегал от диктата Земли. Так что паника преждевременная, все шло по плану: на пульте диспетчера горел сигнал о проникновении в верхние слои атмосферы – очередной мажор на гибридной тачке решил подняться поближе к звездам. Искусственный разум Земли оперативно установил нарушителя, а в зону контроля согласно протоколу выдвинулась бригада ремонтников для замены фотоэлементов. Идеальный заговор: все, кому положено, неторопливо делали свое дело с греющими душу мыслями об откате, оштрафованный радовался солидной марже, с лихвой покроющей наказание, а шаттл с нелегалами на борту, сжигая ускорители, на максимальных скоростях рвался в космос. Вот, кстати, и причина тряски – пилоты торопились протиснуться в узенькое горлышко системы тотального контроля за машинами до замены фотоэлементов. А когда тряска стихла и все вокруг обрело невесомость, в динамике над головой захрипел довольный мужской бас. Юная мать вытерла рукавом пот и закрыла глаза, в голове крутилась единственная мысль: «Надо поспать!», руки сжали контейнер с малышкой, и беглянка уснула.

Через пару часов резкий хрип динамика заставил проснуться.

Пилот челнока: «Итак, сегодня пятое августа две тысячи сто восемьдесят второго года. Ровно четыре часа утра по Московскому времени. Всем спасибо за полет, за бортом минус сто сорок три градуса по цельсию, как всегда, погода солнечная, осадков не наблюдаю. Не забываем свои вещи, все, что останется, будет выброшено в космос, и помним, обшивку трапа не трогать! Обморозите руки! Подача горячего воздуха в переход будет недолгой, так что закрываем рты и бежим навстречу новой жизни. Удачи, земляне, лунобус подан!»

Набрав полную грудь воздуха, девушка втиснулась в живую реку перебегающих по закрытому трапу людей. В луноходе было душно, сидячих мест не хватало, как, впрочем, и кислородных масок. Робот-гид предостерег, что адаптационная смесь подается лишь единожды, обмануть систему не получится.

– Не задерживай очередь! – закричал голубоглазый американец в облегченном скафандре. – Сделал пару глотков и передал соседу, – взявшись за руль, буркнул он. – Мне не нужны жмурики на борту, надеюсь, все это услышали?

Толпа одобрительно закивала. А еще в машине до омерзения воняло гнилью и раздражала низкая гравитация – не таким беглянка представляла себе первое знакомство со Спутником. Удушье нарастало, она попыталась вдохнуть полной грудью, но ничего не получилось, мышцы не слушались, словно кто-то мешал дышать, сдавливая тисками легкие. Еще один вдох, и никак. Глотая воздух, она пыталась надышаться, но легче не становилось, перед глазами появились мурашки, возникло неприятное пощипывание на кончиках пальцев. Неожиданно здоровый мужчина напротив протянул маску. Жадный вдох – и сознание вмиг прояснилось, даже сердце забилось ровнее, очередной вдох – и дыхание стало ровным и глубоким, уголки рта потянулись вверх. И стало так спокойно на душе! Даже грязный лунобус показался не таким уж омерзительным. Она сделала еще один вдох, и подача смеси прекратилась, тут же чья та волосатая рука потянулась за маской. Девушка попыталась еще раз вдохнуть, но, кроме вони грязного лунобуса, ничего не унюхала.

– Садитесь, – дернул ее за руку подросток. – Тут есть ремни, не надо прикрывать голову от ударов.

– Спасибо, – обессилено рухнув на металлическое кресло, только и смогла пробубнить бедняжка.

Увы, но на сидячих местах оказалось еще хуже. Техническая смесь для микроклимата подавалась из потолка. Объективно лунобус был рассчитан на десять туристов, которые могли комфортно наслаждаться видами на поверхности Спутника. Однако в погоне за прибылью систему настроили таким образом, что вместо десяти человек в таких машинах умещались тридцать, а то и пятьдесят нелегалов. Главное – не брать больных и немощных, те реально могут окочуриться во время поездки. А в целом полчаса езды переносят даже подростки. Позиция водителей простая: «Не нравится – летай Земными космолиниями».

– Прекратите потасовку! Одна доза смеси на человека, что непонятного! – закричал водитель. – Хватит ругаться, сейчас станет легче, подъезжаем к городу! Предупреждаю сразу, на Спутнике низкая гравитации, запрещено бегать, прыгать, драться, за каждым таким проступком стоит ваша безопасность. Привыкайте, что ваша жизнь здесь никому не нужна, это вам не Земля, где роботы подтирают жопу, здесь все придется делать самим. – Водитель окинул взглядом испуганную толпу беженцев. – Всем всё понятно?

Раздалось ответное «да», и луноход съехал с грунта на армированную дорогу. Тряска прекратилась, даже появилось ощущение некого комфорта, и чем дальше луноход погружался в подземный грот, тем легче дышалось. Машина ускорилась, а в посеребренных инеем окнах замелькали фонари. Ехали минут десять, иней на окнах стал таять, водитель открыл дверь, и в душный салон ударил теплый воздух. Жадно вдыхая, беглянка растерла лицо, пытаясь привести себя в порядок, потом осмотрела ребенка, тот в позе эмбриона сладко спал. И когда большая часть беженцев вышла из машины, она попыталась встать, опираясь на поручни, но ноги не слушались – те онемели от стресса, настолько, что бедняжка даже испугалась, а не паралич ли это.

– Что сидим, дамочка? – крикнул водитель. – Выходим, мне еще за товаром для ресторана ехать.

– У меня ноги онемели, – растерянно прошептала беглянка.

– Ты что, калечка? – водитель подошел к ней. – Кому сказал, вставай!

Атлетично сложенный парень грозно навис над ней, намереваясь вышвырнуть хамку, но заметил ужас в глазах девушки – она правда не понимала, что с ней произошло и почему ноги не слушаются. Худая, черноволосая, с большими испуганными глазами и детским лицом, бедняжка вцепилась в биоконтейнер и, как беззащитный ребенок, жалобно просила о помощи.

Почесав в затылке, водитель снял с лица ингалятор и протянул ей.

– На, подыши, – приказал он. – Тут неразбавленная смесь, сейчас станет легче. – Водитель заметил контейнер с малышом. – Что ж ты, мать, с ребенком сюда прилетела?

– И правда легче, – жадно вдыхая, ответила девушка.

– Спутник не место для таких крох, – помогая девушке подняться с места, стоял на своем водитель. – Тут взрослые гибнут как мухи, а ты ребенка привезла.

– Мы выживем, – резко ответила та.

– С характером, – улыбнулся мужчина. – Дам бесплатный совет – берись за любую работу на поверхности.

– Зачем это?

– За тридцатку получишь статус, а дальше сама разберешься, что и как делать на Спутнике, и не верь, что радиация убивает, в космосе больше справедливости, чем в норе, здесь дышится легче.

– Спасибо, – возвращая маску, прошептала беглянка. – Меня зовут Ольга Велова.

– Береги себя, Ольга, – улыбнулся мужчина, активируя режим уборки у робота-гида.

– Можно узнать ваше имя? – растеряно спросила она.

– Рой, – улыбнулся здоровяк. – Харрли Рой. Иди уже в город, Велова! Удачи тебе!

Одернув комбинезон, Оля опоясала себя энегоремнями и пристегнула к спине контейнер. Смесь работала, и юная мать на глазах приходила в себя, взгляд уже стал прежним, как перед полетом: цепкий и полный решимости, потому что Велова не просто надеялась, а верила, что у нее все получится. И теперь фраза: «Назад пути нет!» звучала не как мольба о помощи, а как эпилог к прошлой жизни, где был достаток, был статус и безоблачное будущее, но в золотой клетке, и она, бросив всё, убежала, а значит: «Идем вперед, и ничего не боимся!»

Вот о чем думала Велова, двигаясь навстречу новой жизни. Но были и минусы – раздражала низкая гравитация, организм с трудом адаптировался, впрочем, не у нее одной, – все беженцы то и дело подпрыгивали при ходьбе.

…2

На подходе к таможенному модулю робот-охранник загнал беженцев в техническое крыло: металлические лавки, они же кресла-кровати для сна, плохо работающая система микроклимата, мусор под ногами и ни одного робота, куда ни глянь – озлобленные человеческие лица. Тут воняло мочой и стоял несмолкаемый людской гул беженцев: дети, старики, женщины, мужчины, даже инвалиды в экзоскелетах, – все хотели получить вид на жительство.

Отыскав дверь с табличкой «Выход в зону таможенного контроля», Ольга потянула на себя ручку:

– Разрешите войти? – подвинув стоявшего рядом бородача спросила она.

– Куда прешь, дура! – грубо рявкнул бородатый мужчина с металлическим протезом вместо руки, – Не видишь, очередь! – Он с силой надавил на дверь, и та с грохотом закрылась.

– Простите, не заметила, – растерянно ответила Ольга.

– Биофон поставь в цепочку и жди, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Извините, я не специально, впервые на Луне, – обратив внимание на цепочку из парящих бифов, прошептала Велова.

Как оказалось, для нелегалов были иные правила регистрации. В зону таможенного контроля вело шесть дверей, и у каждой дежурил сторож, тот бородач с металлической рукой был одним из надсмотрщиков, более того, на каждого из верзил работало с десяток мальчишек, те, как юркие крысята, собирали информацию о прилетевших.

– Что перевозишь, землянка? – подсев рядом, спросил лысый паренек.

– Мне не интересно общение, – затемнив контейнер, ответила Велова. – Я устала и хочу отдохнуть.

– Могу помочь в очереди, – ехидно улыбнулся мальчуган. – За четвертушку унции тебя подвинут к двери, но за груз отдельная оплата. Все зависит от того, что привезла на Спутник.

– Не поняла?

– Что в контейнере? – напрямую спросил паренек и, видя реакцию Ольги, добавил: – Это не праздный интерес, на таможне контейнер разберут на винтики. И если найдут запрещенку, то Однорукий получит штраф, и я останусь без процента. Так что там, дамочка?

– А что значит «подвинуть к двери»? – вопросом на вопрос ответила Велова.

– Ускорить очередь, – наклонившись, чтобы разглядеть содержимое груза, ответил парень. – Погоди, это же биоконтейнер? Ты нормальная, там что, реально что-то живое?

– Какое тебе дело? – прижав к груди контейнер, грубо ответила Велова.

– Ну, как знаешь. – Парень встал.

– Погоди, – остановила его Ольга. – Ускорить – это пройти без очереди?

– Да, но Однорукий не пропустит тебя с этой штукой. Тут четвертью унции не отделаешься, – тяжело выдохнул паренек. – Минимум унция. И никаких гарантий, что на таможне пропустят биологический груз.

– Это моя дочь! – грубо ответила Ольга.

– Да мне плевать, кто там! – ехидно наморщил лоб парень. – Проще никому не верить, чем потом огребать.

– Я не лгу, – грубо ответила Ольга и тут же с улыбкой добавила: – Я готова заплатить сколько скажешь, но электронным переводом.

– Она еще и без монет приехала, – засмеялся паренек. – Ты первый раз на Спутнике?

– Где?

– На Луне.

– Первый. – Велова растерянно кивнула.

– Вон ту дверь видишь, это путь в холл терминала. Там будет стоять робот-охранник. Подходишь, говоришь, нужен обмен валюты, он дает шип, по нашему – ошейник, кидаешь его на пол и – добро пожаловать в зону для туристов, курс грабительский, но это единственный вариант получить наличные.

– Хорошо, – радостно ответила Ольга. – Покупаю право «Без очереди».

– Сначала монеты, дамочка, – расплылся в улыбке лысый парень. – А потом все остальное!

Ошейник оказался электромагнитным навигатором, весь пол зоны прилета был исчерчен линиями, по которым двигался полезный гаджет – вполне удобное изобретение, задал маршрут, и нипочем тебе низкая гравитация, придешь куда надо. Почти как биофон, хотя Ольга заметила, что можно и на бифе так передвигаться, нужен только адаптер. Пробираясь сквозь толпу туристов, она заметила модуль банка, тот горел зеленым светом, и ни одного человека в очереди. Заметив Велову, робот-помощник оживился, расплывшись в улыбке. Процедура незамысловатая – просунул руку для идентификации, на табло появился финансовый счет, и, как только машина сличила биометрику, робот активировал иконку «обменять деньги».

– Один к тысяче! – возмутилась Ольга. – Вы нормальные? – Но робот лишь улыбался, в его алгоритме не было функции задатков интеллекта, обычная болванка с четким набором действий.

Скрипя зубами, Велова подтвердила обмен, и пять небольших, но тяжелых монет номиналом в сто лунных плат выпали на лоток. Непривычно держать живые деньги, но есть в этом что-то магическое, отсылающее к истокам человечества. Монеты как монеты, обычный гладкий гурт, неоново-алая эмблема, официальный символ лунных колоний, круг в треугольнике – это аверс, и цифра «сто» римскими символами на реверсе. Вес – около тридцати грамм, цвет матово-серебристый, и, судя по латинской аббревиатуре под номиналом, для чеканки использовали платину.

Велова смотрела на монеты и не верила глазам – половина взятых на годы жизни сбережений умещались в ладошке.

– Ух ты, новенькие платы, – разглядывая монету, оживился пацан.

– Монеты хватит, чтобы никто не задавал вопросов о контейнере? – строго спросила Ольга.

– Еще как! – спрятав денюжку в карман, ответил паренек. – Но четвертушку за мои услуги никто не отменял.

– Не волнуйся, получишь свой процент, – забрав биофон из очереди, ответила Ольга.

А люди всё прибывали и прибывали, новенькие не сразу вникали в правила, поэтому периодически возникали потасовки за место в очереди. И если бузотер брал верх, требуя немедленно открыть двери, всегда находилось два-три здоровяка, чтобы отвести несогласного в сторонку, после чего скандалист вел себя тише всех. Система ломала любого.

– Тебе чего, лысый? – оживился однорукий мужчина.

– Сестра из Европы прилетела, будь человеком, пропусти без очереди. – Он протянул ему руку, в которой держал сто лунных плат. – Хочет получить гражданство, в контейнере племяшка, все по-честному.

– Хорошенькая, – ехидно улыбнулся мордоворот, отщипнув металлическими пальцами кусочек благородного металла. – Надо же, новенький, в обменнике брала? – Ольга кивнула, а он спрятал монету в карман. – Говоришь, сестра? Одна или с мужем?

– Одна, – ответила Велова, но её проводник перебил Ольгу и с ухмылкой добавил:

– Муж просто официально залетел, сейчас проходит регистрацию.

– А зачем так сложно? – вглядываясь в контейнер, прошептал рыжий мордоворот. – Что в контейнере?

– Дочь, – ответила Ольга.

– Зачем прячешь, отдала бы мужу, в чем проблема, землянка? – почесав затылок, спросил громила.

– Какая вам разница, если я плачу́ за вход? – возмутилась она.

– Том, тут все законно, – перебил Велову парень. – Они на лечение приехали, а с билетами, сам понимаешь, беда. Вот и залетела нелегально. Ну хочешь, я свою долю отдам?

– Хочу, – скупо ответил мордоворот.

– Дай еще четвертушку, – посмотрев на Ольгу, прошептал проводник.

– У меня только сто.

– Давай сто, – протягивая три маленькие монеты по двадцать пять единиц, ответил мордоворот. – Не смотри так, настоящие. Вся ходячка немного погрызана, это Спутник, детка, люди тут выживают как могут.

– Теперь я могу пройти?

– С характером баба! – засмеялся здоровяк и, повернувшись к возмущающейся толпе беженцев, заголосил: – Чё шумим, земляне? Сестра племянника прилетела на лечение, позвонили из клиники, велели срочно доставить. – закрывая на ключ дверь за Веловой, оправдывался перед толпой однорукий здоровяк. – Будьте людьми, уважаемые! У вас будет подобная ситуация – тоже пойдем навстречу.

Публика хоть и негодовала, но каждый в душе понимал, что его недовольство ничего не стоит, особенно когда в твоем кармане дырка вместо монет. А значит, надо заткнуться и ждать своей очереди.

…3

Ольга стояла в пустом коридоре, там, за дверью, остались гул и суета соплеменников, стояла с ощущением, что вся та жизнь на планете – неравный брак, бегство и страх – были уже не с ней, она просто, как в кино, сидела на первом ряду, поэтому всё казалось таким реалистичным. Вот он, момент триумфа, и хотелось насладится этим. Казалось, даже воздух тут был чище, что уж говорить об остальном: стены, красочный рекламный баннер с агитационными роликами для туристов и где-то в конце этого великолепия – металлическая раздвижная дверь с электронной табличкой «миграционный отдел». Разве так бывает, чтобы прошлое просто растворилось перед будущим? Разве такое возможно?

За дверью ее встретила приятной внешности женщина в темно-синей форме. Электронный бэйдж подсказал имя сотрудника таможни: Тора Соул. Круглолицая, коротко стриженная блондинка располагала к себе, даже чувствовалась некая эмпатия, что резко диссонировало с тем людским муравейником для мигрантов, из которого она пришла. Сам кабинет маленький: стол, два кресла, рамка, сканеры для просвечивания багажа и идентификации личности. Улыбчивая сотрудница таможни предложила сесть в кресло-идентификатор. Единственное, что напоминало о доме, – это два робота – помощник и охранник. В точности как на Земле – человекоподобные, внушительных размеров боевые машины, такие гиганты служили в полиции.

Велова села в кресло, и тело провалилось в приятную мягкость умной ткани. И тут же с десяток датчиков замигали россыпью разноцветных огней, начиная сканирование.

– Вы недавно стали мамой? – оторвав взгляд от монитора, спросила Тора. – Поздравляю, три шестьсот – хороший вес. – Она покосилась на контейнер. – Я так понимаю, малыша взяли собой? Не боитесь?

– Ему тут будет лучше, мэм, – обнимая контейнер, ответила Велова.

– Как назвали сына?

– Джон.

– Минуточку, – она открыла еще одну папку, а машина для анализа загудела, словно ее включили на всю мощность.

Велова почувствовала, как левую руку зафиксировал металлический браслет, и сразу следом неприятное покалывание в пальцах, словно крохотной иглой проткнули кожу. Сотрудница таможни попросила не двигаться – забор генетического материла будет недолгим. И буквально через несколько минут, изучив предварительный анализ, Тора, выпучив глаза, покосилась на Ольгу.

– Зачем же вы меня путаете, милочка? – раздражённо спросила она

– Не понимаю, о чем вы?

– Ваша фамилия Вайтгард, а не Велова, Ольга Романовна, двадцатишестилетняя уроженка Москва-сити.

– Почему путаю, после развода я сменила фамилию.

– Кто же против, это ваше право, но данные о разводе не подтверждены, – строго ответила Тора. – А следовательно, запрос на смену фамилии незаконен. Вы в курсе, что нельзя менять данные до внесения изменений в семейное положение искусственным разумом?

– Тут какая-то ошибка, Ричард должен был подписать бумаги.