Информация Мехмеда не сказать, чтобы уж очень удивила, но наводила на размышления. Сегодня утром вернулся Фуад – один из разведчиков. Все остальные во главе с Давутом остались за городом. Они выполнили задание по сбору сведений, сумев сделать это тихо, но вернуться обратно в город не смогли. Меры по охране были резко усилены, на воротах задерживали всех подозрительных, поэтому чтобы пройти всем, не могло быть и речи. Решили отправить одного Фуада, поскольку он в совершенстве знал арабский язык и местные обычаи, поэтому мог выдать себя за тунисца. Неизвестно, что ему помогло больше – то ли благосклонность Аллаха, то ли удачно подвернувшийся караван, входящий через городские ворота, которым была занята стража, но одинокого путника, одетого, как простой ремесленник и не имеющего оружия, пропустили, не удостоив особого внимания. Проникнув в Тунис, разведчик сразу же отправился на «Аль Ясат». Хорошо, что наблюдатели на берегу оставались на месте и его смогли перехватить, а то бы он точно угодил в засаду. Но на самой «Аль Ясат» ночью что-то произошло – кого-то убили. Похоже на разборки между теми, кто сидел в засаде, поскольку ночью на борт корабля никто не поднимался и никто не покидал его. Во всяком случае, наблюдатели никого не заметили. Вскоре на пристани началась беготня, прибыл какой-то важный чиновник, и наблюдателям пришлось убраться подальше от опасного места. После чего Фуад с одним из матросов вернулись к остальной команде и рассказали о случившемся. Мехмед решил, что информация очень важная и требует немедленных действий, поэтому и решил сообщить ее как можно скорее своему капитану. Иван призадумался. Он знал, что Мехмед не врет, но он мог быть введен в заблуждение. Пока не поговорит с Фуадом, выводы делать рано…

– Понятно… Хотя ничего не понятно… Если никого из команды Давута не взяли… Во всяком случае, если Фуад говорит правду… То чем же мы обязаны вчерашнему визиту местных медноголовых? Похоже, нас кто-то сдал.

– Вы думаете?!

– Получается так. Смотрите сами, Мехмед-бей. Напали именно на «Аль Ясат», на другие корабли даже не глянули. То есть те, кто пришел по нашу душу, хорошо знали, к кому идут. Узнать о нас могли только от Давута и его людей. Никто из команды, кроме меня, вас и Бахира, на берег не сходил. А мы все время были вместе. Но если никого из людей Давута не схватили… Значит, утечка сведений о нас произошла еще в Беджайе. Больше просто негде.

– Но как?! Неужели на флагманском корабле какой-то шакал завелся?!

– Не знаю, не знаю… Дело в том, что кроме адмирала никто на флагмане не знал о том, куда мы направляемся и с какой целью… Ни с кем я на эту тему не говорил, а кроме меня, адмирала и Давута в каюте никого не было. Не думаю, что сам адмирал сдал нас тунисцам. Но он вполне мог сказать кому-то о нашем задании после того, как мы расстались. А если учесть, что напали на нас не сразу по прибытию, а только на следующий день… Ведь после нас много кораблей пришло в Тунис. Кто-то вполне мог быть из Беджайи.

– И что теперь делать?

– Как можно скорее покинуть Тунис. Нас ищут, в этом можно не сомневаться. Сначала выберемся за крепостную стену и встретимся с Давутом. Потом дождемся появления эскадры, возьмем пару лодок в рыбацкой деревушке неподалеку от Туниса и отправимся восвояси. Доставим сведения адмиралу, а там уже пусть он решает, что дальше делать. Но сначала мне надо поговорить с Фуадом…

Пока добирались до караван-сарая, где разместилась команда «Аль Ясат», Иван прикинул несколько вариантов дальнейших действий. Окончательное решение примет после «разговора» с Фуадом. Мягкое воздействие на душу янычар не заметит, и можно будет выяснить, действительно ли он говорит правду. Ну, а если нет… Ладно, не стоит торопиться…

Шагая по улицам Туниса, Иван повсюду замечал признаки подготовки к обороне города. Неприметные для рядового обывателя, но понятные для опытного разведчика. Настораживало также увеличение количества патрулей стражи. Некоторых прохожих останавливали и начинали расспрашивать, некоторых сразу обыскивали. Несколько раз обратили внимание и на Ивана с Мехмедом, но цепляться не стали. Возможно, вид убеленного сединами человека и сопровождавшего его юнца в богатой одежде и с дорогим оружием не вызвал подозрений. Он был готов в любой момент применить свой дар для «убеждения», но не понадобилось.

Когда подходили к караван-сараю, Иван внимательно осмотрелся, но опасности не обнаружил. Значит, на их след пока еще не напали. Если бы Фуада подослали тунисцы, то здесь бы уже ждала засада. Однако все вокруг было тихо и спокойно. Если только тихо и спокойно можно сказать о восточном городе.

Команда была вся на месте, за исключением двух наблюдателей в порту. Здесь же находился и Фуад – молодой парень из янычар, уже измаявшийся в неизвестности. Едва увидев вошедших, он тут же вскочил, но Иван дал ему знак не спешить. И только убедившись, что посторонних ушей нет, махнул рукой в дальний угол комнаты, где можно было тихонько поговорить без свидетелей. Мехмеда окружили матросы, и он начал рассказывать свежие городские сплетни, а Иван повел интересующий его разговор, внимательно глядя в глаза Фуаду.

– Рассказывай все с самого начала, Фуад. С того момента, как вы покинули корабль. Вспоминай любые мелочи, а также все непонятное. Поверь, это очень важно…

Рассказ получился долгим. Фуад оказался прекрасным разведчиком с феноменальной памятью. Он подробно описал их вылазку в тыл противника, особо отметив внезапно усилившиеся меры по охране городских ворот. Причины этого он не знал, но тоже подозревал утечку сведений. Давут с остальными находится в укромном месте неподалеку от города, но вернуться нет никакой возможности. Он сам с большим трудом проскочил. И то в основном потому, что стража была занята сбором бакшиша с подошедшего каравана, а на неприметного бедняка без оружия просто махнули рукой. А вот кто хочет выйти из города, тех проверяют очень тщательно.

Выслушав рассказ, Иван призадумался. Он выяснил главное – разведчик не врал. Следовательно, утечка сведений произошла не по вине группы Давута. Хоть это хорошо. Значит, дело несколько упрощается… Подозвав Мехмеда, озвучил дальнейший план действий.

– Мехмед-бей, отзывайте наблюдателей из порта, больше им там делать нечего. Корабль для нас все равно потерян, поэтому выбираться будем по суше. Сейчас мы с вами, Бахиром и Фуадом отправляемся на базар. Надо купить коней и кое-что из одежды. Оружие есть у всех, но пока пусть команда сидит тихо и ждет нашего возвращения. А потом сделаем так…

Стража у западных ворот Туниса была немало удивлена, когда ближе к вечеру появился небольшой, но хорошо вооруженный конный отряд. Причем, что удивило служивых, все были одеты практически одинаково и добротно, совершенно не походя на кавалерию иррегуляров, больше смахивающих на разбойников с большой дороги. Кем они по своей сути и являлись. Командовал всеми человек богатырского роста с седой бородой в стальной кирасе и шлеме. Но более всего удивило всех наличие в отряде гяура, тоже в доспехах и с дорогой саблей. Причем зеленого юнца, который держался независимо, с интересом поглядывая на стоявших перед ним стражников, и с которым командир отряда почему-то разговаривал очень вежливо на незнакомом языке. Окинув подозрительным взглядом прибывших, охрана лениво поинтересовалась, кого это шайтан принес? В ответ седобородый вынул из сумки сложенную бумагу и сунул ее под нос спросившему.

– На, читай, если грамотный. Мне положено оказывать всяческое содействие, а ты нас задерживаешь.

– Простите, почтенный… А что это за гяур с вами?

– Наемник из генуэзцев. Хорошо сведущ в пушкарском деле, хоть и молод. Арабского не знает, но я, хвала Аллаху, неплохо знаю итальянский. Так что друг друга понимаем.

– И куда вы сейчас направляетесь?

– Служивый, у тебя своя служба, а у меня своя. И я о ней на всех углах не кричу. Либо пропускай, либо зови старшего. Ты меня задерживаешь.

Возразить было трудно, но охрана не стала рисковать и послала за начальством. Вскоре пришел командир отряда стражи и поинтересовался, в чем дело. Ознакомившись с бумагой, неожиданно обратился к сидевшему на коне европейцу на итальянском:

– Кто вы такой, синьор? Как ваше имя? И что вы тут делаете?

– Джованни Борджиа, синьор. Занимаюсь вопросами крепостной артиллерии.

– И где именно?

– Этот вопрос вам следует задать моему командованию. Я не уполномочен раскрывать секретные сведения.

Задав еще несколько вопросов седобородому на арабском и итальянском, командир стражи вернул бумагу и дал команду пропустить. Лучше не связываться с такими, намекая на бакшиш. Можно так влипнуть, что хлопот не оберешься. На его долю и торгашей разных хватает, с которых сам Аллах брать велел. А эти… Развелось здесь всяких наемников гяуров с серьезными бумагами… Пусть лучше проваливают от греха подальше. В случае чего он содействие оказал. А остальное – не его дело…

Отряд шел рысью, и позади медленно удалялись стены Туниса. И только когда удалились достаточно далеко, Мехмед, играющий роль командира отряда, перевел дух.

– Хвала Аллаху, вроде проскочили!!! А я до последнего опасался, что этот надутый индюк нам не поверит! Ловко вы придумали, Хасан-бей, генуэзским наемником переодеться!

– Все было не так сложно, Мехмед-бей. Я слышал разговоры итальянских наемников в городе и получил кое-какую информацию. Так что поймать меня врасплох у него бы не получилось.

– Именно поэтому вы были уверены, что наша писулька обязательно сработает?

– Конечно! На любого цепного пса у ворот вид важной бумаги, поданной человеком представительной наружности, ведущего себя уверенно, оказывает магическое воздействие и сбивает с толку. Особенно если он такие бумаги раньше никогда не видел. Эти медноголовые барбосы – не исключение. Тот, что нас остановил, вообще читать не умел. Командир стражи умел, но тоже никогда таких важных «фирманов», подписанных самим беем, не видел. Поэтому просто решил не связываться. А то можно ведь нарваться на неприятности.

– Иными словами, обычная наглость?

– Не только наглость. Умение сыграть на человеческих чувствах. Ведь Аллах создал людей разными. И ведут они себя по-разному в ситуации, когда надо действовать быстро, а связываться с начальством некогда. Вот здесь и надо уметь определить ту грань, до которой можно дойти, но не переступать.

– Ох, мудрено это для меня, Хасан-бей! Мне гораздо проще – саблей по шее, и вперед!

– Зачем? Если можно все сделать тихо, то надо делать тихо. Вы обратили внимание, что с нас даже бакшиш не вымогали?

– Обратил. Удивительно, честно говоря.

– Ничего удивительного нет. Мы в данный момент – отряд регулярной армии бея Туниса, если верить нашему «фирману». Спасибо Фуаду, очень красиво все на арабском написал. А вымогать с таких людей бакшиш – можно и головы лишиться. У древних римлян было выражение – «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку». Здешние медноголовые барбосы это вряд ли слышали, но суть данного изречения понимают прекрасно.

– Вы знаете, Хасан-бей… По-моему, они даже на быков не тянут.

– Согласен. На ослов гораздо больше…

Грянул смех. Люди радовались, что вырвались из смертельной западни. Предстояло еще вернуться обратно, но первое препятствие осталось уже позади. Погони не было. Значит, их блеф сработал. Иван, мастерски изобразивший наемника из Генуи, тоже смеялся и шутил наравне со всеми. То, что он осторожно «надавил» на командира стражи возле городских ворот, об этом никому знать не надо. Пусть считают, что капитан Хасан – очень умный и удачливый человек, снискавший благосклонность Аллаха, помогающего ему во всех делах. А он будет всячески поддерживать данное мнение, не говоря об этом прямо, но и не давая в нем усомниться.

Когда стены города скрылись из виду, направились в место, где должен ждать Давут. На что, честно говоря, Иван особо не надеялся. Если начались тщательные поиски, то все окрестности Туниса должны перевернуть вверх дном. Во всяком случае, он сделал бы именно так. Но вот как поведут себя местные «воины ислама», неизвестно. Может быть, только изобразят видимость поиска, а особо утруждать себя не будут.

Чем больше он узнавал изнутри «кухню» Османской империи, тем больше убеждался, что так называемые иррегулярные воинские части, особенно на периферии, по своей сути есть обычные банды, подчиняющиеся не столько официальной власти султана, сколько своим непосредственным предводителям. А предводители подчинялись не султану, а местным беям. Причем только до того момента, пока это было им выгодно. Они могли воевать против заведомо слабого противника, но если встречали сильный отпор, то предпочитали отступить и не рисковать. Ни о какой дисциплине и стойкости среди такого «воинства» и речи не было. Сейчас Али-бей чувствует себя хозяином положения, поскольку на всей территории Туниса не осталось войск, верных султану. Во всяком случае, о таковых ничего не слышно. Но вот что будет, если тут появятся регулярные войска из Истанбула? Кончится тем, что все это «воинство» разбежится после первых же неудач. Они привыкли грабить, а не воевать.

Иван за разговором не прекращал наблюдение за обстановкой, однако окружающая их каменистая пустыня была безлюдна. Вскоре стемнело, и Фуад вел маленький отряд по одним ему известным ориентирам. Они уже удалились далеко в сторону от караванной тропы. Разгуливать в этих местах одному было небезопасно – запросто можно нарваться на разбойников, но встреча с местным отребьем сейчас волновала меньше всего. Иван опасался, что разведчики будут вынуждены уйти из-за возникшей опасности, и где их тогда искать – неизвестно. Однако, вопреки опасениям, вскоре потянуло дымком от костра, и дальше Фуад пошел один, поскольку никто заранее не предполагал такого развития событий. На всякий случай Иван велел приготовить оружие и быть готовыми к немедленному отступлению.

Однако обошлось. Разведчиков за это время так никто и не обнаружил, и вскоре вся команда «Аль Ясат» была в сборе, Иван и Давут радостно обнялись, после чего у костра, умело спрятанного в каменистой расщелине, состоялся долгий разговор. Давут вовремя понял, что вернуться в Тунис к назначенному сроку не удастся. Поэтому не стал рисковать понапрасну и отправил одного человека в город, у которого было больше всего шансов проскользнуть, не вызвав подозрений, а сам с оставшейся группой собирался отсидеться в укрытии до тех пор, пока не появится высаженный с эскадры десант. Он не сомневался, что если Фуаду все же удастся вернуться в порт, то «Аль Ясат» беспрепятственно выйдет в море и выполнит свою задачу, доставив ценные сведения по назначению. Рассказ Ивана его очень удивил.

– Так это что же получается, Хасан? Нас кто-то предал?

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Вопрос лишь в том, кто именно. Не верю я в такие совпадения.

– Но ведь никто, кроме нас двоих и адмирала, об этом не знал!

– Значит, узнал кто-то еще. В любом случае здесь мы это не выясним. Надо сначала вернуться на эскадру.

– И как ты это хочешь сделать?

– Есть одна задумка…

Жители прибрежной деревушки Эз Захра постарались укрыться по домам, когда рано утром на улицах появился отряд кавалерии, и его командир потребовал вызвать старосту. Само по себе появление незваных гостей никого не удивило, таких тут уже немало повидали. Но вот их поведение было странным. Никто не пытался грабить или проявлять какое-либо другое насилие, как обычно вели себя «воины ислама» из отрядов бея-самозванца. Здесь же соблюдалась железная дисциплина, и воины держали строй, внимательно поглядывая по сторонам, чтобы не дать застигнуть себя врасплох. Вскоре появился одинокий старик, смотревший недобрым взглядом на очередных визитеров. Однако дальнейшее сбило его с толку. Командир отряда – седобородый мужчина огромного роста – окинул взглядом старосту и вежливо поздоровался, после чего поинтересовался:

– Почтенный, вы староста этой деревни?

– Да, господин. Я – Хусейн, староста Эз Захра. Но у нас ничего нет. Ваши товарищи вымели все подчистую пять дней назад. Если только свежая рыба…

– Это были не наши товарищи, а разбойники. Аллах покарает их за это. У меня есть предложение, которое вас заинтересует. Я видел здесь хорошие лодки на берегу. Продайте нам две.

– Продать?! То есть… Вы хотите заплатить за них?!

– Разумеется, а что вас удивляет? Мы не бандиты и не грабим правоверных.

– Ну, если так… А сколько вы сможете дать за них?

– А вот об этом поговорим чуть позже. Скажите честно, вас точно так же грабили раньше всякие проходимцы, прикрываясь именем Аллаха?

– Ну… Бывало иногда… Но чтобы так, как сейчас… Такого не было.

– Вам это нравится?

– Вы смеетесь над несчастным стариком, господин? Кому может нравиться, когда его грабят?

– Никому. Поэтому предлагаю вам следующее. Вы даете нам две лодки, а мы оставляем вам всех наших коней. Половина пойдет в качестве платы за лодки, а вторую половину оставляем на хранение. Если кто будет спрашивать, скажете, что пришли какие-то неизвестные, забрали две лодки, бросили своих коней и ушли в море. Тогда к жителям деревни не будет претензий. Возможно, мы вернемся, и тогда кони нам понадобятся. Если не вернемся в течение трех месяцев – кони ваши. Обо всем остальном поговорим, когда вернемся. Согласны?

– Кто вы?! Вы не из армии бея Туниса?!

– В Тунисе сейчас нет бея и нет армии, почтенный Хусейн. Есть самозванец и его банда вооруженных мерзавцев. Мы – воины повелителя правоверных. А вы и все жители Эз Захра – его подданные. Прошу не забывать об этом. Как и о том, что Тунис – тоже часть Османской империи.

– Да продлит Аллах его дни… Господин, я никому ничего не скажу. Действуйте, как считаете нужным…

Только когда лодки отошли от берега на расстояние, превышающее дальность выстрела, и направились к виднеющимся вдали кораблям эскадры, вошедшей в Тунисский залив, Мехмед воздел руки к небу и облегченно вздохнул.

– Хвала Аллаху, вроде вырвались и на этот раз! Ведь буквально из-под носа у этих негодяев ускользнули! Но что дальше, Хасан-бей?

– Сообщим сведения адмиралу, а он уже будет принимать решение. Но сразу скажу, что с наскока Тунис не взять. У нас очень мало сил. Если бы не было крепости на входе в канал, тогда еще куда ни шло, но мимо крепости нашим кораблям не пройти. Атаковать же с суши бессмысленно – у тунисцев огромное численное преимущество в пехоте, а кавалерии у нас вообще нет. Но думаю, надолго мы здесь не задержимся.

– Почему?

– Вся эта возня в Магрибе началась не просто так. Что-то затевается в Европе. И бунты в Магрибе – лишь отвлекающие маневры с целью заставить нас распылить свои силы перед чем-то важным.

– Хм-м… Вы уверены?

– Доказательств у меня нет, но по многим признакам очень похоже…

Лодки, поставив паруса, шли быстро. Сильной волны в заливе не было. Впереди уже можно было хорошо рассмотреть корабли турецкой эскадры, ставшие на якорь. Однако на якорь стали не все. Навстречу выдвинулись обе шебеки – «Кирлангич» и «Шахин». Там никто не понимал, с чего это две крупные рыбачьи лодки ни с того, ни с сего неожиданно направились в сторону эскадры, когда все остальные наоборот поспешили удрать. Когда расстояние сократилось до полумили, с шедшей головной «Кирлангич» грянул выстрел. Пока что холостой. Шебека неслась навстречу и чуть подвернула к берегу, отрезая лодкам путь к отступлению. «Шахин» же шла прямо в лоб. Все было понятно – шебеки в случае опасности возьмут неизвестные лодки, которые вполне могут оказаться брандерами, под перекрестный огонь и не допустят их к кораблям эскадры. Пора было разрядить обстановку, а то еще и в самом деле пальбу откроют. Иван дал команду убрать паруса и подходить к «Кирлангич» на веслах.

Вскоре все выяснилось, их узнали еще до того, как подошли вплотную. С обеих сторон неслись радостные крики. Последние взмахи весел, и лодки оказываются под бортом. А еще спустя несколько минут все оказались на палубе родной «Кирлангич».

Капитан Мурад с улыбкой приветствовал разведчиков, не удержался от подначки:

– Хасан, а где же твоя «Аль Ясат»?! Неужели на эти две лоханки поменял?

– «Аль Ясат» ждет, когда мы за ней вернемся, Мурад-бей! Тунисцы ее пока в порту посторожат, чтобы целее была. А если серьезно – выход из порта закрыли, и уйти не было никакой возможности. Вот и пришлось эти две лодочки прихватить.

– Ловко, ловко… А мы и не знали, что вы здесь. Получается, тоже на разведку ходили, как и в Алжире?

– Отрицать глупо. Мурад-бей, нам надо срочно попасть на флагман. Имеем очень важные сведения.

– Понимаю. Идем как можно скорее…

Взяв на буксир обе лодки, «Кирлангич» развернулась и пошла обратно, обменявшись сигналами с «Шахин». Рискованная разведывательная операция в Тунисе завершилась.