Цитаты из книги «КВАЗИ»

– Давай всё-таки не будем спешить, – сказал он. – Лучше подумать перед работой, чем приступать к ненужным действиям. – Позиция лентяя, – восхищённо сказал я. – Уважаю! – Это чистая логика! – возмутился Михаил. – Приступив к ненужной работе, очень трудно понять её ненужность. В итоге больше времени тратится на выполнение излишних действий, чем на выработку правильного регламента работ.

В спальне беспокойно разметался на кровати мальчик Найд, который мог быть моим сыном Александром. Который отныне был им. Я ещё раз посмотрел на фотографию и закрыл глаза. Мы – не вершина эволюции. Мы – люди. Мы все друг другу братья и сестры, отцы и дети.

Настя что-то пробормотала во сне, повернулась на другой бок. Я осторожно укрыл её одеялом. Не пойму я пока сам, получится ли у нас что-то долгое или нет. Но мне с ней хорошо, потому что она – хороший человек… А есть ли кто-то, искренне считающий себя плохим? Виктория тоже наверняка считает свои поступки правильными. Я заёрзал на кровати, нахмурился, глядя на посветлевшие окна. Рассветало. Её поступки правильны, вот в чём дело. Надо исходить из того, что её метания имеют какую-то цель. Вижу ли я её? Пожалуй, да. Виктория тянет время. Зачем?

– И Виктория во всё это искренне верила? – спросил Михаил. – Конечно. И всегда молилась за скорейшее возвышение восставших, за установление мира и любви между людьми, восставшими и кваzи. – Вы знаете, где Виктория сейчас? – продолжал расспросы Михаил. – Увы! – вздохнул отец Иоанн. – Если узнаю – непременно сообщу. Но я почти уверен, что она здесь больше не появится. Виктория прекрасно понимает, как я отнесусь к её действиям.

Отец Иоанн задумался. – Как вам сказать… ревностная прихожанка, без экзальтации и фанатизма, но догматы знала… Вы хорошо знаете нашу религию? – Да, – ответил Михаил. – Умеренно, – сознался я. – Ничего сложного в общем-то. – Отец Иоанн улыбнулся. – Мы базируемся на христианской основе и не спорим с основными догматами. Христианство и само основано на факте воскресения. И случаи такового неоднократно фиксировались. И Спаситель, и пророки неоднократно демонстрировали чудеса восстания из мёртвых. – Но не такого же! – опять не удержался я. – Может, я и атеист, но обещан был и Судный день… – Был, – с улыбкой сказал отец Иоанн. – И второе пришествие… – продолжил я. – Состоялось, – кивнул священник. – И впрямь, – сказал я. – Как же мы не заметили. – Вам надо почитать «Великое откровение», – сказал отец Иоанн. – Или хотя бы наш журнал для неофитов «Лазарь». Хотите, я вам оформлю льготную подписку? – А как насчёт восставших, которые ходят по земле и жрут живых? – возмутился я. – В этом проявляется порча человеческой природы, привнесённая грехопадением, – торжественно сказал Иоанн. – Именно эта порча приводит к мытарствам восставших, которые не сразу приходят к нормальному состоянию кваzи, а терзают себя и окружающих. Чем больше было грехов – тем дольше период мытарств. Я замолчал и попытался представить себе покойного Протоиерея Петра, который дубасит отца Иоанна по голове чем-нибудь тяжёлым. Ну хоть бы и кадилом.

Священник торжественно покачал головой. Воскликнул: – Зачем? Кто будет лгать в храме Божьем? – Тот, кто не считает это храмом? – не удержался я. Отец Иоанн посмотрел на меня укоризненно и горестно покачал головой. Мне стало неловко. – Извините моего коллегу, – сказал Михаил. – Конечно же, мы не собираемся лгать. Вы могли бы рассказать нам про одну вашу прихожанку… – Викторию, – вздохнул отец Иоанн. – Да.

Я решил, что зюкаться не стану ни в коем случае. Перекреститься, входя в человеческую церковь, я бы мог, из вежливости. Мы же соблюдаем всякие странные обычаи, входя в чужой дом, – заношенные тапочки надеваем, невкусный чай пьём, вонючих котов гладим. Но в церкви кваzи креститься было бы неуместно, так что я просто на миг склонил голову и придал лицу серьёзное выражение. В самой церкви всё оказалось на удивление привычно. Был иконостас с совершенно обычными иконами, и свечи, и запахи благовоний. Некрасивая женщина в платке продавала в церковной лавке всякую мелочёвку – книги, журналы, свечи, образки. Женщина, кстати, была обычным человеком. – Первый раз у нас? – сурово спросила она меня. – Папаша вас привёл? По степени гостеприимства и терпимости она ничуть не отличалась от рядовой прихожанки человеческой церкви. – Первый раз, – сказал я. – Вы живой, – с лёгким обвинительным уклоном сказала женщина. – Да, верно. Быть живым – моё ремесло. Это плохо? – Что вы! – возмутилась женщина. – Наша церковь открыта и для людей, и для кваzи!

Я огляделся, припоминая район. – Останови за тем перекрёстком. – Зачем? Там запрещена стоянка. – Ничего, мы полицейские, номер машины в базе данных. – Всё равно, подавать дурной пример… – Там магазин. Я же не могу явиться на день рождения без подарка. Или ты предложишь подарить мальчику пистолет? – Он был бы не против. Я покосился на Михаила, но так и не понял, была ли это шутка или констатация факта.

– Это отвратительно, – сказал я. – Да, ты абсолютно правильно поступаешь… Но я всё-таки повторю, я не очень хороший гость.

– Может быть, я останусь, – сказал Михаил. – Личный помощник Представителя решил эмигрировать в человеческие края? – с сомнением спросил я. – Найд. Я не уверен, что ему правильно жить среди нас. – О как. – Я покосился на Михаила. – Почему? – Он воспринимает кваzи как единственно правильную форму жизни. Как высшую расу. А обычных людей – как неполноценных существ. Пока это каким-то образом укладывается у него в голове, но начнётся подростковый возраст, и всё станет совсем плохо. У нас были случаи… дети, выросшие среди кваzи, кончали с собой, чтобы восстать в правильном, как они считали, виде. – И тебя это пугает? – Конечно. Человеческая жизнь отлична от нашей, но она имеет и свои недостатки, и свои преимущества. Вы слабее нас. Часто тратите время на ерунду. Но зато способны заниматься чем угодно, пробовать и искать, менять свой род занятий, взгляды и убеждения. Мы не меняемся. Я буду рад, когда Найд станет кваzи, но пусть вначале он проживёт свою человеческую жизнь. Поймёт, что ему нравится, чем он станет заниматься вечность. – Вечность, – презрительно сказал я. – Не уверен, что Вселенная с тобой согласна. – Ну разумеется, мы тоже конечны, – легко согласился Михаил. – Может быть, и у нас есть срок жизни, просто он очень долог. А если даже и нет, то нас можно убить. Рано или поздно какой-то несчастный случай подстережёт каждого. Но с точки зрения обычного человека мы бессмертны. – Потому что уже мертвы. Михаил помолчал, потом кивнул, не отрывая взгляда от дороги. – Да. Клетки нашего тела видоизменились. Это не жизнь в обычном понимании этого слова. Совершенно другие механизмы обмена энергии, восстановления, передачи нервных импульсов. Но это и не смерть. Это то состояние, для которого в человеческом языке не было подходящего слова. – А сейчас есть? – Конечно. Кваzи. Кваzи-жизнь. Я не стал спорить. В чём-то он был прав.