Читать книгу «Философия возраста (возраст и время)» онлайн полностью📖 — Сергея Лишаева — MyBook.
image

Часть 1
Философия возраста. Разметка тематического поля

Глава 1
Возраст на карте философии

Не имеет смысла говорить о философии возраста и при этом воспроизводить психологические или социологические подходы к исследованию этой темы. Для конституирования философской аналитики возраста необходим соответствующий ее задачам концептуальный горизонт.

История показывает, что не любая философия предрасполагает к тематизации возраста. Возможность или невозможность тематизации обусловлена в конечном счете тем, как в той или иной традиции понимается философия, ее предмет и задачи. Там, где философия возраста возможна, подходы к ее построению могут заметно отличаться друг от друга в зависимости от концептуального горизонта, в котором она разрабатывается1. [15]

1.1. Экзистенциальная аналитика и философия возраста

В нашем исследовании возраста мы исходим из концептуального горизонта, задаваемого герменевтической феноменологией. Герменевтика фактичности не только допускает аналитическое описание возрастной структуры существования, но и пред-полагает его, особенно если иметь в виду возможность разработки региональных онтологий, о чем в свое время писали Гуссерль и Хайдеггер. В набросках философии возраста, сделанных за последние 20 лет, отсутствуют проекты, концептуальный горизонт которых был бы задан экзистенциальной аналитикой.

Стремясь к построению философии возраста в координатах герменевтической феноменологии, мы отправляемся от возрастного опыта, делая акцент на возрастной расположенности как отправном пункте феноменологического анализа. Главное для нас – феноменологическое описание возраста как особого опыта. Установка на анализ внутренней данности времени в его возрастных формациях обязывает нас следовать не столько букве экзистенциальной аналитики, сколько ее духу[16]. Мы исходим из того, что работа в феноменологической традиции обязывает нас, прежде всего, проявлять чуткость к «самим вещам», фокусируя внимание на том, «что себя кажет, из него самого так, как оно себя от самого себя кажет»[17].

1.2. Философия возраста и структура философского знания

История философии – это, не в последнюю очередь, история трансформаций структуры философского знания. Происходящие в философии изменения находят отражение в ее предметно-тематической и дисциплинарной организации.

Философская тематизация возраста предполагает рассмотрение места, которое она занимает в структуре философского знания[18]. Структура современной философии сложна и постоянно трансформируется. Ее усложненность и нестабильность соответствуют подвижности ментального ландшафта постмодерной формации. Если мы хотим получить обобщенное представление о современной структуре философского знания, проще всего обратиться к его институциональным формам (к структуре кафедр философских факультетов, к подразделениям исследовательских институтов, к строению философских учебников и т. д.). Артикулированное в этих институциональных формах дисциплинарное деление отображает (пусть и не точно) сложившееся на данный момент распределение внимания философского сообщества по тематическим областям. Помимо учебно- и научно-административной фиксации строения философского знания, есть и неформальное, институционально не закрепленное распределение профессиональных философов по философским школам (традициям). Архитектоника философского знания, – в том числе и та, что отражена в учебных пособиях, – зависит от того, как те или иные философы и философские традиции понимают предмет, цели и методы философии[19].

Поскольку философия возраста находится на начальной стадии своего формирования, вопрос о ее дисциплинарном статусе остается предметом для обсуждения людей, заинтересованных в ее развитии. Если исходить из сложившейся на сегодняшний день рубрикации специальностей, по которым защищаются кандидатские и докторские диссертации, а также из структуры философских факультетов, из перечня секторов Института философии РАН, то философию возраста необходимо отнести к философской антропологии. При этом свой (и существенный) интерес в этом предмете имеют онтология, социальная философия, этика и другие области философского познания.

Если подойти к вопросу о дисциплинарной принадлежности философии возраста с позиций герменевтической феноменологии, ответ на него будет таким же: ее проблематика находится в ведении философской антропологии, понимаемой как региональная онтология.

1.3. Философская антропология как региональная онтология. Антропология и философия возраста

Напомним, что для герменевтической феноменологии М. Хайдеггера существенное значение имеет разграничение дорегионального и регионального экзистенциального опыта и, соответственно, разграничение фундаментальной и региональной онтологии (regionale Ontologie). Дорегиональное указывает на структуру и исходную характеристику Бытия (на бытийные феномены или экзистенциалы: на расположенность, понимание, речь и др.). Региональная онтология конкретизирует онтологию фундаментальную, фокусируя внимание на одном из сущностных модусов Dasein (вот-бытия, Присутствия) и на разомкнутом им бытийном регионе сущего (Seinsregione)[20]. Набрасывание Присутствия на свои возможности осуществляется по-разному, в зависимости от того, каким образом и какой бытийный регион разомкнут. Отсюда возможность и необходимость развития региональных онтологий, таких, например, как философия истории, философия природы, социальная философия, философская антропология.

Известно, что М. Хайдеггер говорил о философской антропологии в контексте обсуждения шелеровского проекта антропологии как фундамента философского знания в целом[21]. В отличие от Шелера, Хайдеггер видел в антропологии региональную онтологию, в фокусе внимания которой находится человек как особый бытийный регион[22]. Стоит напомнить, что Dasein для немецкого мыслителя – это не один из бытийных регионов (не один из регионов сущего), но особое измерение, «в котором и из которого те или иные бытийные регионы конституируются и обретают свой смысл»[23]. Следовательно, необходимо различать человека как Dasein и человека, рассматриваемого как бытийный регион сущего. (Хайдеггер неоднократно – то прямо, то косвенно – упоминает о таких бытийных регионах, как природа, человек, история, язык; очевидно, что список бытийных регионов может включать в себя и иные области сущего.)

Сам Хайдеггер, работая над экспликацией ключевых моментов фундаментальной онтологии, в разработку региональных онтологий не углублялся. Интерес фундаментальной онтологии сосредоточен на экзистенциально-онтологической конституции Присутствия, на его трансцендентально-онтологическом (априорном) устройстве. Для фундаментальной онтологии интересен не человек, а его бытийное устройство, то есть то, каким образом через онтологические структуры (основоструктуры) Dasein раскрывается Бытие. «Опрашивая» присутствиеразмерное сущее на его бытийное устройство, Хайдеггер стремится эксплицировать смысл Бытия как такового.

Однако постольку, поскольку доступ к Бытию возможен только через присутствиеразмерное сущее, Хайдеггер не смог избежать недопонимания его философского проекта, связанного с тем, что многие современники и потомки мыслителя рассматривали его как одну из версий экзистенциализма или как вариант философской антропологии. Можно спорить о том, в какой мере Хайдеггеру удалось (и удалось ли вообще), обращаясь к сущему «человек», уйти от философии субъекта к фундаментальной онтологии и дать не анализ трансцендентального субъекта, не анализ антропологических универсалий, а анализ Бытия как такового[24]. Однако те споры, которые ведутся вокруг онтологического/антропологического проекта Хайдеггера, не отменяют того, что исходный пункт вопрошания в «Бытии и времени» – это Бытие, что анализ экзистенции он проводит, исходя из онтологического вопроса и в постоянной оглядке на Бытие.

Если согласиться с тем, что аналитика Dasein (Присутствия) – это фундаментальная онтология, стоит задать следующий вопрос: что произойдет, если философ, оставаясь в пределах герменевтической философии, будет всматриваться в человека и задавать вопросы не ради анализа его бытийного устройства, а ради постижения его судьбы? Мы полагаем, что такой поворот ведет к построению философской антропологии как региональной онтологии.

Данный тип антропологии будет отличаться от различных форм частных (научных) антропологий. Научные антропологии или рассматривают человека как сущее среди сущего, исследуя его в соответствии с теми или иными специальными подходами (биологическим, палеоантропологическим, медицинским, психологическим, культурно-историческим, etc.), или ищут пути к созданию интегральной науки о человеке в рамках той или иной программы междисциплинарных исследований. У региональной онтологии (независимо от того, какой бытийный регион она исследует) совсем иные задачи. Процитируем в этой связи И. Дёмина: «Региональная онтология представляет собой особого рода донаучное раскрытие бытийного региона, донаучную экспликацию его онтологических характеристик. <…> Донаучный опыт… не столько подготавливает собственно научную тематизацию сущего, сколько фундирует ее»[25].

Философская антропология предполагает иную направленность исследовательского внимания, чем фундаментальная онтология. В антропологии внимание направлено не на выявление и анализ экзистенциалов присутствиеразмерного сущего, а на исследование того, каким образом бытийное устройство исполняется в разнообразии его онтических модусов. В центре внимания антропологии как региональной онтологии будет находиться не экзистенциально-онтологическая структура Dasein (без уточнения пола, возраста, национальности, профессии и т. д.), а то, как исполняется Dasein по ходу человеческой жизни, то есть то, как, собственно, Присутствие есть тогда, когда это «есть» кем-то исполняется: пятилетним ребенком, девушкой, сорокалетним мужчиной, семидесятилетним стариком и т. д.). Философская антропология как составная часть экзистенциальной аналитики фокусирует внимание на том, как именно человек набрасывает себя на свои возможности (на возможности вот-этого сущего), как он исполняет Бытие (бытие-как-таковое, бытие-во-обще) в разнообразии онтических модусов индивидуальной жизни.

Ведущий вопрос философской антропологии как региональной онтологии можно, таким образом, сформулировать как вопрос о том, как исполняется Другое в различных модусах «со-размерного» ему сущего (Dasein). И это – не вопрос фундаментальной онтологии, рассматривающей онтологическую структуру Присутствия, ее априорные, универсальные структуры. Это вопрос конкретизации онтологической основоструктуры Dasein применительно к телесным и душевным модусам сущего, которое есть мы сами. В центре внимания философской антропологии как региональной онтологии находится человек в разнородности его онтических модусов, рассматриваемых не в себе, а в со-отнесенности с экзистенцией.

Исследование разнообразных модусов человеческого существования позволяет конкретизировать онтологическую структуру Присутствия (Dasein, бытия-в-мире, бытия, которое есть мы сами). А понимание человека как Присутствия, в свою очередь, определяет методологию анализа разнородных модусов человеческого существования, тематизируемых в рамках региональной онтологии.

В антропологии как региональной онтологии жизнь человека, взятая в многообразии ее телесных и социально-культурных модусов, будет соотноситься с тем способом, которым человек есть, с экзистированием, с выдвинутостью в Другое.

Первое (онтическая разнородность человека, многообразие форм его жизни) выпадает из поля зрения аналитики Присутствия как фундаментальной онтологии, поскольку онтическое не универсально и углубление в его анализ не дает знания априорных форм бытийного устройства экзистенции, второе (соотнесение многообразных форм человеческого существования с основоструктурой Dasein) не попадает в поле зрения позитивно-научной тематизации человека и тех философских антропологий, которые возникают за пределами герменевтической феноменологии[26].

Подведем итог рассмотрения дисциплинарного статуса философии возраста в концептуальном горизонте экзистенциальной феноменологии. В центре внимания философской антропологии как региональной онтологии находится человек в разных модусах его существования в их отношении к основоструктурам Присутствия.

Задача философской антропологии состоит в исследовании Присутствия со стороны конституирующих фактичность его существования поправок на тело (на пол, возраст, физические и психические отклонения и др.) и культуру (язык, миф, религия, искусство и т. д.).

Философию возраста как раздел философской антропологии интересуют темпоральные модусы исполнения Присутствия. Через понятие «возраст» можно рассмотреть темпоральные параметры такого исполнения. Изучение возраста в рамках региональной онтологии предполагает осмысление временных модусов существования как имеющих свое основание в устройстве Dasein. Внимание исследователя в этом случае оказывается сфокусировано на прояснении того, как те или иные возрастные формации изменяют характер экзистирования человека.