Венесуэла, вилла Ла-Плайя, 17 сентября

Увидев на дисплее мобильного телефона номер звонившего, синьор Рамеро вышел на балкон – подальше от чужих ушей. И хотя все, кто служил в его доме, были людьми проверенными и надежными, рисковать в таком деле он не мог.

– Я слушаю, – сказал он на безупречном английском языке.

– Есть новости, – послышался голос с грубоватым американским акцентом.

Синьор Рамеро помолчал. Понять по интонации говорившего, какого рода новости, было сложно. Но, учитывая неурочность звонка, вряд ли они могли быть хорошими.

– Что случилось? – спросил синьор Рамеро.

– Небольшая проблема.

– Говорите.

– Кто-то слышал наш разговор. Есть подозрение, что сделана запись этого разговора.

Синьор Рамеро почувствовал, как трубка в его руке становится влажной.

– Но как это возможно? – стараясь говорить ровно, спросил он. – Связь защищена.

– Кто-то сумел преодолеть защиту.

– Кто?

– Ищем. Скорее всего, это был случайный взлом. Выходка какого-то хакера. К сожалению, от подобных случайностей не застрахован никто.

– Да, – отозвался Рамеро. – Вероятно.

Что говорить дальше, он не знал. Упрекать собеседника в неосторожности бессмысленно, признавать свою вину – с какой стати? Лучше послушать, что скажет собеседник.

– Мы уже приняли меры, – сообщил тот. – Идет поиск взломщика. Думаю, в ближайшее время он будет найден.

– Приятно слышать.

– Вам не о чем беспокоиться. Все наши договоренности остаются в силе.

– А если… информация пошла дальше?

– Вряд ли, – тут же опроверг эту возможность американец. – Во-первых, нужно время, чтобы выйти на заинтересованного покупателя. Во-вторых, покупатель может не заинтересоваться товаром. Фамилий не названо, все достаточно расплывчато…

– Кому надо, поймет, – пробормотал Рамеро.

– Это верно. Но будем надеяться, что мы перехватим взломщика до того, как он найдет понятливого покупателя. Если он вообще станет кого-либо искать.

– Но в любом случае нейтрализовать его надо как можно скорее, – твердо сказал Рамеро.

– Безусловно. Считайте, что он уже нейтрализован.

– Как вы намерены с ним…

Синьор Рамеро спохватился и оборвал себя на полуслове.

– Можете говорить смело, – успокоил его собеседник. – Эта линия защищена надежнее, чем Белый дом.

«Все бы хвастать этим янки, – неприязненно подумал синьор Рамеро. – А сами профукали какого-то идиота. Теперь вся операция может оказаться под угрозой».

– Я хотел спросить, что вы намерены делать со взломщиком? – сделав над собой усилие, закончил мысль Рамеро. – Ведь он сам по себе опасный свидетель.

– Пусть вас это не беспокоит, – твердо ответил американец. – Мы решим этот вопрос так, что он не будет иметь никаких последствий.

– Очень хорошо. В таком случае я не вижу повода для беспокойства.

– Именно об этом я и хотел вам сказать, дорогой друг. Хотя в ближайшее время, до тех пор, пока мы не найдем взломщика, нам нужно будет проявлять повышенную осторожность. Так, на всякий случай.

– Совершенно с вами согласен. Это все, что вы хотели мне сказать?

– Практически, да. Как только положение изменится, я вас обязательно проинформирую.

– Буду с нетерпением ждать.

– Всего хорошего.

– Всего хорошего.

Синьор Рамеро опустил руку с телефоном. Некоторое время, стоя у парапета, он наблюдал за тем, как садовник подрезает розовые кусты. Тот, видя внимание хозяина, старался вовсю, не замечая палящего солнца.

«Ничего особенного не произошло, – говорил себе Рамеро, крутя в руках скользкую трубку. – Американцы не новички в этих играх. Взломщик будет пойман в самое ближайшее время, в этом нет сомнений. Как они с ним поступят? Скорее всего… Впрочем, до этого мне нет никакого дела. Тем более что моей помощи они не запросили. А раз так, мне и вовсе не стоит тревожиться».

Он поманил к себе садовника, и когда тот подошел, приказал ему срезать букет белых роз к обеденному столу. Белые розы всегда действовали на синьора Рамеро умиротворяющее, а после минувшего разговора он чувствовал – успокоиться ему будет нелегко, как бы искусно он себя ни убеждал в том, что повода для тревоги нет.

США, Нью-Йорк, 17 сентября

Роман терпеть не мог эти долгие, на полглобуса, перелеты. И добро бы, давали время на акклиматизацию и отдых. Куда там! Таможню не успел пройти, а Дубинин уже названивает: как дела, мол, дорогой товарищ?

А какие там дела, если прилетел весь расклеенный, точно после марафона? Думал поспать, но сон, как на зло, не шел. То ли коньяк попался плохой, то ли храп соседки мешал, но за дорогу удалось покемарить от силы часа два, не больше, а так все маета да вертежка. Вследствие чего на американскую землю Роман Евгеньевич ступил в настроении далеко не героическом, употребляя остатки сил на то, чтобы сдерживать поминутно разевающийся рот.

А кто во всем этом безобразии был виноват? Ответ напрашивался сам собой: родная контора и виновата. Пожалела денег на билет в первом классе, вот и прибыл агент на работу никакой. А потом будут пытать, почему плохо сработал? Да вот потому!

Но Дубинину всего этого Роман говорить не стал. Не поймет, да и времени нет. Решил, что выскажется по возвращении.

– Как намерен действовать? – спросил подполковник.

Роман увидел, что ему машет рукой какой-то рослый субъект в сером костюме. Неторопливо двинулся к нему.

– Есть одна мыслишка.

– Делись.

– Хочу подкатить в тот бар, где Ранк назначил встречу Самойлову.

– Смысл?

– Смысл, как всегда, станет ясен на месте. Но думаю, там мне удастся напасть на след нашего черного друга.

– Только засветишься, – возразил Дубинин.

Но возразил больше для формы. Рождал в споре истину, как и положено руководителю.

– Я в любом случае засвечусь, – терпеливо заметил Роман. – А начинать с чего-то надо. Вот и загляну в бар. След верный, я печенкой чую.

– Знаю я, что ты печенкой чуешь.

– А вот это низко. Я, между прочим, сюда работать приехал.

– Ладно, ладно, работай. Но только сделай все чисто, я тебя прошу.

– Не сумлевайтесь, шеф.

– Ну, ну…

Сунув телефон в карман, Роман протянул руку субъекту в сером костюме. Увидел в его глазах сомнение. Это по поводу моего внешнего вида, понял Роман. Еще один ортодокс. А ведь не старше тридцати пяти.

– Сомов, – отрекомендовался ортодокс. – Как долетели?

– Чудно, – отозвался Роман. – Имя ваше как, Сомов?

– Сергей.

– Серега, стало быть.

Сомов неуверенно пожал плечами. Костюм на нем был с иголочки, плюс голубая сорочка и стального оттенка галстук – в общем, на «Серегу» товарищ никак не тянул. Скорее всего, он не возражал бы против обращения по отчеству. Однако кобызиться не стал, что Роман счел добрым знаком. И хотя он недолюбливал этих лощеных чиновников из дипломатического корпуса, Сомов ему чем-то понравился. Не славянской ли ряшкой, которую не могли замаскировать никакие европейские стандарты?

Они вышли из здания аэропорта и направились к паркингу. По дороге Роман блаженно щурился на ласковое нью-йоркское солнышко. Хоть с погодой повезло, честное слово.

Сомов открыл дверцу новенького «Понтиака», сел за руль, надел солнцезащитные очки. Роман устроился рядом и немедленно закурил.

– Не возражаешь? – спросил он, заметив, как сосед едва заметно поморщился.

– А мне чего? – отозвался Сомов, не моргнув глазом. – Здоровье-то ваше.

«Серьезный парень, – решил Роман. – Надо с ним ухо держать востро».

– Куда едем?

– В Южный Бронкс.

Сомов бросил на Романа быстрый взгляд.

– Что такое, Серега?

– Ваш внешний вид…

«Наконец-то».

– Что?

– Не совсем рабочий, что ли...

– Я знаю, – кивнул Роман.

– По дороге мы можем заехать, переодеться. Есть один магазинчик в Восточном Бронксе…

– На обратном пути и заедем. А пока поработаю так, как есть, в спецовке. Все, поехали, поехали.

Водителем Сомов оказался отличным. Летел стрелой, с ходу преодолевая хитроумные развязки. Оживленные районы пропускал стороной, предпочитая сделать крюк, нежели торчать в пробках. Нью-Йорк Роман знал порядочно, в свое время довелось тут серьезно поработать. Но Сомов его просто восхитил. Хоть один раз прислали толкового помощника.

– Давно здесь? – спросил Роман.

– Третий год.

– Неплохо.

– Что вы имеете в виду? – пококетничал Сомов.

Роман усмехнулся. У каждого есть своя кнопка.

– Как я понимаю, мы скоро приедем?

– Через двадцать минут будем на месте.

– Мне нужен бар «Кубано». Это Клер-стрит, десять.

– Одну минуту.

Сомов понажимал клавиши на пульте управления навигатором.

– Нашел?

– Ага.

– Где это?

Сомов молча ткнул пальцем в дисплей.

Роман присмотрелся, кивнул.

– Встанешь вот здесь, за углом. Подождешь меня.

– Как долго?

– Недолго.

– А если…

– Через полчаса не появлюсь, уезжай.

Сомов помолчал, соображая.

Роман, полулежа в кресле, разглядывал виды респектабельного Паркчестера, относящегося к Восточному Бронксу.

Ухоженные многоэтажки с башнями пентхаузов, весьма смахивающие на московские новостройки. Солидные машины, широченные стекла витрин. Неплохое местечко для спокойной жизни.

– Вам помощь не нужна? – спросил осторожно Сомов.

– Я работаю один, Серега. Поэтому не напрягайся.

– Да я ничего…

«Чего, чего, – подумал с улыбкой Роман. – Небось, наказали следить за каждым моим шагом. Вот и крутись теперь, как хочешь».

– Я мог бы сопровождать вас, – деловым тоном предложил Сомов. – Все-таки в одиночку в Южном Бронксе европейцу появляться опасно.

– Не боишься, что, пока будешь сопровождать, тачку сопрут?

Сомов слегка покраснел. Думал, стало быть, напряженно. Ибо в словах Романа крылась суровая истина. Южный Бронкс – раковая опухоль Нью-Йорка, прибежище для всякого рода отребья, которому что угнать чужую машину, что кого-нибудь пристрелить – одинаково просто. А остаться без машины в таком районе, это, знаете ли, как остаться без лошади посреди мексиканской пустыни. Верная смерть, то есть.

– Вообще-то, вы правы…

– Прав, прав, друг мой Сергей. И вообще, нам в паре лучше не выступать. Мы хоть оба и русские, но выглядим как из разных миров. Поэтому ты оставайся в машине, а я в темпе пройдусь туда-сюда. Так и волки будут сыты, и овцы целы. Согласен со мной?

– Угу, – проворчал без восторга друг Сергей.

– Ну и ладушки. Давай-ка свой номер.

Роман записал номер телефона Сомова, не предлагая ему записать свой. Ни к чему эти обмены. Вполне достаточно и односторонней связи.

Сомов, если и хотел что-то сказать, то счел за лучшее промолчать. Понимал, что не в его компетенции ставить условия. За что Роман поставил ему еще один плюсик.

Потянулись трущобы Мотт-Хейвена. Обветшалые домики, битая мостовая, граффити на стенах, кучки угрожающего вида цветных молодчиков. Тут нормальному человеку лучше не ходить. На лимузин Сомова косились, как на потенциальный трофей. К тому же, чужаков здесь отродясь не жаловали.

– Пистолет у тебя есть, Серега? – поинтересовался Роман.

– Нет, – отозвался тот, как-то весь осунувшись, точно пытался спрятаться за баранку.

– Плохо.

– Мне он не положен по штату…

– Это там он тебе не положен, – махнул Роман себе за спину. – А здесь был бы в самый раз.

– У меня вот…

Сомов извлек из-под сиденья укороченную бейсбольную биту.

– Годится, – кивнул Роман. – До моего возвращения продержишься. Главное, не говори, что ты дипломат. Тут этого не поймут. Ври в крайнем случае что-нибудь про ФБР. Может, сработает.

– Шутите? – догадался Сомов.

– Типа того. Приехали, кажись?

– Приехали.

Они остановились в грязном переулке, под обломанной железной лестницей. Ветер гнал по асфальту сухую листву и старые газеты. В тупике за мусорными баками несколько подростков что-то пили из большой бутылки. Более гнусное местечко трудно было сыскать.

– Ну, я скоро, – сказал Роман. – Держись.

– Ага.

Роман выскочил из машины, быстро дошел до угла и свернул на Клер-стрит. До бара «Кубано» метров сто. Можно было припарковаться ближе, но Роман предпочитал не рисковать. Чем меньше о нем будут знать, тем лучше. «Понтиак» Сомова – машина приметная, а лишние приметы им не к чему.

Роман вошел в бар, пустой в это время суток, и сразу же направился к стойке. Бармен – глаза и уши заведения, с ним и вступать в контакт.

За барной стойкой, уперев в нее мускулистые ручищи, стоял усатый, плохо выбритый мексиканец. Лицо его при виде нового посетителя ничего не выразило. Но взгляд в один миг охватил чужака с головы до ног, а ноздри чуть шевельнулись, вбирая незнакомый запах.

«Волчара тот еще», – подумал Роман, усаживаясь на высокую табуретку.

– Добрый день, синьор, – сказал он на изысканном лондонском диалекте.

Бармен ограничился кивком. Насупленные брови его приподнялись в ожидании заказа.

– Виски, – сказал Роман. – Без воды и льда. Двойную порцию.

Брови бармена чуть сдвинулись. Он был удивлен. Вид незнакомца, по местным понятиям, чистого педика, не вязался с серьезностью заказа.

Наливая виски, бармен глянул на незнакомца внимательнее. Увидел насмешливый, жестковатый взгляд и почувствовал себя неуютно. Что-то с этим разряженным в пух и прах красавчиком было не так.

Роман взял стакан, отсалютовал бармену и выпил до дна. Тот совсем растерялся, что было с ним крайне редко. Растеряешься тут, когда твое представление о мире рушится на глазах.

– Повторить, – сказал Роман.

Пока бармен наливал, он закурил, с удовольствием ощущая, что виски, вопреки ожиданию, не так уж плох.