Глава 4

Я проснулся от хриплого крика петуха. С недоумением подняв голову, я обнаружил на стуле возле своего раскладного дивана надрывающийся китайский будильник. Хлопнув его по широкой клавише, я заставил замолкнуть несчастную птицу.

Уже рассвело. Я потянулся и огляделся.

Моя комната… сколько мелочей и сколько воспоминаний, казалось, навсегда погребённых под ворохом других мест и событий.

Телевизор на столике, моя гордость в то время. GoldStar ArtB, под ним – видеоплеер AKAI. Всё привезённое из Польши, купленное в лучшие времена… под столиком, на полу, дешёвая китайская копия приставки Nintendo. Точнее, это сейчас я знаю, что это дешёвая копия – а по тем временам вполне себе дорогая и респектабельная вещь. Выменял её на рабочий кассетник «Маяк-232» с колонками «Радиотехника».

Помню, как с пацанами резались по вечерам в «Танчики», Super Contra и Castlevania… сигаретный дым стоял коромыслом, дешёвое пиво лилось рекой. Старшие классы, да… отец мне позволял слишком многое, если уж совсем честно. Кажется, у него просто руки опустились – от всего сразу: и от неудач в личной жизни, и от происходящего вокруг, в стране.

Табаком в комнате до сих пор пованивало, а белые обои, которыми был оклеен потолок, неэстетично пожелтели.

Я вздохнул и поднялся с кровати. Сделал небольшую разминку. Потом пошёл мыться в ванную.

Посмотрел на себя в зеркало. Совершенно детское лицо с едва наметившейся щетиной и тощее, даже тщедушное тело. Блин, и как вообще во мне душа держится? Как меня ветром не сносило?

С этим тоже надо будет что-то делать – приводить себя в нормальную форму.

Кстати, после вчерашнего борща и здорового сна желание сделать затяжку уже не так сильно донимало. Может, и правда эта зараза больше психологическая? Глядишь, тело за пару-тройку дней окончательно адаптируется к отсутствию никотина и можно будет нормально жить.

Тихо, стараясь не разбудить отца, я постирал вручную «комок», после чего развесил его на лоджии в моей комнате.

Потом сделал себе яичницу на кухне и позавтракал. Заодно нарезал коту немного мяса из борща. Надо будет что-то с кормом придумывать всё-таки. Хотя бы отцу объяснить, как правильно кормить котов, так сказать, из подручных средств. А то он рыбой в рационе злоупотреблял, это я хорошо помню. Возможно, проблемы с Васькиным здоровьем крылись именно здесь.

Дальше пришло время одеваться и, надо сказать, это было очень непросто. Выбор был совсем небольшой.

Я нашёл ещё одну светлую узбекскую футболку из натурального хлопка и лёгкие льняные штаны, сшитые на манер джинсов. Вполне приличные штаны, должен сказать – хотя тогда мне казалось, что они как-то простоваты.

С обувью было сложнее всего. Были заношенные вдрызг туфли, в которых я ходил в школу, да те самые дерматиновые кроссовки, в которых я приехал. Почесав в затылке, я решил остановиться на кроссовках. Подумав немного, накинул сверху ещё клетчатую рубашку, всё-таки на улице не то, чтобы жарко – плюс семнадцать всего.

Я спустился на улицу и пешком пошёл в сторону Советской. Можно было воспользоваться автобусом, идти было не то, чтобы близко, но, во-первых, те ходили нерегулярно, во-вторых – я так и не взял у отца денег, и у меня даже пары бумажек на проезд не было. А ещё мне было интересно прогуляться по городу при дневном свете.

Перед нашим домом был огромный пустырь, на котором в течение следующих десяти лет построят ещё пять домов. Я обошёл его через дворы соседних девятиэтажек и оказался в пятом микрорайоне.

Тут был продуктовый магазин с ещё сохранившейся с советских времён вывеской. Ни о каких сетях в то время в маленьких городах не было и речи.

На тротуарах – разбитый асфальт. Ремонтом никто не занимался как минимум несколько лет, как результат бордюров почти нигде не осталось, а часть дорожек просто погрузилась в грязь, заставляя прохожих искать пути обхода через пустыри. Не в лучшем состоянии были и сами улицы – колдобины, заплатки, прорехи.

Машин во дворах было гораздо меньше и почти все, за редкими исключениями – отечественного производства: «Жигули» разных модификаций, «Москвичи», «Волги».

Через двор пятой школы я вышел к обувной фабрике. В те годы все думали, что она благополучно загнётся, как и большинство предприятий города. Однако же та не просто выжила, а создала бренд детской обуви «Котофей», который потихоньку, к концу десятых годов, стал известен по всей России.

Но сейчас здание, где будет находиться их фирменный магазин, производило удручающее впечатление. Трещины, потёки, пожелтевшие окна – готовая декорация про фильм о зомби-апокалипсисе.

На улице почти никого не было. Лишь круглосуточные ларьки работали у перекрёстка. Возле некоторых толпились личности, для которых пятничная ночь ещё не закончилась. Мимо с характерным металлическим дзиньканьем проехал старенький «Лиаз».

Опять нахлынули воспоминания. А я вдруг почувствовал себя неприятно беззащитным перед миром вокруг. Ведь всё, что у меня есть – это информация. Воспоминания о событиях, которые в этом мире только предстояли. Хватит ли этого, чтобы кардинально изменить свою жизнь? Создать рычаги влияния, которые позволят ворочать камни самой истории?..

Я вспомнил своё тщедушное отражение в зеркале и вдруг ощутил себя мелким и незначительным.

«Хватит! – одёрнул я себя, – ты – это плюс тридцать лет жизненного опыта. Это знания, о которых твоя молодая версия и мечтать не смела! Информация – это всё. Это та самая сила, которая правит миром. И у тебя она есть».

Офис Вениамина Петровича находился в историческом здании, на втором этаже. Я подошёл к подъезду и поглядел на часы. Без пяти восемь. Что ж, всё отлично – начиная такие отношения, лучше с самого начала демонстрировать точность и пунктуальность.

Внизу охранник внимательно оглядел меня и записал паспортные данные, выдав бумажный квиток-пропуск.

Тут недавно был сделан ремонт: старая мраморная лестница отполирована, перила обновлены, восстановлена лепнина на потолке.

В коридоре на втором этаже на полу был настелен паркет – похоже, старый, но недавно отциклёванный и покрытый новым лаком, который неприятно скрипел под пластмассовыми подошвами кроссовок.

Я нашёл тяжёлую деревянную дверь с табличкой: «Малиновский Вениамин Петрович, адвокат» и чуть ниже – «Московская областная коллегия адвокатов».

Никаких звонков рядом с дверью не было, поэтому я постучал три раза и стал ждать. Изнутри послышалось какое-то движение и через несколько секунд дверь открылась.

В проёме появилась эффектная блондинка с огромными грудями, которые не скрывал, а, скорее, подчёркивал чёрный деловой пиджачок и белая блузка под ним.

– Александр, верно? – улыбнулся она.

– Да, – кивнул я.

– Отлично. Вениамин Петрович вас ожидает, проходите.

Я вошёл в приёмную. На секретарском столе стоял огромный монитор с плоским экраном. Роскошь по тем временам. Тут же находился сам компьютер и большой лазерный принтер – ещё большая роскошь.

В приёмной был сделан хороший ремонт, мебель была добротной и, если бы не старая оргтехника, её вполне можно было бы принять за «предбанник» рабочего места чиновника средней руки.

Однако же в самом кабинете уже «пахло» откровенной роскошью: дорогущий кожаный диван у стены, деревянные панели, старинная картина на стене (художника я не опознал). Дубовый стол хозяина, покрытый зелёным сукном.

Сам хозяин кабинета сидел в пол-оборота на краешке этого самого стола, свесив правую ногу. Напротив него, в чёрном офисном кресле, расположился незнакомый мне человек в милицейской форме. Он был лыс, полноват и выглядел слегка помятым. Возможно, от недосыпа.

– А, Саша, – ласково произнёс адвокат. – Подойди сюда. Это Дмитрий Валерьевич, следователь.

– Очень приятно, – кивнул я.

Следователь, немного поколебавшись, поднялся с кресла и протянул мне руку. Я ответил на слабое рукопожатие.

– Саш, посмотри сюда, – он поднялся со стола и развернулся к нему. Оказалось, что на столе была разложена карта с большой надписью «Егорьевск» наверху. – Покажи, в каком доме ты живешь?

Я нашёл взглядом свой дом, потом взял со стола тонкую линейку и указал на него.

– Двадцать восемь… – задумчиво произнёс адвокат. – А этаж?

– Девятый.

– Отлично! Дим, посмотри – думаю, из этой точки Саша вполне мог видеть то, что видел, а?

Следователь нехотя поднялся, бросил на меня равнодушный взгляд и уставился на карту.

– Отсюда? – уточнил он, показывая на мой дом. – Да. Вполне.

– Время было шесть утра, погода ясная, – продолжал адвокат.

– Ты прописан там? – спросил меня следователь.

– Да, – утвердительно кивнул я.

– Отлично. Вень, да ясно уже, всё нормально. Вы тут пишите, то, что надо, я пойду вздремну пару часиков. К обеду зайду тогда, заберу протокол.

– Хорошо, – кивнул Вениамин Петрович. – Договорились.

Когда за следователем закрылась дверь, адвокат посмотрел на меня. Его взгляд изменился: стал каким-то более строгим, что ли.

– Он ещё не спросил, был ли ты дома семнадцатого мая этого года, – произнёс он. – Но, думаю, был. Учитывая будущие экзамены. Правильно?

– Правильно, – кивнул я.

– В общем, Саш, дело такое. Серьёзное, – он вздохнул и почесал подбородок. – Ты вроде как сослуживец моего сына, поэтому хочу с тобой по-хорошему. Поэтому врать не буду: дело довольно опасное.

– Я слушаю, – сказал я. – Очень внимательно.

– Буквально у вас под окнами в начале весны убили в собственном автомобиле одного уважаемого, авторитетного человека, – продолжал адвокат. – Исполнители и заказчики хорошо известны. Ты, наверно, спросишь, а что мешает поступить с ними аналогичным образом, да?

Конечно, ничего подобного я спрашивать не собирался, но кивнул.

– А вот есть причина. Ты вряд ли это поймёшь, без специального образования – но постараюсь объяснить. Те, кто сделал это, получили контроль над одним важным предприятием. Оно принадлежит фирме, которая находится в юрисдикции Кипра. И единственный способ добиться повторного голосования членов совета директоров до оговоренного в предыдущем постановлении срока – это дискредитирующие данные на теперешнего председателя. Его устранение ничего не решит, поскольку в этом случае управление перейдёт трасту, который так же вне зоны контроля моих клиентов. – Он сделал паузу и улыбнулся, после чего спросил: – Понял хоть что-нибудь?

– Ваш противник – предусмотрительная сволочь, – сказал я.

– Совершенно верно! – просиял адвокат. – А теперь насчёт дела. Нам нужно, чтобы ты письменно, под протокол, подписал показания, в которых видел автомобиль предполагаемых убийц и дал бы их точное и детальное описание. Собственно, сам протокол уже готов. Тебе нужно будет его прочитать, запомнить ключевые факты. И подписать.

Он снова сделал паузу, глядя мне в глаза.

Не могу сказать, что мне понравилась эта ситуация в целом и само предложение. С другой стороны – риск в то время был повсюду. Если я совсем не буду рисковать – то едва ли чего добьюсь. Но что мне пришлось по душе, так это то, что, адвокат не стал душой кривить и пытаться развести на показания «в тёмную», как лоха. Сразу показал всю серьёзность дела.

– Смотри какая ситуация, – продолжал он. – Ты даёшь показания на то, что действительно было. Ты вполне мог это видеть. Никакого оговора невиновных, это точно. Это во-первых. А во-вторых – я собираюсь хорошо заплатить. Пятьсот долларов сразу после подписи. И ещё триста на тот маловероятный случай, если судья всё-таки решит тебя вызвать. При этом мы обеспечим транспорт и охрану.

Сумма по тем временам вполне солидная. Но что-то мне подсказывало, что адвокат может дать и больше. Поэтом у я начал торг.

– Тысяча триста сразу, – сказал я. – И пятьсот, если вызовут. Дело в том, что я хорошо понимаю степень риска. Меня ведь очень постараются найти и убить, не так ли?

– Не буду преуменьшать степень риска, – кивнул адвокат. – Но сам по суди: ты сейчас уедешь. Будешь жить на закрытой территории, под вооружённой охраной, фактически, круглые сутки. Ты – идеальный свидетель. Так что риск для тебя ниже, чем мог бы быть. Поэтому тысяча сразу. И четыреста потом.

– Плюс работа отцу, – напомнил я.

Вениамин Петрович широко улыбнулся.

– Если ты в него пошёл – то сработаемся. Но гарантировать не могу. Могу обещать испытательный срок в безопасности одной компании… если он будет готов в Москву переехать.

– Он будет, – уверенно кивнул я. – Только время надо будет немного, бытовые вопросы решить.

– Если он подойдёт – с квартирой поможем, там есть служебная на первое время. В общем, пускай приходит сюда в понедельник к десяти, сведу с нужным человеком. А дальше уж от него будет зависеть.

– По рукам, – ответил я.

Вениамин Петрович действительно протянул мне ладонь, которую я крепко пожал.

– На вот, – он протянул мне папку. – Изучи очень внимательно. Все детали, номера и так далее. И запомни. Процесс будет длиться ещё месяца три, в течение этого времени тебя могут вызвать. Запрос придёт на руководство университета, к вам его спустят по разнарядке. Если это произойдёт – я выйду на связь. Да, Диму не бойся если что – он наш. Хотя иногда и любит выделываться.

Я не сразу понял, что он говорит про следака.

– Принято, – кивнул я и погрузился в чтение протокола.

Где-то минут через сорок я выучил всё, что было необходимо и сообщил об этом Вениамину, который всё это время листал какие-то бумажки у себя за столом.

– Уверен? – спросил он.

– Абсолютно.

– Номер машины, которая была припаркована справа от авто, на котором приехали убийцы?

– Эн-девять-ноль-один-эр-е-семьдесят семь, – ответил я.

– Молодец, – удовлетворённо кивнул адвокат. – Можешь подписывать.

Я потянулся к подставке с дорогими ручками на его столе и вопросительно взглянул на него. Тот утвердительно кивнул.

Поставив свою подпись, я вернул бумаги.

Вениамин Петрович тем временем открыл сейф, скрытый за одной из деревянных панелей, отсчитал доллары, спрятал их в чистый белый конверт и протянул мне.

Я подошёл и взял деньги. Открыл конверт и тщательно пересчитал зеленоватые купюры. Потом удовлетворённо кивнул и спрятал конверт в карман.

– Зайди к часу, – попросил адвокат. – Надо подпись продублировать для дела. Дима принесёт.

– Зайду, – кивнул я и посмотрел на часы. С момента начала нашей встречи прошло меньше часа. Что ж, шальные деньги делаются быстро, это правда… и так же быстро может за них прийти расплата – если не быть осторожным. Об этом нужно теперь помнить.

Обратно я шёл быстрым шагом и по дороге заглянул в автомагазин, где на витрине стоял ВАЗовский движок. Насколько я помнил, магазин работал по субботам. Так и оказалось: он был открыт до семнадцати ноль-ноль. Вполне можно успеть сделать задуманное.

Потом я зашёл в обменник, расположенный в гостинице «Егорьевск». Поменял шестьсот долларов. И только после этого чуть не бегом вернулся домой.

Отец как раз только закончил то ли завтрак, то ли обед и мыл посуду.

– Ну что, успел со своими делами? – спросил он, закрывая воду.

– Да, пап, – кивнул я. – Теперь нам с тобой надо успеть. С другими делами.

Отец глянул на меня с удивлением.

– Одевайся, мы в магазин идём, – сказал я, и тут же добавил: – Пап, у дяди Коли с четвёртого вроде машина на ходу, да? Здоровая такая?

– Опель у него, да, – подтвердил отец, – а что?

– А мужики знакомые у тебя на работе сейчас есть?

– Ну, есть дежурная смена… а что случилось-то?

– Надо движок купить и привезти его в автоколонну. Он, зараза, тяжёлый, нужно человека четыре. Плюс машина для перевозки…

– Что? – растерялся отец. – Что за движок? Ты о чём?

Я достал разменянные деньги и положил на стол.

– Вот, – сказал я. – Тут на новый движок, и чтобы мужикам заплатить за транспорт и помощь в ремонте.

Сказать, что на отцовском лице появилось выражение удивления, значит, не сказать ничего. Чтобы объяснить происхождение денег и не вызвать его негативную реакцию мне пришлось проявить чудеса фантазии и изворотливости. Но ничего, справился.