–Молодец, парнишка, – сказала Марта. – Иногда дельные вещи говоришь.

–И как мы сами раньше не догадались, – смеясь, произнес братец Борис. Всю его меланхолию как рукой сняло. Он вновь стал деятельным, порывистым и судя по его довольному виду, смирился с нынешним положением. О бесславном конце жизни всех и его, в частности, он уже не вспоминал.

Пассажиры сгрудились возле душевой кабинки. Андрей раздвинул дверцы и протянул руку к барашку крана. Все замерли в ожидании. Кран поддался с легким скрипом. Никонов крутил барашек, но вода не шла.

–Все, оба крана полностью открыты.

Водопроводные трубы печально вздохнули и выдавили из себя одну единственную каплю.

Замаячившая было на горизонте надежда вновь уступила место сумрачной безысходной реальности. Расходились медленно, спешить было некуда. Всех мучила невыносимая жажда. Стараясь не разговаривать, они вновь расселись на своих местах, и приготовились ждать, сами не зная чего. И тут, как всегда неожиданно зазвучал Рон:

–Кухонные автоматы находятся в ремонте. По окончании наладки сообщу. Ждите. – и Рон отключился.

–А раньше ты не мог об этом сказать? – вновь распалился братец Борис.

–И сколько ждать? – гремел басом Дмитрий. – у меня уже губы растрескались от жажды.

Ночь прошла тревожно. Пассажиры ворочались, бормоча и негромко ругаясь. Сон не шел. В полусумрачном ночном освещении, включавшемся после десяти вечера независимо от желания людей, неподвижные фигуры пассажиров в креслах с откинутыми спинками со стороны казались мистическими, почти бесформенными объектами. Черные, глубокие тени, которые они отбрасывали, лишь усиливали этот эффект. Казалось, сейчас поднимутся зомби и начнут бессмысленно бродить по помещению в поисках еды. Негромкие невнятные проклятия довершали и без того жутковатую картину.

Какой бы бесконечной ни казалась ночь, судя по включенному в обычном режиме свету на смену ей неизбежно пришло утро. Несмотря на это, вставать никто не спешил. Не было ни сил, ни желания. Жажда все сильнее давала себя знать. Хотелось есть, но в первую очередь, пить. За глоток воды каждый готов был родину продать, представься такая возможность. К сожалению, ни еды, ни питья на горизонте не наблюдалось, и приходилось, скукожившись в кресле, пытаться забыться, чтобы обезвоживание ощущалось не столь мучительно.

Медведь мучился сильнее остальных. Его огромному организму требовалось куда больше воды. Стараясь лежать неподвижно, Медведь бессмысленно смотрел в потолок, чувствуя, как силы стремительно покидают его.

В этот момент, когда все постепенно начали смиряться со скорой смертью, подал признаки жизни Рон:

–Кухонные автоматы восстановлены. Через час, по окончании синтеза, будет готов завтрак. Ждите.

Людей эта информация приободрила, но при этом никто не выразил радости. На нее уже не хватило сил. Несмотря на внешнее равнодушие, в глазах пассажиров загорелась искорка надежды. Потерпеть осталось чуть-чуть, и вскоре живительная влага вернет былую силу и желание наслаждаться жизнью. Этот последний час оказался самым трудным. Казалось, минуты тянутся бесконечно долго, и от этого кошмара спасало лишь отсутствие часов. Каждый в уме отсчитывал время по-своему. Ничего другого не оставалось. Точное время мог сообщить Рон, до этого никогда не отказывавший любопытным, но теперь он не спешил общаться с людьми. Еще часы были, насколько помнил Андрей, в вездеходах, но сейчас доступ туда закрыт. Пропади оно все пропадом, думал он, главное дожить до момента, когда коротенький звоночек возвестит об окончании кошмара.

Словно в насмешку, этот проклятый час никак не хотел заканчиваться. По всем расчетам, объявленный отрезок времени давно истек, но долгожданного действия так и не произошло. Пассажиры вновь начали поддаваться апатии.

–Сволочи, – едва слышно прохрипел Натан. Он хотел еще что-то сказать, но вместо этого зашелся сухим кашлем. – У меня… – откашлявшись вновь просипел он и замолк. Никто так и не узнал, что он хотел сказать. Тишина нарушаемая лишь тяжелым, прерывистым дыханием людей была ему ответом.

Звоночек, приглашавший к завтраку, прозвучал непривычно тихо, однако пассажиры все же его расслышали и рванули к окошку выдачи. Впереди оказался Лисенок, он уже подтянул поднос к себе, и взял стакан чая в руку, чтобы тут же выпить, как лапища Медведя вырвала у него емкость и опрокинула жидкость себе в глотку. После этого Нагорный отпихнул тщедушного Сашу в сторону, обеими руками залез в окно выдачи и вытащил несколько стаканов, поочередно опустошая содержимое.

Вместе с водой в огромное тело Нагорного возвращалась былая сила. Ни у кого не было возможности остановить наглеца. Пассажиры сгрудились вокруг Медведя, и смотрели, как он пьет и ест, не предпринимая никаких действий, покорно ожидая, когда до них дойдет очередь насыщаться. Андрей стоял позади всех, проклиная себя за слабость и невозможность прямо сейчас дать достойный отпор. – «Ладно, – думал он, – я рассчитаюсь с тобой за этот инцидент. Если еще раньше тебя не грохнут остальные. И тут я ничем помочь не смогу. Ты смертельно обидел не беззащитного какого-то там старика, а злобных, полных сил отморозков. В этот момент они ослаблены, но берегись, когда они восстановят силы, пощады не будет…»

Насытившись, Нагорный отошел в сторонку и смотрел, как попутчики жадно, захлебываясь, глотают воду. Пассажиры, не замечая, что за ними наблюдают, как будто в последний раз в жизни навалились на еду. По всей вероятности, Рон запустил кухонный синтезатор на полную мощь, поскольку еда и напитки нескончаемым потоком все прибывали и прибывали.

Насытившись, люди не разбрелись по своим местам, а молча сгрудились вокруг Медведя. Дмитрий, с презрительной улыбкой на лице разглядывал попутчиков. Медведь был здоров как бык, и численный перевес не пугал его.

–Что-то не так? – с издевкой в голосе спросил Медведь, глядя на недовольные лица. – Хотите проучить меня? Ну кто тут самый смелый?

– А ты оказывается приличная сука, – пробурчал братец Кирилл. – поступил как шакал.

–Тебе первому башку свернуть, чтобы поменьше рот открывал? Я не всегда добренький. Ну, давай, навались на меня, коль жизнь не мила.

– Надеешься справиться? – зло произнес Натан. – Смотри не ошибись, нас ведь больше.

–Разойдись, – рявкнул Андрей. Накал страстей грозил перейти в неуправляемую агрессию. Хладнокровная, без эмоций, злоба охватила пассажиров звездолета. Толпа готова была разорвать Нагорного на куски, дай только повод, пусть даже самый незначительный. Тем не менее у Медведя не дрогнул ни один мускул. Он был уверен в себе, и готов биться насмерть. Это понимали и пассажиры, а потому не спешили сделать первый шаг. Пауза затянулась, не хватало лишь роковой искорки. Андрей как никто другой понимал, если сейчас не образумить людей, беды не миновать.

С трудом прорвавшись сквозь плотно сомкнутый строй людей, он повернулся лицом к толпе, отгородив остальных от Нагорного и видя перед собой лишь ожесточенные, хмурые лица. Андрей не отводил взгляд, а наоборот, пристально всматривался в попутчиков, выражением глаз, мимикой лица и всем телом выражая непоколебимую уверенность и спокойствие, тем самым подчиняя своей воле пассажиров. Он сильно рисковал своей шкурой, заступаясь за Медведя, ибо попутчики достигли той стадии накала, когда любое незначительное движение или неверно воспринятый взгляд грозили перейти в неуправляемую ярость и злобу, способную сокрушить все на своем пути. И этой животной агрессии Андрей мог противопоставить лишь собственную отвагу, решимость стоять до конца, несмотря на численное превосходство противника.

Бывшие заключенные сдались. Их психика давно была сломлена. Из памяти так и не изгладились тюремные привычки. Крутизна и безбашенность в былой жизни, сейчас не мешала подчинятся. Неважно кому, охраннику, или иному назначенному свыше лицу. Тюрьма годами, день за днем вырабатывала в них безусловную покорность. Короткий отрезок времени относительной свободы не успел выветрить из их голов столь тщательно привитое раболепие.

– Всем разойтись, – произнес Никонов как можно спокойнее. Весь его облик говорил о моральном и физическом превосходстве над попутчиками. Любая ярость разбивается, как волны о камни, о спокойствие и уверенность.

Ругаясь и понося Медведя, люди неохотно подчинились. Бессонная ночь накануне и сытный завтрак незаметно сделали свое дело. Пассажиры потихонечку успокоились и задремали. Мир и порядок воцарились в звездолете.

Глава V

Андрей стоял на решетчатой выносной платформе. С высоты тридцати двух метров он смотрел на расстилающий у его ног мир. Насколько хватало глаз, во все стороны простиралась пустыня. И лишь вдалеке виднелись серовато-голубоватые невысокие горы. Горячий ветер налетал порывами, обжигая лицо и руки, и уносился прочь, продолжая резвиться внизу, поднимая тучи песка и тут же, обессилев, швыряя его назад. Солнце стояло в зените, и его огромный, яркий диск пылал, не позволяя поднять глаза к голубоватому, словно выцветшему небу. Никонов не мог отвести взгляд от пустыни. Он словно впитывал звуки, запахи, давно забытые ощущения. Все было знакомо и в то же время неведомо. Казалось, он забыл, где находится. В это мгновение, Андрей не помнил, нет, попросту не хотел вспоминать, кто он, что здесь делает, и что его ждет в ближайшее время.

Стоять было неудобно, стальные прутья платформы больно врезались в ноги сквозь тоненькую подошву легкой обуви, и приходилось то и дело топтаться на месте. Ко всему прочему, ограждения еще не установили, и стоило опасаться любого неверного движения. Высоты он не боялся, попутчиков тоже, никто из них не выразил желания выйти на свежий воздух. Они столпились в шлюзовой камере и с интересом наблюдали за командиром. В их глазах читалось уважение и зависть. Но, тем не менее, смельчаков присоединиться к нему не нашлось, ибо свою жизнь они ценили выше чужой.

Внизу, поднимая тучи пыли, копошились роботы. Несколько машин, на суставчатых ногах отделились от остальных и медленно поползли по вертикальной стене звездолета, удерживаясь с помощью мощных электромагнитов, останавливаясь через равные интервалы, чтобы закрепить стальные балки. По мере продвижения, они оставляли за собой ряд направляющих, которые в скором будущем станут основанием подъемника. Ни грохота, ни лязга металла – машины действовали быстро и слажено. Не прошло и пары часов, как подъемник был готов и кабина, призывно распахнув дверцы, приглашала прокатиться вниз.

Андрей предоставил девушкам право первыми сойти на землю обетованную. Марта и Лола, вцепившись в поручни, медленно преодолели платформу и вошли в кабину лифта, где их уже ждал Андрей. Закрыли двери и начался плавный спуск.

–Исторический момент, прошу заметить, – полушутя произнес Андрей, когда лифт остановился и путь был свободен. – Леди, прошу вас сделать первый шаг в иных мирах. Смелее!

«Леди», которых даже с натяжкой сложно было бы отнести к данной категории, зная их кровавое прошлое, испуганно прижимаясь друг к дружке, очень осторожно шагнули вперед, как будто ступали не на горячий песок, а в кипящую лаву, медленно текущую у ног.

–Так-то оно лучше, – удовлетворённо хмыкнул Никонов, спрыгивая следом. Женщины меж тем освоились и глазея по сторонам, медленно побрели вокруг звездолета. Стоящие на их пути роботы почтительно уступали дорогу.

От жара планетарных двигателей корабля, кварцевый песок превратился в стекло, создав круглое озеро среди песков. Ветер и песчинки незамедлительно начали бесконечную атаку на ровную и гладкую поверхность. Когда-нибудь поверхность эта станет шероховатой, но сейчас она оказалась слишком скользкой. Лола взбежала на нее и тут же поскользнувшись, рухнула прямо в руки подоспевшего Андрея.

–Осторожнее надо быть, осторожнее.

Никонов отпустил Лолу, а сам осмотрелся. Песчаный покров пустыни оказался толщиной не больше пальца, а под ним скрывались нагромождённые друг на друга потрескавшиеся пласты глины, хаотично выступающие неровными, острыми краями. Поверх песка виднелась россыпь камней, от совсем мелких до валунов, размером больше метра. А дальше почти обнаженное глинистое плато плавно переходило в огромные песчаные дюны, тянущиеся до самых гор. И ни одного, хотя бы чахлого кустика, куда ни кинь взгляд. Несмотря на толстую подошву берцев, в которые Андрей успел переобуться перед выходом, шагать было неудобно, и носок ботинка то и дело цеплялся за торчащие из песка выступы твердой как камень глины.

От нестерпимого жара солнца в воздухе висело призрачное, едва уловимое, дрожащее марево. Здесь, на открытом месте, не защищенном тенью звездолета, горячий воздух и беспощадное светило с яростью набросились на человека. Никонову вскоре пришлось прикрыть глаза, иначе он рисковал испортить зрение – первая вылазка оказалась без должной подготовки, лишь бы поскорее покинуть надоевший до колик корабль. В спешке, Андрей даже не надел солнцезащитные очки, хотя прекрасно знал о пекле снаружи звездолета. Так он и стоял, закрыв глаза и позволяя солнцу обжигать незащищенные части тела.

–Андрей Витальевич, – раздался голос Марты. – давайте вернемся на корабль. Нам надо переодеться. В таком виде здесь долго не побудешь.

–Да, да, конечно, – ответил он после длительной паузы, словно очнувшись. –Идите, я догоню вас.

На борту звездолета прошло совещание. Никому не хотелось оставаться на корабле и заниматься нудной, рутинной работой. Рон потребовал организовать поиски воды. Все выразили желание отправиться на вездеходе куда подальше. Расстояние не имело значения, главное вперед и только вперед, навстречу приключениям. Перспектива находиться в четырех стенах летающего дома восторга не вызывала. Людей обуяла жажда деятельности. Каждый доказывал Андрею, что именно он нужен в первую вылазку за пределы стоянки. Он и никто другой. И в качестве доказательств расписывал какой он незаменимый рубаха парень, обладающий фантастической сноровкой и отвагой, столь необходимой в путешествии, полном невзгод и опасностей. Слушая, как они, перебивая друг друга, талдыча каждый свое, ни во что не ставя оппонента и даже не пытаясь услышать, что говорит сосед, Андрей, среди гвалта, вызывающего у него приступы головной боли, пытался решить, кого же все-таки взять в первую поездку. Лола с Мартой не участвовали в спорах, уединившись в дальней части кают-компании. Там они о чем-то шептались, иногда бросая презрительные взгляды на мужчин. Впрочем, их никто не замечал, о них просто забыли.

Забавно было смотреть, как взрослые мужики, словно дети, пихали друг друга, и каждый пытался упросить Андрея, чтобы он взял именно его. Их все достало, и они видели единственную отраду, во всяком случае так казалось со стороны, в том, чтобы размяться на неведомых просторах. Трудностей они не боялись, потому как не знали, что это такое. Так сложилась их жизнь. До ареста им не довелось побывать в сложных жизненных ситуациях, а тем паче после, когда каждый вздох и движение контролировались со стороны.

–Все. Со мной едут Нагорный, братец Кирилл и Натан. Остальные обустраивают лагерь. Неизвестно, что нас ждет впереди. Роботы возведут силовое защитное ограждение. Ваша задача проста. Во-первых, не мешать им работать. А во-вторых, в случае поломки незамедлительно ремонтировать. А попутно, начать собирать образцы почвы и воздуха. Одним словом, отдыхайте и ждите нашего возвращения. Лисенок, ты на связи, отвечаешь за это головой. Всем все понятно?

–Что надевать? – спросил Натан. – В такой жаре наша обычная одежда не подойдёт. Либо сваримся, либо сгорим.

–У нас есть прекрасные костюмы с микроклиматом. В них мы будем выглядеть как заправские космонавты. Шлема правда не будет, но не беда. Бейсболка прекрасно его заменит. Не хуже защитит голову от солнца. Здесь только один вопрос, а захотят ли наши прекрасные дамы надеть то, во что все одеты. Впрочем, это выбор каждого. Никто никого заставлять не будет.

–Мы чай не на светском приеме, чтобы об этом переживать. – гневно произнесла Лола, пристально глядя на попутчиков. – Не надо к нам относиться снисходительно. Мы все здесь на равных правах.

–Милые дамы, вас никто не хотел обидеть. И упаси боже, относиться к вам особенно. Лола, ты верно заметила, у всех равные права и соответственно, обязанности. Вы будете работать наравне с мужчинами, и никто поблажек не даст. – братец Кирилл, не мигая, уставился на девушек. Смотрел он долго, в упор, и взгляд его был нехороший, плотоядный какой-то.

–Хватит зубоскалить. Старт через час.

Медведь сел за руль вездехода. За его спиной на мягких кожаных подушках вальяжно расположился Натан, забравшись с ногами на сидение. Опустив стекло, он театрально помахал рукой остающимся коллегам. Несмотря на всю его внешнюю бесшабашность, какую-то нарочитую жизнерадостность, во взгляде Жабина чувствовалось напряжение и даже, быть может страх, который он пытался скрыть неестественным весельем.

Андрей стоял на подножке машины, одной рукой держась за дверцу и наблюдал, как приземистые роботы вкручивают в глинистую почву мачты с силовыми эмиттерами, в виде шара на концах. Столб в манипуляторах робота энергично крутился, быстро вгрызаясь в недра планеты. Еще несколько оборотов и вот из земли уже торчит нечто похожее на уличный городской фонарь. Ряд таких столбов, словно частокол, скоро окружит звездолет и площадку вокруг него. Как только на эмиттеры подадут напряжение, появится невидимая, но весьма прочная стена, способная выдержать натиск небольшой армии, вооруженной танками и артиллерией. Как говорили еще на Земле, силовое поле должно выдержать взрыв небольшой атомной бомбы. Опасность в этом случае заключается в том, что можно запросто ослепнуть от яркой вспышки и сгореть от радиации. Что уже само по себе не радует. Но сама взрывная волна не сможет преодолеть препятствие. – И на том спасибо, – подумал Андрей. – Как ни крути, а на неизвестной планете, людям необходима защита от всякой опасности, пусть даже гипотетической.

Братец Кирилл не торопился занять свое место в вездеходе. Он стоял среди остающихся на корабле членов команды и о чем-то говорил, сопровождая свою речь яростной жестикуляцией. Андрей несколько раз окликнул его, прежде чем тот, наконец, соизволил обернуться и не попрощавшись с собеседниками, словно их и не было, не торопясь двинулся в сторону машины.

– Расселся, – недовольно пробурчал он, заваливаясь на заднее сидение, рядом с Натаном. – Двинь тазом, ты тут не один.

Натан нехотя принял нормальное сидячие положение, освобождая место Кириллу.

–Готовы ехать? Заводи шарманку. С богом!

Двигатель работал бесшумно. Кабина вездехода плавно покачивалась на неровностях песчано-глинистой пустыни. Навигатор, встроенный в панель управления и работающий от сигнала трех спутников, заблаговременно запущенных по орбите планеты, показывал на подробнейших, заранее изготовленных картах бесконечные песчаные дюны, разбросанные по пустыне и не высокие горы, вздымающиеся из песка то редкими, отдельными холмами, то небольшим скоплениями. Ни строений, ни даже чахлого деревца не наблюдалось в радиусе двухсот километров от машины. Ветер, бесконечный песок, разбросанные повсюду камни, и ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Минута шла за минутой, один час сменялся другим, а вокруг, сколько ни всматривайся под палящим солнцем, однообразный пейзаж песчаных барханов и дюн оставался таким же унылым и уже начинал злить. Горы, казалось, не приближались ни на йоту, все так же оставаясь вдалеке.

– Здесь ничего нет, – проворчал Натан. – Мне кажется мы уже не одну сотню километров позади оставили, а как будто никуда и не ездили.

–Планета безжизненна. – подтвердил его слова братец Кирилл. – Я не видел ничего хоть отдаленно похожего на растения. О животных, или о насекомых, я уже молчу.

–Прекрасно, – сказал Андрей. – Перерыв полчаса. А пока мы соберем образцы почвы. Медведю отдыхать, ему еще нас вести обратно.

Бур, установленный на корме вездехода, почти бесшумно погрузился в почву. Натан с Кириллом только успевали вставлять дополнительные секции, увеличивая длину бура. На глубине десяти метров, Андрей дал команду остановиться.