– На этом я с вами прощаюсь и надеюсь на плодотворную работу для блага всего человечества и искупления вашей вины перед людьми.

Экран погас.

– Ничего нового я не услышал, – не унимался Натан. – Ну, может быть, кроме того, что такая экспедиция не единственная. Ну и сам руководитель… И почему мы его не встречали раньше?

Одобрительный гул был ответом.

– А сколько нам осталось болтаться в космосе? – поинтересовался Александр, демонстративно позёвывая и всем своим видом изображая равнодушие. – Ответа на этот вопрос я лично не услышал.

Вопрос оказался как нельзя кстати.

–Запись была сделана ещё до старта. – Андрей сделал знак рукой, призывая к тишине. – Лучше это спросить у Рона. Рон, что ты нам скажешь на этот счёт?

– В этой солнечной системе обнаружены пять планет. Первая находится слишком близко от светила, а вот вторая и третья – как раз в зелёном поясе жизни, это если по земным понятиям. Третья планета находится на крайней точке этого пояса и слишком холодна, жизнь на ней возможна, но маловероятна. Самая благоприятная ситуация на второй планете. Она достаточно далеко от Солнца, чтобы не быть испепеленной, и в тоже время получает достаточно тепла, чтобы на ней могла существовать вода в жидком виде, основа жизнедеятельности биологического вида. Туда мы и направляемся. Остальные планеты нас не интересуют: это простые каменные шарики, находящиеся в вечном холоде, и если на них и возможна жизнь, то она кардинально отличается от форм, известных современной науке. В любом случае для нас они интереса не представляют.

– Мы спрашиваем, когда посадка, – нетерпеливо пробубнил Борис.

– До планеты, – Рон зачем-то сменил голос, и теперь вместо приятного женского сопрано гремел мужской баритон, – …лететь двадцать шесть дней и восемнадцать часов. После этого мы переходим на околопланетную орбиту, изучаем её, выбирая места посадки, затем посадка. Вам понятно?

– Понятнее не бывает, – Александр принял нормальное сидячее положение. – Мне только одно не ясно: какого чёрта нас так рано разбудили? Целый месяц болтаться без дела. Да за это время мы друг друга поубиваем.

– Работы всем хватит. Вы продолжите изучать управление машинами. После посадки времени на подготовку не будет. Запас пищи и кислорода ограничен. Воздух, скорее всего, мы найдем на планете, а вот с едой будут проблемы.

– Слушай, железяка, мне кажется, ты несёшь бред, – недовольно пробурчал Кирилл. – Какая разница, тратить эти запасы до посадки или сразу после? Может, я идиот, но разницы не ощущаю.

– Никто не знает, что вас ждёт. Опасности могут подстерегать с первых минут. Господа учёные не были уверены в том, что вы проснётесь здоровыми после глубокой гибернации, а потому решили, что до посадки, пока медицинские машины проводят необходимую проверку, самим вам не мешало бы повторить курс обучения.

– Чёртова машина, – Александр театрально воздел руки. – Как она о нас заботится. Аж страшно становится.

– Давайте без эмоций, – призвал к спокойствию Андрей. – Алгоритм её действий создал человек, машина лишь выполняет команды.

– Слушай, Андрей, жрать охота, – подал голос Медведь. – Режим питания нарушать нельзя. Попроси этого электронного головастика накормить нас. Сколько можно ждать?

– А кто тебе мешает это сделать?

– Меня он не слушается. Я уже несколько раз поднимал эту тему, а воз и ныне там. Ты старшой, тебе и карты в руки.

Пассажиры бурно поддержали Дмитрия. Но, пока люди лениво переругивались, за их спинами бесшумно раздвинулись незаметные панели на задней стене каюты. В образовавшийся нише появились подносы с едой. Люди не сразу заметили это, но стоило Натану случайно повернуться и воскликнуть от удивления, как пленники корабля, шумно чертыхаясь, рванули к еде, толкаясь и пихая друг друга. Когда все расселись за столиками и принялись поглощать еду, наступило временное затишье, нарушаемое лишь стуком приборов и иногда негромким чавканьем. После завтрака, насытившись, пассажиры лениво развалились на стульях, умиротворённо воспринимая действительность. Сейчас им было всё до лампочки, они себя прекрасно чувствовали, и их ничего не напрягало. Андрей смотрел на них, думая про себя, как порой человеку мало надо, чтобы почувствовать удовлетворение в жизни. И как всё скоротечно. Пройдёт совсем немного времени, и всё кардинально изменится: снова они станут друг другу волками, пытающимися вырвать у товарища кусок посытнее. Хотя какие они товарищи, здесь слова такого нельзя использовать, ибо каждый готов за самую малость загрызть любого. И мне придётся разруливать конфликты, дабы не допустить кровопролития. А чем быстрее мы выполним поставленную задачу, тем скорее обретем свободу и воочию увидим чудный новый мир, который никогда не сможет лицезреть добропорядочный член общества.

Его размышления прервал вой сирены. От неожиданности пассажиры повскакивали со своих мест, озираясь по сторонам, пытаясь увидеть причину тревоги.

– Однако, – Андрей, как и все, пытался понять причину переполоха. – Рон, что всё это значит?

– Через шесть минут искусственная гравитация будет отключена, и звездолёт совершит манёвр отклонения от пересекающего наш путь метеорита. Ожидаются перегрузки более трёх же. Пассажирам рекомендуется занять амортизационные кресла.

Люди заметили, как исчезли в полу лёгкие стулья со столами, и вместо них появились огромные чёрные кресла. Не дожидаясь дальнейших приглашений, они спокойно уселись в них, не торопясь пристегнулись и со скучающим видом приготовились встретить перегрузку.

На Земле их особо не тренировали на повышенную тяжесть, так, пару раз прокатили на центрифуге, и на этом обучение закончилось. Вот и сейчас они были полностью уверены в том, что ничего страшного их не ждёт. С первых минут, как появилась излишняя тяжесть, от былой самоуверенности не осталось и следа. Казалось, тело налилось свинцом. От тяжести не то что поднять, двигать руками и ногами не представлялось возможным. Каждый вдох и выдох приходилось делать через силу, через себя, через боль. Огромная тяжесть расплющила людей в креслах, не позволяя болтать, и только сдавленные хрипы слышались со всех сторон.

Ко всему прочему, менялся вектор силы тяжести: звездолёт маневрировал, где-то в глубине корпуса гудели турбины, и звук их натужено поднимался вверх, чтобы через секунду рухнуть вниз. К этому добавились какие-то скребущиеся звуки, как будто где-то вдали вибрирует лист металла. Казалось, ничто не выдержит таких резких манёвров и корабль вот-вот начнёт терять обшивку.

Люди держались. На границе потери сознания, но держались. Впрочем, ничего другого им не оставалось делать. Они могли лишь безучастно ощущать всю прелесть повышенного давления и в душе молиться, чтобы это быстрее закончилось.

Между тем минута шла за минутой, а корабль и не собирался прекращать манёвры. Его кидало то вправо, то влево, то он вдруг падал в пропасть, то неожиданно взмывал вверх. В космосе нет верха и низа, но, благодаря разным направлениям перегрузок, создавалось ощущение того, чего не могло быть в принципе. И в один из этих моментов вдруг раздался жуткий, поглотивший все остальные звуки, скрежет, как будто огромный камень чиркнул по звездолёту. Вместе со скрежетом корабль, как будто в предсмертной агонии, вздрогнул до последнего рангоута. Казалось, сейчас звездолёт вот-вот в последний раз дёрнется и начнёт рассыпаться на куски.

Ничего не произошло. Неожиданно наступила гулкая тишина и вернулась привычная тяжесть.

– Двигатели выключены, манёвры закончены, – бесстрастно доложил Рон. – Можете возвращаться к привычным делам. Астероиды остались позади. Система искусственной гравитации работает без перебоев.

– И что это было? – ни к кому особо не обращаясь, покрякивая от боли, выползая из кресла, вопрошал Александр. – Так ведь и сдохнуть можно.

– Расслабься, мальчик, чую, впереди веселуха нас ждёт. Аж обхохочешься. – Медведь сипло засмеялся. Отдышавшись, он продолжил – Главное – не задохнуться от смеха, а то неприятность выйдет. В нас столько бабла вбухали, а мы взяли – и кони двинули у самой цели. И ведь господа учёные не поверят, что мы не специально, корабль-то ведь целый остался.

– В гибернаторе находиться спокойнее. Во всяком случае, там ты ничего не чувствуешь, – тяжело дыша, произнесла Лола. – На кой нас разбудили так рано? Теперь трясись каждую минуту.

Так, лениво поругиваясь, пассажиры приходили в себя. Встряска для организма оказалась существенной, и некоторым потребовалась помощь медицинского робота. Больше всех пострадали Марта и братец Кирилл. Их пришлось выковыривать из кресел и вести в медицинский отсек, под неусыпную заботу электронного врача.

– Итак, – произнёс Андрей, когда треволнения закончились и люди начали осваиваться в новой реальности. – Давайте подведём итоги. Потерь вроде как нет. Тех двоих я не считаю, они скоро оклемаются.

– Главное, чтобы никто больше не уснул навсегда, – подал голос Дима.

– Медведь, без комментариев.

– Приказ старшого закон.

«Реальность оказалась намного хуже, чем предполагали, – думал Андрей. – Почему-то у всех в головах застряла мысль, что путешествие будет похоже на лёгкую прогулку. Никаких тебе опасностей, никаких сложностей. Поспал. Встал. Собрал камешки. Повозился с роботами. Снова лёг спать. Проснулся – и оп! Ты свободен на все четыре стороны. Живи в своё удовольствие. Если не идиот, к старым делам и на пушечный выстрел не подойдёшь. Чтобы ни говорили господа учёные, следить за нами будут, причём внимательно и зорко, чтобы любой промах зафиксировать и отправить обратно в тюрьму без всякой надежды на помилование. Как говорится, и нашим, и вашим, и за рубль спляшем. Нет уж, господа хозяева нашей жизни, не дождётесь. За других не скажу, а я точно проколов не допущу.

Конечно, ещё там, на Земле, нам рассказывали о всевозможных проблемах, подстерегающих на каждом шагу, но разве в то время кто-то всерьёз воспринимал это? Изо дня в день нам твердили, что космос сам по себе таит опасность и смерть. Мы верили и не верили одновременно. Излишне полагались на технику, на сам звездолёт. Тогда он казался огромным, неубиваемым монстром, не способным ломаться: так должны думать наивные обезьяны, коих закинули на край вселенной, а не люди. Пусть даже не очень образованные в астрономии и космических науках пассажиры корабля. И что же это получается? Вся подготовка, какая бы она поверхностная ни была, пошла коту под хвост. Тогда все эти проблемы казались настолько нереально далекими, что и думать о них не хотелось. И тут вдруг в одночасье мир перевернулся с ног на голову. То, что казалось незыблемым, рассыпалось на глазах. А то, что всего несколько минут назад вообще никак не воспринималось ввиду малозначимости, неожиданно поменяло вектор и стало неразрешимой проблемой. И ведь что самое интересное, ничего нового не произошло. За то время, что мы находились в бессознательном положении, такие происшествия случались не раз и не два, просто мы о них не знали. Права в этом плане Лола, ох как права. И ведь впереди целый месяц такой нервотрёпки: пересечёт небесное тело наш курс или нет, а если да, то чем это всё закончится, пыткой-перегрузкой или уничтожением звездолёта? Кто знает, кто знает…»

– Рон, какая вероятность повторения экстренного манёвра корабля? – спросил Андрей.

– По математическим выкладкам – пятьдесят на пятьдесят. В настоящий момент на расстоянии ста тысяч километров во всех направлениях от корабля препятствий не обнаружено. Посмотрите на экран.

На экране было видно лишь звёздное небо: россыпи крохотных точек неравномерно поблёскивали на черноте космоса. Картинка казалась статичной, ни в какой её части не наблюдалось движения. Но это продолжалось недолго. Неожиданно где-то сверху вспыхнула яркой блёсткой звезда. Она начала быстро распухать, при этом не увеличивая светимости. Когда это тело выросло до половины экрана, стало понятно, что в сторону корабля движется огромный вытянутый бесформенный камень, с одного боку освещённый здешним солнцем. Он летел навстречу звездолёту. Как ни странно, автоматика не сработала, и курс не был изменён.

– Метеорит, размеры – два километра на шесть, приблизительная масса покоя – двести шестьдесят тысяч тонн, скорость – пятьдесят восемь тысяч километров в секунду. Летит параллельно нашему курсу. В данный момент опасности для нас не представляет. Наша скорость – сто девяносто три тысячи километров в секунду. При лобовом столкновении звездолёт полностью испарился бы.

Теперь метеорит летел вдоль корабля. Впрочем, это произошло настолько быстро, что никто и опомниться не успел, как смертоносное космическое тело пронеслось вдоль борта. После, в замедленном воспроизведении, люди увидели, что один из бесформенных выступов космического бродяги прошёл очень близко от объектива камер. Казалось, что он вот-вот заденет звездолёт. Хватило и этого, чтобы люди пересмотрели всю свою жизнь и, наконец, перестали воспринимать экспедицию как нечто незначительное и неинтересное.

– Поздравляю всех с пробуждением. Никто не будет спорить, что настоящее избавление от оков Морфея произошло сейчас и ни секундой раньше. – Андрей горько усмехнулся. – Тем не менее, впереди нас ждут и другие сложности, и поэтому я предлагаю не расслабляться, а незамедлительно приступить к запланированным тренировкам. Пока мы являемся пленниками корабля, стоит на время забыть о своей крутизне. Быковать будете после возвращения. Не знаю, как вам, а мне хочется побыстрее закончить с этой ерундой. Будем пальцы гнуть вместо работы – мне кажется, что здесь мы и сдохнем, некому будет даже закопать наши бренные тела. Поэтому, прежде чем растопыривать пальцы, как следует подумайте о том, что вы сами хотите иметь на выходе. Здесь нет начальства, но не мне вам рассказывать, что будет, если не выполним задание. Нас взяли за жабры, но в то же время мы все добровольцы. И поэтому мой вам совет: не нарывайтесь. Я не мальчик и за вас норму делать не буду. Не захотите по-хорошему – будет по-плохому. Я найду способ заставить вас работать, ибо в мои планы не входит застрять здесь хоть на один лишний день. Всем ясно?

– Яснее некуда, – подытожил за всех братец Борис. – Запихиваем… куда поглубже… э… э… как его там… ах, да, самолюбие и работаем, работаем, это… вот… засучив рукава. Впереди нас ждут подвиги, такие вот трудовые подвиги… А вот способны ли мы на них, как его там – время покажет.

Глава III

Потянулись похожие один на другой серые, тоскливые дни. С утра и до самого вечера, по внутреннему корабельному времени, все занимались повторением пройденного материала и тренировками управления на электронных симуляторах. Это было скучно, скучно до тошноты. За все это время только дважды включалась тревога и люди поспешно занимали места в амортизационных креслах, в глубине души надеясь, что пронесет.

И проносило. Огромные камни, в несколько раз меньше первого метеорита, хаотично пересекали путь звездолета, заставляя напрячься компьютерные мозги и изменить курс.

Все это время звездолет шел с торможением. Благодаря этому, с каждым часом путь становился безопаснее, время от момента обнаружения до маневра увеличивалось, что позволяло в свою очередь изменять траекторию движения более плавно, и соответственно снизить вредное воздействие перегрузок на экипаж и пассажиров. Последний маневр оказался настолько удачным, что даже не пришлось отключать искусственную гравитацию – а ведь еще на Земле предупредили, что при больших значения перегрузок, и одновременном включении гравитации хрупкий сложный механизм не выдержит и навсегда выйдет из строя. Отремонтировать его возможно только на базе. Потому-то его и приходилось каждый раз отключать, доставляя неудобства пассажирам. Но куда больший дискомфорт испытывали бы люди при поломке сего инструмента.

Пассажиры были в полном сборе, никто не болел, и все с нетерпением ждали посадки. Планета уже занимала добрую половину экрана. От еле заметной точки, до нынешнего размера она увеличивалась медленно, словно нехотя. Зато теперь, несмотря на относительно невысокую скорость, беловато мутный, с нечеткими краями диск земли обетованной, разрастался, как говорится, не по дням, а по часам.

Пассажирам такое зрелище было в диковинку, и словно зачарованные, они время от времени бросали повседневные дела и усаживались перед экраном. А там, во всей красе неслась по просторам вселенной планета, на которую еще не ступала нога человека.

Теперь ее поверхность обрела бледный серовато-желтый цвет с голубыми прожилками и пятнышками.

–Возможно там есть вода, – неуверенно произнес Медведь. – Во всяком случае примерно так выглядит вода на снимках Земли из космоса. Я их, правда, уже давно не видел, но если память не изменяет…

Не трави душу, Медведь. – произнес Натан. – Я, наверное, только сейчас понял, как далеко мы находимся от родной планеты. Даже внешне ничего общего.

–Не вовремя мы становимся сентиментальными, – заметил братец Кирилл. – Уж если у любящего папашку такие мысли, то что говорить о других…

– Точно. Сейчас мы как никогда далеки от… – братец Борис растерянно замолчал, мучительно вспоминая нужные слова, но так и не подобрав их.

– От дома, – закончил фразу за брата Кирилл. – Жабин чуть не пустил слезу, и это вызывает определенные опасения за его душевное состояние в будущем. Совсем не похоже на человека, который с такой сыновней любовью относился к родному отцу.

–Заткнись, – лицо Натана налилось кровью, а кулаки невольно сжались.

Еще секунда и конфликта не избежать. Андрей слишком хорошо понимал, что этого нельзя допустить. Ни слова не говоря, он подошел к Кириллу и хуком снизу врезал в мягкий живот. Тот согнулся пополам и рухнул на пол. Подскочивший было к Андрею Борис, увидев его лицо, резко остановился и сделал вид, что спешил к брату, склонившись над его телом.

–Ведь я предупреждал, – ледяным тоном сказал Андрей. – Все свои эмоции запихать куда подальше. Что было неясно?

–Не слишком ли ты много на себя берешь, – прохрипел Кирилл, придя в себя. – Не боишься однажды не проснуться? Или ты думаешь, что сделан из другого теста?

–Рискни здоровьем, если хочешь. Но, запомни хорошенько, в следующий раз я не буду предупреждать. И поверь, у меня это получится. Это касается всех. С этого момента, тот кто будет раздувать конфликт на ровном месте, встретится с праотцами намного быстрее чем думает. На этом все. Всем продолжить прерванные занятия. Мой вам совет: мысли о реванше запихайте поглубже, можно даже до самого возвращения. Это касается не только злобных братьев, но и всех остальных. Время уговоров закончилось.

Пассажиры искоса поглядывали друг на друга, нехотя возвращаясь к прерванным занятиям. Возможно, они еще долго бы перетирали конфликт, однако новая напасть изменила их планы.

Вновь прозвучал сигнал тревоги, и едва люди успели упасть в кресла, как началась свистопляска с перегрузкой. Звездолет швыряло то вправо, то влево, он то остервенело мчался к планете, то круто развернувшись, уносился куда-то вверх и вбок. Порой люди не могли вздохнуть полной грудью от навалившейся на них тяжести, но неожиданно она исчезала и на доли секунды появлялась невесомость. Во всяком случае так им казалось, ибо продолжалось это крайне недолго и вновь силы ускорения вжимали пассажиров в мягкую обивку кресел.

На этот раз остервенелое метание корабля никак не хотело заканчиваться. Прошло добрых минут двадцать, а звездолет и не думал остепенятся.

–Мы попали в метеоритный рой, – бесстрастно доложил Рон. – скопление размером более ста тысяч километров во всех направлениях и обойти его нет возможности. Двигатели и системы корабля работают нормально.

Только он это произнес, как череда ударов огромной силы сотрясла звездолет, словно это был не космический корабль, а простой земной автомобиль на большой скорости вылетел на убитую ямами дорогу. Свет замигал и прежде, чем погаснуть окончательно, напоследок вспыхнул неестественно ярко. Во внезапно наступившей темноте слышались лишь стоны и проклятия людей.

Так продолжалось минуты две-три, прежде чем вспыхнуло бледными пятнашками аварийное освещение, не столько разгоняя тьму, сколько сгущая ее вокруг себя.