Третий этаж мало чем отличался от второго – ни внешним видом, ни результатами обхода. Большая половина квартир оказались нежилыми. Одна из них встретила меня зияющей пустотой дверного проема. Похоже, кто-то из местных приспособил дверь для собственных, более важных нужд. Заглянув внутрь, я понял, что жильцы этого этажа используют пустующее помещение как общественную свалку. Мусора и старых вещей в комнате и прихожей было столько, что в них можно было утонуть по пояс.

В некоторых квартирах все же жили люди: оттуда доносились приглушенные звуки, негромкие разговоры и даже музыка. Из одной квартиры явственно пахло едой. Там что-то жарили – скорее всего, ту же картошку.

На мгновение мне показалось, что я погрузился в какой-то эфемерный сюрреализм. Внезапно вспомнилась старая компьютерная игра, где отстраненный от службы американский полицейский, так же, как и я сейчас, бродил по полуразрушенному дому, в котором почти не осталось нормальных людей, зато полно наркоманов и вооруженных до зубов бандитов. Он стучался в каждую закрытую дверь и получал в ответ либо напутствие в пешее эротическое путешествие, либо выстрел из дробовика. Слава богу, у нас здесь не Нью-Йорк, и пока в ответ только посылают, а не стреляют!

На четвертый этаж я поднялся уже изрядно раздраженным и настроенным закончить поиски хоть сколько-нибудь адекватных жильцов как можно скорее. Не став ломиться во все квартиры подряд, я быстро нашел самую цивильную, по сравнению с остальными, дверь, обитую плотной цветастой клеенкой, и настойчиво постучал.

– Открывайте, соседи! – услышав возню в квартире, как можно дружелюбнее прокричал я.

Немного подумав, добавил громким шепотом, почти прислонившись головой к двери:

– Я долг принес! Открывай быстрее, пока не передумал возвращать!

Случилось чудо – щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Я попытался ускорить процесс, слегка надавив на нее плечом. Но не тут-то было! Дверь сдвинулась сантиметров на пятнадцать и намертво встала. С той стороны была накинута цепочка. Вот так сюрприз! Кто-то еще ими пользуется?

– Ты кто? – пьяный женский голос слегка снизил мою надежду на успех.

– Дело есть. На сто рублей, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

– Ты кто? – прозвучало вновь, и в узком дверном проеме я увидел часть лица немолодой женщины: опухшее, с узкими щелочками глаз и раздувшимся, видимо от неудачного столкновения с чем-то твердым, багрово-синим носом.

– Что надо? – спросила неприятная физиономия, и я заметил, что «мадам», ко всему прочему, никогда за свою долгую и непростую жизнь не посещала стоматолога.

– Поговорить. Есть пара вопросов по поводу вашего дома.

Дверь тут же стала закрываться, и мне пришлось подставить ногу, чтобы этому воспрепятствовать. Через мгновение я искренне порадовался, что на ногах у меня строительные берцы – жесткие и усиленные кевларовыми вставками, а не легкие тряпичные кроссовки, на которые я вначале посматривал. Иначе моей левой ноге пришлось бы несладко. Толкала дверь тетя очень старательно, прилагая все свои силы.

– Да подождите, вы! – поспешив прекратить противостояние, воскликнул я и быстро продолжил:

– Я всего лишь хотел задать вам пару вопросов и заплачу за это.

Я порылся свободной рукой в кармане и быстро извлек оттуда портмоне. Кое-как открыл его и достал единственную имеющуюся там купюру. Слава богу, она там оказалась; не помню, сколько уже лет я не пользуюсь наличными, предпочитая везде и всегда расплачиваться картами.

– Вот! Тысяча рублей! И это вам всего за несколько минут, которые вы на меня потратите!

Нажим на дверь тут же ослаб, проем приоткрылся, и я увидел у себя под носом женскую ладонь с обкусанными ногтями и пигментными пятнами на дряблой желтушного цвета коже.

– Сначала поговорим, – попытался я поставить свои условия, но рука сразу же исчезла, и за дверью послышалось недоброе сопение. Давление на ногу возросло.

– Ладно, ладно! – сдался я.

Я просунул в зазор деньги, и они тут же исчезли. Прошло несколько секунд, за которые я успел пожалеть о своем поступке, явно преждевременном, но, как оказалось, зря. Цепочку все же скинули, и дверь открыли.

– Ты, случаем, не мент?

Передо мной на пороге квартиры стояла невысокая, склонная к полноте женщина. Возможно, из-за разгульного образа жизни или хронической болезни, но выглядела она неважно. Желтоватая кожа, отеки и гематомы на лице и шее. Возраст хозяйки определить было сложно, но сомнений не было – жизнь потрепала ее изрядно. Давно не мытые, тусклые и бесцветные волосы с частыми прядями седины были кое-как собраны в подобие хвоста ярко-зеленой резинкой и частично прикрыты сползающим на плечи грязным, выцветшим платком. Наряд женщины дополнял замызганный, местами рваный домашний халат с крупным цветочным узором, отдаленно напоминающим ромашки. Из-под полы халата виднелись темно-синие спортивные штаны. На ногах – высокие шерстяные носки в полоску и черные резиновые шлепанцы, стоптанные и явно на три размера больше, чем нужно.

Хозяйка квартиры была пьяна. Шедшее от нее амбре могло напугать любого, менее подготовленного и непьющего человека.

– Чего молчишь? – поинтересовалась женщина и, скрестив руки на груди, грузно облокотилась плечом на стену.

– Я не мент, – заверил я хозяйку. – Я подрядчик строительной фирмы, которая выиграла тендер на капитальный ремонт вашего дома…

– Во как! – слегка озадаченно сказала женщина и добавила со вздохом: – Допустим. Хотя по мне лучше бы эту чертову халупу снесли к чертям собачьим!

Она икнула и на несколько долгих секунд словно выпала из реальности – то ли о чем-то крепко задумавшись, то ли просто уснув, продолжая стоять с открытыми и даже не мигающими глазами.

Наконец, она очнулась, тяжело отлипла от стены и, махнув мне рукой, нетвердым шагом переместилась в комнату. Я последовал за ней и тут же испытал немалое удивление, когда вошел в комнату старой алкоголички.

В прихожей было не прибрано и темно. Грязные, местами ободранные обои на стенах, низкий серый потолок в огромных желтых пятнах. На полу, почти перекрывая проход, громоздились какие-то коробки, пара черных мусорных мешков, батарея пустых бутылок из-под крепкого алкоголя. А вот в небольшой жилой комнате, было по-настоящему уютно. Покрытый пледом диван у окна, односекционная, с советских времен стенка, на стеклянных полках которой стояла разнообразная посуда. Фарфор и даже хрусталь. Узкий комод, задвинутый в самый угол комнаты, и на нем небольшой, но вполне современный телевизор. Плюс пара кресел и громоздкий раскладной стол, накрытый светло-голубой клеенкой. Атмосферу домашнего комфорта в комнате задавал высокий, словно из шестидесятых годов прошлого века, торшер, стоящий в центральном углу рядом с диваном. Именно он дополнял общую картину, освещая комнату мягким светом, наполняя ее теплом и уютом.