Я не видел тебя целый день и уже соскучился. Как я буду без тебя и Игнасио целый год? У меня все хорошо, даже отлично. В порту Лиссабона я познакомился с очень порядочным человеком, помощником капитана на испанском судне. Он берет меня на свой корабль навигатором. Представляешь? Я об этом даже мечтать не мог. Навигатором! Буду прокладывать курс кораблю и стоять за штурвалом, ведя судно к новым берегам. Они предложили мне большое жалованье и даже выплатили аванс. Невероятно! Деньги и это письмо тебе передаст наш сосед Жозе. Я вернусь примерно через год, и заживем мы с тобой так хорошо и чудесно, как никто до нас не жил.
Ну все, любимая, мне нужно торопиться на корабль. При случае напишу еще.
До свидания, дорогая моя Исабель.
Я очень люблю тебя и нашего маленького Игнасио.
Поцелуй его за меня. Храни вас Господь.
Я люблю тебя, Исабель! И буду вечно любить тебя.
Твой Диего.
Окончив писать, я сложил вчетверо письмо и протянул его Жозе.
– Передай это моей жене. И деньги тоже передай.
Я отдал письмо и кошелек своему другу, и мы встали из-за стола.
На улице нас ждал Ван Хайден. Он стоял, прислонившись к дереву, и задумчиво смотрел вдаль. Жозе на прощанье пожал руку голландцу, крепко обнял меня и быстро пошел к причалу, где стояла его лодка. А мы с голландцем отправились в порт.
Вскоре мы с Питером были на борту старенькой португальской шхуны, следующей в Южную Америку через Азорские Острова. Я стоял на корме судна и смотрел, как исчезает, растворяясь в дымке, ставший родным мне Лиссабон, как превращается в узкую темную полоску берег Пиренейского полуострова, на котором раскинулась моя родина, прекрасная Португалия, и где есть маленькая деревушка близ города Сетубал, где навеки осталось мое сердце.
На пятый день эта старая посудина вошла в порт Понта-Делгада. Я и Ван Хайден сошли на берег Острова Сан-Мигел, самого крупного из Азорских Островов. Понта-Делгада – маленький, пыльный городок, располагался на нескольких холмах. Окружен он был невысокой, местами полуразрушенной, крепостной стеной.
Мы шли по грунтовой дороге, ведущей от порта в город. Пройдя через ворота, мы оказались на широкой площади. По обе стороны стояли одно– и двухэтажные дома. Вдали – обшарпанный католический храм и небольшая часовня. Слева от нас располагались торговые ряды, но сейчас они были пусты. Солнце, желтым масляным блином повисшее у нас над головой, палило нещадно. В полдень у местных жителей начинается сиеста – отдых и спасение от раскаленного добела солнца.
От площади начинались три улицы. Ван Хайден уверенно свернул на левую, я поплелся за ним. На улице не было ни одного человека. Город словно вымер. Вдруг я услышал стук копыт и скрип колес, это из переулка, поднимая пыль с дороги, выезжала телега, груженная сеном. В этой дремотной тишине шум, производимый этой колымагой, был похож на канонаду. Бродячая собака, дремавшая в тени забора, лениво подняла голову, для порядка тявкнула на повозку и снова опустила голову на землю.
Управлял повозкой старик с худым, морщинистым, высушенным зноем и ветрами, лицом. Ван Хайден взмахом руки поприветствовал старика, тот в ответ приподнял свою соломенную шляпу. Голландец подошел к повозке и, коротко поговорив со стариком, махнул мне рукой. Я подошел к телеге.
– Располагайся, что ноги зря бить.
Он запрыгнул в телегу и растянулся на душистом сене. За ним последовал и я. Мы долго ехали по узким петляющим улочкам Понта-Делгада. Мимо лениво проплывали разноцветные обшарпанные дома. Я обратил внимание, что дома островитян стоят плотно друг к другу и имеют прочные ворота, двери и ставни. Я спросил у старика, почему так у них устроено.
– Пираты пошаливают, – скрипучим голосом произнес он.
Мы продолжали путь среди унылых в своем однообразии домов. Лишь церкви да часовни как-то разнообразили вид города. Их было много, во время пути я насчитал их больше десятка. Наконец мы выехали из Понта-Делгада и поехали по укатанной колее, терявшейся среди высокой душистой травы. Сколько мы ехали, не знаю, потому что от неспешной, валкой езды меня укачало, как младенца в колыбели, и я задремал.
– Приехали, – раздался скрипучий, как и его телега, голос возницы.
Я открыл глаза.
Мы остановились в сотне метров от берега. А дальше, насколько хватало взгляда, простирался бесконечный океан. Поодаль от нас прилипли к скалам четыре маленьких домика. На песке лежала перевернутая вверх дном лодка, на специальных шестах сушились сети. Ван Хайден спрыгнул с телеги на землю, дал несколько монеток старику и зашагал широкими шагами к ближайшему дому. Я поспешил за ним.
Из дома вышел человек, приветственно замахал руками и почти побежал к нам навстречу. Он быстро перебирал короткими и кривыми ножками, при этом туловище его раскачивалось из стороны в сторону, так что создавалось впечатление, что он не идет, а перекатывается, словно мяч. Это был маленький, кругленький человечек в зеленой рубахе навыпуск и серых, закатанных до колен, штанах. Лицо его было круглое, рябое, глаза маленькие, свинячьи. Грязные волосы его торчали в разные стороны, как будто его только что чем-то напугали.
– Здравствуйте, сеньор Ван Хайден. С прибытием вас! – елейным голосом пропел «мячик».
– Все готово? – коротко спросил Ван Хайден, не обращая внимания на протянутую ему для приветствия руку.
– Точно так, сеньор Ван Хайден. Все готово. Только мне бы хотелось получить деньги сейчас, – осторожно проговорил «мячик» и на всякий случай сделал шаг назад.
– Хорошо, хорошо.
Ван Хайден поморщился и полез в карман.
Дважды звякнули монеты, один раз – в руках высокого голландца, а другой раз – в кармане маленького португальца.
– Спасибо, сеньор Ван Хайден, – радостно пропел «мячик». – Прошу вас, за мною.
Мы пошли к берегу, где у деревянных мостков стояла большая лодка. Погрузившись в нее, мы с голландцем заняли удобные места, а маленький португалец отвязал лодку, оттолкнул ее от мостков и начал разворачивать парус.
– Отдыхайте, сеньоры. Сейчас выйдем в открытый океан и перекусим. У меня там есть ветчина, сыр, помидоры, свежий балычок из марлина и, конечно же, найдется пара-тройка бутылочек вина с острова Мадейра. Как говорится, чем Бог послал, – суетился «мячик». – А к утру будем на месте.
Наконец парус взвился над лодкой, наполнился ветром, и маленькое суденышко плавно заскользило по слегка вздымавшейся поверхности океана, унося меня в туманно-синюю даль.
Утром, когда солнце уже поднялось на пару ладоней над горизонтом, впереди нас замаячил каменистый остров, сиротливо торчащий посреди океана, словно последний зуб во рту древнего старца. Наша лодка, управляемая толстым коротышкой, резво неслась к этому острову. Я пристально смотрел на этот участок суши в океане, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Но было совершенно очевидно, что остров необитаем.
Тем временем коротышка, приспустив паруса, направил лодку вдоль острова. Обогнув его с востока, мы уже входили в тихую лагуну. Через несколько минут лодка, ткнувшись носом в песчаный берег, остановилась. Ван Хайден спрыгнул на сушу, я последовал за ним.
Впереди нас на берегу были разбиты два больших шатра из серой парусины. Вокруг валялось несколько ящиков, доски, брусья. Рядом с шатрами стояли две бочки. На земле чернело пятно от костра. Чуть поодаль стояла пирамида из ружей, что повергло меня в некоторое смятение.
Но самое большое мое удивление вызвал корабль, стоявший в лагуне. Это было вовсе не торговое судно, как я ожидал увидеть. На рейде стоял двухмачтовый красавец, быстроходный шестнадцатипушечный бриг. Военный корабль, используемый на флоте для разведки. На левом борту его поблескивала начищенной бронзой надпись: «Санта-Круз».
На берегу и на борту брига деловито сновали люди. Завидев Питера, некоторые приветствовали его взмахом руки, другие, находившиеся неподалеку, подходили к нему, пожимали руку, перекидывались парой-тройкой фраз и все с интересом рассматривали меня. К Ван Хайдену тяжелой походкой неторопливо шел грузный человек, при приближении которого все почтительно замолкали.
Это был мужчина лет сорока крепкого телосложения, хоть возраст начинал сказываться на его внешности, у него уже обозначилось брюшко, лицо слегка оплыло. Сквозь черный смоль его волос пробивались серебристые пряди. Одет он был очень прилично, даже богато. Синяя треугольная шляпа с бриллиантовой кокардой, красная куртка с серебряными пуговицами, отделанная золотым шитьем, белая рубаха из тонкого китайского шелка с жабо, черные широкие штаны с карманами, покрытыми вышивкой, и сафьяновые красные сапоги с загнутыми вверх носами.
Он поздоровался с Ван Хайденом, слегка обняв его за плечи.
– Как съездил, Питер?
– Отлично. Есть один англичанин. Если сегодня выйдем, то сможем догнать через пару недель.
– Стоящее дело?
– Даже очень. Особенно пассажиры.
– Ладно, пойдем в шатер, все подробно обсудим.
Он повернулся и пристально посмотрел на меня. От этого взгляда я внутренне содрогнулся. Ничего подобного я никогда не видел. Один глаз его был ниже другого на пару сантиметров, причем нижний глаз был навыкате, и казалось, что вот-вот он вывалится из глазницы. Оба глаза так сильно косили, что невозможно было понять, куда сейчас смотрит их хозяин.
– А это, надо полагать, замена бедняге Пересу?
Он кивнул он в мою сторону. Один глаз его смотрел поверх моей головы, а второй – мимо моего левого плеча.
– Да. Толковый малый. С семи лет в море. Немного подучу его, будет «морским волком».
– Это точно, поможем, обучим, главное, чтобы талант был, – добродушно проговорил мужчина. – Как зовут тебя, сынок?
Я ответил.
– А меня зовут Хорхе Родригес. Я – капитан этой посудины.
Он протянул мне руку. И тут же моя рука попала в стальные тиски его рукопожатия.
– Хорхе Родригес? Знакомое имя.
Я напряг свою память, вспоминая, где я мог слышать эту фамилию.
– Некоторые нехорошие люди еще зовут меня Циклоп, имея в виду мои глаза. Но я не всегда был такой. Это после ранения, полученного мною в одном из боев. Но я на них не обижаюсь. Циклоп так Циклоп.
Я сразу же вспомнил.
– Точно! Циклоп! Знаменитый, безжалостный и удачливый пират! Истории о его злодейских нападениях на торговые корабли я не раз слышал на Сетубальском рынке. Вот значит, куда я попал!
– Ладно, сынок. Отправляйся пока к кораблю, познакомься с ребятами, отдыхай. Завтра мы снимаемся с якоря. Скоро ты станешь богатым человеком.
– Спасибо, конечно, сеньор Родригес, но это не совсем то, что я ожидал, – нерешительно проговорил я. – Вернее, совсем не то.
Циклоп и голландец уставились на меня.
– Ты, что, отказываешься? – нахмурился Родригес.
– Пожалуй, что да. Извините, сеньор Родригес…
Пролепетал я, чувствуя, как неприятный холодок вызывает спазмы в моем желудке.
– Какой из меня пират? Я и пистолета никогда не видел, и саблю в руках никогда не держал, разве что в детстве, деревянную.
– Тебе не придется ходить в атаку. Для этого у меня есть отличная абордажная команда, профессионалы – бывшие солдаты, военные моряки. Твое дело – стоять за штурвалом. Ты – специалист, сынок, а специалисты на абордаж не ходят, но долю имеют равную со всеми. Вместе с тобой на корабле будут оставаться корабельный врач, плотник, повар, главный канонир.
– Это, конечно, несколько меняет дело, но все-таки нет, сеньор Родригес.
– Ты, что, сбрендил, Перейра? Ты договор со мною подписал! – возмутился Ван Хайден.
– Но ты же не говорил, что мне придется служить на пиратском судне! – воскликнул я.
– А ты и не спрашивал! – бросил в лицо мне голландец.
– Да, я не спрашивал, но я думал, это торговое судно. Потом, ты совсем не похож на пирата.
– Что ты мямлишь, как младенец? Отвечай, ты будешь выполнять наш договор?
Глаза Ван Хайдена сузились и смотрели на меня с откровенной злобой.
– Пожалуй, что нет, – еле выдавил я из себя эти слова.
– Все! Проваливай отсюда! – резко крикнул голландец и махнул рукой в сторону, куда, вероятно, мне нужно было проваливать.
Я оглянулся назад, где ступил на берег этого чертова острова, и увидел, что лодка маленького португальца уже далеко и сворачивает за каменистый выступ, а через секунду она и вовсе скрылась из виду. Надежда на возвращение исчезла вместе с нею.
– Проваливай! И верни мне аванс!
Голос Ван Хайдена звучал резко, хлестко, словно пощечины.
– Черт! Аванс! Совсем вылетело из головы. Я же его передал через Жозе Исабель.
Пулей пронеслась эта мысль у меня в голове.
– Что же делать? Лодка, моя слабая надежда на спасение, уже ушла, и денег у меня нет. Что делать?
Видя мое замешательство, голландец сказал уже мягче:
– У тебя, Перейра, два пути. Либо – вплавь до Острова Сан-Мигел. Либо – на корабль, в нашу славную команду.
– Почему два пути, Питер? Сейчас я предложу этому сопляку третий путь.
С этими словами Родригес выхватил из-за пояса пистолет и приставил его к моему лбу.
– Вот он, третий вариант. Бац! Мозги на песок, – и проблем нет. Ничего нет.
Циклоп радостно заржал и медленно взвел курок. Голландец криво усмехнулся.
Внутри меня похолодело, все тело покрылось мерзким липким потом.
– Неужели это все? Моя жизнь на этом закончилась? Я больше никогда не увижу Исабель, своего сынишку Игнасио? Для чего вообще я родился? Чтобы погибнуть в двадцать с небольшим лет на этом Богом забытом острове? И почему я не пошел моряком на английскую «Диану»? Вот дурак!
Мысли мои, словно рой пчел в банке, настойчиво роились в моей голове, грозя взорвать ее немедленно. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот разорвет мою грудь. Было трудно дышать, я почти задыхался.
– Что же делать? Что делать? Нужно что-то делать, а иначе конец!
– Считаю до трех, – донесся до меня зловещий голос Родригеса. – Раз!
– Нужно помолиться, – мелькнуло у меня в голове. – А кому нужно молиться в таких случаях? Спасителю или Богородице? Наверное, все равно. Иже еси на Небесех! Да святится имя Твое…
– Два! – бесстрастно отсчитывал пират.
– Подождите, сеньор Родригес, – сдавленным и каким-то чужим голосом проговорил я. – Я пойду к вам на корабль.
А про себя подумал, что сбегу от них при первом же удобном случае.
– Так-то лучше будет, – проговорил голландец, усмехаясь.
Я тоже попытался улыбнуться в знак согласия, а в голове у меня твердо засела мысль о побеге в ближайшем же порту.
– Сеньор Родригес, не могли бы вы убрать свой пистолет от моей головы? – набравшись храбрости, вежливо поинтересовался я.
Глаза пирата, налитые кровью, как у быка на корриде, смотрели мимо меня, но у меня было полное ощущение, что он видит меня насквозь.
– И не вздумай бежать! – вдруг рявкнул Родригес, как будто прочитав мои мысли. – Из-под земли достану!
С этими словами он отнял от моей головы пистолет и вдруг, подняв дуло вверх, выстрелил. Через секунду, рассекая воздух, что-то пролетело передо мною и со стуком шлепнулось у моих ног.
– Намек понял? – прорычал Родригес и быстрыми шагами направился к шатру.
Ван Хайден последовал за ним.
Я посмотрел на землю. У моих ног лежал большой белый альбатрос. Птица лежала на спине, крылья ее были раскинуты в стороны, лапы прижаты к туловищу, голова была снесена выстрелом, а из шеи небольшими толчками вытекала кровь.
Так началась моя пиратская жизнь. По злой иронии судьбы первым захватом, в котором я участвовал, стала та самая английская «Диана», куда меня брали простым матросом.
Ван Хайден тогда не зря крутился в порту Лиссабона и больше всего вокруг «Дианы». Такова была тактика Родригеса. Его «Санта-Круз» никогда не заходил в порты. Он вставал на якорь где-нибудь в укромном месте, недалеко от крупного порта. Затем посылал туда Ван Хайдена на разведку. Голландец знал несколько языков, легко входил в контакт с моряками, угощал их вином или ромом. А заодно выспрашивал: что везут, куда, есть ли на борту купцы или богатые пассажиры? После полученных сведений, он выбирал наиболее подходящий вариант и отправлялся к месту стоянки «Санта-Круз». С Родригесом они подробно прорабатывали маршрут и определяли место, где произойдет захват отмеченного судна.
Циклоп со своею бандой также практиковал нападения на маленькие прибрежные или островные городки. Как всегда, высылался сначала Ван Хайден, он отыскивал дома купцов, чиновников и прочих богатых горожан, а также определял, какие церкви следует ограбить. Всего назначалось несколько адресов. Он чертил карту города с интересующими пиратов объектами и путями подхода к ним. Родригес делил свою абордажную команду на несколько групп, равных по количеству объектов, определенных для захвата. Пираты одновременно несколькими группами стремительно совершали нападения, забирали все ценное и так же стремительно исчезали. Тактика Родригеса работала безотказно.
Через десять дней у западного побережья Африки наш бриг «Санта-Круз» настиг английскую «Диану». Схема Родригеса и в этом случае была проста. Я как рулевой должен был держать свой корабль точно в хвосте «купца», так пираты называли торговые суда. Таким образом мы, незамеченные никем, подбирались к кораблю, потому что, как правило, на судах есть впередсмотрящий матрос, а назадсмотрящего нет.
Подойдя на близкое расстояние, наш главный канонир из носовых орудий производил несколько прицельных выстрелов, стремясь попасть в капитанский кубрик или снести выстрелом одну из мачт, но, главное, посеять панику на корабле.
Дальше начиналась моя работа. Мне нужно было с первого раза подвести «Санта-Круз» к борту «купца» как можно ближе, чтобы абордажная команда успела перебросить с борта на борт штурмовые площадки с крюками на концах. По ним эта дикая банда головорезов, с истошными воплями и оглушительным свистом, устремлялась в атаку. Если команда атакованного корабля не сопротивлялась, то пираты никого не убивали. Они забирали самое ценное и отпускали их восвояси. Чаще всего так и происходило.
О проекте
О подписке