Кузнец поднял руку и обвел всех тяжелым, словно разящий меч, взглядом:

– Нужно разобраться с этой историей до конца. Мне она не нравится – так же, как и всем вам, – но нужно разобраться… Я верю словам Артура, а вы?

Он снова обвел всех собравшихся взглядом. Вирджил Уокер медленно кивнул. Отец Спейсер закончил молитву и тоже качнул головой. Колебался один только Трейси. Все знали, что Артур Тэмплботт иногда любит выпить. Но все знали и то, что он никогда не лжет. И если он говорит, что на Честервильском кладбище два старика раскопали склеп старого лорда и вытащили его из могилы, значит, это правда. Какой бы невероятно-ужасной она ни казалась.

Трейси, словно бы нехотя, протянул:

– Ну, и что же нам делать?

– Я думаю, – лицо говорившего Фетчера было черным, как туча, – что существо, которое старики вытащили из могилы Балмер-Крипта, не является лордом Балмером… Лорд Балмер Шестой умер восемь лет назад, похоронен, как подобает христианину, и могила его освещена церковью!

Отец Спейсер снова перекрестился, а Трейси согласно покивал головой, с надеждой глядя на кузнеца.

– Поэтому теперь мы должны узнать, что это за существо. Ответить на это могут только те старики. Нам надо пойти на Честервильское кладбище и узнать всё на месте!

Все были поражены подобным предложением Фетчера. Крис Тэмплботт, обхватив голову руками, начал вдруг подвывать, словно вторя собакам в Блэквудском лесу. Уж он-то точно не пойдет больше на это чертово кладбище – ни днем, ни, тем более, ночью…

– Но это опасно, – прохрипел Вирджил Уокер. – Чертовски опасно, Фетчер!

– Конечно, – ответил кузнец. – Но все-таки мы должны разобраться… Я думаю, что Трейси и Артур должны пойти в замок лорда Балмера и рассказать молодому лорду о том, что Артур и Крис видели на Честервильском кладбище. Пусть он возьмет людей и идет к Балмер-Крипту. И чем быстрее, тем лучше!

– А ты?! – выдохнул Трейси.

– Мы с отцом Спейсером и Вирджилом пойдем в Блэквудский лес и будем вас ждать на развилке дороги у Честервильского кладбища.

Трактирщик судорожно всхрапнул и открыл было рот, словно очень хотел возразить. Но под тяжелым взглядом кузнеца потерял всякую возможность возражать и лишь испуганно взглянул на жену, почти неживую от страха.

– Расскажете ему всё, и пусть поторопится! – повторил Фетчер. – Идите!

Трейси и Артур колебались мгновение. Затем вскочили со стульев и бросились из трактира. Через секунду сквозь дьявольские завывания ветра на улице до людей, сидевших в трактире, донеслась мерная дробь лошадей, помчавшихся в сторону замка лорда Балмера.

Когда вой собак и стенания ветра усилились, кузнец Фетчер повернулся к отцу Спейсеру и Вирджилу Уокеру…

* * *

Через десять минут все трое стояли в пятидесяти ярдах от ограды Честервильского кладбища. Вирджил Уокер дрожал с головы до ног, глядя на стаю собак, собравшихся перед могильной оградой. Головы всех собак были повернуты в сторону Балмер-Крипта, а из глоток их вырывался протяжный, разрывающий душу вой. Кузнец Фетчер с беспокойством подумал, что собаки воют, не останавливаясь уже три часа. Неужели они не устали?

Он придвинулся ближе к священнику, сжимавшему в руке небольшое распятие. К вою собак примешивалось скрипение сосен, раскачивающихся под порывами ветра, и людям казалось, что у подножия Даунширских холмов демоны собрались на свой шабаш. Над Блэквудским лесом висела кромешная мгла, небо было затянуто тучами, а единственной искоркой света в этой полночной мгле был слабый огонь, мерцавший со стороны Балмер-Крипта…

Через минуту на дороге застучали копыта, и на опушку перед Блэквудским лесом выскочили всадники с факелами в руках.

Отец Спейсер бросился к гнедому скакуну, с которого соскочил молодой человек с копной черных волос и бледным лицом, искаженным отчаянием.

– Отец мой, правда ли то, что говорят эти люди? – Чарльз Балмер впился глазами в лицо священника.

Тот освятил себя и сэра Чарльза знамением и молча указал на одинокий огонь, горевший за Честервильским кладбищем.

– Милорд, мы должны пойти и узнать, что происходит в фамильном склепе вашей семьи! – произнес кузнец Фетчер, почтительно склоняя свою медвежью голову в паре шагов от лорда Балмера.

Артур Тэмплботт и Трейси, соскочившие с лошадей, уже привязывали их к деревьям; то же самое делали трое слуг лорда Балмера, прискакавшие сюда со своим хозяином.

Казалось, Чарльз Балмер не верил до конца словам Артура Тэмплботта и своего управляющего, и колебался. Но вот он вздохнул и повернулся в сторону Балмер-Крипта…

Вскоре девять человек шли по тропинке к Честервильскому кладбищу. Приближаясь к ограде, слуги лорда Балмера обнажили мечи, но собаки, собравшиеся перед воротами, казалось, обрадовались появлению людей. Они почти прекратили выть и, повизгивая, словно щенята, расступились, давая людям возможность пройти. Девять человек скользнули за ограду и пошли вдоль могил Честервильского кладбища. Но когда они отошли от ворот футов на двадцать, псы принялись выть с прежней силой…

С приближением к Балмер-Крипту движение процессии замедлилось. Шедшие впереди лорд Балмер, Фетчер и Трейси услышали вдруг слова, произносимые монотонным голосом: «Mors stupebit et natura, cum resurget creatura, indicanti respon sure…¹»

Трейси достал из складок одежды распятие и, держа его в левой руке, а в правой удерживая обнаженный меч, двинулся к освещенному входу в склеп впереди лорда Балмера – словно загораживая его собой от того, что могло предстать перед ними через минуту. Медведеподобный Фетчер шел по другую сторону лорда Балмера, готовый защитить его, если только возникнет необходимость.

«Tuba mirum spargens sonum, per sepulchra regionum…²» – продолжало звучать со стороны склепа, и отец Спейсер, словно вторя этому мрачному голосу, бормотал: «Господи Иисуси! Спаси и сохрани! И дай нам сил снести все испытания на пути нашем!..»

Вирджил Уокер шел позади процессии, с ужасом озираясь по сторонам – на могилы, освещенные тусклым светом горящих факелов. Господи Всевышний, думал он, как хорошо в его трактире с Маргарет и кружкой эля. Как безопасно! Ну, зачем он пошел в эту ночь на Честервильское кладбище? Ему нужно было найти повод, чтобы остаться в трактире, а вместо этого…

Внезапно тишину ночи пронзил крик.

Кричал Чарльз Балмер.

В эту минуту процессия подошла к входу в склеп, и в кроваво-красных отблесках факела, горевшего на фронтоне склепа, Чарльз Балмер, Фетчер и отец Спейсер увидели старого лорда Балмера – он сидел, прислонившись спиной к каменной плите входа, а напротив него старик с прядями седых волос, похожих на клочки иссушенной пакли, читал «Гимн мертвых». Голое тело лорда Балмера было облеплено комочками глины, руки плетьми свисали вдоль тела, но глаза его, горевшие звериною яростью, были прикованы к изборожденному морщинами лицу старика.

Увидев отца, такого живого и знакомого с детства, Чарльз Балмер вскрикнул.

Отец Спейсер вздрогнул и, выставив распятие, принялся молиться еще неистовее, чем прежде. Фетчер в страхе попятился. Слуги лорда Балмера, также увидевшие старого лорда, в ужасе зашептались.

Лорд Балмер Шестой метнул яростный взгляд на остановившихся перед склепом. Но выражение нечеловеческой ненависти, висевшее на его лице, не исчезло, когда он увидел сына. Он издал полуживотный рык и сделал попытку поднять свои руки. Но слабые руки упали на землю, и лорд Балмер метнул яростный взгляд обратно на старика.

При появлении Чарльза Балмера старик, сидевший у входа в склеп, прекратил чтение. Он посмотрел на остановившихся перед склепом, в глазах его тут же вспыхнуло беспокойство. Затем он встал на ноги и шагнул вперед, загораживая собой сидящего на земле.

– Кто вы такие? – спросил он с тревогой.

– Отец! – ринувшийся вперед Чарльз Балмер сделал попытку отпихнуть старика.

В этот момент перед ним оказался второй старик – почти точная копия первого, только волосы на его голове были белее и реже, а морщины – чуть глубже, чем у первого.

– Милорд, – произнес этот старик. – Это не ваш отец. Прошу вас: уйдите!

– Что?! – вскричал Чарльз Балмер. – Не мой отец?! Да что вы такое сейчас говорите?! Я ведь вижу эти глаза и лицо!.. Это лицо моего отца!

Он сделал попытку обойти старика.

– Милорд, – повторил седовласый старик, – лорд Эдвиг Кэмберлен Балмер Шестой умер в 1533 году. Так написано на этой плите, – его палец скользнул в сторону могильной плиты, лежащей рядом с дырой, зияющей в глубине склепа. – Он почил с миром, и душа его отошла к Господу. Уйдите, милорд, – это не ваш отец!

– Боже, да что говорит этот человек?! – Чарльз Балмер метнул на отца Спейсера взгляд, полный тоски. – Преподобный Спейсер, вы же видите то же, что и я! Это ведь мой отец?!

Священник с сожалением качнул головой.

– Фетчер, Трейси!.. – Чарльз Балмер обернулся к кузнецу с управляющим. – Вы знали моего отца! Скажите им!..

– Милорд, мертвые не восстают из праха, – глухо проворчал Трейси, косясь на измазанные глиной голые ноги, выглядывающие из-за спины старика.

– Милорд, прошу вас: уйдите! – в третий раз повторил старик – тихо, но настойчиво.

– Но кто же это, если не мой отец?! – вскричал Чарльз Балмер. – И что вы с ним делаете?!

Зловещая тишина повисла над Балмер-Криптом, и вдруг…

– Вампир, – тихо, но отчетливо, произнес один из слуг лорда Балмера.

– Господи! – прошептал Вирджил Уокер и попятился назад.

Кузнец Фетчер нахмурился.

Чарльз Балмер издал отчаянный стон, похожий на тот, что минуту назад вырвался из глотки создания, сидящего у входа в склеп:

– Кто вы?.. И кто этот человек, если не мой отец?..

Секунду старик смотрел на Чарльза Балмера глазами бездонными, как лесной омут, наконец, произнес:

– Меня зовут Фарид Аз Гохар. А это – мой сын, – кивнул он на старика с Библией в руке. – И мы просим вас уйти, дабы не свершилось зло…

Увидев боль, светившуюся в глазах Чарльза Балмера, он добавил:

– Милорд, даже если я начну объяснять, вы ничего не поймете. Одно я могу сказать вам твердо: это не ваш отец и не вампир, как сказал один из этих людей… Душа человека принадлежит Богу, темная сущность вампира – Дьяволу. Это существо не имеет души и не принадлежит поэтому ни Свету, ни Тьме. Но оно страшнее самого чистого зла, поэтому уйдите, милорд, и уведите ваших людей!

– Но почему оно так похоже на моего отца?! – Чарльз Балмер всё еще не верил словам старика.

Тот на миг посмотрел на сидящего на земле, и вдруг… в его глазах вспыхнул страх.

– Уйдите, милорд! – крикнул он, но теперь в его голосе прозвучал ужас. – Оно набирает силу! Уйдите, пока еще можно!..

Чарльз Балмер вздрогнул. Стоявшие позади него резко попятились, испуганные выкриком старика, а сам он бросился к сидевшему на земле существу и, вытащив из мешка глиняную бутыль, начал обмазывать его тело какой-то маслянистой жидкостью.

– Что вы с ним делаете?! – выкрикнул Чарльз, по-прежнему не в силах оторвать взгляд от лица того, кто так сильно походил на старого лорда Балмера.

И вдруг в его голове прозвучал ласковый голос, похожий на звон колокольчика: «Чарли, ведь ты не позволишь им убить твоего отца?..»

Этот голос!

Сколько раз он слышал его в детстве, когда возвращавшийся с охоты отец подъезжал к крыльцу родового замка на гнедом жеребце, спрыгивал на землю и, подхватывая его на руки, подбрасывал в воздух, приговаривая: «Чарли, а посмотри-ка, что привез тебе твой отец!..», и показывал подстреленного зайца или утку… Сколько раз этот голос наставлял его в юности, давая советы; хвалил, когда Чарли заслуживал похвалы; ругал, когда это было необходимо… И вот теперь этот голос звучал в его голове с новой силой: «Чарли, не позволяй им убить меня… Ведь они хотят это сделать, Чарли! Хотят убить твоего отца!..»

Внезапно в мозгу Чарльза Балмера вспыхнула ярость. Всепоглощающая, заставляющая забыть всё на свете… Выхватив меч, он ринулся к старикам. Двадцатифунтовое лезвие просвистело по воздуху, но в последний момент медвежья лапа кузнеца Фетчера перехватила руку с занесенным мечом, и Чарльз Балмер забился в могучих объятиях.

– Уведите его отсюда и уйдите сами! – яростно кричал старик, торопливо обмазывая тело существа с лицом лорда Балмера дурно пахнущей жидкостью. – Уйдите, иначе свершится Зло!

Держа факелы над головами, люди в ужасе попятились от Балмер-Крипта, спотыкаясь, шепча слова молитвы, но не сводя глаз с дьявольского создания, сидящего у входа в склеп.

Лорд Балмер Шестой издал еще один животный стон, исполненный бешенства, и метнул взгляд на удаляющуюся процессию.

Со стороны склепа снова зазвучали слова «Гимна мертвых».

Внезапно Чарльз Балмер обмяк в руках кузнеца. Глаза его заволокла пленка, и он бы упал, если бы Фетчер его не поддерживал.

– Уходите быстрее! – кричал старик. – Оно становится сильнее!.. Бегите отсюда!!!

Люди, пораженные этим яростным криком, развернулись, словно тотчас хотели броситься к выходу с Честервильского кладбища, но в этот момент что-то случилось с Уокером. Трактирщик, дрожавший с головы до ног и пятившийся в самом конце процессии, неожиданно упал на колени. Простонав, словно от сильной боли, пронзившей его изнутри, он обхватил голову руками, секунду стоял неподвижно, а потом поднял ее и звериным взглядом уставился на Чарльза Балмера.

Мгновенье спустя он вскочил на ноги и, выхватив из руки ближайшего к себе человека меч, с силой описал им большую дугу. Двое слуг лорда Балмера, попавшие под лезвие, рухнули между могил, а Вирджил Уокер, издав яростный рык, бросился к Чарльзу Балмеру, занося над головою оружие. В последний момент Фетчер повернулся спиною к трактирщику, загораживая собой лорда Балмера; Трейси взмахнул своим мечом, пронзая горло Вирджила, и тот рухнул на землю – поднятый им меч тяжело упал на плечо кузнеца, рассекая плоть, но этот удар не был смертельным.

Артур Тэмплботт и отец Спейсер замерли, пораженные случившимся, но уже через миг подхватили лорда Балмера и истекающего кровью кузнеца, и бросились вдоль могил к выходу с Честервильского кладбища.

За какие-то секунды они оказались у его выхода, и вдруг… кладбище содрогнулось от чудовищного крика!

Оглянувшись назад, Артур Тэмплботт, отец Спейсер и Трейси увидели, как старик, смазывавший дьявольское создание смолянистой жидкостью, схватил факел, горевший на фронтоне Балмер-Крипта, и поднес его к существу – в тот же миг оно вспыхнуло ярким пламенем, превратившись в гигантский костер и издав нечеловеческий рев.

Люди застыли, пораженные увиденным, а затем развернулись и, не оборачиваясь более ни на секунду, бросились через Блэквудский лес в Честертон…

Вдогонку им летел крик, в котором смешивались нечеловеческие ярость и боль. Крик этот поднимался над Балмер-Криптом, разносился над тремя мертвецами, лежащими на Честервильском кладбище, над стаей притихших собак, собравшихся на опушке перед Блэквудским лесом, над Даунширскими холмами, и доносился до окраин Честертона.

Была в этом крике ненависть, испытать которую не способно ни одно существо, порожденное Дьяволом или Богом, – первородная ненависть…