Тимур задерживался, и Олег в ожидании устроился на скамеечке недалеко от магазина. Утреннее солнышко пригрело и разморило. Унылый двор с вечно переполненными контейнерами для отходов и разбросанными повсюду пакетами и прочим мусором сейчас показался уютным и даже родным. Рынок был типично советским, расползшимся за современным супермаркетом и одному Богу известно, как он получил право на жизнь и работу. Разбросанные и, казалось, навалившиеся друг на друга магазинчики производили впечатление таинственности и словно хранили славные традиции торговли чем-то необыкновенным. Увы, ничего удивительного здесь не продавали. Зато всегда можно было найти паленую водку, траву и еще много чего не самого законного, но востребованного. Годами сложившиеся стереотипы не оставляли без покупателей, которые торговались, ругались и спорили, но приходили вновь и вновь. Краем глаза Олег посматривал в сторону группы молодых парней, похозяйски развалившихся в дальнем углу рынка. Они вели себя нарочито вызывающе, привлекая внимание и заставляя обходить стороной редких посетителей. Даже привыкшие ко всему, имеющие закаленный характер, внушительные размеры и годами отточенный язык продавщицы старались скорее скрыться за дверью своих лавок. Утро отвязных малолеток начиналось в лучших традициях местного контингента – с изрядной дозы спиртного и еще бог знает чего, сносящего мозги и рвущего последние инстинкты самосохранения. Один из них неуверенной походкой направился в сторону Олега. Молодой, здоровый, он был крупнее раза в два, всем видом подчеркивая свою значимость широко разведенными руками, почти не двигающимися при ходьбе.
– Папаша, курить есть? – Он подошел почти вплотную и сплюнул, замерев над сидящим Олегом.
– Не курю. – Олег знал много вариантов ответа, но хотелось закончить этот разговор мирно и остаться одному.
– Что так? Здоровье бережешь? Тогда подкинь парням на сугрев. – Он ухмыльнулся, поглядывая в сторону друзей, что-то обсуждающих и наблюдающих за сценой.
– Сугрев? Да не холодно сегодня. – Олег уже отметил, что парень не знаком с тем миром, в котором сам он провел столько времени. Все его знания состояли лишь из рассказов авторитетов постарше, которые любят повествовать о романтике блатных будней, суровой и справедливой школе жизни на зоне. Но там вся эта мишура выветривалась быстро. Олег помнил школьных товарищей, которые наводили страх одним своим видом. Перед ними заискивали, их боялись, они были в авторитете. Видел он их и потом, спустя годы, опустившихся, сшибающих мелочь под магазином и унизительно просящих у тех, кого раньше не считали за людей. Жизнь – переменчивая штука. Есть ошибки, последствия которых навсегда меняют жизнь и уже не дают возможности вернуться обратно. Надеяться на то, что тюрьма сделает тебя неотразимым мачо не стоит, – это слишком наивно и самонадеянно. Но этот мальчишка еще не знал всего того, что у Олега было за плечами, а делиться опытом желания не было никакого.
– Ты, папаша, не дерзи! – Лицо незваного гостя стало суровым и, по всей видимости, должно было напугать. – Доставай, что там у тебя есть.
Олег обвел взглядом двор, убедившись, что никому до них дела нет. Он неспешно встал, словно собираясь порыться в карманах, но вдруг выбросил руку, сильно сдавил шею двумя пальцами и резко потянул борова вниз. Тот, замычав, опустился на колени, даже не пытаясь оказать сопротивления.
– Фраер, ты рамсы попутал. Слушай сюда: ты сейчас молча встаешь и катишь к друзьям. Я двадцать лет зону топтал, и мне одного жмурика прибавить ничего не станет. И меня ты забудешь. А если у вас есть предъявы, то ты к Мамаю подойди и скажи, что у тебя с Шапиром непонятки. – Олег видел, как заволновавшиеся друзья привстали, не понимая, что происходит. – Понял все?
– Ы-ы-ы… – Ничего членораздельного у верзилы не получалось. Олег отпустил потерявшего былой бравый вид парня и спокойно уселся на скамейку, словно ничего не случилось. Казалось, он потерял всякий интерес к происходящему, но из-под прикрытых век острый взгляд провожал каждое движение приходящего в себя верзилы. Тот встал и, мелко семеня, направился обратно. Пару минут Олег смотрел, как он о чем-то напряженно разговаривает с друзьями, поглядывая в его сторону. Но слава Мамая была слишком красноречива, чтобы рисковать и связываться с таким странным мужичком, который не боится и никуда не уходит, явно уверенный в себе и своих силах. Уроки, которые были вбиты на зоне, очень хотелось забыть, а лучше и не знать никогда. Но именно там он усвоил, что бить надо первому, а сявки остаются сявками, даже в толпе.
Спустя полчаса утренний инцидент оказался забыт. Работа затянула, и Олег лишь к вечеру, да и то уже со смехом, вспомнил утреннее приключение, добавившее адреналина в и без того насыщенную жизнь.
Сегодня был день зарплаты, и у Тимура, как всегда, не было настроения. Расставаться с деньгами он не мог на уровне подсознания и до боли. Порой складывалось ощущение, что даже купюры он выбирал похуже, самые мятые и надорванные. Со смехом и не скрываемым злорадством они меняли их на новые здесь же, в магазине, возвращая потрепанные банкноты. Тимур приходил в бешенство, на что Вера невозмутимо заявляла: «Не хотите – не буду отпускать. Так и скажу: в нашем магазине расчет только по карточкам». Все знали полное недоверие Тимура к современным способам оплаты и любовь только к живой наличности, которую можно ощутить в руках. Вот и сейчас он протянул Олегу пачку смятых купюр, демонстративно отвернувшись.
– Не хватает. – Олег давно привык к этому моменту и мог бы не пересчитывать. Вопрос стоял лишь в том, сколько сегодня решил зажать Тимур.
– Правильна всо. Лук пропал почты вэсь. Пачыму нэ сматрэл?
– Ты что покупал, то и сгнило. И не гони фуфло! – Олег перешел на феню непроизвольно. Он старался себя контролировать, но сейчас было не до того. – Думал барыгу развести, а он тебя кинул. Бабки гони все.
– Вай! Я вас кармлу, паю, я вас здэсь всэх сматру, а вы… – Что «а вы» Тимур не договорил. Он и сам знал, что хотел купить полмашины дешевого лука, а привезли ему сгнивший, и перебирать там было нечего. До последнего он пытался продать хоть что-то или хотя бы высчитать. Но здесь все уже были научены горьким опытом.
– Вот скажи – кормилец. И не надо здесь слезу вышибать, несчастный ты наш. И вот что, – Олег уже успокоился, но решил решать все вопросы сразу, – со следующего месяца моя зарплата вырастает. Я хочу получать как продавщицы.
– Алэг, зачэм гаварыш так? Нэт дэнэг. – Тимур развел руки в стороны, показывая, что у него нет ничего.
– Да мне все равно, есть или нет. У Резо есть, и он меня зовет. Его грузчик опять забухал. Или ты платишь, или он. Мне ведь без разницы, где я буду в подсобке сидеть.
– Рэзо кинэт. – Тимур не любил конкурентов, особенно, если они были из другого клана. – У тыбя нэт дакумэнтов, нычего нэт. Я тыбя на чэснам словэ дэржу. Гдэ ты найдош такого, как я?
– Ой, не надо меня лечить. Чэсны ты наш. – Олег не удержался и спародировал Тимура. – Платишь или нет? Кстати, ты от жизни отстал. Здесь уже ни у кого документов нет, а работать кому-то надо. За копейки, как в рабстве, уже никто не работает. Капитализм на дворе, правда, странный он какой-то. – Последние слова он произнес тише, словно сам не понимал, что сейчас происходит.
– Падумат нада. – Тимур явно тянул время.
– Я засек время. – Олег поднял рукав рабочей куртки. – Тридцать секунд. Время пошло.
– Алэг. Зачэм?
– Ты вообще не шаришь? – Терпение начинало заканчиваться. – Мне денег больше дают. Я уйти собираюсь. Или ты вообще русский не понимаешь?
– Зачэм спэшиш? Завтра пагаварым. – Тимур не сдавался до последнего.
– Осталось десять секунд. – Олег решил не отвечать и не отрывался от бегущей стрелки. – Время! – Он прошел в подсобку и начал собирать свои вещи. Собственно, там были только чашка, чай и сахар.
– Нэт дэнэг. Давай выхадной дам. – Тимур выдохнул с грустью, но Олег не обернулся, продолжая аккуратно складывать все в пакет. – Вай! Грабитэль! Буду платить. – Он махнул рукой и ушел, не оборачиваясь.
Олег с усмешкой выставил все обратно. Пусть у него нет трудовой, пусть нет жилья, но его уже знают, и ни для кого не секрет, что ему можно доверять и он всегда на работе. Это было несложно, но ценилось необыкновенно. И Тимур тоже знал, что другого такого не найдет. Настроение было хорошим, и день казался прожитым не зря. Вот только нужно еще сегодня доделать то, что не успел, а точнее, на что не хватило мыслей вчера вечером. Тогда будет полное удовлетворение и от дня, и от проделанной работы. И Тимур не кинет. Никуда он не денется. А значит, со следующего месяца у него будет чуть больше денег. Они сейчас очень кстати – впереди ждут серьезные траты.
Лицо Платона несло тяжесть неумеренного потребления алкоголя все последнее время, но выглядел он с утра более-менее прилично. Роберт попытался принюхаться и с удовлетворением отметил, что товарищ пусть и без настроения, но вполне вменяем.
– Ну что? Ты совсем не плох. – Он смотрел, как Платон пристегивает ремень безопасности. – Нас ждут великие дела!
– Сразу бросать пить нельзя. Пару часов я продержусь, но потом как хочешь, с тебя пиво.
– Интересно, а чего с меня? – Роберт понимал, что денег у Платона нет, но и у него печатного станка не наблюдалось.
– Потому что мы теперь компаньоны.
– Ты мне, компаньон, вот что скажи: у тебя долгов много? – Вчера вечером, вдруг подумав об этом, Роберт долго не мог заснуть.
– Аренда и Маше зарплата. Обещает подать на меня в суд.
– Маша – это кто?
– Маша – это мой бухгалтер, секретарь и… – Фраза Платона зашла в тупик, вдруг оборвавшись.
– Сейчас догадаюсь. – Роберт уже все понял. – Твоя любовница.
– Любовница бывает у женатых. В данном случае правильно сказать – девушка. Была. – Платон осекся.
– Нехорошо. Кинуть такого ценного работника бессовестно и даже глупо. Рабочие романы заканчиваются или свадьбой, или скандалом. – Роберт прикидывал варианты.
– Чувства остались?
– Какие нахрен чувства?! Она видеть меня не хочет. Через подругу звонит, чтобы деньги забрать. Я отдам. Только вот пока нечего.
– Что думаешь делать?
– Да я из-за нее и пью. – Платон вдруг как-то сразу размяк. – Я ее люблю, а она вот… – Он махнул рукой.
– Скажу так: способ борьбы с горем ты выбрал не самый удачный. Но рассчитаться нужно обязательно.
– Мораль читать будешь? – Платон начинал нервничать.
– Делать мне больше нечего. Пошли, мы приехали.
Под кабинетом Тамары Францевны толпился народ, но вид двух строгих, подчеркнуто вежливых и уверенных мужчин заставил очередь расступиться.
– Тамара Францевна, здравствуйте. – Роберт решил не давать слова Платону, боясь, что он испортит ситуацию. – Прежде чем мы перейдем к бумагам, я сразу извинюсь за моего помощника. – Он видел и округлившиеся глаза Платона, и растерянность начальницы ЖЭКа при виде должника. Но вставить слово она не успела. – Здесь маленький презент. Мне буквально вчера привезли отличного угря и баночку шикарной икры. – Здесь он врал, но проверить все равно никто не смог бы, а женщина таяла прямо на глазах. – Оплату мы проведем буквально через час. Я только соберу все счета. И даже предоплату я вам гарантирую сегодня же. Надеюсь, у нас ничего не изменилось?
– Ой! Вы меня прямо смутили. – Она спрятала пакет в стол и набрала номер на большом старомодном телефоне. – Нина, подготовь договор на аренду офиса продажников по Чехова семнадцать. Сейчас тебе принесут все данные. – И обратилась уже к Роберту: – Сейчас все сделаем, но нужно отнести в бухгалтерию ваши реквизиты, чтобы мы не искали старый договор.
– Платон, ты же сходишь?.. – Роберт посмотрел так, что ничего другого товарищу не оставалось.
Минут пятнадцать они болтали с Тамарой Францевной о погоде, новых налогах, вспомнили рост цен и падение уровня жизни и, когда вернулся Платон, были уже лучшими друзьями. За старой тонкой дверью был слышен нарастающий гул недовольства томившихся в ожидании людей, и Роберт начинал чувствовать уколы совести. Бумаги были подписаны, и они получили ключи от помещения. Весь вопрос занял не больше получаса, и начало дня можно было считать обнадеживающим.
– У меня на счету голяк. – Платон смотрел на счета, которые Роберт держал в руках.
– Картотеки нет?
– Слава богу, пока нет.
– Уже хорошая новость. Сейчас заедем в банк. Ты внесешь на счет деньги, и мы проведем платежи. Так что первая часть будет решена. – То, что это только начало, а самое главное и затратное ждет впереди, Роберт знал, но думать об этом было страшно. Где-то проскочила предательская мысль, что все у него было хорошо, и эта авантюра была совершенно ни к чему.
– Ты серьезно? – Платон смотрел с недоверием. – Правда, думаешь, что что-то можно выкрутить?
– Поехали. Потом будем думать, как вернуть деньги.
Через час они вошли в новый офис, который пока напоминал чтото среднее между учебным классом и пунктом приема стеклотары. Нагромождение шкафов и столов было разбавлено огромным количеством пустых бутылок. Видимо, процесс прощания и закрытия был здесь долгим и жарким. Искать хозяина никому не нужного хлама смысла не было, и по молчаливому согласию Тамары Францевны Роберт понял, что может распоряжаться им по своему усмотрению. Но как раз мыслей, куда девать все это, не было.
– И что мы сейчас будем делать? – Платон с интересом бродил по кабинетам, мысленно восстанавливая последний банкет. – Хорошо погуляли. Купишь пивка?
– Давай вот что… – Роберт достал деньги. Они таяли на глазах, и отчетливо маячила перспектива необходимости еще разок серьезно приложиться к домашним накоплениям, чего не очень хотелось делать. Оля будет явно недовольна, но других вариантов не намечалось. Он протянул двадцать долларов Платону. – Поменяешь, купишь себе пива и возвращайся. А я пока попробую навести здесь порядок.
Запирать дверь было бессмысленно. Если бы что-то украли – это было бы очень кстати. Группа скучающих и поглядывающих по сторонам мужчин сразу бросилась в глаза, и Роберт направился к ним.
– Добрый день! – Назвать их господами он не решился, отметив про себя, что нужно грамотно подбирать слова, уж очень внимательно и с опаской поглядывали на него эти граждане. – Есть возможность заработать, но расчет, так сказать, по бартеру. Вы выносите все, что есть в трех кабинетах, а взамен забираете там металлолом и пустую тару.
– Посмотреть бы. – Тощий и оборванный тип вальяжно поднял голову и расправил плечи.
Было ощущение, что работы у них завались, и только в виде исключения он сможет глянуть одним глазком.
– Пошли. – Роберт кивнул в сторону нового офиса.
Беглого осмотра было достаточно, чтобы понять – сильно разжиться, здесь не получится.
– Так, вот это и это заберем. Остальное сам таскай. – Доходяга ткнул пальцем в столы и стулья.
– Все свободны. Торг окончен! – Это была капля в море, и Роберт потерял интерес, понимая, что придется платить еще и за вывоз мусора.
– Жердь, подожди. – Вперед выступил мужик постарше. – Вот что, – он почесал голову, – доплатить надо. Железа мало, бутылки эти не примут. И пол-литра сразу. А то мы того, не могем.
Роберт протянул на бутылку водки, понимая, что клиент может уже не вернуться.
– И еще четыре раза по столько, когда закончите.
– Ну, тогда мы счас. Быстро и начнем. – Тот, которого назвали Жердь, схватил деньги. – Пошли быстро. – Он подтолкнул друзей к двери.
Когда Платон вернулся, работа кипела. Пошатываясь, матерясь и ругаясь, дружная троица планомерно выгребала мусор.
– Стой! Убью, падла! – Жердь заметил, как кто-то попытался стянуть стул, который они оставили на улице. Там было железо, и его еще предстояло сдавать. – Незадачливый воришка бросил находку и как ни в чем не бывало потрусил дальше.
– Это что? – Вернувшийся Платон удивленно рассматривал снующих, сильно поддатых, но сосредоточенных работников.
– А у тебя есть другие предложения?
– Нет. – Платон уже явно ожил, и Роберт не мог этого не почувствовать.
О проекте
О подписке