Глава вторая. Пришельцы

Там, из мрачных клубящихся туч и огромных волн выползала невиданная пирога с несколькими мачтами. В темном грозовом небе сверкали молнии, освещая мертвенным светом грозное плавучее чудовище. Вот на борту такой же громадной пироги он был в далеком детстве, и нежные руки матери испугано сжимали его тельце. Бородатое лицо человека, орущего на суетящихся людей, Катул запомнил смутно. А еще в далеких воспоминаниях мелькнул момент, когда белая женщина, скорее всего мать, торопится надеть на его шею крест на цепочке и медальон. Затем последовал страшный удар, треск и свирепая соленая волна подхватывает его маленькое тело и швыряет на скалы. Потом его подняли мускулистые руки вождя племени черепах, и он стал приемным сыном касика.

Между тем, огромная пирога, гонимая яростными волнами устремилась к устью реки. Спрятавшись в зарослях, Катул стал наблюдать за суетящимися пришельцами и почувствовал грозную опасность. Рядом во все глаза смотрела пораженная зрелищем Кими. Люди на гигантской пироге были одеты в странные одежды. Торсы некоторых закрывала блестящая броня. Человек на носу странного судна, измеряя веревкой с грузом глубину моря, что-то кричал богато одетому человеку с черной бородой и широкополой шляпе с пышным пером. Тот стоял у деревянного колеса с ручками и постоянно его крутил.

Вождь грифов наморщил лоб и вспомнил полузабытые детские видения. Точно на такой пироге с высоченными бортами его когда-то обнимала мать.

Неуклюжее судно вырвалось из объятий бешенных морских волн и стало медленно подниматься по спокойной воде устья могучей реки. Наконец, сбросив невиданный груз на цепи, громадина пироги остановилась. Теперь буря и волны не были страшны пришельцам. В черном небе вспыхнули яркие молнии, и раскаты грома потрясли землю. Катул послал Кими в деревню, чтобы воины племени скрытно подготовились к встрече возможных врагов. У реки им надлежало спрятаться в густых зарослях и наблюдать за пришельцами. Об эвакуации женщин и детей в подводную пещеру не могло быть и речи. Уши вождя слышали яростный грохот прибоя, доносившегося с прибрежных скал, и кидаться женщинам и детям в кипящие воды прибоя было крайне опасно.

Вскоре воины объединенных племен грифов и аллигаторов заняли свои места подле вождя в густых прибрежных зарослях и приготовили луки и копья к возможной битве с пришельцами. Кими принесла Катулу лук со стрелами, смазанные ядом кураре и копье вождя.

Пока люди на невиданной пироге не пытались добраться до берега. Ветер был сильный и мог снести их неуклюжие пироги, спущенные с дощатой палубы на воду. Катул понял, что до утра пришельцы не двинутся к берегу. Подползший Аскук предложил вождю атаковать злых духов немедленно, погрузив воинов на все имеющиеся у племени пироги, благо этому благоприятствовал попутный ветер. Но молодой вождь объединенных племен отверг это предложение по следующим соображениям: во – первых, борта огромной пироги пришельцев были высоки и за ними могли надежно укрыться множество лучников; во – вторых, у него еще теплилась надежда, что переждав бурю судно уйдет в море; в – третьих, истинные намерения пришельцев были не ясны, и пока считать их врагами было преждевременно. Единственное обстоятельство, которое тревожило Катула было то, что деревня племени грифов хорошо просматривалась с пироги пришельцев. Поэтому он повелел предупредить женщин с детьми, чтобы уходили в горную сельву, а воинам – оставаться на местах до рассвета и не разжигать костров.

Если бы Катул знал наперед, какой катастрофой обернется его план встретить врагов во всеоружии, он бы принял решение его воинам уйти в лес, вслед за женщинами и детьми.

Всю ночь бушевала буря, а к утру на землю обрушился страшный ливень. Промокшие воины дрожали от холода, но привычка стойко переносить трудности жизни была у них в крови. С рассветом ливень прекратился, тучи умчались, и заря окрасила небо, горы и море в кровавый цвет.

На странной большой пироге пришельцы затеяли возню и стали грузиться на малые неуклюжие пироги. Заскрипели уключины весел и белые бородатые люди, на головах которых красовались блестящие шлемы, а торсы украшала серая броня, удивительно быстро добравшись до пологого берега реки, настороженно ступили на землю племени грифов. Их было не менее трех десятков. В руках враги держали непонятные длинные предметы, по всей видимости, неведомое оружие.

Катул подал воинам знак рукой и десятки стрел засвистели в воздухе. Но пробить блестящие шлемы и броню они не смогли. Лишь в тела двоих пришельцев стрелы вонзились в щели между броней. Враги подняли свое оружие, послышался треск и клубы едкого вонючего дыма заволокли берег.

Катул слышал, как вскрикнули его воины, пораженные невидимыми стрелами пришельцев. В их рядах возникло замешательство. Многие кричали, что со злыми духами им не совладать. Но Катул пообещал каждому, кто покинет поле битвы без его повеления позорную смерть. Вновь запели стрелы, но на этот раз ни один из пришельцев не пострадал. Дым постепенно рассеялся и трое злых духов вонзили в землю черные палки с развилкой и положили на них более толстое оружие. Раздался гром, и многие воины Катула нашли смерть от множества твердых шариков. Катул закричал, чтобы воины забирали тела убитых, раненых и отступили в сельву. Но с бортов чудовищной пироги пришельцев раздались раскаты грома и черные шары, несущие смерть обрушились на отступающих воинов племени. Земля затряслась и подземный гул, словно раскаты грома, раскатился по исковерканной земле. Катул увидел черный шар, несущийся прямо на него и упал на землю. Взрыв разметал окружающих воинов, и сознание вождя померкло в кровавом тумане.

Дон Диего Салазар был не в духе из-за досадной потери двух матросов от отравленных стрел дикарей на этой проклятой земле. Он пристально смотрел на разбросанные среди кустов разорванные тела туземцев и повелел найти выживших. Тяжело раненых его матросы закололи мечами, а легко раненых и контуженных капитан приказал связать, доставить на корабль и бросить в трюм.

– Эрнандо! Возьми бойцов, внимательно осмотри деревню. Если найдешь золотые и жемчужные украшения индейцев, принеси. Чую, есть в этих местах золото. После осмотра все сожги. Да, чуть не забыл, где – то неподалеку прячутся женщины и дети дикарей. С собаками их несложно будет найти. Приведи женщин, а детей не трогай. Весь этот скот оптом продадим на Ямайке. Да поможет тебе пресвятая богородица!

Один из матросов подвел связанного контуженного Катула к капитану. У того от удивления отвисла челюсть. Что делает белый человек среди своры дикарей в этих диких местах? Увидев на волосатой груди пленного серебряный медальон на золотой цепочке, он сорвал его и открыл. От волнения лицо капитана стало пунцовым и покрылось пятнами. Внутри медальона был выгравирован герб одного из самых влиятельных семейств Испании и надпись: граф Диего Веласкес. На шее у Катула остался массивный серебряный крест, и это окончательно убедило важного бородатого человека и его воинов, что пленный является их соотечественником.

– Карамба! – во всю глотку заорал важный пришелец – откуда у него этот медальон? Стоп, ведь дон Диего Веласкес потерял жену и сына во время кораблекрушения «Святой Марии» восемнадцать лет назад. Может этот юноша и есть потерянный сын нашего славного губернатора? Повелеваю: юношу развязать, отмыть и одеть в приличный камзол. Алваро! Полагаю, что молодой дворянин не помнит нашего языка и надо – бы его обучить. Особенно нажимай на изысканные фразы. Награда от его сиятельства губернатора, надеюсь, будет весьма щедрой.

Тут связанный Катул пошевелил потрескавшимися губами и произнес одно слово, которое повергло в шок и восхищение окруживших его бородатых демонов:

– Я вас понимаю!

Катула вежливо проводили на шлюпку, весла вспенили воду и вскоре он оказался на борту корабля. На юношу сразу нахлынули детские воспоминания, и все стало на свои места. Он был на подобном судне давным – давно и ему были знакомы веревочные лестницы, мачты, паруса и палуба.

Прежде чем переодеть знатного найденыша, дон Алваро приказал матросам тщательно отмыть его грязное тело забортной водой. Затем матрос с поклоном преподнес исподнее белье, богатый камзол, широкополую шляпу с пышным пером, меч и высокие сапоги с ботфортами. Алваро лично помог юноше облачиться в странный наряд и застыл пораженный. На него смотрело грозное лицо губернатора Вест – Индии его сиятельства графа Диего Веласкеса, только намного моложе.

Дон Алваро расшаркался перед графом и торжественно проводил его в каюту капитана. Там же, в святая – святых корабля, Алваро немедленно приступил к обучению молодого дворянина испанскому языку и почувствовал себя весьма неплохим учителем. Несмотря на то, что знатный найденыш постоянно отвлекался, осматривая богатую обстановку каюты и непонятные приборы на столе капитана, его успехи в испанском сразу заявили о себе.

– Святые угодники! Да мне скоро делать будет нечего! Граф необыкновенно талантлив, несмотря на то, что прожил много лет среди дикарей. Поэтому основное время во время путешествия на Кубу я посвящу обучению недоросля грамоте. Пусть прочтет священное христианское писание, проникнется человеколюбием и напишет что- нибудь по – испански , —вскричал довольный Алваро и словил в своих длинных волосах здоровенную вшу.

В это время на берегу пылала подожженная деревня, а мужественный помощник капитана дон Эрнандо вышел из зарослей буйной сельвы. Его матросы гнали связанных одной веревкой диких мужчин и женщин.

– Ваше превосходительство! Сегодня удачный день. Помимо захваченных рабов, в хижинах и на шее дикарей мы нашли много жемчужных и золотых украшений. Надеюсь, это богатство с лихвой окупит наши усилия, потраченный порох, ядра, картечь и пули, – бодро доложил капитану Эрнандо. Окинув взглядом найденные сокровища, дон Салазар улыбнулся в бороду:

– Мой верный друг! Пока ты гонялся за дикарями, пресвятая богородица прислала нам, грешным, подарок. Все эти рабы, рабыни и их жалкие побрякушки не стоят того, что мы нынче приобрели. На борт моего корабля изволил ступить пропавший много лет назад сын нашего сиятельного губернатора графа Веласкеса. Надеюсь, этот груз для нашего скромного галеона, будет намного ценнее, чем эти побрякушки. Оставь их себе, и сегодня мы выпьем за найденного влиятельного вельможу. Виват! – пророкотал ошеломленному помощнику с округлившимися от удивления глазами капитан и важно прошествовал к шлюпке.

В это время связанных пленных дикарей матросы штабелями складывали в шлюпки, чтобы бросить в трюм корабля.

Ступив на борт своего корвета, капитан брезгливо оглядел валявшиеся на палубе тела испанских солдат, пораженных цингой. У многих беззубые рты опухли так, что искаженные лики несчастных даже такому морскому волку, как дон Салазар, привыкшему в жизни ко всему, были крайне отвратительны. Эрнандо вкрадчиво начал исподволь:

– Мой капитан! За борт мы уже сбросили более десятка мертвецов. Еще от цинги мы можем потерять до двадцати бойцов, если не повременим с отплытием из этих мест. А за потерянных солдат губернатор нас по головке не погладит. Кроме этого, переход через океан был длителен и у нас кончается солонина, мука и пресная вода. Буря нас здорово потрепала: в трюме течь, паруса и оснастку надо чинить, иначе следующий шторм наш славный корабль не осилит. До Кубы путь неблизкий, поскольку нас сильно снесло к югу и покорно предлагаю отремонтировать корабль, запастись водой, продовольствием и подлечить цинготных, тем более,что опасаться дикарей в здешних местах нам уже не стоит. Преследуя туземцев, я видел великолепные сады, поля кукурузы и посадки картофеля. Так что цинга для многих солдат его величества отступит. Недалеко есть красивое озеро, полное уток и гусей. Ведь вы, как всем известно, прекрасный охотник. Что может быть лучше запеченного гуся под хороший ром?

Дон Салазар улыбнулся в бороду и покровительственно похлопал помощника по плечу:

– Дружище! Золотые слова! Ты знаешь, как меня уговорить на что угодно, даже если это противоречит здравому смыслу. На этот раз с этим самым смыслом все в порядке. Сейчас гляну на нашего знатного гостя. Надеюсь, пока мы будем стоять в этих диких местах и по пути на Кубу, Алваро обучит его изящным словам и манерам. Лично я готов потренировать нашего благородного дикаря искусству фехтования и стрельбы из аркебуз. Ведь даже обезьяну можно отдрессировать, а дикаря – и подавно. Пусть приготовят мой дробовик. Завтра же отправлюсь на охоту.

Эрнандо лишь учтиво уточнил у капитана:

– Мой капитан! Если вам будет угодно, я свезу больных и дикарей на берег. Под крепкой охраной туземцы не смогут разбежаться. Да и страху мы на них нагнали знатно. Пусть работают на нас: лазят за плодами как обезьяны, копают картофель, ломают початки кукурузы и занимаются другой тяжелой работой. Женщин заставим стирать в реке наши камзолы и исподнее. Да поможет нам святая Мария!

Капитан обернулся и еще раз одарил дона Эрнандо щедрой улыбкой:

– Действуйте кабальеро! А я займусь священным писанием, приведу в порядок компас и астролябию. Надо бы начертить на карте этот незнакомый берег, сделать записи в судовом журнале и еще раз взглянуть на графа.

При появлении дона Салазара в каюте, Алваро вскочил со стула и поклонился. Поднялся и Катул, но не склонил головы. От своего учителя он уже узнал, что графу не пристало кланяться перед низшим сословием, к которому относился капитан.

– Мой капитан! Его превосходительство проявляет удивительные успехи в обучении грамотной речи и письму. Будьте уверены, что к концу нашего путешествия изящными манерами и прекрасным произношением он не будет отличаться от многих высокопоставленных господ. А к обучению искусству буквознания и чтения мы уже приступили. Даже не верится, что всю свою сознательную жизнь граф провел среди грязных дикарей. Хочу подчеркнуть…– вкрадчиво докладывал Алваро капитану, но тот прервал его речь:

– Алваро! Пока у графа я не вижу заметных успехов. Стоит как статуя и слова не молвит. Разве это учтиво по отношению к капитану корабля его величества? Мне кажется…

Катул вопросом на чистом испанском прервал речь дона Салазара:

– Скажите капитан, сколько нужно заплатить, чтобы вы выпустили на волю людей, проявивших заботу о моей особе все прошедшие годы? Поймите, я им благодарен, что остался жив и здоров, за пищу и кров, хоть и рос в диких условиях.

Лицо дона Салазара вытянулось от удивления, и он задумчиво почесал свою бороду:

– Высокочтимый граф! Видно ваши успехи в обучении целиком и полностью зависят от прекрасной детской памяти. Я полагаю, корабль благородного брата нашего высокочтимого губернатора поглотила пучина моря, когда вам было от роду от пяти до семи лет. Ваш истинный возраст нетрудно подсчитать с момента пропажи. Я с радостью готов выполнить любое ваше желание, но в стычке с дикарями я потерял двух солдат его величества, а они стоят денег. Кроме этого, я намеревался продать пленников за хорошую цену на Ямайке. Поверить в то, что вы за них заплатите, я не могу. На радостях встречи с отцом вы забудете о своем небольшом долге и моей скромной персоне. Парочку дикарей я готов подарить вам в счет будущей милости, но всех, простите, не могу. Скоро наш корабль…

Катул резко прервал речь хитрого капитана:

– Капитан! Конкретно, сколько надо заплатить за всех пленных?

Дон Салазар вытер со лба шейным платком выступивший пот и заявил:

– Ваше высочество! Только ради вас! За каждого погибшего солдата два дублона, за каждого дикаря, простите, пленного – по одному дублону.