Лудингирра ехал, сняв шлем, осматривал окрестности. Ему нравилось безмолвное величие скал, их однообразная красота. И воздух здесь не такой раскаленный – дышалось легко и свободно. Он надеялся, что ему не придется ввязываться в бой, что пехота и передовые ряды колесниц сделают все и без его участия.
Вдруг Лудингирре показалось: наверху среди камней мелькнула фигура человека. Мелькнула, исчезла и больше никого… Снова громады скал и голубое небо до горизонта.
– Послушай, Эннам. – начал он делиться своим внезапным видением.
– Да, мой господин.
Но господин смолк, закусив губу.
– Я слушаю… – повторил слуга.
– Мне кажется, я видел солдата там, наверху… на скалах… – неуверенно бормотал Лудингирра. – Ты ничего не заметил?
– Нет, мой господин. Ничего.
Лудингирра хотел было оповестить командира, но одумался: вдруг его сочтут трусом, да еще и высмеют публично. Скажут: «Померещилось со страха!» Нет, так не подобает вести себя настоящему воину. Надо вздохнуть поглубже и успокоиться.
Но несмотря на то, что Лудингирра изо всех сил пытался совладать с собственным страхом, тело его начало дрожать, сердце – учащенно колотить и проситься наружу, а по спине прокатилась тонкая струйка пота. И уже скалы не радовали глаз и небо стало необъяснимо зловещим…
Кони вздыбились, заржали и откуда-то сверху раздался пронзительный крик:
– Хе-ам!11
В воздух взмыли тучи стрел. Животные и люди начали метаться кто куда. Вслед за стрелами полетели камни. Лучники, что прикрывали колесницы пытались обороняться. Но это не помогало.
Лудингирра не успел опомниться и тут же почувствовал резкую боль – под левое плечо вонзилась стрела. Эннам, видя, что хозяин ранен и в бой вступить не может направил колесницу в укрытие между скалами и огромным камнем.
Лудингирра не сразу сообразил куда правит Эннам и в бешенстве орал:
– К скалам давай! К скалам!
Эннам изо всех сил стегал лошадей, но Лудингирре стало казаться, что слуга его везет под стрелы лагашцев.
– Куда?! Куда-а ты!
Только в укрытии к Лудингирре стало возвращаться сознание. Он стал понимать, что скоро лагашцы начнут рукопашную. Так оно и случилось. Свои, чужие – смешались воедино, и на фоне всеобщей неразберихи выделялась фигура здоровенного бородатого воина в тяжелых доспехах. Он ловко орудовал бронзовой палицей, убирая врагов направо и налево.
Лудингирра не сразу смог определить свой это или нет. А когда понял, что это лагашский воин, невольно сказал себе: «Если эта детина увидит меня – мне конец…» Бородатый будто уловил эти мысли и стал пробираться к раненному.
Эннам не сидел на месте и отбивался от врагов как мог. А его хозяин со стрелой в плече лежал у камня, ждал своей участи и мысленно говорил себе: «Вот бородатая детина добил какого-то лучника, и уже идет ко мне. Скалится, шакал… Наверно сейчас двинет мне по голове и все…»
И Бородатый шел, как по приказу, не спеша наступил Лудингирре на живот, занес палицу. Удар… И дальше – тишина…
Лудингирра с трудом продрал глаза – вокруг тьма кромешная. Закрыл глаза и открыл снова – опять все та же темнота. «Вот оно – загробное царство! Все так как про него и сказывали – мрак полный!» – подумалось ему. – «Сейчас надо найти моего отца – пусть представит меня лично Эрешкигаль.»
– Мой господин! – раздался голос во тьме.
– Э, кто здесь?! Э… Эннам это ты? Как, ты… ты тоже здесь оказался?
– Ну, куда же я брошу моего господина? – ответил Эннам. – Это я… да я…
– Значит тебя тоже убили!
– Что?
– Немудрено! – подумал Лудингирра вслух. – Где ты, а? Я говорю: надо найти моего отца. Он тоже где-то здесь должен быть… Пусть нас куда-нить определят… в должность…
– Твой отец – почтенный Тимахта давно умер, мой господин! – ответил Эннам.
И тут до Лудингирры стало медленно что-то доходить…
– Так я здесь в нашем мире? Да?
– В нашем, в нашем, – ответил Эннам. – Только лежи, не вставай, мой господин…
– А если в нашем, то почему такая тьма вокруг!? О, боги, я потерял зрение! Эннам, я ничего не вижу! Проклятье!!! – завыл Лудингирра в голос. Он был готов узреть хозяйку подземного царства, он был готов на самую скверную должность при ее дворе, но жить калекой, коротать свои дни слепым среди зрячих – нет, уж лучше и вовсе не жить!
– Тише, тише, успокойся, мой господин. Я и сам тут ничего не вижу. Сейчас ночь. В горах быстро темнеет.
– Ночь… сейчас ночь… – повторил Лудингирра и почувствовал тошноту и головокружение. – Ох, Эннам, как же мне дурно!
Слуга помог своему господину перевернуться на спину и Лудингирра увидел звезды. Заныло плечо, но он был даже рад этому. Стрелы в себе он не обнаружил и хотел по этому поводу спросить, но слуга его опередил:
– Прости, мой господин, я думал, больше не увижу тебя живым. Как бы я обратно вернулся? Что бы сказал моей госпоже? Вот… стрелу вытащил.
– Где наша армия?
– Отступила
– Сбежали?
– Можно и так сказать!
– А как же я, почему они меня не взяли? Бросили, значит, среди гор подыхать…
– Ничего, ничего, мой господин, боги не дадут нам помереть, доберемся как-нибудь до своих.
Лудингирра больше не проронил ни слова, ему хотелось впасть в глубокий сон, а проснуться у себя дома, будто бы ничего и не было вовсе. Но рассвет застал его на прежнем месте – у скал возле огромного камня. Голова была тяжелой, будто в нее залили свинец. Эннама он едва узнал – лицо верного слуги было все в запекшейся крови. Он все еще спал. Рядом в двух шагах лежал труп бородатой детины. «Вот он, ублюдок, что едва не прикончил меня…» – подумал Лудингирра и случайно задел ногой Эннама.
– А… уже … – ответил слуга еще в полусне. – Прости меня, что встал позже моего господина…
Лудингирра, держась за ноющее плечо, сделал несколько шагов, осмотрел тело бородатого и спросил будто в тумане:
– Это ты его так?
– Я, мой господин. Каюсь, слишком поздно…
– Лошадей бы достать!
– Здесь недалеко находится селение. Доберемся, а там… может раздобудем.
Эннам сам едва мог держаться на ногах. Он подошел к своей колеснице и вытащил из колчана припрятанный ячменный хлеб.
– Возьми, мой господин.
– Пойдем! Надо идти… – выдохнул Лудингирра, но едва сделав шаг, почувствовал, как закружилась голова и в глазах стало двоиться. Он присел на землю и стал иступленным взглядом озираться вокруг.
Слуга поднял его, и они заковыляли к жилищу. Уходя, Эннам прихватил с собой два меча.
– Интересно, – Лудингирра едва проворачивал язык, – Где сейчас наша армия?
Бросили своих… ушли… шакалы!
Эннам сам едва шел, но господина своего поддерживал.
– Что ты все время молчишь, Эннам? Сказал бы хоть слово…
– Ничего… ничего… мы и без них выберемся… – подбадривал верный слуга.
Когда солнце уже стало садиться, они увидели финиковую рощу. Среди пальм располагался приземистый домишко с плоской крышей и без оконных проемов. Дверь была скорее для видимости, чем для безопасности. К дому прислонился сарай ветхий и полуразвалившийся. Но была в нем одна деталь, что очень понравилась и Эннаму, и Лудингирре – в сарае находились стойла. А раз были стойла – должны быть и животные, для которых они сделаны.
– Хвала Энлилю! – крикнул Эннам. – Есть кто живой?
На приветствие вышел старик в сером одеянии.
– Энлилю вечная хвала! – прохрипел он. – Кого здесь ищите?!
– Мы воины… отстали от своих… просим у хозяина кров.
– Надеюсь вы не царские головорезы? – поинтересовался старик.
«Это же лагашское селение!» – блеснуло у Лудингирры в голове.
– Свои мы, свои! – ответил Эннам, сохраняя спокойствие.
– Сколько вас тут?
– Двое. Ты что, слепой? – упрекнул Эннам.
– Я-то? – тихо отозвался хозяин. – Я-то слепой и есть. Но если вы свои – проходите.
Теперь и Лудингирра обратил внимание – у хозяина не было глазных яблок.
– Как же ты один здесь живешь? – спросил Эннам.
– Зачем один? У меня дочь – она теперь мои глаза. – объяснил старик.
– Где она сейчас? – спросил Эннам.
– Ведет лошадей с пастбища.
При упоминании о лошадях глаза Эннама загорелись. Он посмотрел на Лудингирру и кивнул головой.
В доме было темно и прохладно. Очаг находился в углу за перегородкой, из мебели были только холщовые матрацы, что служили и за кровать, и за стулья.
Хозяин угощал хлебом и козьем молоком.
– Я рад, что вы хорошенько наподдавали этим царским ублюдкам. – сказал хозяин, разделяя трапезу. – Они думали, что можно просто так взять и убивать мирных людей! Но боги не дремлют! Говорят, нынче даже командира царской армии взяли в плен.
– Наши тоже хороши разбили стелу… – сказал Лудингирра чтобы поддержать разговор.
– Я не верю в это. – спокойно ответил хозяин. – Нашим незачем претендовать на чужое. Земля у нас плодородная. Если бы не аморейские набеги – во истину царство Энлиля на земле!
– Это амореи лишили тебя глаз? – поинтересовался Лудингирра.
– Они. – сухо ответил старик. – Они часто сюда наведываются, шакалы! А царская армия вместо того, чтоб нас защищать – нас же и убивает! Только вы и есть наша опора, да продлят боги дни вашей жизни.
Лудингирра хотел сесть поудобнее, но схватился за плечо и застонал.
– Ты ранен? – спросил хозяин.
– Есть немного.
– Не беда, скоро придет моя дочь и поможет с раной.
Лудингирра чувствовал себя прескверно: ныло плечо и болела голова, а в сердце поселилась тревога. Что если хозяйская дочь придет не одна? И что если она вдруг поймет, что мы из Эреду? Он уже взглядом стал показывать Эннаму на выход, дабы намекнуть, мол, пора отсюда убираться, но слуга покачал головой и покидать дом не спешил.
Лудингирра более не мог находиться здесь и направился к выходу, где и столкнулся с дочерью хозяина.
– Хвала Энлилю! – сказал приятный женский голос.
– Вечная хвала! – ответили Лудингирра и Эннам.
– У нас гости?
– Это наши воины. – пояснил отец. – Один из них ранен… Тот, что помоложе…
– Проходи в дом, не стой на пороге. – сказала она твердо. – Садись сюда к свету.
Дочь хозяина была молода и статна. Особой красотой она не отличалась, была в ней простота и даже некоторая грубость. Это и подкупило Лудингирру. Он забыл и о своей тревоге, и о том, что он им враг. И даже рана сама собою поутихла.
– Чего смотришь?! – спросила женщина. – Ну, же! Снимай доспех!
Но Лудингирру вдруг что-то остановило. Спустя мгновенье он понял, что именно. Ее взгляд. Она смотрела в центральную пластину доспеха, на которой красовалась эмблема царя – крылатая колесница, запряженная четверкой лошадей.
Женщина не испугалась, не закричала. Она попятилась назад и тихо прошептала:
– Они из Эреду! Отец, ты впустил в дом врагов!
О проекте
О подписке