– Нам нужно, капитан, чтобы вы пригласили в вашу каюту одного из ваших пассажиров, – сказал один из «плащей».

– Простите, джентльмены, но все пассажиры находятся под моей защитой, пока не покинут судно. Поэтому вынужден вам отказать. Тем более, что вы не предъявили своих полномочий, – спокойно ответил капитан.

– Вот письмо вашего руководства о полном нам содействии, – заявил «черный плащ», протягивая бумагу капитану.

– Это полностью меняет дело, джентльмены, – сказал капитан, возвращая документ, – кого вы хотите видеть?

– Мистера Маршана, личного секретаря Наполеона Бонапарта. И пусть явится со всеми своими вещами.

Едва бедный секретарь протиснулся в дверь каюты, «Черные плащи» бесцеремонно обыскали его самого, тщательно досмотрели все его вещи и изъяли все бумаги, на которых было написано хоть одно слово.

– Но это произвол, мсье! – возмущался Маршан, – среди этих документов – последняя воля императора Наполеона. Я обязан предъявить ее наследникам. Кроме того, я обязан опубликовать воспоминания императора. И уж совсем непонятно, зачем вам понадобился мой личный дневник?

– Не волнуйтесь вы так, мистер Маршан, – успокаивающим тоном произнес «черный плащ», – мы просто хотим убедиться, что в этих документах нет сведений, компрометирующих высокопоставленных особ. Как только мы это увидим, все документы будут вам возвращены.

– Но, как вы меня найдете? Я сам не знаю, где я буду завтра.

– За это не переживайте. Мы вас найдем, где бы вы ни были.

Последняя фраза звучала так угрожающе, что Маршан не посмел возразить.

***

«Жуткое сновидение мучило меня всю ночь. Успокаивало лишь то, что Я понимал: это никакое не сновидение, а всплывающие в хаотичном порядке воспоминания. И раз это происходит со мной не сейчас, а намного раньше, Я перестал бояться. А бояться было чего. Почти тринадцать лет Я просидел в одиночной камере лондонского Тауэра. Я попался, как последний идиот. Я слишком уверовал в свое превосходство. Больше тысячи лет, после казни Иоанна, никто не мог причинить мне ни малейшего вреда. Но самое обидное, меня обвел вокруг пальца не самый умный человек – король Англии Эдуард II.

За год до этого Я пытался спасти остатки своего ордена от разгрома, устроенного французским королем Филиппом IV и римским папой Климентом V. Идея была в том, чтобы устроить новый крестовый поход. Это дало бы возможность освободить выживших тамплиеров из французских тюрем и отправить в поход на Священную землю во «искупление грехов».

Папа с моими доводами согласился и разослал английскому и французскому королям призывы принять участие в крестовом походе. Вскоре оба они отказались, ссылаясь на отсутствие денег.

Я решил ехать в Англию и предложить королю деньги. Мне новый крестовый поход был нужен не только ради спасения тамплиеров. Орден был главным источником моего благосостояния. Девяносто процентов всех моих доходов составляли поступления от ордена. Десять процентов давали лангобардские ростовщики. Торговля не давала ничего. Генуэзские и венецианские купцы несли убытки и разорялись. Виной тому были сарацины, которые в очередной раз нарушили все договоренности и возобновили разграбление купеческих караванов на восточном пути. Мне как воздух нужен был новый победоносный крестовый поход.

В Англии Я поселился недалеко от Лондона, в одном из замков, принадлежавших ордену. Сюда оставшиеся в живых рыцари и монахи ордена начали свозить золото, которое они вынимали из тайных подземелий парижского Тампля.

Когда золота накопилось достаточно, Я отправился к королю. Чтобы гарантированно получить аудиенцию, Я представился именем широко известного в те времена проповедника и философа Раймонда Луллия. Уж такой знаменитости не отказал бы никакой король.

Эдуарду Я предложил изготовить алхимическим путем 60 тысяч фунтов золота в обмен на организацию крестового похода к Священной земле. Король неожиданно быстро согласился, но поставил условие, чтобы лаборатория по производству золота располагалась в Тауэре. Я не увидел подвоха и согласился при условии, что ко мне беспрепятственно будут приходить мои помощники. Мы скрепили сделку письменным договором, и Я приступил к «работе».

В большой комнате на верхнем этаже замка по моему распоряжению построили печь. Кроме того, мне доставили туда кучу колб, реторт, ступ и пестиков, чтобы создать видимость настоящей химической лаборатории.

На самом деле вся алхимия заключалась в том, что помощники приносили мне слитки золота, покрытые сверху тонким слоем свинца. На печи свинец расплавлялся и стекал с золота. Уже через две недели Я передал королю первую тысячу фунтов драгоценного металла.

Король Эдуард страшно обрадовался и пообещал, что немедленно приступит к формированию огромного войска. Но, к сожалению, это радостное событие было омрачено трагическим известием из Франции. Король Филип к этому времени казнил всех тамплиеров, включая Великого магистра. И, так называемый, папа ему не помешал. Я не мог этого так оставить. Я отправил во Францию всю свою стражу из четырех рыцарей с приказом убить и Климента, и Филиппа.

Тем временем Эдуард действительно собирал большое войско. Правда, до меня доходили слухи, что войско собирается для похода на Шотландию, а не в Святую землю. Я попросил о встрече с королем. Через два дня за мной пришли и сказали, что король прибыл в Тауэр и ожидает меня в соседней комнате. Ничего не подозревая, Я шел в сопровождении стражников по узкому коридору и остановился, когда один из них распахнул передо мной дверь. Мне показалось странным, что за дверью царила темнота. Почему для короля не зажгли свечей? В это момент Я почувствовал сильнейший толчок в спину, влетел в темную комнату и упал на пол. Тут же я услышал, как дверь со скрипом закрылась, лязгнул тяжелый засов, а через несколько мгновений раздался зловещий хохот:

– Ха-ха-ха! Ты думал я не узнаю, что ты самозванец! – из-за двери раздавался голос короля Эдуарда, – один из моих подданных хорошо знал настоящего Раймонда Луллия.

– Что это меняет, ваше величество? – попытался Я решить вопрос миром, – ведь золото, как и обещал, я для вас изготовил!

– Ха-ха-ха, изготовил… Отделил от свинца, хочешь сказать? Так и я смогу. Как раз сейчас моя стража поехала в твой замок. Они немного попытают твоих людей и найдут оставшееся золото.

Осведомленность короля пугала. Получается, за нами следили с самого начала, а ни Я, ни мои помощники не заметили слежку. Надо как-то выпутываться.

– Ваши стражники ничего там не найдут, ваше величество. Выпустите меня. Мы с вами сядем и спокойно поговорим. Если вы боитесь, то пусть меня держат ваши стражники.

– Ха-ха-ха, ты еще не понял! Я знаю, кто ты!

– И кто я?

– Ты высокопоставленный тамплиер, и ты владеешь колдовством. Поэтому ты не увидишь больше ни одного человека. Прощай.

Король ушел, но через несколько часов вернулся.

– Мои люди не нашли золота, – посетовал он так, будто я должен был ему посочувствовать, – скажи, где ты его спрятал, и я тебя отпущу.

– Хорошо, идемте. Я покажу.

– Ха-ха-ха, думаешь самый хитрый? Я тебя выпущу, а ты сбежишь. Нет, сначала скажи где золото.

– Прощайте, ваше величество.

Это была последняя моя беседа с королем Эдуардом Вторым. Все то время пока, Я заживо гнил в Тауэре, король беспрестанно воевал: то с шотландцами, то со своими баронами, то со своей женой и почти всегда проигрывал. Проиграл он и последний свой бой любовнику своей жены, Мортимеру. А вот умер он быстро. Раскаленный прут, просунутый через бычий рог в заднее проходное отверстие выжег ему все внутренности. Будь моя воля, Я бы не дал ему так легко умереть.

Тринадцать лет Я видел тусклый свет только через маленькое духовое окошко под потолком. Тринадцать лет Я не слышал других звуков кроме скрипа дверного окошка, через которое глухонемой стражник подавал мне еду и забирал ночной горшок. И вдруг однажды двери распахнулись и на пороге камеры показался молодой человек в сопровождении стражников с горящими факелами в руках.

– Я король Эдуард Третий, а вы кто? – произнес он.

В камере оказалось слишком много света, и Я зажмурился.

– Я Раймонд Луллий, – ответил Я, не открывая глаз.

– Не тот ли Раймонд Луллий, который упомянут в договоре с моим покойным отцом?

– Именно тот.

– Тогда в чем ваша вина? Вы не исполнили свою часть договора?

– В том то и дело, что исполнил.

– Почему же вы здесь?

– Это все козни моих врагов, – соврал Я.

– А вы можете доказать, что изготовили обещанное количество золота?

– Могу, ваше величество. Тысячу фунтов я уже передал вашему отцу, остальные 59 тысяч лежат в тайниках подземелий моего замка. Я могу показать.

Я отдал золото юному королю и купил себе не только свободу, а и внимание Эдуарда. Пользуясь этим вниманием, я убедил его начать войну за французскую корону. Война длилась больше ста лет. За это время я вернул все свое золото».

– Прибыл курьер из Лондона, мессир, и привез пакет из Ост-Индской компании, – в ушах Эдгара Пике раздался голос Клауса Канта.

– Положи на стол, Клаус, – машинально ответил Эдгар.

После возвращения из России они все еще жили в Льеже. Эдгар только что с успехом прошел все испытания в магистратуре и в 10 лет стал самым молодым магистром математики в истории. Профессора университета восхищались его знаниями, на что он отвечал снисходительной ухмылкой. Он мог бы без всякой подготовки стать магистром всех наук. Только зачем? Все эти доктора и профессора занимаются только тем, что изучают старые знания. Ничего нового 99 процентов из них придумать не могут. Все, так называемые, научные открытия и изобретения не случились бы без его наводок. Разве только Архимед не пользовался его подсказками. Зато он пользовался древней книгой, в которой все открытия и изобретения цивилизации «богов» были описаны. Эта книга была, пожалуй, единственной, уцелевшей после пожара в библиотеке «богов» в Александрии…».

Эдгар встряхнул головой, чтобы прервать воспоминания и развернул пакет, лежащий на столе. Первой он извлек из пакета сшитую брошюру с заголовком: «Воспоминания Наполеона Бонапарта, императора французов». Эдгар раскрыл брошюру на первой странице и в это время раздался стук в дверь. Недождавшись ответа, в комнату вошел Сийес держа в руках газету.

– Наши ожидания не оправдались, мессир, – заговорил он, – император Александр не отправился в Иерусалим. Его ждут на конгрессе в Вероне.

– Ну, что ж, не все удается с первой попытки. Придется нам с тобой ехать в Верону и попытаться еще раз. На этот раз, Жозеф нам может понадобиться надежный человек, который будет незаметно следить за Александром. У тебя есть такой?

– Есть, мессир. Это мой слуга.

Следующим утром 1 сентября 1822 года черная карета, запряженная четверкой лошадей, выехала за пределы города Льеж. В карете находились Сийес с Эдгаром, а на козлах восседали кучер и слуга Сийеса по имени Гастон.

***

Царь Александр ехал на конгресс Священного союза окрыленный надеждой, что к нему вернется вкус к жизни. Но после первых встреч в Вероне со своими старыми знакомыми, все его надежды разбились в прах. Слова, улыбки, жесты всех этих меттернихов-шатобрианов казались фальшивыми и не вызывали никаких чувств, кроме отвращения. Как он раньше этого не замечал?

Погруженный в свои мысли, он редко ходил на заседания. Лишь изредка он заслушивал Нессельроде, своего представителя и участника всех конгрессов Священного союза. Как всегда, заседания были посвящены подавлению очередных революций. На этот раз в Италии и Испании. Странно, но и это больше не волновало Александра.

Он перестал принимать приглашения на званые ужины. А если принимал, то сидел за столом молча, почти не притрагивался к еде и рано уходил. Куда подевался тот философствующий русский император, весельчак, душа компании? Этим вопросом задавались все, кто знал Александра раньше. Дошло до того, что состояние царя стало самым обсуждаемым событием в светских салонах Вероны.

Светские дамы просто не могли пустить хандру Александра на самотек. Каждая из них считала себя способной «расколдовать» русского царя. Поэтому они засыпали русскую миссию приглашениями, просьбами, мольбами к императору посетить свой салон или, как в Вероне это называли, «казино».

Выиграла это состязание графиня Софья Шувалова. Александр был с ней хорошо знаком. Она была давнишней подругой его бывшей любовницы Марии Нарышкиной, и он предположил, что подруги до сих пор поддерживают связь между собой. Судьба Нарышкиной Александра волновала мало. Он вычеркнул ее из своей жизни. Но с ней была его дочь Софья, и он захотел узнать, какой она стала.

В этот раз ожидания Александра полностью оправдались. Подруги действительно регулярно переписывались, а этим летом Нарышкины даже приезжали в Верону из Швейцарии. Там они постоянно проживали после отъезда из России. У графини Шуваловой они гостили несколько дней и за это время она увидела, какая же умница и красавица шестнадцатилетняя Софья Нарышкина.

Графиня попала в точку. Александр готов был слушать и говорить о дочери днем и ночью. Он стал приезжать к Шуваловой чуть не каждый вечер. Сообразив, какую выгоду из этого можно извлечь, графиня стала намекать, что неплохо было бы задуматься о хорошей партии для юной красавицы. Под «хорошей партией» она имела в виду оного из своих сыновей. Царю эта идея понравилась. Передав инициативу графине Шуваловой, он мог завлечь в Петербург свою дочь, не прибегая к переписке с бывшей любовницей.

Только теперь Александр понял, что дочь Софья осталась единственным близким ему человеком, ради которого стоит жить. Мир для него снова стал превращаться из серого в цветной.

***

– Мессир, Гастон докладывает: русский царь сегодня опять посещал тот же дом, что и вчера.

– Ты выяснил чей это дом, Жозеф?

– Да, мессир. Это дом русской графини Шуваловой.

– У царя появилась новая любовница?

– Не думаю, мессир. Она, как бы это сказать помягче, женщина тучная и не в его вкусе.

– Допустим. Что тогда он там делает? Я должен знать, что вернуло царя к жизни. Ты видел сегодняшние газеты? Вот только заголовки передовиц: «Прежний Александр с нами», «Освободитель Европы воскрес» «Верона засветилась от улыбки императора Александра». А что он сделал? Просто проехался по улицам Вероны и отпустил пару улыбок прохожим.

– Я попробую напроситься на прием к графине и все у нее выведать, мессир.

– У тебя ничего не получится. С иноземцем она не будет откровенничать. Нужен кто-то из русской диаспоры в Вероне. Они все, наверняка, общаются между собой. Ты сможешь найти такого или такую?

– Если они есть, то найду, мессир.

Отпустив Сийеса, Эдгар вернулся к мемуарам Наполеона. С первых страниц ему стало ясно, что не зря он решил ознакомиться с творением своего подопечного прежде, чем оно станет достоянием широкой публики. Нет, Наполеон нигде не упоминал ни о маркизе де Монферрат, ни о каком-либо вымышленном персонаже, который бы наставлял императора французов в его деяниях. Но завуалированно в его мемуарах присутствовала некая высшая сила, которую он называл Провидением. Даже об их встрече в Большой пирамиде он рассказал. Но рассказал, как о своем сне, который оказался пророческим. В общем, придется много выкидывать из текста, много переписывать, но это Эдгара не пугало. Работа была творческая, и он проделывал подобное сотни раз.

Вечером вернулся Сийес и рассказал, что нашел подходящего русского.

– Кто он? – спросил Пике.

– Это некто Мордвинов. Адмирал, бывший морской министр, бывший член государственного совета, друг Сперанского.

– Ого! И что он здесь делает?

– После отставки Сперанского попал в опалу и уехал заграницу.

– Опальный министр? –Эдгар задумался, – это плохо. Значит у него испорчены отношения с царем. Так же вероятно, что от него отвернулись и друзья Александра.

– Тем не менее к графине Шуваловой он вхож, мессир.

– Как ты думаешь выведать у него нужные нам сведения?

– Сегодня я дал ему в долг. Он крупно проигрался в карты. Завтра или послезавтра я потребую возврата долга, и он наш.

Через два дня Эдгар знал причину «воскресения» царя. У него почти мгновенно родилась новая комбинация. Вместо нового «пророчества», он просто устранит препятствие для исполнения старого. Можно было возвращаться. Но нужно закончить еще одно дело.

Эдгар вызвал Сийеса:

– Не кажется ли тебе Жозеф, – сказал он, – что грех не использовать твое влияние на высшего российского сановника, хотя и бывшего.

– Да, мессир, это было бы непростительно.

– Тогда предложи ему вот что. Пусть он добьется своего восстановления на службе. В любой должности. Скажи, что ты заинтересован в получении сведений из Петербурга. Скажи, что к политике это не имеет никакого отношения, а только к биржевой игре. Дай ему надежду на комиссионные. Тебе все ясно?

– Да, мессир.

– И еще. Сделай так, чтобы твой Гастон сопровождал этого Мордвинова в Россию. Напугай его. Организуй нападение грабителей, что ли. И пусть Гастон его спасет.

– Вы хотите, чтобы Гастон следил за Мордвиновым, мессир.

– Это тоже, но это не главное. Он должен следить за царем во время паломничества. И главное, он должен не дать царю добраться до Иерусалима.

***

Мария Антоновна Нарышкина уже четыре года жила в Женеве. Она не сильно переживала из-за разрыва любовной связи с императором Александром. Ее расстраивали последствия этого разрыва. Она вынуждена была оставить Петербург, где она блистала, как яркий бриллиант в императорской короне, и поселиться в этой глуши, где ее никто не знает. Вот зачем ей нужна была эта интрижка с флигель-адъютантом царя? Она, что безумно его любила? Нет. Просто ей стало скучно, захотелось разнообразия.

А вместо разнообразия получила еще большую скуку и тоску по светской жизни. Хандра не наваливалась на нее время от времени, как это бывает у большинства людей. Хандра следовала за ней неотступно и днем, и ночью.

В таком состоянии Марию Антоновну застало письмо ее подруги, графини Софьи Шуваловой. И мир перевернулся! В письме говорилось, что графиня встретилась с императором и сумела его убедить больше не препятствовать Нарышкиной в ее желании вернуться в столицу.

– Соня, собирайся! – громко позвала Мария Антоновна свою дочь, – мы идем гулять!

– Что за спешка, мама? – Софья вошла в комнату матери.

– Мы идем на свою последнюю прогулку по Женеве. А завтра мы возвращаемся домой.

– Ура! – радостно воскликнула Софья и убежала одеваться.