1909 год

Пол Варбург продолжал действовать по своему плану. Первый пункт этого плана – собрать одобрения Доклада от всех ассоциаций. Этот пункт казался Полу самым простым. Поначалу так оно и было. В нескольких ассоциациях доклад проскочил, как по маслу. Но потом стало твориться что-то непонятное. Например, он согласовывает с председателем ассоциации дату конференции, готовится к ней, изучает специфику отрасли, а накануне получает уведомление о переносе конференции.

Чтобы не терять времени, Варбург договаривается с другой ассоциацией, но и с ней все повторяется по тому же сценарию. За весь январь ему не удалось получить ни одного одобрения.

Что делать? Снова идти на поклон к Моргану? Но тогда получится, что сам Варбург ни на что не способен. Это может поставить крест на его честолюбивых мечтах. После встречи с Хозяином эти мечты обрели реальную основу. Если у него получится протолкнуть закон о Центральном Банке через Конгресс США, его ждет карьера финансового куратора американского филиала треста. Он займет место великого Моргана.

Нет. Он должен все сделать сам.

***

В марте Морган собрался посетить судостроительную верфь «Харленд энд Вольфф» в Белфасте. Он хотел увидеть своими глазами процесс строительства кораблей. А, заодно, проконтролировать, как выполняются его указания.

Перед отъездом он вызвал Джорджа Перкинса.

– Джордж, ты еще помнишь о моем поручении?

– Вы о приманке для американских миллионеров, сэр?

– Именно.

– Пока у меня только одна идея, сэр. Я прочитал в лондонской газете о новом автомобиле компании Роллс-Ройс. Что, если попробовать «вытащить» их автомобиль на Парижскую выставку и как следует преподать все это в газетах?

– Хм, а что за автомобиль?

– Они назвали его «Серебряный дух», сэр.

– И что в нем особенного?

– Они пишут, что после пробега в две тысячи миль на автомобиле вышел из строя только топливный краник, сэр. А еще они пишут, что на ровных участках его можно разогнать до 90 миль в час.

– Так, – Морган встал, прошелся по кабинету, – а когда будет выставка в Париже?

– В следующем году, сэр. Весной.

– Так, – Морган уселся на диван, – идея неплохая. Неплохая, – задумчиво повторил он, – но, боюсь, корабль к этому времени не закончат.

– Ладно, – произнес он после небольшой паузы, – я как раз собираюсь в Англию. Попробую их поторопить.

В этот раз Морган готовился ехать в Европу не один. Он собирался взять с собой Изабель Дион. Ему нравилась эта девушка. Она никогда ни о чем не спрашивала, ни о чем не просила, была искусной любовницей и могла поднять настроение.

Знала ли она, кто он такой? Нет, вряд ли. Газет она не читала, а где еще можно было узнать про великого Юпитера? Он для нее был обычный богатый старичок. Настало время, показать ей, кто он на самом деле.

Он собирался показать ей, какие он строит корабли, как перед ним распахиваются двери роскошных отелей, как, зайдя в отделение «Морган банка» в Париже, Лондоне или Риме, он скажет: «Это тоже мой банк». Он собирался показать ей всю Европу, съездить в экзотический Египет. А потом, возможно, и сделать ей предложение.

Отбытие в Европу было назначено на завтра. Сегодня вечером можно было бы завалиться к Изабель, а утром сделать ей сюрприз: официально пригласить ее в круиз. Но на Моргана вдруг напало романтическое настроение, и он решил не ехать сегодня к Изабель, а посетить напоследок другую любовницу. Изабель же он напишет романтическое письмо и утром передаст с Фредди. Пару часов на сборы, и к отплытию водитель доставит возлюбленную на судно.

Морган достал лист бумаги, взял ручку, обмакнул перо в чернильницу и написал: «Мадемуазель Изабель! Соблаговолите…». Морган зачеркнул слово «соблаговолите» и задумался. А что писать? Он никогда в жизни не писал женщине. Нельзя сказать, что Морган никогда никого не любил. Он любил свою первую жену, но он не помнит, чтобы писал ей письма. Давно это было.

«Ладно, письмо напишу завтра». Морган взял трость, цилиндр и вышел из кабинета. Проходя мимо секретарши, он буркнул через плечо: «Ты свободна», – и вышел на улицу.

– К Мадлен, – сказал он, сев в машину.

– За цветами заезжать? – спросил Фредди

– Не нужно.

Наутро, лежа в кровати Мадлен, он смотрел сквозь полуоткрытые веки, как она суетится на кухне. Вчера ночью он не смог закончить начатое дело. В паху была ноющая боль, а желания не появлялось. «Что за черт, – подумал Морган, – ублажаю любовниц, плачу им деньги, а взамен – ничего!».

– Мадлен!

– Да, дорогой.

– Тебе писали, когда-нибудь любовные письма?

– Кто бы, интересно, мне их писал, Джон?

– Ну а если бы написали, то, что ты захотела бы в них прочитать?

– Ну, наверное: «Любовь моя Мадлен, твоя красота затмевает мне солнце, часы, проведенные без тебя – это пытка для меня», что-то в этом роде.

– Ха, здорово у тебя получается. Слушай, давай-ка, напиши себе приглашение, ну, скажем, в театр. Только это все: «любовь моя» и так далее, тоже туда включи.

Через полтора часа Морган сидел у себя в кабинете и писал. Перед ним лежал листок бумаги, исписанный ровным женским почерком. Старый ловелас «творчески перерабатывал» послание для Изабель. Вот что у него получилось в окончательном варианте: «Любовь моя Изабель! Твоя красота затмевает мне Солнце. Не согласишься ли ты разделить со мной путешествие по Европе? Часы, проведенные без тебя – это пытка для меня. Жду тебя на палубе корабля в час пополудни».

Большой босс вызвал Фредди.

– Фредди, передай это письмо мисс Дион, подожди пока она соберется и привези ее на причал к часу дня.

Без четверти час Морган был на палубе корабля. Он уже отправил провожающих: Джорджа Перкинса и управляющего банка. Он стоял возле трапа, держась за поручни, подставив лицо свежему весеннему ветру. На причале показался его черный лимузин. Водительская дверь автомобиля распахнулась, из нее вышел Фредди и стал подниматься по трапу.

– А где Изабель? – задал вопрос Морган, не дождавшись пока водитель взойдет на палубу.

– Она не поедет, сэр.

– Как не поедет? Что она сказала?

– Она сказала: «Я не поеду».

Волна жара образовалась внутри Моргана и хлынула к лицу. Кисти рук, сжимающие поручень, побелели. Лицо окаменело.

– Фредди, я освобождаю тебя от любой работы. Возьми в гараже «Форд» и выясни, кто у нее есть. К моему возвращению ты должен знать о нем все.

Морган мог задержать корабль и выяснить все сам. Но вместо этого он спустился в каюту и дал волю эмоциям. Он схватил со стола вазу с цветами и с силой бросил ее об пол.

– Сука, – метаясь по каюте кричал Морган, – нашла себе молодого гаденыша!

Выпустив пар, старый любовник успокоился, сел на диван и позвонил стюарду.

– Приберите здесь все, – сказал он спокойным голосом, когда стюард пришел.

Морган вышел из каюты и направился на капитанский мостик. На мостике стоял капитан и два офицера.

– Добрый день, джентльмены, – приветствовал их шеф, входя в рубку.

– Добрый день, сэр, – нестройным хором ответили присутствующие.

– Не пора ли отправляться?

– Я только ждал вашей команды, сэр, – ответил капитан, – у нас все готово.

– Тогда вперед, капитан!

Через одиннадцать дней Морган прибыл на верфь «Харленд энд Вольфф» в Белфасте. Его встречали Томас Эндрюс и незнакомый джентльмен лет шестидесяти с густой, но аккуратно подстриженной бородой, в которой за право первенства боролись седые и черные волосы.

– Разрешите представить, сэр, – соблюдая традиционный этикет, сказал Эндрюс, – это мой дядя, лорд Уильям Джеймс Пирри, основатель и владелец верфи.

– Рад встречи, мистер Пирри, – произнес финансист, протягивая руку.

– И я рад встречи, мистер Морган, – твердым рукопожатием ответил аристократ. – Как будет лучше, мистер Морган: мы сначала пообедаем или сначала проедем в доки?

– Давайте, сначала в доки.

То, что увидел Морган на стройплощадке, его просто поразило. Нагромождение лесов простиралось почти на триста метров в длину и больше восьмидесяти метров в ширину. Оглядывая верхние балки на высоте семьдесят метров, нужно было придерживать цилиндр, чтобы не слетел с головы. А еще выше располагался консольный кран с шестидесятиметровой стрелой. Остов одного корабля уже приобрел видимые очертания. Киль второго корабля планировали заложить сегодня 31 марта 1909 года.

Экскурсию проводил Эндрюс. Он рассказал, что для строительства кораблей пришлось реконструировать трех-портальную верфь в двух-портальную и полностью переделать конструкции порталов.

– Все работы производятся по сетевому графику, – говорил Эндрюс, – согласно которому каждый новый этап начинается сразу же, как только появляется техническая возможность.

– Я хотел бы взглянуть на этот график, – сказал Морган.

– Тогда нужно проехать в контору, мистер Морган, – произнес лорд Пирри.

– Джентльмены, после увиденного у меня разыгрался аппетит. Поэтому, не перекусить ли нам где-нибудь?

После обеда Морган рассматривал сетевой график Эндрюса. Томас давал пояснения.

– Как я понял, корабль будет готов не раньше лета 1911 года? – попросил уточнить Морган.

– Совершенно верно, сэр.

– А нельзя как-то ускорить строительство?

– Это невозможно, сэр. У нас и так на каждый ряд заклепок по два клепальщика. Еще плотнее мы их поставить не можем, будут только мешаться. Если бы они могли быстрей махать молотками, чем сейчас, они бы махали. Мы платим им за каждую заклепку. Те работы, которые можно производить параллельно – производятся.

– Но у тебя на графике спуск на воду стоит 20 октября 1910 года, а потом только один квадратик: установка оборудования и отделка интерьеров. Их что девять месяцев будут отделывать?

– Такой срок мне указал мистер Робертсон, сэр.

– Ладно, Том, вижу у вас все продумано. А как там мистер Блэк? Не срывает ваш график?

– Нет, сэр. Все материалы подвозят вовремя. У него есть свой график, полностью синхронизированный с общим графиком работ. Ни одного отклонения пока не было.

– Я хотел бы с ним увидеться.

– У нас сегодня торжественная закладка киля второго корабля, сэр. Мистер Блэк там будет.

– Хорошо. Кстати, вы уже обсуждали с мистером Исмеем, как мы назовем наши корабли?

– Первый «Олимпик», второй «Титаник», сэр, если вы не возражаете.

– А что, мне нравится, – промолвил Морган после небольшого раздумья.

Торжественную закладку киля «Титаника» приехали освещать репортеры всех газет, претендующих считаться новостными изданиями. Тем более что на таком событии легко состряпать сенсацию. Везде, где можно употребить слово «самый», сенсация рождается сама собой. А у этого корабля все было «самое»: самый большой, самый комфортабельный, самый непотопляемый, самый дорогой.

Репортеры облепили Моргана, но ему удалось быстро от них отвязаться, оставив им на растерзание лорда Пирри и Томаса Эндрюса. Сам он в это время уединился с Джерри Блэком, менеджером по строительству.

– Как успехи, мистер Блэк?

– Все, как вы приказали, сэр.

– Эндрюс ни о чем не догадывается?

– А как он может догадаться, сэр? Он ведь подписывает только официальные накладные. А всю приемку материалов и оборудования веду я.

– Как надежно вы храните настоящие накладные?

– Они в тайнике в моей квартире.

– Ну, что ж, работайте, мистер Блэк, – и Морган отправился к толпе репортеров спасать кораблестроителей.

Его немного расстраивало то обстоятельство, что ускорить строительство не получится. Зато теперь известны точные сроки его завершения, и к этому моменту нужно обеспечить прибытие американских толстосумов в Европу. Осталось создать событие, пропустить которое настоящий джентльмен не в праве, если он, конечно, и дальше собирается оставаться «настоящим джентльменом».

Идея Перкинса поймать толстосумов на супер автомобиль – неплоха. Пусть на парижскую выставку не успеть, но есть же другие события. Автопробег, например.

Через два дня, войдя в Лондонское отделение «Морган банка», его владелец сразу же прошел в комнату телеграфистов.

– Мне нужно отправить телеграмму в компанию Роллс-Ройс в Дерби, – заявил Морган. – Сообщите им, что я хотел бы встретиться с мистером Роллсом или Ройсом или с обоими вместе.

За ним еще не закрылась дверь, а телеграфист принялся отстукивать текст телеграммы. Через час он входил в кабинет шефа с телетайпной лентой в руке.

– Из Роллс-Ройса сообщают, сэр, что мистер Роллс сейчас в Лондоне, а мистер Ройс – в Манчестере, и связаться с ними они не могут.

– А вы не знаете, нет ли штаб квартиры Роллс-Ройса в Лондоне?

– Не знаю, сэр. Можно посмотреть в телефонном справочнике.

– Ладно, идите.

Морган позвонил в колокольчик. Вошла секретарша управляющего. Своей у владельца банка здесь не было. Он редко бывал в Лондоне и считал расточительным платить деньги служащей, которая будет бездельничать триста дней в году. Ничего страшного не случится, если одна секретарша поработает за двоих в короткие периоды пребывания шефа в Англии. «Почему она стоит и молчит? – удивленно рассматривал Морган вошедшую секретаршу. – Неужели так сложно научиться: войти и сказать «да, сэр»?

– Пригласите управляющего, – буркнул владелец банка, так и не дождавшись нужных слов.

– Да, сэр – секретарша вышла.

«Ну, хоть так», – успокоился Морган.

Кабинет управляющего находился в пяти ярдах, через приемную. Сколько нужно времени, чтобы встать из-за стола, пересечь почти весь свой кабинет, приемную, открыть дверь шефа и войти в его кабинет? Секунд десять. Моргану показалось, что управляющий появился гораздо быстрее. Одобрительно кивнув головой, шеф распорядился:

– Узнайте для меня, нет ли в Лондоне штаб квартиры компании Роллс-Ройс. Если нет, попробуйте разыскать мистера Роллса. Он сейчас должен быть в Лондоне.

В Лондоне еще не было системы телефонной связи между банками, такой, как в Нью-Йорке. Управляющий начал созваниваться со знакомыми банкирами через городской коммутатор. Больше часа он потратил, пока не вышел на банк, в котором знали мистера Роллса. Он был клиентом этого банка и у них был номер его квартирного телефона. Управляющий записал номер и отнес листок шефу.

Морган снял трубку и продиктовал номер. Через несколько секунд из трубки раздался мужской голос:

– Квартира мистера Роллса.

– Я хотел бы услышать мистера Роллса.

– Но его сейчас нет, сэр.