Цитаты из книги «Жизнь на пути всех зол. Взгляд на историю Румынии и Молдавии»

Утром 20 декабря объявляют забастовку все крупные предприятия Тимишоары, рабочие выходят на демонстрации и вскоре более 100 тыс. человек направляются к центру города. Из Бухареста идут заклинания о беспощадности к врагам, но открывать огонь по такой огромной демонстрации представляется полным безумием. Осуществляющие командование военными операциями в городе начальник Генштаба Штефан Гушэ и заместитель министра обороны Атанасие Стэнкулеску приказывают не препятствовать демонстрантам. На улицах протестующие братаются с солдатами. Со своей стороны, и народ ведет себя по другому – никто не пытается вломиться в здание уездного комитета партии, нет грабежей и погромов.

С требований прояснить судьбу исчезнувших и в случае подтверждения наихудшего выдать тела погибших родственникам 19 декабря начинаются волнения на крупных предприятиях. Объявляет забастовку завод электрооборудования.

Елена Чаушеску приказала сделать вид, что в Тимишоаре никто не был убит. 18 декабря тела погибших тайно увезли в Бухарест и сожгли.

Но затем происходит, наверное, самый героический поступок румынской революции. Уже зная, что власти готовы на все, 30 человек все-таки выходят на демонстрацию на площадь перед кафедральным собором. Тогда впервые появляется румынский флаг с дыркой посередине, на месте вырезанного коммунистического герба, ставший впоследствии символом румынской революции. И силы безопасности, один раз отбывшие повинность по защите ненавидимого всеми правителя, опять в течение двух часов не стреляют. Этого достаточно, чтобы демонстрация выросла до 500 человек. После этого начинают стрелять, убивают троих, остальные разбегаются. Но раз протестующих не остановил вчерашний кровавый вечер, понятно, что они еще вернутся.

Сразу после совещания, вечером 17 декабря армейские и милицейские патрули расстреливают оставшихся в центре Тимишоары демонстрантов. Гибнет 59 человек. Народу на улицах немного, но войска палят так, что в течение пары часов кажется, что идет ожесточенное сражение. Ночью и утром 18 декабря в Тимишоаре царит тишина. Кажется, что все кончено. Успокоенный Чаушеску уезжает с визитом в Иран.

Вечером Чаушеску созывает совещание, на котором требует навести порядок в Тимишоаре, чего бы это ни стоило, а в противном случае угрожает министру обороны расстрелом. Силовики явно не полны энтузиазма, министр внутренних дел робко пытается объяснить, что пока не введено чрезвычайное положение, юридические основания для использования армии отсутствуют. Тогда следует спектакль, который на протяжении истории человечества разыгрывали многие тираны.

День закончился вничью – несмотря на многочисленные атаки, мятежники не смогли овладеть уездным комитетом партии, но и не были рассеяны – многие расходятся поспать, но часть на свое несчастье остается дежурить в центре города.

Уже вечером на выручку боевым машинам, блокированным в центре города, были направлены еще пять танков. Жители окраины Тимишоары, за неимением автобусов и троллейбусов сами образовали заслон поперек дороги, в первый ряд поставив детей. На танкистов это производит сильное впечатление – они не только останавливаются, но всячески демонстрируют миролюбие, открывают люки, пытаются поговорить с людьми. Толпа бросается в атаку, начинает поджигать танки, солдат хватают, избивают и прогоняют.

Румынская армия воспринимается как оккупанты, празднующие взятие вражеского города. Горожане кричат на солдат, потом нападают на них. C этого момента уже у нескольких тысяч тимишоарцев страх отступает перед яростью и воодушевлением.

Чаушеску приказывает ввести в мятежный город войска. Рано утром 17 декабря Текеша хватают и увозят в Минеу. Что касается ввода войск, то армейское командование по возможности саботирует распоряжение Чаушеску – ночью в город на несколько часов направляются 15 патрулей. Но оно не может проигнорировать еще одну затею вождя. По распоряжению Чаушеску утром 17 декабря войсковая колонна проходит по центру Тимишоары торжественным маршем.