Читать книгу «Предательство. Последние дни 2011 года» онлайн полностью📖 — Сергея Царева — MyBook.
cover

Это случилось во время игры в «салки-выбивалки». Правила игры были простыми. Двумя линиями весь двор делился на три зоны, в центре первой линии в кругу устанавливали пустую железную банку, обычно из-под сгущенного молока. Часто перед игрой Сергей приносил полную банку, в которой предварительно на кухне делал две дырки, чтобы можно было выпить молоко. Все ребята дружно помогали опустошить банку для игры. За первой линией до стены дома располагалась игровая зона. Между линиями находилась зона поимки, а за второй линией находилась зона игроков. Один игрок охранял банку, и его задачей было поймать одного из игроков – в этом случае они менялись местами. Каждый игрок имел свою салку – плоский камень. Игроки, стоя за второй линией, бросая камни, пытались сбить банку. Когда банка была сбита, все игроки, которые до этого бросали и остались без салок, бежали в игровую зону. Охранник должен был вернуть банку в круг, а потом поймать одного из игроков до второй линии. Он не мог поймать игрока, если игрок наступал на салку. В этом случае игрок должен был одной ногой водрузить салку на стопу другой, подкинуть ее и поймать. Это давало ему право спокойно покинуть игровую зону. Любая ошибка – чужая салка, или игрок не смог поймать ее – позволяла охраннику поймать игрока. Салки кидали сильно – при удачном попадании банка отлетала в конец двора, а салка оставалась около круга, что давало преимущество бросающему игроку.

В тот день все ребята азартно играли. На лестнице, которая располагалась перпендикулярно зоне поимки, сидели девочки и младшие ребята, которым запрещали играть из-за возможной травмы. Так случилось, что в этой партии никто не смог сбить банку. Только у Сергея осталась салка в руке, остальные ребята выстроились вдоль линии, готовые бежать в игровую зону за своими салками. Сергей долго прицеливался и сильно запустил свою салку. Все смотрели за ее полетом. Вдруг Хатуна встала и побежала на другую сторону двора. То ли она решила, что больше бросков не будет, то ли что-то ее отвлекло, может быть, подумала, что успеет проскочить, но она побежала. Сергей и все ребята в ужасе наблюдали, как камень и Хатуна стремительно приближаются друг к другу. Удар пришелся в лоб, она упала, все кинулись к ней. Камень по касательной задел лоб, но шишка росла на глазах. Не успели ребята посадить Хатуну на лестницу, как появилась ее мама и увела ее домой. Через минуту на балконе появился ее отец, который громко ругался, обзывал ребят бандитами и хулиганами, угрожал сдать всех в милицию.

Последнее удивило, но на всякий случай ребята столпились у ворот, готовые слинять в любую минуту. Самое удивительное было то, что минут через десять вернулась Хатуна. Как ее выпустили родители – было непонятно, все предполагали, что родители никогда больше не выпустят ее во двор. Она села на лестницу, сложив руки на коленях. На лбу у нее была огромная шишка и здоровый синяк.

Салки, гордость каждого игрока, были надежно спрятаны. Во дворе ничего не напоминало о происшествии. Сергей, довольный таким исходом дела, побежал домой и вернулся с пригоршней шоколадных конфет, которые всегда были дома. Он присел рядом с Хатуной и предложил ей конфеты. Она выбрала три – «Мишка на Севере», «Кара-Кум» и «Белка». Остальные мгновенно исчезли с помощью ребят. Хатуна светилась радостью – двор принял ее, ребята оценили ее героизм – она не плакала, не жаловалась и никого не выдала. Прошло не одно десятилетие, а Сергей Георгиевич не забыл ее восторженные глаза.

* * *

Мысли о Магнитском не покидали Сергея Георгиевича. Какой бы ни была вина этого человека, нельзя не восхищаться личным мужеством и его настойчивостью в попытке вскрыть коррупцию в силовых органах. Безусловно, будучи сотрудником фирмы, он выполнял поручения руководства и лично Браудера, возможно, не все они были белыми и пушистыми. Может быть, как юрист, а это Сергей Георгиевич не исключал, он находил бреши в нужных законах и придумывал, как их обходить. Так жил весь российский бизнес. Но, когда его обвинили люди, которые сами проворачивали не менее крупные дела, а изображали из себя людей кристально честных, критическая масса преобразовалась в упорство и волю.

Больше всего, почти физически, Сергей Георгиевич ощущал его дикую внутреннюю боль – боль разрывающейся поджелудочной железы, которая и убила Магнитского. И в это время была возможность быстро все прекратить – достаточно только отказаться от обвинений. Какую силу воли надо было иметь, чтобы не сломиться!

В официальной справке о причине смерти указана сердечно-сосудистая недостаточность. Но в памяти Сергея Георгиевича была информация, которая промелькнула, кажется, в Интернете, что была еще травма, может быть, ушиб головного мозга. Еще писали об уничтожении внутренних органов, что делали сознательно, чтобы подтвердить официальную версию смерти. Возможно, что много искаженной информации циркулирует в обществе, но защита чести мундира путем медленного и равнодушного убийства – это особое преступление, преступление перед обществом. Нет, подумал Сергей Георгиевич, формулировка неправильная. Убивали одни, работающие на нижнем уровне, а руководство просто не хотело этого видеть. И это особое общественное преступление, убивающее веру во власть.

Как просто осуществить убийство сотрудникам силовых структур при наличии круговой поруки, минимальный риск! Коррупционная Система любит покой, и она умеет защищать своих участников. Если выдернуть один элемент Системы, она не потеряет устойчивости, но если выдернуть несколько, и это становится предметом общественного обсуждения, тогда возникает реальная угроза. Тогда она сделает все – от подлога и лжи до откровенной клеветы и убийства.

Весь вопрос в том, насколько само руководство вписано в эту Систему. Развитие ситуации наводит на самые грустные мысли.

Неожиданно зазвонил телефон. Сергей Георгиевич обрадовался звонку, он прервал его размышления, которые были далеки от предновогодней радости.

– Сергей, привет, не рано звоню?

– Нет, Иван, давно на ногах. Что-нибудь случилось?

– У меня большой напряг, сам понимаешь, конец года. Несколько больших совещаний, телефон будет отключен. Я выслал по почте свои небольшие замечания по регламенту взаимодействия инвестиционного фонда и компаний, в вопроснике надо уточнить технические критерии и уйти от общих критериев.

– Это требование Ярослава?

– Да, он настаивает. Начальник есть начальник, я пытался убедить, но не очень получилось.

– Иван, но ты же понимаешь, что в общий вопросник нельзя вводить частные технические требования. Тогда вернемся к моему предложению – сделаем два вопросника – один общий, а второй – специализированный. Первый – для допуска к инновационному конкурсу, второй – для решения вопроса о финансировании.

– Ты еще раз посмотри, успеешь переделать, время есть. Давай для надежности перенесем время встречи.

– На который час? – немного с досадой спросил Сергей Георгиевич, предвидя, что ему придется остаться в Москве.

– На семь часов вечера. И еще, сегодня надо будет подписать акт приемки работы. Образец я высылаю.

– Ладно, до встречи.

Надо было предупредить Татьяну Александровну, что обстоятельства изменились.

– Таня, встреча с Иваном перенесена на вечер, на семь часов, в деревню вернусь поздно, – сообщил Сергей Георгиевич.

– Может быть, останешься? Какой смысл возвращаться? Из Москвы ты выедешь часов десять, сам понимаешь, что поймаешь пробку. Народ штурмует супермаркеты, все дороги и съезды забиты. Лучше приезжай с утра.

– Ты права, в предновогодние вечера Москва стоит. Таня, я после встречи перезвоню.

Положив трубку, Сергей Георгиевич ощутил наличие свободного времени, что редко у него было. Это было странное ощущение – легкая эйфория, небольшая расслабленность, возможность неторопливо думать. Думалось лениво, мысли не спешили. Постепенно стала преобладать тема, которая доминировала в последнее время. В обществе что-то безвозвратно изменилось, подумал Сергей Георгиевич. Оппозиция дала сигнал власти о своем отношении к выборам, действиям власти. Даже обозреватель, пусть осторожно, но высказывал свой взгляд на смерть Магнитского.

Размышляя об изменениях в обществе, которые стали проявляться, Сергей Георгиевич вошел в кабинет и сел за компьютер. Загрузив и быстро просмотрев почту, Сергей Георгиевич неожиданно открыл файл, в который записывал свои афоризмы, и допечатал: «Большое предательство интересов народа властью начинается с равнодушия и самообмана маленького чиновника».

* * *

Сергей Георгиевич убирал со стола посуду, когда раздался еще один телефонный звонок.

– Сергей Георгиевич, добрый день. Вас беспокоит…

– Олег Борисович, я узнал Вас, – быстро отреагировал Сергей Георгиевич.

– Почти год прошел, а Вы меня узнали… То ли я настолько плохой, то ли наши встречи оставили не самый плохой след в памяти?

– Последнее, – поспешил внести ясность Сергей Георгиевич. – Что-нибудь случилось?

– Особого, пожалуй, нет. Но хотелось бы встретиться, поговорить. Надеюсь, что не откажетесь от встречи.

Последовала пауза. Сергей Георгиевич задумался, потом высказал свое предположение:

– Это связано с книгой «Мифы и реальность нового порядка»?

В телефонной трубке раздался смех. Олег Борисович не стал скрывать своего удовлетворения:

– С Вами приятно иметь дело. Вы быстро определяете суть. Можем договориться о встрече?

– Безусловно. Когда?

– Можем встретиться, если это не нарушит Вашего общения с внуком и не заняты работой, сегодня?

– Вполне, если это не вечер. Вечер у меня занят.

– Нет, можно и в первой половине дня, – предложил Олег Борисович.

– Когда и где встречаемся?

– Если не возражаете, у меня. Машину я пришлю. Учитывая, что вечер у Вас занят, думаю…

– Только не скажите, что машина уже ждет!

– Нет, но, может быть, Вас встретить у выхода из арки? Минут через двадцать-тридцать, это устроит?

– Сойдет, – согласился Сергей Георгиевич. – Встречаемся у вас? Будут еще люди?

– Вопрос с чем-то связан? – поинтересовался Олег Борисович.

– Простая проза – что надеть и как выглядеть?

– Предполагаю, что будем мы одни.

– Не возражаете, если я буду без галстука?

– Это меня вполне устраивает, можете прийти в джинсах. Я, кстати, в этом случае буду одет аналогично. Мы можем позволить себе немного расслабиться. Надеюсь, не возражаете?

– Немного расслабиться можно – я помню наши прошлогодние встречи, они оставили весьма приятное впечатление, – подтвердил Сергей Георгиевич.

– Тогда я попрошу Вас предупредить супругу, что мы немного посидим. У нас есть, о чем поговорить.

– С удовольствием встречусь.

* * *

Несколько дней Сергей Георгиевич был не в своей тарелке. Внешне это ничем не проявлялось. Но его супруга, Татьяна Александровна, быстро определила его состояние. Найдя удобный момент, когда они были вдвоем, Татьяна Александровна напрямую спросила:

– Что-нибудь случилось?

Ответ прозвучал уныло, но убедительно:

– Нет, все в порядке.

Может быть, в другом случае ответ прозвучал бы более убедительно, не будь десятилетий совместной жизни, которые научили распознавать чуть больше, чем слышишь. Поэтому вопросы продолжились. И делала это Татьяна Александровна только с одной целью – позволить Сергею Георгиевичу выйти из той непонятной ситуации, которая довлела над ним, а он замкнулся.

– И все-таки?

– Нет, Таня, ничего существенного.

– Я же вижу, что-то тебя тревожит.

Скрывать не было смысла, не было и причины.

– Я все думаю о книге «Мифы и реальность нового порядка».

– С книгой вроде все решено, – удивилась Татьяна Александровна. – Насколько я помню, тебе надо только сдать в издательство.

Сергей Георгиевич кивнул, посмотрел на жену, улыбнулся.

– Меня беспокоят последствия.

– Могут быть неприятности? – с тревогой спросила жена.

– Нет, – поспешил успокоить Сергей Георгиевич. – Не думаю, что будут физические угрозы. Просто могут измазать грязью так, что мало не покажется. Набросятся все: политики, ученые, аналитики, но за ними будут стоять люди, которые считают себя элитой.

Сергей Георгиевич задумался. Татьяна Александровна не торопила его и терпеливо ждала, когда он расскажет о том, что его тревожило.

– Они считают, что только они могут определять направления развития, конструкцию будущего, – продолжил Сергей Георгиевич. – А по большому счету прогнозируют и реализуют будущее только под свои интересы. В этом суть элиты, как национальной, так и мировой. Остальные искренне изображают свою значимость, не подозревая, что являются марионетками в руках опытнейших кукловодов. А где интересы людей? Их не воспринимают. Они вроде не существуют в природе. Есть электорат, а людей, имеющих свои взгляды на власть, политическую систему – нет. Почему не может быть новый порядок, построенный и определенный людьми? Такой подход и взгляд я изложил в книге.

– Ты хотел написать эту книгу? Написал. Ты считал, что ее надо опубликовать? Надо публиковать. А обзывать будут – будем говорить: «Сам дурак».

– Можно и Интернет отключить, – с улыбкой продолжил Сергей Георгиевич.

* * *

Когда бронированный «Мерседес» подъехал к парадному входу, Олег Борисович, хозяин коттеджа, уже ждал у дверей. Одет он был просто – в джинсах, сорочке без галстука и свитере.

Вышедшего из автомобиля Сергея Георгиевича Олег Борисович встретил радушно, с улыбкой. И Сергей Георгиевич не скрывал, что и он рад встрече. Быстро пройдя холл, где Сергей Георгиевич оставил дубленку, мужчины направились на веранду.

Все, как в прошлый раз, подумал Сергей Георгиевич, проходя кабинет Олега Борисовича. И причина та же – книга. Но эта мысль не испортила настроения, Сергей Георгиевич предвкушал наслаждение от беседы с умным и знающим человеком.

Все тот же круглый столик на веранде, только придвинут ближе к большому окну. Олег Борисович рукой указал на стул, а сам сел на другой, который стоял под углом к первому. Такое расположение позволяло мужчинам прекрасно видеть друг друга и одновременно смотреть на поляну и лес, примыкающий к поляне.

Олег Борисович, улыбаясь, сказал:

– Не скрою, рад видеть.

– Взаимно. Словно расстались вчера.

– Да, год пролетел незаметно.

* * *

Прошло около года, как в университете появились Иса и Роман, два рослых брата с явной внешностью представителей Северного Кавказа, возможно, чеченцы. Сергей Георгиевич сразу же обратил внимание на них, случайно столкнувшись в коридоре. После этого он стал внимательно к ним присматриваться. Наглость и самоуверенность в общении с окружающими не оставляли ни малейшего сомнения в роде их деятельности. Аккуратно, чтобы не вызвать ненужных вопросов, Сергей Георгиевич начал собирать информацию. По официальной версии они были студентами-заочниками. Поэтому у них были студенческие билеты, и они свободно проходили в университет. Они явно кого-то прессинговали. По тому, что их видели несколько раз с начальником отдела кадров, можно было предположить, что они вынудили его сделать фальшивые студенческие билеты. Были замечены они и у деканата альтернативных форм обучения, которому подчинялись студенты-заочники. Декан факультета, Алексей Федорович, иногда намекал на свои связи с ответственными работниками спецслужб. Сергей Георгиевич немного скептически относился к его «случайным» намекам, предполагая, что уровень знакомства специально преувеличивался для подчеркивания собственного значения. Признание Алексеем Федоровичем факта, что один из них, Роман, числится студентом, насторожило Сергея Георгиевича. Было непонятно, чего больше было в этом факте – слабости декана или силы чеченцев. Вскоре удалось в деканате узнать интересный факт – Иса тоже был студентом, но его быстро исключили.

Все стало ясно. Иса и Роман действовали через Алексея Федоровича. Как и по каким документам они поступили, Сергея Георгиевича не волновало – это не входило в круг его служебных обязанностей. То, что Ису отчислили, говорило о слабости братьев. Иса получил свой после отчисления или новый студенческий билет с помощью начальника отдела кадров – это было вне сомнений. Осталось выяснить ответ на основной вопрос – братья действовали в университете по поручению какой-нибудь криминальной группировки или по собственной инициативе, в попытке получить дополнительный источник дохода.

Сергей Георгиевич не сомневался, что они изучают университет и выйдут на него. Наезда не избежать. В университете сложилось мнение, чему способствовал и соответствующий приказ, что аренда находится в ведении Производственного центра, которым руководил Сергей Георгиевич. На самом же деле вопросы аренды крупных помещений были в компетенции ректора и первого проректора. А Сергей Георгиевич мог подготавливать договоры аренды для небольших арендаторов, которые торговали канцелярскими товарами, печатали фотографии и предоставляли другие услуги. Такая ситуация очень устраивала ректора и проректора, которые в случае посещения незваных гостей отсылали их непосредственно к Сергею Георгиевичу со словами:

– Все вопросы аренды решает он.

В лихие российские 90-е годы аренда помещений была одной из составляющей теневой экономики. С такой меркой и приходили в университет незваные гости, желающие что-то отхватить у университета или подоить кого-нибудь. Надо было ожидать прихода братьев-чеченцев и выстроить линию защиты для университета и себя лично. Обращаться в милицию было бессмысленно. Обращаться в другие структуры – быть их должником. А сколь обоснованы тревоги, нет ли больше бравады со стороны братьев и искусственного нагнетания давления и страха, чтобы придать себе большего веса? Что, если они нагло продавливают желаемое для них решение – присосаться к университету? В этом случае братья блефуют. Что ж, решил Сергей Георгиевич, пусть приходят, если блеф, тогда и мы поблефуем. Поиграем в шахматы. Главное, не дать им повода руками махать. А там пусть попробуют определить, где блеф, а где – правда.

Они вошли в кабинет Сергея Георгиевича решительно, отодвинув секретаря Наташу, которая не успела и слова сказать. Не снимая пальто, братья развалились в креслах. Сергей Георгиевич готов был вспылить, но понимал, что этого делать нельзя. Все бандиты действуют одинаково, основная задача – спровоцировать, напугать. Поэтому Сергей Георгиевич спокойно сидел и выжидал, давая им возможность действовать дальше.

Пауза затянулась, Сергей Георгиевич ничего не говорил, только смотрел в упор то на одного брата, то на другого, и не моргал. В детстве во дворе часто играли в «моргалки» – смотрели в глаза друг друга до тех пор, пока кто-то первым моргнет. В этой игре маленький Сергей был лидером.

Очевидно, что они не рассчитывали такое развитие событий, им было привычней услышать слова гнева за грубое проникновение в кабинет, после которых они обрушивали поток грозных слов и подавляли противника. В создавшейся ситуации им приходилось по ходу выстраивать новую тактику разговора. Сергей Георгиевич же продолжал молчать и не моргал, упорно всматриваясь в лица.

– Мы зашли познакомиться, – начал разговор старший брат Иса, ему было лет тридцать.

– На Кавказе так не заходят знакомиться, – неожиданно для них быстро отреагировал Сергей Георгиевич.

Он давно продумал тактику первого разговора с ними. Суть была в том, чтобы не вступать в дебаты, особенно на первом этапе. Мелкими поправками и уточнениями, которые они не могли отвергнуть, словно паутиной их обмотать, лишить инициативы, а потом уже решать, что и как с ними делать.

– Нет, знакомиться лучше по-другому, но мы видим, что Вы несколько раз нас видели в коридоре, но никак не хотите познакомиться, – вступил в разговор Роман, которому было лет двадцать пять-двадцать шесть.

– Я должен знакомиться со всеми студентами, которых встречаю? – спокойно спросил Сергей Георгиевич.

– Нет, конечно, но мы – не простые студенты. Мы решаем вопросы, – продолжил Иса.

– Откуда я мог знать, что вы не простые студенты? Может быть, вы решаете какие-то вопросы, но откуда я могу знать и об этом? Тем более что ты, Иса, не студент.

1
...
...
12