Хлопин кивнул. Иногда и бомж подаёт умные мысли. Александр Юрьевич плеснул себе апельсинового сока, чокнулся с гостем и залпом опустошил рюмку.

– Хорошо? – спросил Сидор, морщась после выпитой водки.

– Ещё бы! – Хлопин прошёл к шкафу, вынул пару таблеток аспирина, вкинул их в рот и запил соком.

– Вот так наша профессура спасается от похмелья, – заметил Сидор, наливая водку в свою стопку.

Доцент промолчал. Говорят же, не было печали! Угораздило же приютить бомжа, который возьми да и выпей изобретение жизни. И прав же, на все сто! Выпустить его можно только ночью.

– Ладно, Сидор, ты попируй тут, а я прилягу! – Хлопин вышел из комнаты. Доцент был уверен, что Сидор ещё выпьет рюмку, максимум две, да отключится. Хлопин ушёл в ванную, встал под душ.

Сидор полагал, что этой литрухи ему хватит не на одни сутки. А что? Хозяин наверняка отдаст початую бутылку, иначе какой он интеллигент. Ещё стопка-другая, и потянет в сон. Счастливо улыбаясь, Сидор потянул водку, как пивко.

– Жизнь хороша, у-у-у! – сказал он, тряхнув плечами. Захотелось есть. Сидор ткнул вилочкой подкопченную рыбёшку, досталась с икрой, от чего ощущение счастья переполнило организм. Шумела вода в ванной, молчал покрытый пылью экран телевизора, в котором отражался гость с блаженной улыбочкой. Незаметно для себя Сидор обнаружил, что консервная баночка пуста. Он стал закусывать хлебом, макая в консервную банку. Рыбий жир, читал он когда-то, помогает расти молодому организму. Сидор хихикнул глупой мысли и вновь налил стопку. Чокнувшись с бутылкой, опорожнил.

То ли водка оказалась качественной, то ли с закуской перебрал, но гость по-прежнему оставался в здравом уме. Мало того, что ни в одном глазу, так ещё хотелось кушать. А хозяин не спешил выходить из ванной. Сидор, решив извиниться после, прошёл на кухню. Холодильник продемонстрировал ему рацион закоренелого холостяка. Два яйца на завтрак, маслёнка с лопнутой крышкой и размазанным по дну маслом, всё. Верёвочки, на которой может повеситься голодная мышь, и той нет!

Сидор проткнул яйцо кончиком ножа с обеих сторон, одним вдохом опорожнил. Гость взял полбатона и вернулся к столу. Кивая собственному отражению, Сидор продолжал чокаться с бутылкой и блаженно препроводить время, ожидая неизбежной отключки.

Александр Юрьевич оттёрся махровым полотенцем до красноты, оделся в халат. Чувствуя себя значительно легче, доцент решил заварить нормального кофе. Самый ответственный момент Хлопин прозевал, кофе сбежало на газовую плиту. И всё потому, что за спиной услышал крадущиеся шаги. Обернувшись, доцент не поверил своим глазам. В глазах ночного гостя не было намёка на вчерашнюю пьянку и сегодняшнюю опохмелку.

– Что?

– Александр Юрьевич, я не хочу тебя стеснять…

– Мы же договорились, что уйдёшь ночью!

– Я не о том. Хлебушка бы.

– Выбирай! – Хлопин открыл крышку хлебницы.

Сидор взял буханку, поклонился и вышел. Не хотелось говорить с хозяином, хотя в голове было много мыслей: нужных и важных. Но все они не для ушей трезвого человека.

Выпив кофе, Хлопин решил почитать книжку, лёжа в кровати. Подойдя к книжной полке, он посмотрел на диван. Гость сидел себе на краю дивана и жевал хлеб. В бутылке оставалось около четверти!

– Не пьянеешь?

– И не насыщаюсь. Сам не знаю, впервые со мной такое.

Хлопин покачал головой. Мол, всё когда-то бывает впервые.

– Александр Юрьевич, убрал бы ты бутылку, а?

Хлопин пожав плечами, закрутил пробку и унёс водку из комнаты. Возвращаясь, он чуть было не столкнулся с несущимся во весь опор гостем. Сидор, не извинившись, влетел в туалет и захлопнул дверь.

Хлопин пожал плечами и завалился в кровать с раскрытой книгой. Он включил телевизор без звука, чтобы не мешал чтению. Сквозь непроизвольно закрывающиеся веки Хлопин смотрел на печатные строчки. Теряя нить повествования, он возвращался назад на страницу и снова читал.

Настенные часы отбили полдень. Хлопин дёрнулся, раскрыл глаза. По-прежнему без звука молотил телевизор. Что-то бурно обсуждали депутаты, ёрничал корреспондент, царапая микрофон свежеотрощенной бородкой. В туалете горел свет.

– Сидор!

Никто не отозвался.

Хлопин встал с кровати. Куда делся ночной «братец»? Выйти из квартиры он не мог. Доцент заглянул в зал. Никого. На всякий случай Хлопин проверил замок. Защёлка-фиксатор оставалась вдавленной внутрь.

– Сидор! Ты что, канат проглотил?! – Хлопин дёрнул за ручку, дверь в туалет была закрыта. Бывает, алкоголики запираются и…

– Типа того, – ответил Сидор вымученным голосом.

– Заснул?

– Лучше б заснул. Сейчас-сейчас освобожу плацкарту!

Хлопин в плацкарте не нуждался. Он вернулся в спальню, завалился на кровать. Читая о том, как герои обедают в ресторане, Хлопин решил, что неплохо бы сходить в кафе, заморить червячка. Как только быть с Сидором? Можно ли оставить его одного в квартире? Хлопин прошёлся по комнатам. На первый взгляд ничего не тронуто. Даже на стеклянной полке с «никудышным парфюмом» равномерный слой пыли.

– Сидор! Ты снова уснул? – Хлопин дёрнул за ручку.

– Нет. Скоро уже освобожу. Приношу самые искренние извинения!

– Принимаются. Вот что, ты сходи в душ. Или прими ванну. А я схожу до магазина, – сказал Хлопин. Подумав, добавил: – Тебе что принести?

Сидор с шумом выдохнул.

– Водки, коньяку, виски?

Молчание. Оскорблённое молчание.

– Пивка? – продолжал Хлопин.

– Н-ничего, только хлеба!

– Хозяин-барин, – пробурчал Хлопин и хлопнул дверью.

Выходя из подъезда, Хлопин поздоровался с бабульками, сплетняющими на лавочке. Они торопливо ответили, не глядя на соседа. Хлопин сделал вывод, что во дворе он пьяным не шатался. Спасибо Сидору, брату названному! Доцент чуть было не сплюнул, но сдержался. В супермаркете на него также никто не обращал никакого внимания. Пришёл себе человек за продуктами, пусть набирает да топает своей дорогой.

Хлопин положил в корзинку пару банок тушёнки, копчёную салаку, подумал: – «Чем ещё питаются люди, живущие в подворотне»? Улыбнулся своему изображению в мониторе. Как же они питаются, да как и всякие холостяки! Он взял пару батонов хлеба, десяток яиц и длинную палку колбасы «салями». Возле кассы Хлопин зацепил бутылку водки и пучок зелени. Вздыхая, доцент поплёлся домой.

Ничего за его отсутствие не произошло. Сидор продолжал занимать отхожее место.

– Опять заснул?! – Хлопин ткнул дверь.

– Скоро, теперь уже скоро.

– Если тебе плохо, выходи! – посоветовал доцент. – Окажу первую помощь.

Сидор шумно вздохнул. Хлопин махнул рукой и прошёл на кухню, готовить поздний завтрак, точнее, второй обед. Доцент решил вымыть посуду. Раковина оказалась пустой!

– Так ты выходил, получается?

– И снова вышел.

Хлопин оглянулся. Перед ним стоял не вчерашний гость, а какой-то другой человек. Щетина на лице Сидора увеличилась раза в три! Другой бы удивился, Хлопин понял, причиной тому – обезвоживание. Хозяин посмотрел на живот Сидора. Мяч сдулся и распластался над позвоночником.

– Так не бывает! – вырвалось у доцента.

– Вы алхимики и не такую дрянь синтезируете, – пробурчал под нос Сидор.

– Думаешь?

– Уверен на все сто! Литр водки вылакал уж, ни в одном глазу в итоге, раз! – Сидор загнул палец. – На горшке просидел три часа, думал, все кишки наружу выйдут, два!

– Выпил ценный для науки препарат, три! – вспылил доцент.

– Александр Юрьевич, тебе этот раствор получить, как два пальца об асфальт! А у меня жизнь, можно сказать, насмарку. Да и жрать хочется так, будто за все три года бомжевания нужда добрать положенный вес.

– Кушай на здоровье! – Хлопин пододвинул широкую тарелку на противоположный край стола.

Сидор прошёлся к раковине, принялся мыть руки.

– И пей, пока не дойдёшь до состояния своего…

– Скотского?

– Не ёрничал б ты, Сидор! – сказал Хлопин подняв кверху указательный палец.

– Молчу! – с полным ртом ответил Сидор.

Хлопин налил полную кружку водки, подвинул гостю.

Как компотом гость запил, не поморщившись.

Хлопин сидел напротив, сложив руки. Аппетит у него пропал. Гость продолжал опустошать щедрый хозяйский стол так, что после второй кружки водки остались пустые тарелки.

Сидор виновато улыбнулся.

– Ещё?

– Пожалуй, только хлеба. Никогда не думал, что батон может быть настолько сладким.

Хлопин покачал головой. Он заставил себя съесть бутерброд, нетронутый Сидором. Запил чаем и, потеряв терпение, раскланялся. Доцент упал на кровать, взял книжку, но воспринимать текста не мог. В голове бурлило. С одной стороны, в собственном доме живой контейнер неведомого науки химического вещества. С другой, рано или поздно, Сидор вернётся в прежнее состояние. Период полураспада каждого компонента не более 74 часов. Но каждого по отдельности. Кто знает, что сотворили студенты, в каких пропорциях смешали важные компоненты? Всего из четырёх аминокислотных остатков складывается генетический код ДНК – а даёт какое разнообразие видов организмов на нашей земле?

Хлопин подскочил, озарённый идеей.

– Слушай, Сидор! – выкрикнул он, забежав на кухню.

– Чего? – гость даже не оторвал головы от тарелки. Он кушал рыбу и старался не пачкать стол.

– Собери для меня анализы!

– К-ха! К-ха! – изо рта смеющегося Сидора вылетели крошки, успевшие слепиться клейкой слюной из-за копчёной рыбы.

– Вот, тара! – Хлопин вынул два пузырька из кухонного шкафа.

– Приходи вчера, Александр Юрьевич!

Хлопин посмотрел в глаза гостю. Никакого пьяного блеска, как чаёк попивает водочку!

– Извини, зарываюсь. Но, в самом деле, ничего во мне уже нет.

– Собери, что есть.

– Если таким образом послужу науке…

– Сидор, тебе бы надо думать, как послужить мне.

– Прости, хозяин, зарвался. Сказывается бичёвская жизнь. В другой жизни я пообещал бы расплатиться за все эти блага, – Сидор обвёл рукой стол, – но да ладно! Отработаю.

Хлопин стоял, сложив руки на груди и скрестив ноги. Затылком он потирал дверной косяк.

– Сдам я тебе мочу и кал! Хочешь, крови возьми пол-литра!

– Это мысль, это мысль! – Хлопин почесал за ухом.

– Ну вот, видишь, – попытался улыбнуться Сидор. Но рот его был вновь переполнен, от чего губы не могли полноценно растянуться. Вместо открытой улыбки получилась мятая гармошка.

Но Хлопин уже бежал к телефону.

– Наталья! Вы дома?

– Да, Александр Юрьевич.

– Извини за вчерашнюю пьяную выходку!

– О чём вы, Александр Юрьевич? – продолжала Наталья бесстрастным голосом. Хлопин смутился, старшей лаборантке пришлось продолжать разговор самой: – Вы позвонили, наговорили кучу комплиментов, а я должна извинять за это?

Хлопин воочию увидел Наталью, пожимающую плечами.

– Вы не могли бы мне оказать небольшую услугу?

– С удовольствием, Александр Юрьевич!

Наталья присела, делая книксен.

– В научных целях мне нужны… – Хлопин назвал предметы из лаборатории.

– Всё будет готово к первой паре!

– Наталья, просьба личного характера. Это нужно мне сейчас!

– Так вы звоните из лаборатории?

Хлопин еле сдержался от смеха. Наталья сообразила, что сморозила глупость.

– Вам привезти всё это домой?

– Да, Наташа, да! И захватите, пожалуйста, шприц «двадцатку».

– Будет сделано, Александр Юрьевич!

– Заранее благодарю.

– Благодарность не булькает! – сорвалось с губ Натальи. Она сжала зубы и покраснела.

– Будет красненькое и десертное, на ваш выбор!

Наталья положила трубку, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Она выключила телевизор на самом интересном месте сериала, не до него сейчас. Наталья извлекла из комода косметичку, подвела нещипаные несколько лет брови, взяла коробочку с тенями. Внутри оказалась не лёгкая пыльца, а затвердевшая, растрескавшаяся земля. Наталья отбросила тени прочь. К счастью, помада у неё была только одна, потому сборы заняли не больше десяти минут. Надев выходное платье, Наталья выскочила из квартиры. Благо институт был недалеко от дома, такси она заказала уже после того, как вышла из лаборатории.

– В аптеку! – сказала она водителю.

– Какую?

– Первую попавшуюся!

Шофёр пожал плечами.

– Они работают без выходных!

– Понимаю, но по пути ли будет? Или тебя только до аптеки?

Наталья поняла, что говорит глупости. Наталья назвала домашний адрес доцента, известный всем сотрудникам кафедры.

Шофёр через два квартала тормознул возле аптеки.

– Я мигом!

– А…

– Сумочку оставляю под залог!

Шофёр вновь пожал плечами.

Через несколько минут принаряженная женщина вернулась. В руках она держала одноразовый шприц в упаковке. Водитель дёрнул головой. Видеть наркоманку в таком возрасте, столь прекрасно сохранившуюся, ему не доводилось.

– Поехали?

Такси дёрнулось. Словно проглотив язык, шофёр не открывал рта до конца пути.

– Удачной охоты, красавица! – сказал он, трогаясь с места.

– Мы с тобой не одной крови! – выкрикнула Наталья вслед убегающему такси.

Нашёл, красавицу! Откуда этот бомбила? Да у них в Тамбове, пожалуй, любая дворняга за красавицу идёт. Среди волков-то!

Наталья перевела дух у квартиры доцента. Не хватало ещё выглядеть запыхавшейся. Ещё подумает, по первому зову, как собачка прибежала!

– Секундочку, Наташа! – тотчас отозвался на звонок Хлопин. Будто бы стоял у дверей, карауля.

Наталья вынула из сумочки зеркальце, поправила чёлочку. Тотчас отдёрнула руку. Ощущение мягких густых волос отбросило её лет на пятнадцать назад. Но некогда было задумываться над дурацкими чувствами, нужно было выполнять свою работу. Просьба начальства, тем более, «личного плана» обязательна к выполнению! Это не приказ, который можно обойти или забыть, «закрутившись, замотавшись».

Дверь распахнулась, на пороге стоял Хлопин с разинутым ртом.

– Вы мне сказали, что женское платье мне больше к лицу, – дрожащим голосом сказала Наталья, протягивая пакет.

– Входите, Наташа! Через порог не передают. Примета плохая.

– Извините, Александр Юрьевич, но меня ждут…

– Дело жизни и смерти, Наталья! Отзвонитесь, прошу вас, пусть подождут ещё, – Хлопин посмотрел на часы, – минут двадцать.

Наталья пожала плечами, от чего широкое декольте платья приподнялось. Велюровая ткань зацепилась за перемычку бюстгальтера, не собираясь возвращаться в исходное положение. Наталья прижала руку к груди, стесняясь поправляться при начальнике.

Хлопин, не обращая внимания на лаборантку, изучал содержимое пакета. Молодец, Наталья! Схватывает на лету. А он ещё считал старшую лаборантку заторможенной. Хлопин, укоряя себя, покачал головой.

– Что-то не так, Александр Юрьевич?

– Всё замечательно! – Хлопин улыбнулся. – У меня тут необычный пациент. Наталья, помнится, вы подрабатывали медицинской сестрой?

– По уходу за больными.

Руки Хлопина опустились. Он-то рассчитывал на Наталью.

– Какие-то трудности?

– Небывалые проблемы, Наталья! Нужно взять анализ крови из вены.

– У вашего необычного пациента? – голос Натальи наконец окреп. Пока доцент изучал содержимое пакета, лаборантка успела поправить платье.

– Да у меня вен-то никаких нет! – раздался голос из туалета.

– Сидор! Ты учил детей, что неприлично разговаривать через закрытую дверь?

– А я уже открываюсь.

– Знакомься, Наташа! Это мой «братец» Сидор!

– Наталья. Позвольте вас спросить, это настоящее имя?

– Теперь – да.

– Вам нужно взять кровь?

– Мне нужно сдать кровь, – поправил Сидор.

– На алкоголь?

– Можно и так сказать, – Сидор не договорил, Хлопин легонько подтолкнул его в сторону кухни.

– Берите, что делать?

– Дело в том, – прошипел ему на ухо Хлопин, – что никто не умеет.

– Так и я, извини, не наркоман.

– А что если вызвать диспетчера «скорой»?

– Наталья! Не стыдно будет? Два научных сотрудника вызывают рядового фельдшера для забора крови!

– Я отожмусь от пола, раз пять, вены всплывут! – подал голос Сидор.

– Спасибо, утешил.

– Ой-ой-ой!!! – Сидор аж подпрыгнул.

– Что там ещё?

– Сам смотри!

Наталья подошла ближе. Рука Сидора была похожа на иссушенный, а затем закачанный формалином муляж анатомички. Отчётливо видно каждую мышцу, а их, штук десять локтевых, как помнила Наталья. Вены, как шнурки в ботинках, где под кожей идут, где ныряют чуточку глубже, затем уходят под бицепс.

– В такую и младенец не промажет! – Хлопин прикоснулся к плечу сотрудницы. Старшая лаборантка замерла.

– Так колите живее, выпить надо!

Хлопин подмигнул Наталье.

– Александр Юрьевич, я ведь не взяла спирт!

– Ничего, обработаем сорокаградусным раствором, – успокоил доцент.

Наталья попала в вену безо всякого труда. Несмотря на дрожащие руки, она чётко ощутила первый прокол кожи, затем вены. В шприц пошла самотёком багрово-красная кровь.

Хлопин набрал крови в пробирку. Затем наполнил вторую.

Сидор, раскрыв рот, наблюдал за действиями Хлопина. Когда тот набрал третий пузырёк, Сидор чуть не заплакал.

– Не жалей дурной крови!

– А сколько у нормального человека крови?

– У нормального – литра три, – сказал Хлопин, сливая содержимое трёх пробирок в реторту с плотно притёртой пробкой.

– А у алкоголика?

– У тебя что ли?

– Ну.

– Восемьсот грамм, – пояснил Хлопин.

Брови Сидора взлетели кверху.

– Остальное – водка и ацетальдегиды!

– Какой только хрени внутри организма не бывает! – Сидор налил полкружки водки, залил себе в глотку.

Наталья заворожено следила за его кадыком, который двигался как-то непрерывно, без пауз между глотками. В результате чего, водка протекла в желудок как вода из крана.

Сидор взял кусок неочищенной колбасы, зажевал.

– Поражена? – спросил Хлопин, глядя на широко раскрытые глаза Натальи.

– Завидую вашему аппетиту! – сказала Наталья Сидору.

Он ничего не ответил. Разговаривать с переполненным ртом неприлично.

Наталья собрала пробы анализов в термостат.

– Как я понимаю, Александр Юрьевич, всё это нужно доставить в лабораторию?

– Наташа! Вы просто чудо! – Хлопин раздвинул руки для объятий. Наташа посмотрела на непрестанно жующего Сидора, затем на носки своих туфель. Хлопин неловко опустил руки на бёдра, затем пихнул ладони в карманы.

Оказавшись в подъезде, Наталья поёжилась. К вечеру в летнем платье в начале мая – не по климату. Подсчитав остатки наличности, Наталья едва не разревелась. Ей хватало только на трамвай! Наталья пошла в сторону дороги, к ближайшей остановке. В доме Хлопина старшая лаборантка была впервые, поэтому плохо ориентировалась в сумерках. Наталья вспоминала, как к подъезду подъезжал таксист, по какой дороге. Кажется, он проезжал в тёмной арке.

Наталья зацокала шпильками по асфальту. В подворотне её кто-то взял за локоток. Сердце старшей лаборантки ёкнуло.