– Обязательно приедет! – ответила за папу Мария. – А теперь заходите, нам надо собраться!

– А в школу? – спросила старшая.

– Ты пойдёшь в школу у бабушки! Я уже забрала твои документы!

После этих слов Егор понял, обратного пути нет. Он развернулся и ушёл прочь.

Возвратясь в пустую квартиру, Егор обошёл обе комнаты и не нашёл даже записки. Всё очень серьёзно. Но к тёще на поклон он не поедет никогда! Да, баба Настя добилась своего.

Наплевать! Егор вытащил из туалета книжку и начал читать. Внимание рассеивалось. Отвлекали мысли о детях и жене. Они вставали перед глазами, заслоняя строчки учебника, а потом появилась пухлая баба Настя. Егор несколько раз перечитал один абзац и ничего не запомнил.

Тогда он зачитал вслух:

– Корзинка – тип соцветия семейства сложноцветных, – фыркнул. – Какая мура! И это так важно в медицине?!

Он перелистнул несколько страниц и ознакомился с функциями сердца. Оказалось, совсем несложно. Обычный насос с хорошо отлаженным режимом работы. Егор воодушевился, ему по зубам такая наука!

До начала лета он не притронулся к учебнику. Дед Никола ни разу не напомнил о своём совете. Казалось, всё по-прежнему. Но жена-то ушла, забрав детей! И обратного хода жизни не было.

В начале июля Егор взял отпуск и направился в Москву.

– О! Егор-спаситель! – приветствовал его Митрич, не спрашивая о цели приезда.

Егор вынул бутылку водки и за столом рассказал о своих планах.

– Поступай в Первый медицинский, в Академию то есть!

– Сразу в Академию?

– А теперь у нас всё академии, колледжи и университеты! Кстати, – хрустнул Митрич солёным огурчиком. – Я там кое-кого знаю! Одно время общались, очень тесно общались.

– Баба? – догадался Егор.

– Конечно! Только зря ты так пренебрежительно! Эта баба, если хочешь знать, была моим соавтором!

– Это как?

– Ну-у, не совсем соавтором, – поправился Митрич. – Она, как бы это сказать, решила опубликовать научно-популярную книгу и обратилась ко мне как к грамотному человеку.

– Она что, с ошибками пишет?

– Да, – кивнул Митрич и опрокинул стакан. – То есть, не совсем.

– Что-то ты темнишь, Митрич!

– Егор! Я? Я никогда не вру!

– Как и все писатели! – поддакнул Егор.

– Да, как и все писатели, ха-ха-ха! – развеселился Митрич. – Дело в том, что она написала скорее научную, чем популярную книжку. Читать такое нормальному человеку нельзя! Ну ты понимаешь, что я имею в виду?

Егор кивнул, хоть ничего не понял.

– Терминология! – Митрич поднял высоко кверху указательный палец. – Что ты поймёшь вот в таком предложении: «Панкреатический секрет содержит ферменты, катализирующие протеолиз, без которого процесс пищеварения становится неэффективным»?

– Без чего-то невозможно насытиться, – предположил Егор.

– Голова! Суть ухватил! А я, кроме «катализирующие», ничего не понял. А вот как это выглядит в моей обработке: «Сок поджелудочной железы содержит вещества, без которых не усваивается мясо, масло и другие белковые продукты питания». Тоже заумно, но, по крайней мере, по-русски.

– Завтра в Приёмную комиссию! – Егор зевнул и просмотрел на обшарпанную кушетку.

– Завтра рано! – заявил Митрич. – Пойдём в ларёк пока!

– Почему рано?

– Через три дня свяжусь со знакомой, тогда и пойдёшь!

Егор не стал спорить. В конце концов, он идёт вслед за судьбой, или как? Они сходили в ларёк.

Следующие два дня Егор пил пиво за компанию. Допился до изжоги, наутро третьего дня отказался. Как ни странно, Митрич, не найдя водки, не просил купить ещё. Он с жадностью попил воды из крана, выплеснув остатки выдохшегося пива в раковину. Потом он зарядил душ, искупался, после чего посвежевший и выбритый упал на матрас у стены. Весь день Митрич пролежал без движения. Егор окликал его, но безуспешно.

Гость несколько раз подходил, смотрел на Митрича – не умер ли – снова ложился на кушетку, глядя в учебник. Знания не усваивались, запоминалось слабо и ненадёжно. Захлопнув книгу, Егор уже не помнил, о чём прочёл только что. Устав мучить больную голову, он прошёл в ванную и вымылся.

К вечеру Митрич сел по-турецки и долго смотрел в потолок. Затем он сказал:

– Может, хоть «сухарика» по капельке?

Егор не стал спорить. Через десять минут Митрич повеселел, принялся строить планы на завтра. Егор смотрел на него и думал о себе. Сегодня он не отказался от «сухарика», предложенного Митричем, а завтра – выпьет «беленькую» с утра! А не бутылка ли привиделась в мяче астролога?

Утром Митрич приятно удивил. Он не стал пить. Приняв душ, Митрич не завалился спать, а вынул из комода трубку с телефонным диском. Через несколько минут он уже набирал номер. Техника примитивная: Митрич вынул провод в подъезд и подсоединился к телефонному кабелю кого-то из соседей.

– Сабина? Здравствуй! Это Алексей Дмитриевич! Как дела?

– Митрич! Деньги занять? Опять?

– Какие деньги, Сабина?! Спешу сообщить, скоро выйдет очередной тираж твоей книги!

– Это очень хорошо!

– И я говорю! И я говорю! – Митрич энергично закивал. – Вообще-то, я по делу звоню.

– Внимательно слушаю.

– Ты к Приёмной комиссии имеешь касательство?

– Молчи! – выкрикнула Сабина. – Через полчаса, в кафе на твоей улице!

Митрич не успел вставить слово, трубка запищала короткими гудками.

– Вот в этом вся она, Сабина Казимировна! – сообщил Митрич и разобрал нехитрое средство связи. – Идём?

– Если нужно, – Егор пожал плечами.

– Женщина импозантная, надо бы привести себя в порядок для встречи с нею! У тебя хоть галстук есть?

Галстук у Егора был. Светло-зелёный, в белую горошину.

– Немедленно выбрось! И никогда никому его не показывай! – Митрич вырвал галстук из рук Егора. – Клоун, что ли? Под серый костюм такой галстук!

– У меня другого нет. Я его надевал один раз, на свадьбу.

– Надеюсь, не на собственную?

– Угадал, Митрич! На собственную! В магазине сказали, что он самый модный.

– Когда это было?

– Десять лет прошло.

– Может, тогда и модно было выглядеть попугаем, но не для Сабины Казимировны! – продолжая возмущённо ворчать, Митрич вынул из комода галстук стального цвета, изрядно потрёпанный и не совсем чистый. – Пойдёт такой?

– Не знаю, – признался Егор.

– Пойдёт! А я надену голубой – другого нет. Давай, гладь свои шмотки! – Митрич расстелил по полу одеяло и включил утюг в раздолбанную розетку с оголёнными проводами.

– А? – хотел спросить Егор, но Митрич опередил его, подав алюминиевый ковш воды с плавающей в ней марлей.

Через четверть часа они вышли из подъезда. Оба в костюмах и при галстуках. Митрич настоял, чтобы Егор купил букетик у старухи, торгующей во дворе цветами.

– Вручишь сам!

– Сводничаешь? – улыбнулся Егор.

– Знак внимания будет в нашу пользу, – пояснил Митрич. – А вручить букет лучше тебе. Потому что я сам – подарок!

Егор улыбнулся шире.

– Не согласен?

– Ты сказал, так, будто толкнул речь над гробом!

– Что делать? У творческих людей бывают маленькие слабости!

Егор промолчал. Некоторые шутки Митрича были непонятными.

– Я постараюсь устроить тебя в академию, но попрошу об одолжении, – сказал Митрич, усаживаясь за столик летнего кафе. До времени, назначенного Сабиной, оставалось меньше пяти минут.

– Что? – с готовностью спросил Егор.

– С осени пропишись у меня! – без обиняков сказал Митрич.

– Это как? Московская прописка?

– Не делай круглых глаз, Егор! Мне это нужно позарез, для того… – Митрич умолк – к столику подошла официантка.

– Что? – спросила она у Егора.

– Закажет мой друг! – сказал Егор, полагаясь на опыт Митрича. Митрич пожелал три молочных коктейля и одну порцию мороженного с курагой.

Приняв заказ, официантка ушла.

– Для того чтобы, – решил продолжить разговор Митрич, огляделся по сторонам. Добавил вполголоса: – Я живу один, а квартиру сдуру приватизировал.

– Это как?

– В собственности она моей, вот как! Я в личной жилплощади имею право тебя прописать. Всё равно будешь жить в Москве, какая тебе разница?

– Я согласен, но зачем тебе это?

– Потом скажу, смотри! – Митрич повернул голову на дорогу.

Прозвучала пронзительная сирена. Егор развернулся, задел локтем скромный букетик, уронив его на пол. Во все глаза он смотрел на дорогу.

С противоположной стороны движения ярко-зелёная «ауди» повернула к кафе, перегородив дорогу. Машины с обеих сторон наперебой засигналили. Водителя нарушившей правила иномарки не было видно за тонированными стёклами. Из BMW с синей мигалкой на крыше выскочил накаченный парень, держа руку за пазухой кожаной жилетки, он подскочил к «ауди». Зеваки столпились у кромки дороги. Что-то должно было произойти!

Машина-нарушительница не двигалась с места. Двигатель не работал. Качок дёрнул дверцу, впихнул голову внутрь салона «ауди».

К всеобщему разочарованию он не выкинул шофёра на дорогу, не выстрелил и даже не закричал матом. Насколько секунд его голова побывала внутри салона, затем высунулась наружу, широко улыбаясь. Парень развернулся лицом к своему хозяину, поднял руки кверху и скрестил их, продолжая улыбаться.– ВМW отключила сирену. И будто бы только эта сирена мешала «ауди» двигаться, зелёная машина плавно тронулась и переехала хлипкий бордюрчик.

Толпа зевак кинулась врассыпную, а иномарка въехала на тротуар и припарковалась напротив столика друзей.

Митрич подскочил. Егор привстал. От машины их отделяло низенькое ограждение, высотой по пояс человека среднего роста. Постояв секунду, Митрич перешагнул заборчик и оказался у дверцы водителя. Он поправил тугой галстук, отворил дверцу, поклонился и подал руку.

Из машины вышла дама в зелёном платье с блёстками. На её голове была повязана такого же цвета косыночка. Женщина опёрлась на локоть Митрича и посмотрела на Егора.

Егор замер. Где же сухонькая седеющая докторша, страдающая начатками маразма? Наверное, старушка послала на встречу свою дочь!

Казалось, женщина смотрит только на него. Егор видел, как улыбаются её глаза, как поднялась её грудь – стало заметно ложбинку в декольте. Женщина подмигнула Егору чёрным оком. Егор провёл ладонью перец лицом, снимая наваждение. Дочь Сабины Казимировны как будто сошла с колоды ярких карт, как жгучая дама треф, предсказанная «любезной» тёщей.

– Сабина! – обратился Митрич к даме, обескуражив Егора. – Подать руку или подстраховать тебя сзади?

– Поддержи мне платье, Алексей Дмитриевич! – сказала Сабина Казимировна, намереваясь перешагнуть заборчик.

Митрич подержал подол Сабины Казимировны, и она без труда преодолела загородку летнего кафе, оказавшись лицом к лицу с Егором.

Егор поздоровался, поднял букет с пола. Сообразив, что это будет выглядеть некрасиво, не стал вручать букет, а положил его на свой стул. Незаметно, как ему показалось.

– Присаживайся, Сабина! – пригласил Митрич, с шумом выдвинув из-за соседнего столика пластиковый стул. Сабина присела на краешек. Митрич плюхнулся на своё место.

– Молодой человек так и будет стоять истуканом? – спросила Сабина.

Егор молчал. Как разговаривать с женщиной, написавшей о панкреатическом протеолизе?

Появилась официантка, девчушка в синем фартучке и такой же бейсболке, угловатой походкой, протопала к столику и поставила заказ мороженое перед дамой и по бокалу пенящегося коктейля каждому.

– Что-то ещё? – спросила она, глядя на Сабину Казимировну.

– Пепельницу, пожалуйста!

– Сигарету?

– Спасибо, дорогая, не беспокойся! – улыбнулась Сабина. Пользуясь тем, что его никто не видит, Егор сдвинул букет и сел на стул.

– Девочка! – крикнула Сабина официантке. – Принеси вазочку с водой!

Официантка кивнула и ушла за стойку.

– Мальчик хочет стать врачом? – спросила Сабина Казимировна, обращаясь к Митричу. При этом она смотрела в глаза Егору.

Егор вгляделся: ничего страшного и жгучего не было в её глазах. Женщина старалась смотреть пронзительно, но весёлое настроение растворяло напускную строгость.

– Мальчик должен стать врачом! – услышал Егор собственный голос и удивился. Какие причины грубить незнакомой женщине?

Сабина чмокнула губами и сморгнула. Подправив платье, она уселась удобнее. Подошла официантка, принесла стеклянную пепельницу и высокий стакан, наполовину наполненный водой.

– Митрич! Я, конечно, не английская леди, но может быть, ты-таки представишь мне молодого человека?

– Егор, – сказал Митрич. – Егор Андреевич Нерослов! Год рождения…

– Довольно информации! – сказала Сабина, махнув рукой.

Митрич картинно захлопнул рот ладонью.

– Егор, – сказала Сабина, медленно двигая полными губами, как бы пробуя на вкус это имя. – Андреевич. Так… Андрей Первозванный, а Егор? Егор – Победоносец! Георгий, Жорж!

Она рассуждала вслух. Митрич метнул строгий взгляд на Егора: молчи! Егор слушал Сабину Казимировну и никак не мог связать её манеру говорить с сухой медицинской книжкой. В следующую секунду Сабина Казимировна удивила его ещё больше.

– Жорж! – сказала она. – Вы так и будете сидеть на измятом букете? Поставьте же цветы в воду! Они не виноваты в том, что Георгий Андреевич должен стать врачом!

Егор взял букет, расправил шелестящую обертку, перевязанную красной ленточкой, поставил цветы в стакан.

– Фиалки? Как это мило! И откуда Митрич узнал, что это мой любимый цвет? – Сабина обращалась к Егору, ничего не осталось делать, как отвечать.

– Я сам выбирал, – сказал Егор. – Розы были тёмно-красными.

– Вы решили, что они не для сухонькой старушки?

Егор вздрогнул.

– Итак, Митрич, передаю инициативу в твои цепкие руки!

– Сабина Казимировна, – официально сказал Митрич. – Как Вы изволили заметить, этот «мальчик» хочет и должен стать врачом.

– Не извольте ревновать, Алексей Дмитриевич – улыбнулась Сабина. – Вы давно растеряли на это все права! Не так ли?

Митрич игриво поморщился и продолжил, уже без патетики:

– Сабина, этому молодому человеку надо помочь. Он мой друг, а значит, и твой!

– Митрич, не замечала тебя в этом бизнесе! – сказала Сабина, нахмурившись.

– Как ты можешь?! – Митрич привстал со стула. – Я? Чтобы я?

– Не надо, Митрич! Не надо! Не привлекай публику молодёжного кафе! – Сабина положила ладонь на его руку. – Хорошо, я сказала чепуху! Но и ты не неси околесицу! Какой тебе интерес? – Сабина говорила так, будто Егора не было за столиком, но продолжала смотреть на него. Не строго и без злобы, – изучающе.

– Это лучший друг моего друга, – сказал Митрич и сам себе улыбнулся. – А пускай я несу околесицу! Но это так, и другого мне сказать нечего!

– Земляк? – спросила Сабина, не отрывая глаз от Егора. Он хотел ответить, но Митрич опередил.

– Не надо просвечивать парня рентгеновским глазом! Да! Он мой земляк. И я прошу тебя помочь!

– Стоп! Стоп! Стоп! – вскрикнула Сабина несколько раз. Егор испугался, она села на иголку?

– Перестань нудить, Алёша! Это тебе не идёт, – она поднялась из-за стола. – Жорж, потанцуем?

Егор усмехнулся, Ему что, семнадцать лет? Хотя, Сабине тоже не семнадцать – даже не тридцать! Или в столице так принято? Он встал и протянул даме руку. Играла модная ламбада.

Митрич сдвинул пустой столик в сторону, парочка вышла на центр. Начался танец.

Сабина двигалась легко и плавно. То ли она знала, как нужно танцевать, то ли угадывала ритм. Егор повторял движения партнёрши и увлёкся.

Вскоре кафе наполнилось молодыми людьми. Они стали в кружок и, потягивая газированный тоник, хлопали: парни ладонью о кулак с зажатой баночкой, девушки звучно – в ладоши.

Когда Егор подхватил Сабину за талию – иначе она бы упала – ощутил силу её тела: упругого, и одновременно податливого. В этот момент Сабина посмотрела на него и чмокнула в губы.

Музыка прервалась. Это Митрич отключил магнитофон. Толпа недовольно зашумела.

– Хорошего помаленьку! – сказала Сабина зрителям и проводила кавалера за столик.

А молодые люди уже вовсю танцевали – Митрич снова включил музыку.

– Жорж! Не смущайтесь! Я преподаватель и должна учить молодёжь. Везде и всюду! – сказала Сабина, пробуя мороженое.

Егор смотрел на неё и недоумевал. Совсем не запыхалась, тогда, как он взмок! Сабина теперь не смотрела на него. Разговаривала с Митричем как со старым другом, не обращая внимания на Егора. Похоже, он не прошел какое-то скрытое испытание. Ну и что? Егору было всё равно. Он с отвращением выпил ненавистный с детства коктейль и отвернулся, что не помешало ему слышать разговор.

– Митрич! Жорж не сможет поступить в академию, все мои связи и старания не помогут! Для этого нужно очень много денег.

– Сколь много?

– Наших гонораров, если ты их имеешь в виду, не хватит.

– И это говорит Сабина Казимировна, для которой нет ничего невозможного?!

– Мальчик неплохой и способный, но времена не те!

– Не узнаю Сабину Казимировну! Прости, что отняли твоё время! – Митрич поднялся и щёлкнул пальцами, вызывая официантку для расчёта.

– Если бы я сама себя узнавала, – вздохнула Сабина. – В Приёмной комиссии председателем сидит Аллочка – моя ученица, уже доцент, но это, сожалению, ничего не значит. Квота на бюджетников исчерпана на много лет вперёд.