Джерри Ларкин дружил с Джеком МакГроувом с детства. Они жили в соседних домах, и до поры их связывало поразительное единство интересов: бейсбол, марки и книжки про сыщиков. Когда пришло время вступать во взрослую жизнь, их пути разошлись. МакГроув стал полицейским, Ларкин занялся книжным бизнесом. Тем не менее, они сохранили теплые товарищеские отношения и раз в месяц вместе завтракали в любимом кафе «Три петушка». И неизменно Джерри заводил разговор о том, чтобы инспектор стал консультантом его фирмы, ибо специализировалось издательство на детективах. Сегодняшняя встреча не стала исключением.
– Мне их в жизни хватает, – фыркнул инспектор.
– Ага, понимаю, – точно китайский болванчик, закивал издатель. – Жизнь всякой выдумки странней, как говаривал классик. Да только отчего-то так получается, Джек, что дела, которыми ты занимаешься, все какие-то невыразительные, серые, убогие, без огонька. Пьяные драки, поножовщина, кто-то кого-то избил с пьяных глаз, кто-то кого-то пришил ненароком… К примеру, твое последнее расследование. Железнодорожника из ремонтной бригады центрального депо Мидл-сити придавило колесной парой. Ты доказал, что его напарник специально ослабил цепь подъемника… И ради чего все эти ухищрения? Чтобы занять место старшего по смене. Какая проза! Потому я и утверждаю, что истинную прозу бытия создает воображение писателя, а уж никак не будни с их неприглядностью и тоской. Они забудутся, а книги останутся, и по ним грядущие поколения будут судить о дне сегодняшнем.
– Не обольщайся, – ухмыльнулся инспектор, – творения твоих борзописцев не переживут и года. И слава Богу! Иначе поколения, о которых ты толкуешь, будут иметь весьма превратное представление о своем прошлом.
– Насмехаешься? – насупился Ларкин, отодвигая тарелку.
МакГроув раскурил сигару.
– Когда ты начинаешь изъясняться слишком красиво, Джерри, меня так и подмывает щелкнуть тебя по носу.
– На сей раз тебе это не удалось.
– Неужто ты раскопал настоящий талант? Что, какой-нибудь непризнанный гений?
Ларкин достал сигареты, чиркнул золотой зажигалкой, пыхнул ароматным дымком.
– Конечно, это не Рекс Стаут, не Спиллейн и не Гришэм. Но парень – прирожденный детективщик! Он пришел к нам месяц назад, оставил рукопись и испарился. Папка, самая обыкновенная картонная папка с завязками, валялась на столе у моего заместителя и рано или поздно перекочевала бы в корзину для мусора, но – бывает же! – один наш давний автор, подписав очередной контракт и пережидая внезапный ливень, со скуки открыл папку и начал читать, а потом… Как ты думаешь, что он сделал потом?
– Дочитал до конца и посоветовал тебе обратить на молодое дарование самое пристальное внимание.
– Ничего подобного! Он сунул рукопись под пиджак и попытался вынести. Представляешь? К счастью, у моей секретарши глаза, как у орлицы. Застукала, вцепилась пиявкой… Был жуткий скандал. Ссылки на клептоманию не помогли. Он просто хотел украсть сюжет, а то и всю книгу целиком, чтобы потом, чуть-чуть перелицевав, выдать за свое сочинение. Каков мошенник!
– Что же это за книга такая? – спросил МакГроув.
– А, разобрало! Мы тоже сгорали от любопытства.
– Ты и сейчас тлеешь, – с улыбкой заметил инспектор.
– Верно, – легко согласился Ларкин. – Такая удача выпадает издателю нечасто. Когда я прочитал роман, то буквально ошалел от восторга. Ну, накрутил… Хочешь вкратце?
– Если только действительно коротко.
– В двух словах не получится, но я постараюсь, – с сарказмом произнес Ларкин. – Представляешь, террористы захватывают состав с химическим оружием. Ход достаточно традиционный, но – дальше! Отраву должны были захоронить в специальном могильнике, но бандиты распорядились иначе: разворачивают поезд и гонят его к границе. А дело, имей в виду, происходит в России. Там и не такое может случиться, хотя и не только там. Террористы тоже из тех мест, независимости требуют для своей республики где-то на Кавказе. Вот и надумали пугануть старушку Европу, чтобы, значит, на Москву надавила… Набрали заложников, парочку расстреляли, чтобы убедить в серьезности своих намерений. Мчатся без остановок, штурма опасаясь. Им, понятно, дают «зеленую улицу». Сходу проскакивают границу, Польшу, а вот в Германии… Ты меня слушаешь?
– Конечно, Джерри, – успокоил друга МакГроув. – Я весь внимание. Хотя, если по-правде, твой рассказ меня не очень увлек. Что-то подобное я уже то ли видел, то ли читал.
– Где? Когда? – насторожился издатель.
– Не помню.
– Это и замечательно! – обрадовался Ларкин. – Главное – актуальность, достоверность. Потому сюжет и кажется знакомым. В этом его особенная ценность.
– И гарантия кассового успеха, – добавил инспектор.
Издатель прищурился.
– Я был бы последним дураком и распоследним лжецом, если бы стал утверждать, что этот момент не является для меня значимым. Однако в данном случае важнее не прибыль, а удовольствие, которое получат от книги читатели. И они его получат!
– Ты так в этом уверен? – спросил МакГроув.
– Что ты имеешь в виду? –насторожился Ларкин. – Да, есть в романе кое-какие натяжки, неточности…
– Я заметил. По крайней мере одну, – сказал инспектор.
Что имел в виду инспектор МакГроув?
Джек МакГроув и не подозревал, что в далекой Шотландии у него есть родственники. Точнее – родственница. Еще точнее – была.
Адвокатской конторе «Джиггинс и сыновья» потребовалось немало времени, чтобы во исполнение последней воли Агаты Маккинес, урожденной МакГроув, разыскать потомков ее двоюродного брата, в начале века эмигрировавшего в благословенную Америку. Им старушка отписывала все свое состояние за вычетом энной суммы, предназначенной приюту для бродячих собак, и суммы чуть большей, которая в случае успешного поиска наследников должна была достаться адвокатской конторе.
Все сложилось как нельзя лучше: Джек МакГроув, внучатый племянник брата Агаты Маккинес, был обнаружен в Мидл-сити, где он служил в полицейском управлении в должности старшего инспектора, и посему «Джиггинс и сыновья» получила причитающееся вознаграждение.
Когда с формальностями было покончено, а деньги переведены из банка в Эдинбурге в центральный банк Мидл-сити, малость ошалевший инспектор, нежданно-негаданно ставший весьма и весьма состоятельным человеком, решил вплотную заняться своим бытом. В этом его поддержала жена. Более того, она на этом и настояла.
– Джек, перво-наперво нам надо выбраться из этой муниципальной квартиры. Нет, положительно, тебе надо взять отпуск и подыскать подходящий дом где-нибудь в пригороде. И пусть будет сад! И грядки!
Инспектор не стал противоречить супруге, хотя превращаться в садовника у него особого желания не было. Его детские годы прошли на замусоренных улочках городских окраин, и он никак не мог понять, какое удовольствие люди находят, часами копаясь в земле. Тем не менее, он тоже хотел сбежать из задыхающегося от смога мегаполиса. Сад? Огород? Что ж, это те неприятности, с которыми худо-бедно, но можно сосуществовать.
Две недели он ездил по адресам из объявлений, в избытке печатавшимся в газетах, и подбирал жилище, отвечающее следующим требованиям: чтобы и участок в три акра, и огород, и железнодорожная станция под боком. Оставлять службу в намерения МакГроува пока не входило, а так как он терпеть не мог автомобили вообще и автомобильные пробки в частности, то наличие железнодорожного сообщения с городом было абсолютно необходимо.
И он нашел такой дом!
Это было выкрашенное белой краской строение, возведенное лет сто назад, но многократно перестраивавшееся и подновлявшееся. Газ, электричество, канализация… Все есть, даже грядки и фруктовые деревья! Окна фасада смотрели на озеро с аккуратным эллингом для лодок. Железнодорожная станция в десяти минутах ходьбы. До полицейского управления, находившегося на центральной площади Мидл-сити, от силы полчаса. Идеальный вариант!
С хозяином дома они поладили быстро. Крис О‘Лири не стал заламывать несуразную цену, а инспектор не выказал стремления ее сбить. Оставалось обговорить кое-какие детали, подписать соответствующие бумаги, ударить по рукам и – дело сделано.
Тут-то и произошло непредвиденное. Еще вчера выглядевший мрачнее тучи, сегодня О‘Лири был счастлив, хотя изо всех сил старался скрыть обуревавшую его радость.
– Извините, инспектор, но вынужден отказать вам. Дом я не продам! Обстоятельства изменились… Мне, знаете ли, дорога эта земля, – О‘Лири загадочно улыбнулся и продолжил: – Да и жена всегда была противницей того, чтобы оставить эти места. Я-то думал, это она из сентиментальности – родилась здесь, выросла… Оказывается, тут другая причина.
– Какая, если не секрет? – спросил МакГроув, как и собеседник, старавшийся скрыть свои истинные чувства. Он был огорчен и подавлен. Подумать только: он уже видел себя владельцем этого идиллического уголка, и вдруг такое фиаско.
– Только вам! – напуская на себя таинственность, прошептал О‘Лири. – Все началось очень давно. Дед жены зарабатывал на жизнь тем, что промышлял зверя на Аляске. Это были годы, когда золотая лихорадка, сотрясавшая Клондайк, уже пошла на убыль, и охотиться стало выгоднее, чем промывать речной песок в поисках крупинок золота. Однажды он, ставя капканы, наткнулся в лесу на труп замерзшего в пургу торговца. При том был сундучок, доверху набитый монетами, лежали там и несколько самородков. Дед похоронил несчастного, забрал сундук и отправился в места более цивилизованные. С год колесил по Штатам в поисках подходящего местечка, наконец приехал сюда. Понравилось, он купил дом, да-да, этот самый, перебрал его по кирпичику да по бревнышку и женился. Кое-какие деньги из сундука он, конечно, потратил, но далеко не все – жаден был безмерно. Большую часть где-то здесь закопал…
– Прямо приключенческий роман! – усмехнулся МакГроув.
Крис О‘Лири покосился на инспектора, видимо, задетый иронией за живое, но рассказа не прервал:
– Я жену спрашиваю, что же отец твой сокровища не выкопал? А она в ответ: дескать, дед внезапно умер – погиб, лошадь его зашибла, не успел сказать, где сундучок спрятан. Отец копал – не нашел. Она по молодости искала – не нашла… Смотрю я на жену и хочется мне ей поверить, а не верится! Оборвал я тогда разговор, вышел из дома, стал грядки пропалывать – нет лучше средства, чтобы нервы успокоить, и тут под лопатой что-то блеснуло. Глянул я, а это серебряный доллар! Вот он. – В ладони О‘Лири сверкнула тяжелая монета, отчеканенная много десятилетий назад. – Посмотрите, какое чудо.
МакГроув повертел монету в пальцах и вернул О‘Лири. Через два часа он рассказывал супруге о происшедшем:
– Буду искать другой дом. Даже если О‘Лири передумает, там будет все так перекопано… – Он помолчал и добавил с улыбкой: – А жена у него умная женщина.
Вы согласны с инспектором? А если согласны, то почему?
О проекте
О подписке