5

Единственной, с кем Петелина откровенно обсуждала личные проблемы, была не ее родная мама, а заведующая архивом Людмила Владимировна Астаховская. Советы неформальной наставницы всегда помогали Елене, правда, раньше они касались служебных интриг, женских хитростей, профессиональных трудностей, а сейчас даже многоопытная подруга была бессильна.

Елена сидела на диване в своем кабинете и жаловалась Астаховской:

– Не пойму, что со мной творится: с дочкой поцапалась, Харченко ни с того ни с сего нагрубила, бывший звонил – бросила трубку. Я превращаюсь в стерву.

Людмила Владимировна заваривала чай.

– Извини, подруга, мне не довелось быть беременной, если не считать двух абортов на раннем сроке.

– Может, и мне так надо было.

– Ты что, забудь! Я сто раз уже пожалела, – грозно осадила Астаховская.

Она наполнила чашки, придвинула столик к дивану, устроилась рядом с Леной.

– Давай спокойно разберемся. Ты давно не девочка, у тебя вторая беременность, должна была научиться контролировать перепады настроения.

– С Настей все по-другому было. Мы ее очень ждали: и я, и Сергей, – призналась Елена. – А сейчас два мужика с ума сходят, мне прохода не дают, а я посылаю обоих куда подальше.

– Два мужика за тебя борются. Люди еще про нашего полковника шепчутся. Слушай, это успех! В глазах окружающих ты – неотразимая женщина, – попыталась приободрить беременную Астаховская.

– Дура я – это точно. Голову потеряла, и вот результат. – Елена вздохнула и провела рукой по животу.

– Значит, были и счастливые минуты, – с хитрым прищуром подначивала Астаховская.

– То-то и оно, что минуты, а последствия на всю жизнь. – Елена откусила печенье, запила чаем. – Теперь оба кругами ходят: и Марат, и Сергей. Смотрят на мой живот, дуются, ревнуют, требуют теста, того гляди сцепятся, как мальчишки. Они же и в школе из-за меня дрались.

– Я и говорю, ты счастливая.

– Да уж, одна и с пузом.

– Не одна, у тебя есть выбор.

– Я не хочу теста, боюсь навредить плоду. Каждому из них заявляю – это мой ребенок и точка! А они, как индюки, на словах выражают уверенность в своем отцовстве, а в глазах сомнение – хотят узнать наверняка. А меня это злит, я прямо спрашиваю: а иначе что, твоя любовь зависит от теста ДНК? Если любишь, принимай такую, какая есть.

– Слишком многого от мужиков хочешь, – покачала головой Астаховская. – Мужчины собственники, им надо знать, их это ребенок или чужой.

– Он мой!

– Мальчик? – заинтересовалась Людмила Владимировна.

– Да. Вчера на УЗИ была.

– Прекрасно. Он не только твой, у каждого малыша двое родителей.

– Не читайте нотаций. Лучше скажите, что делать?

– Для начала есть поменьше сладкого. – Астаховская убрала в тумбочку печенье и конфеты, вернулась к дивану. – Мальчик – это замечательно.

– Я тоже рада, – не смогла сдержать улыбку Елена.

– А представь состояние мужчин. У Марата есть дочь, у Сергея тоже, но каждый мужчина, что бы ни говорил, хочет иметь пацана. Тем более оба уже в таком возрасте, что ребенок для них не обуза, а радость.

– Их двое, а малыш один. – Елена бережно прикрыла руками живот.

– Вот и подумай за малыша, какого папу ты ему хочешь? Бизнесмена с деньгами или крутого опера? Определись.

– И что с того?

– Как что? – Рассудительная женщина наклонилась к Елене, по-отечески положила ей руку на плечо и понизила голос: – Малыш родится, мы проведем тест ДНК в нашей лаборатории, Света Маслова даст нужный результат. И живите счастливо!

– Укажет на того отца, которого я выберу? – неуверенно пробормотала Елена. – Это же обман.

– Да ладно тебе, сколько отцов воспитывают чужих детей. Может, и обманывать не придется. Вероятность пятьдесят процентов.

– Вы как моя мама, только та уже определилась, с кем мне жить, – грустно ответила Елена.

6

Алиса в страхе выбежала из дома. Сломанные тонкие стебли и поникшие бутоны белых астр по-прежнему стояли у нее перед глазами. Тело колотила мелкая дрожь, непослушные пальцы с трудом набрали вызов такси. Как только подъехала машина, Алиса села внутрь и заблокировала дверцу. Водителю пришлось убрать в багажник оставленный на тротуаре чемодан.

– Куда? – спросил он, занеся палец над навигатором.

В закрытой машине девушка чуть успокоилась. Свое первое желание – бежать из опасной квартиры, она осуществила. Закономерный вопрос «куда» она формулировала иначе: где спрятаться? Как укрыться от сломанных астр? Она знает, это прямое послание ей, цветы словно кричали – так будет и с тобой.

Алиса бросила прощальный взгляд на дом. Ей было так комфортно здесь первые годы, но последний день все перевернул. Неудачник Волков мертв. И это знак судьбы, что восемь лет назад она ошиблась с выбором. Но может быть, еще не поздно это исправить.

Девушка набрала телефонный номер и выпалила:

– Это я, Алиса. – Дыхание перехватило, она замерла в ожидании.

Сурен Ашотович Давтян сначала среагировал на женское имя, затем узнал голос, потом вспомнил все остальное. Алиса Никитина, безупречно-красивая киска, жена химика Дениса Никитина. Сейчас уже не столь юная и трепетная, зато более женственная и опытная. Она исчезла из его жизни на долгие годы, но в последнее время дала о себе знать. По ее взволнованному голосу Давтян понял, Алису припекло по-настоящему, и она решилась.

Так же, как и восемь лет назад.

…Денис Никитин работал в химической лаборатории, словно одержимый. Давтян на правах заведующего поощрял страсть молодого ученого, не забывая о контроле над перспективным сотрудником. Он предчувствовал, что именно такой упертый и талантливый ученый способен выдать блестящий результат.

И однажды чудо свершилось.

– Я сделал это, – прошептал Никитин, проверив субстанцию на выходе из опытной установки. Голос его был тихим, но воспаленные глаза кричали от гордости: «Это сделал я!»

Первым делом он похвастался заведующему лабораторией. Кто еще по достоинству оценит его талант. Давтян относился к ученым-администраторам, его ум не озаряли гениальные идеи, зато он мог быстро оценить достижения коллег, принять меры к возвеличиванию посредственной работы или втоптать в грязь выдающийся результат. Он понимал, что к чему в современной химии, и знал, что почем, если идею внедрить в производство.

Сурен Ашотович пришел к сотруднику в лабораторию с обычным скепсисом на лице. Он внимательно проверил результаты химических реакций, изучил формулы, прочел методику, вник в алгоритм технологического процесса и убедился – это настоящий прорыв в технологии.

Хвалить он не спешил. Чтобы скрыть волнение на лице, Давтян встал из-за стола и назидательно указал на плакат на стене, где красовалось изречение Ломоносова: «Широко распространяет химия руки свои в дела человеческие». Никитину это не показалось странным, Давтян часто использовал в своей речи крылатые фразы.

Пауза позволила заведующему принять хитрое решение. Был вечер пятницы, большинство сотрудников разбежалось по домам, никто не слышал их разговора.

Давтян сдержанно похвалил молодого ученого:

– Неплохая работа, Денис, оригинальное решение. Вроде бы все гладко, но потребуется тщательный анализ. Вот как мы поступим. Я сам все перепроверю, а ты иди домой, отдохни. Если ошибок нет, подумаем о статье в солидном журнале и оформлении патента.

Он дружески похлопал уставшего сотрудника по плечу. Никитин потянулся к ноутбуку, в котором хранил все данные по разработке:

– Я могу дома сам в выходные…

– Нет-нет, для проверки нужен свежий взгляд. – Давтян властно закрыл ноутбук и припечатал его ладонью к столу. – Все важное я уберу в сейф, не беспокойся. И не болтай раньше времени, лучше расслабься, тебе нужен отдых.

Оставшись в лаборатории один, Сурен Ашотович крепко задумался. В подлинности результатов он не сомневался. В его руках научная разработка, которую ученый-теоретик способен превратить в яркую статью, толковый изобретатель – в авторский патент, а бизнесмен – в источник дохода. Давтян завидовал успешным бизнесменам и многое бы отдал, чтобы оказаться одним из них. Сейчас у него был ключ к новой жизни, правда, этим ключом он не владел, да и не всякий, имеющий ключ, найдет нужную дверцу. Но Давтян был предусмотрительным. Он думал на перспективу и заранее разведал путь к заветным чертогам. Туда можно зайти вдвоем с хозяином ключа, денег от разработки хватит обоим, но с одержимым ученым трудно договориться, да и делиться, честно говоря, не хотелось.

Моральные сомнения недолго мучили Давтяна. Он позвонил владельцу комбината «Нанохиммед» Артуру Шильману и настоял на срочной встрече. Небольшой комбинат производил сырье для фармацевтической промышленности по старым технологиям.

Шильман встретил Давтяна в закрытом офисе, где в столь позднее время они были только вдвоем, и предупредил:

– Я прервал семейный ужин и приехал на встречу, и если вы продолжите кормить меня обещаниями…

– Обещание стало реальностью – новая технология готова, – уверенно сказал Давтян и перешел к главному: – Вы удвоите выпуск продукции, на четверть снизив затраты.

– Откуда такая уверенность? – усомнился бизнесмен.

– Это заниженная оценка. Я разработал катализатор, который ускоряет химический процесс, не влияя на чистоту конечной продукции. Вместо поэтапного синтеза с неизбежными остановками вы получите технологию непрерывного цикла. И еще: излишки тепла, выделяемые на первой стадии производства, будут использоваться для изотермического процесса на заключительном этапе. Это революция в производстве. Кто первый внедрит, тот заткнет за пояс всех конкурентов.

Давтян замолчал, давая возможность оценить сказанное. Особенно упоминание про конкурентов. Шильман думал недолго, он посмотрел в глаза Давтяну и задал короткий вопрос:

– Сколько?

К наиважнейшему вопросу Сурен Ашотович был готов. Суммы с нулями он озвучивать не собирался и произнес тихо, но твердо:

– Двадцать пять процентов акций комбината «Нанохиммед».

Шильман нахмурился:

– Я предпочитаю договориться о конкретной сумме.

И к подобному возражению Давтян подготовился.

– Артур Леонидович, если бы я был хапугой, то взял деньгами. Я же предлагаю взаимовыгодный вариант. Сейчас акции вашего комбината мало что стоят, а деньги вам понадобятся на модернизацию производства. Нашего будущего производства, – твердо закончил Давтян

Шильман оценил деловую хватку ученого. После небольшого торга они столковались на доле в двадцать процентов и должности заместителя директора по науке.

– Только я смогу внедрить новую технологию, – убедил бизнесмена Давтян.

Устные договоренности решено было тут же закрепить на бумаге. Пока Шильман готовил договор, Давтян пил кофе с коньяком в затемненном кабинете. Ночной офис навевал мрачные мысли. Он на пороге финансового благополучия, но за спиной маячит обделенный Никитин, и если фанатичный ученый направит свою энергию на месть… Нет, этого нельзя допустить.

Перед тем как подписать, Давтян стал просматривать текст договора и заикнулся о своих тревогах:

– Вот только надо убрать…

– Какой пункт? – откликнулся Шильман. – Все условия прописаны четко.

Давтян сжал губы. Как объяснить, что речь идет не о словах, а о человеке? Поможет ли бизнесмен в щекотливом деле, а если поможет, не станет ли это поводом для уменьшения его двадцатипроцентной доли? Обманутого Никитина он должен устранить сам.

– Нет, ничего. Я согласен, – решил Давтян и подписал договор.

Той же ночью он вернулся в лабораторию, собрал емкости, склянки и пакеты, которых касался Денис Никитин. Сурен Ашотович действовал в перчатках, а вот пальчиков Дениса на таре предостаточно. Он знает, чем их наполнить и куда дать сигнал о том, что молодой химик занят подозрительными делишками…