Глава 4

Правило золотой середины Варн, ставший в Улье Миражом, постигал на собственном горьком опыте. Преисполненный трогательного поклонения Рэбу и его вере в жертвенность как смысл жизни, он чуть не лишился головы. С первых же дней в Улье Варн стал собирать новичков в общину, по образу и подобию общины Рэба. Народ, напуганный смертельным миром, послушал его, доверился, и поначалу всё шло, как надо.

Благодаря жемчужине из головы Рэба-мутанта Варн быстро развил в себе дар, позволяющий создавать двойников-призраков, за что его и прозвали Миражом. Этот дар здорово помогал во время разборок с врагами из числа людей и мутантами. И все шло хорошо: община вооружилась, построила укрепления на выбранном стабе, заработала себе репутацию опасного противника, и казалось, впереди её ждет вполне определенное будущее, лучшее, чем у большинства людей в Улье.

В определенный момент Мираж почувствовал натренированным за годы службы чутьем, что в его близком окружении затевается какой-то заговор. Только случай помог ему избежать смерти. Миража хотели убить во сне те люди, которых он считал своей опорой и даже друзьями. Его вера в жертвенность во имя блага других дала трещину.

Мираж сбежал из стаба и некоторое время перебивался тем, что нанимался в рейдеры, выступая в группе в качестве голографической наживки. Как-то ему попался один из тех, кто предал его. От него Мираж узнал, что после его бегства стаб просуществовал два месяца, интриги и дрязги доконали общину. Кто-то открыл ворота врагам, и община перестала существовать.

– А меня-то за что вы хотели убить?

– Мы думали, что ты слишком мягкий лидер, но присвоивший себе много власти. Добровольно ты бы не отказался от нее, вот мы и решили…

– Ясно: значит, лучше убить человека, чем спросить?

Мираж организовал вторую общину, но уже используя те навыки, которым был хорошо обучен за время службы во «внешке». Он все так же был уверен в том, что делает людям добро, только совершенно другими методами. Эта община просуществовала еще меньше, чем первая. Народ, не желая терпеть удавку из жестких правил и наказаний за их нарушение, быстро пришел к мысли устроить покушение. Миражу опять повезло, и он остался жив, хотя и был ранен.

Отлеживаясь в одном вонючем стабе-притоне, Мираж размышлял о том, что же он делает не так. Ему очень хотелось поговорить об этом с самим Рэбом, но времени до его возвращения было еще слишком много. Да и вернется ли он в Улей снова? Что, если он забыл его, как страшный сон, и теперь крестится, прося Бога не возвращать его обратно? Мираж не хотел в это верить и потому не уходил далеко от кластера, в который должен был загрузиться его сэнсэй.

Был и второй вариант: отправиться в стаб, созданный Рэбом, и расспросить его обитателей о том, как удалось этому человеку объединить их, сдружить, превратить в настоящее общество, способное противостоять вызовам смертельного мира. Только стаб, организованный Рэбом, находился очень далеко, и дорога к нему была опасной. К дате возвращения Рэба можно было и не успеть.

Иногда Миражу хотелось плюнуть на это неблагодарное занятие – делать добро людям – и жить так, как хочется. Выбор предпочтений в Улье, правда, был невелик, да и не хотелось особо ничего из этого бедного списка. В душе Мираж иногда ловил себя на том, что чувство соревновательности в нем никуда не исчезло. Что все его попытки организовать общину – не что иное, как желание перещеголять Рэба, чтобы показать тому по возвращении в Улей свой процветающий стаб, в котором он – добрый и справедливый бог, окруженный любящей паствой.

Случилась и третья попытка организовать общину, в целом – удачная, с учетом предыдущего негативного опыта. Мираж просто собрал людей и сказал им, что если они не будут слушать его и держаться вместе, то скоро все станут закуской для мутантов. Он дал им сутки на размышление, серьезно решив по их истечении бросить новичков. Не прошло и десяти часов, как они на коленях бросились умолять его взять их под крыло.

Не считая мелких дрязг, Миража слушались и почитали, но до уровня Рэба он все равно не дотягивал – так, обычный начальник, которому показывают, что уважают, а за глаза сочиняют басни. Община разрослась до двух сотен человек. В ней наметилась иерархия и распределение обязанностей по подобию медицинской службы «внешников». Тут Мираж не стал ничего выдумывать, просто взял работающую версию и перенес ее в общину.

Эгоистом Мираж быть не перестал. В общине он был окружен людьми, среди которых у него не было друзей. Он и не стремился их завести, не чувствуя в этом надобности. Однажды он понял, что ему всё равно, быть с людьми или быть одному, и решил подготовить общину к своему уходу. Возвысил одного из своих помощников, чтобы передать ему бразды правления, и тихо скрылся.

Как оказалось, сделал он это вовремя. Прошлое, о котором он уже успел забыть, напомнило о себе. За Миражом началась охота, и, судя по почерку, ищеек тренировали «внешники». Они не могли отследить его по ДНК: будучи офицером, Мираж сумел подменить сведения о себе. Ищейкам приходилось искать его по фотографиям.

Тот холеный, гладко выбритый Варн не слишком походил на Миража, заросшего бородой, одетого в грязную разгрузку. Может быть, глаза остались теми же – серыми колючими, сканирующими. Улей полон людей, одаренных разными способностями, и нашелся среди них свой Шерлок с развитой дедукцией. Он-то и навел на Миража ищеек.

После третьей попытки создать общину Мираж загрустил. Не было никакого смысла в его нахождении в Улье, и эта мысль вгоняла его в депрессию. Мираж пристрастился к алкоголю и часто пропадал в баре на стабе под названием «Колючка». Его основатели, видимо, не испытывали недостатка в колючей проволоке и оградили ею поселение в несколько рядов.

Когда спораны подходили к концу, Мираж нанимался к рейдерам; благодаря его способности группа всегда была с уловом. Так что возвращался он в «Колючку» с полным рюкзаком споранов и гороха, а нередко и с жемчужиной. Часто он угощал всех, кто находился в баре, ему доставлял некоторое удовлетворение вид искренне счастливых физиономий завсегдатаев бара.

Как-то вечером, отоспавшись после хорошего гуляния накануне, еще почти трезвый Мираж почувствовал к себе пристальный интерес. Двое новеньких сидели в плохо освещенном углу бара, думая, что их интерес к Миражу незаметен. Мираж тоже делал вид, что ничего не замечает, хлестал водку, как в последний день жизни, но только на публику. Он пил обычную воду, заменив водку в бутылке.

Он сделал вил, что надрался, осмотрел бар одним глазом, как допившийся до расфокусировки зрения алкаш, и неверной походкой направился к выходу.

– Я… освежиться, – громко произнес он, проходя мимо бармена.

В дверях он сильно врезался плечом в косяк, чтобы иметь возможность незаметно разглядеть реакцию подозрительных типов. Они не спускали с Миража глаз. Теперь он был уверен, что кому-то зачем-то понадобился, и по не совсем хорошему поводу. Иначе зачем весь этот спектакль с подглядываниями, если куда проще было подойти и спросить?

Мираж вышел из бара. На дворе уже была ночь. Над дверью висел фонарь, но за границей его света царила непроглядная темнота. Мираж спрятался за баром, за кустом акации. Не прошло и минуты, как дверь бара хлопнула, и послышались голоса. Мираж закрыл глаза и выпустил фантома – двойника самого себя. Когда он зажмуривался, то мог видеть мир глазами призрака.

Двое, те самые подозрительные личности, стояли на пороге и мялись, не зная, куда идти. И тут под свет фонаря вышел Мираж, совершенно трезвый, сложил руки на груди и вопросительно уставился на них. Мужики замешкались еще сильнее. Если они пытались стяжать лавры профессиональных убийц, то шансов дожить до следующего дела у них не было никаких.

– Варн? – наконец-то решился спросить один из них.

Призрак Миража молчал и продолжал смотреть вопросительно. Один из подозрительных типов резко выдернул руку из кармана куртки. В ней оказался пистолет с глушителем. Убийца выстрелил навскидку три раза в призрака, но вместо того чтобы упасть, Мираж рассеялся, как и положено фантому.

Настоящий Мираж выстрелил в убийцу из-за угла бара и взял на мушку второго. Тому ничего не оставалось, как поднять руки. На шум выбежали люди, и чтобы Миража не обвинили в нарушении порядка, напарнику убитого пришлось признать, что они первыми решили убить его и взять на себя оплату штрафа за нарушение порядка.

Мираж устроил допрос. Напарника убийцы звали Стендом. История получения такого дурацкого имени не слишком интересовала Миража.

– Кто… тебя… нанял? – делая после каждого слова паузу, спросил Мираж.

– Я не знаю. Нам сделали хорошую предоплату, выдали «волчий» пропуск и обещали заплатить по выполнении задания в два раза больше.

– «Волчий» пропуск. – Мираж покачал головой.

В некоторых частях Улья «волчьим» пропуском называли особую незаметную метку, вшитую под кожу. Она давала свободу от патрулей «внешников», обозначая ее носителя как человека на задании в интересах службы. Миража озадачило желание бывших коллег ликвидировать ренегата. Зачем? Оказавшись в Улье, для них он все равно что умер. Неужели его поступок – спасение мутанта – вызвал брожение умов в отлаженном механизме? Они собирались привезти его труп и показать сослуживцам: дескать, вот что с вами будет за ослушание.

Система – это все. Для некоторых ее адептов, достигших вершин карьеры, любой намек на ее изменение, а тем более на перестройку, подобен смерти, и даже больше. Не для того потрачено столько сил, энергии и лет, чтобы оказаться на вершине того, чего больше нет.

Других причин желать ему смерти Мираж не видел. К своему удивлению, он не расстроился, не впал в еще большую депрессию; наоборот, его существование наполнилось смыслом. Он почувствовал Игру, правила которой он знает и способен выиграть. Игра наложила на него ограничения в свободе передвижения, свободе быть на публике, заставила следить за своим языком и за теми, кто его слушает. Это было не сложно; это было то же самое, что и на его работе в медицинской службе «внешки». Только теперь работа не смердела рутиной, она источала благовония настоящей Игры, от мыслей о которой у него поднимался уровень адреналина и чувствовалось приятное томление в груди.

Мираж понял, что больше не хочет жертвовать собой ради других, что это не его путь. Ошибкой было примерять чужую жизнь на себя, и как результат неправильного выбора он чуть не лишился своей. Убийцы-неудачники открыли ему правильную дверь, за которой шла Игра по его правилам.

Первое, что он сделал, – создал группу мотивированных рейдеров, с которыми удалось набить рюкзаки дорогостоящим добром. С ними он бродил от кластера к кластеру, сдавая добро на стабах и попутно формируя сеть информаторов. Из группы рейдеров, поверивших в его удачливость, сформировался костяк людей, беспрекословно веривших Миражу. Это были слепые, но беззаветно преданные исполнители. Такие люди были нужны для выполнения деликатных дел, связанных с «грязной» работой. Информаторы сдавали очередных ищеек, а люди Миража пускали их в расход. Причем Миражу хотелось сделать это так, чтобы на том конце знали, чьих рук это дело.

В какой-то период времени ищейки исчезли, и Мираж было подумал, что он больше не интересен, но затишье было просто необходимо для изменения тактики. На смену ищейкам пришли отряды отмороженных убийц, набранные из отбросов человечества. Кто-то на том конце Игры решил отойти от тактики хирургической эктомии к тактике прихлопывания проблемы обухом топора.

За отрядом Миража следовала слава самой успешной группы рейдеров в округе, что в итоге выдавало ее местонахождение. Сдав крупную партию хабара, мобильные группы охотников получали сигнал и пытались сесть на хвост отряду. Поначалу Мираж считал, что с ними пытаются свести счеты конкуренты, но после одного беспричинного зверства, учиненного якобы его людьми в недавно покинутом ими стабе, Мираж решил взять «языка».

В небольшом лесочке на пустом кластере отряд перехватил дозорный автомобиль. Публика в нем находилась колоритная, и без предварительных расспросов их уголовное прошлое было очевидным – от «партаков» со значениями до отсутствия всех передних зубов и характерной уголовной речи. Господа из остановленного автомобиля не испугались и сразу же начали качать права, мешая свой жаргон с отборным матом, апеллируя к каким-то именам, о которых в этих местах никто не слышал.

Боевой настрой уголовников испарился после того, как одному из них, самому дерзкому, срубили кисть, которой он пытался неосторожно размахивать. После этого признания потекли из их уст сладким елеем. Те, кто затеяли охоту на Миража, решили сделать так, чтобы у него земля горела под ногами. Отряды муров и прочей швали, помимо охоты на его отряд, пытались выдать свои зверства за зверства людей Миража. После такой антирекламы ему и впрямь пришлось бы уносить ноги куда подальше.

Ставки в Игре поднялись, как и количество задействованных в ней людей. Большинству была отведена роль статистов, отыгрывающих ее помимо своей воли. Мираж не смирился с ролью жертвы и решил дать бой – пока что «шестеркам», но в будущем он желал дотянуться и до горла тех, кто лично решил устроить на него охоту.

Его так сильно увлекло противостояние, что он начал забывать о том, что ждет возвращения Рэба – человека, кардинально изменившего его мировоззрение и судьбу. По части мировоззрения влияние Рэба уже не было таким актуальным, потому что оно изменилось кардинально еще раз. Теперь Мираж понял, что он – лидер, но лидер другого склада, он – вождь, организовывающий и ведущий людей к цели, его цели. Ему нравилось манипулировать сознанием людей, подчинять и видеть послушание. Когда он предпринимал попытки построить равноправное общество, такого беспрекословного подчинения не было. Но когда началась Игра, все встало на свои места. Ради целей, которые, вроде бы, были интересны только Миражу, народ подчинялся и шел на риск.

В тот день, когда подгрузился оренбургский кластер из времени и пространства, в котором жил Рэб, Мираж находился далеко, увлеченный собственной Игрой. Когда-то он мечтал находиться рядом во время подгрузки и броситься искать старого друга сразу после того, как кластер копируется в Улей. Теперь все, на что он сподобился, – это через доверенных лиц устроить небольшую зачистку окрестностей от лишних мутантов да выслать кортеж для встречи.

Вне зоны своего влияния слава о Мираже расходилась сомнительная, и чем дальше, тем более кровавой она была. Народ в Улье и так каждую секунду жил в смертельном страхе, и ему не хотелось терпеть еще одну причину для страха. Кортеж, отправленный Миражом, сгинул по дороге, так и не успев к перезагрузке кластера с Рэбом.

Мэрше пришлось возглавить отряд, отправившийся на поиски группы Дизеля. Они ушли на разведку, чтобы проверить слухи насчет каких-то непонятных групп, появившихся в суточном переходе от «Затерянного мира», и не вернулись к назначенной дате. В последнее время в стабе и так все шло наперекосяк. Поселок разделился на две группы. Те, что пришли с Рэбом, и те, что появились позже, на почве непримиримых разногласий разошлись в противоположные концы стаба. Новенькие, жители Андорры, не смогли сломать языковой барьер и свой менталитет. Ветераны, чувствовавшие себя хозяевами стаба в большей степени, считали их поведение высокомерным.

После разделения каждая часть стаба занялась своим обеспечением самостоятельно. Дизель и Скорняк, усилив свои умения и наработав еще больше опыта, считались просто ультимативными охотниками. Дизель развил свое умение ночного зрения до совершенства, Скорняк обрел необычный навык маскировать себя и товарищей рядом с собой. И зрительно, и на слух, и даже обоняние мутантов не могло уловить присутствие людей. Только Скорняка хватало не больше чем на пару минут. Крофт, дочка Дизеля, превратила свое умение в колдовство, выворачивая сущность людей наизнанку.